В древнейшей русской летописи — «Повести временных лет» — приведены рассказы о заключении договоров и тексты дошедших до нас договоров Руси с Византией 907, 912, 945 и 971 гг. Основное внимание филологов и историков было направлено на исследование языка и содержания этих дипломатических документов. Но при этом был также особо отмечен неоднократно повторяющийся мотив клятвы руссов-язычников на оружии. В преамбуле к тексту договора 945 г. приведена развернутая формула клятвы по закону русскому. За клятвопреступление на принявших крещение призывается «возмездие от Бога Вседержителя, осуждение на погибель в загробной жизни», на некрещеных — проклятие, обрекающее на лишение поддержки как христианских, так и языческих высших сил («да не имеют помощи ни от Бога, ни от Перуна»), на гибель от своего же оружия и вечное рабство в загробном мире. Мотив наказания клятвопреступников собственным оружием находит параллели в скандинавских сагах. Некоторые ученые выдвигают гипотезу происхождения Руси от балтийских славян, но для балтийских славян, как указал Саксон Грамматик, торжественная клятва скреплялась бросанием камня в воду. Таким образом, к числу уже известных соответствий между сведениями о русах в «Повести временных лет» и мотивами, встречающимися в сагах, следует добавить клятву русов на оружии, зафиксированную в договорах Руси с греками.

При раскопках Г. Б. Федорова в 1950—1960-х гг. на кольцевых городищах IX—XI вв. Екимауцы и Алчедар (Молдова) было обнаружено около 480 наконечников стрел. Автор обработал коллекцию из 279 наконечников, хранящихся в Национальном музее истории и археологии Молдовы. Соотнесение их с типами классификаций по А. Ф. Медведеву, Г. А. Фёдорову-Давыдову и В. Йотову позволило проследить связи Пруто-Поднестровья с другими областями Восточной Европы. Многие типы наконечников имели хождение в нескольких регионах. Более 61 % наконечников в изученной коллекции могут быть связаны со славянскими и древнерусскими древностями, более 43 % — c финно-угорскими древностями, в том числе 10 % с венгерскими древностями, около 31 % — с Дунайской Болгарией и 18 % — с древностями печенегов, торков и половцев. Но некоторые из выявленных на памятниках Алчедар и Екимауцы типы наконечников стрел являются культурно-диагностическими, то есть они были известны в зоне расселения только одной раннесредневековой группы населения. Особое значение приобретает присутствие на памятниках Екимауцы и Алчедар наконечников стрел типов 42, 57, 65 и 97.1 по классификации А. Ф. Медведева, в основном распространенных в финно-угорских и, в частности, венгерских древностях. Этот факт подтверждает высказанную в историографии гипотезу о венгерском присутствии на территории Молдовы в IX—X вв.

Статья посвящена изучению источниковедческой основы параллельных рассказов Льва Диакона и Иоанна Скилицы о битве войска императора Иоанна Цимисхия с дружиной князя Святослава Игоревича под Доростолом (совр. Силистра, Болгария) в 971 г. Сюжетно-мотивный анализ этих и ряда других близких рассказов Льва Диакона и Скилицы о балканской кампании Святослава продемонстрировал их содержательное и структурное сходство с мотивами, характерными для эпоса грекоязычного населения Балкан, в частности, героических поэм о Дигенисе Акрите и сыне Андроника. Высказывается предположение о том, что Лев Диакон и Скилица в своих описаниях батальных сцен брализа образец популярные в Византии героические песни и/или новеллы о ратных подвигах ромейских императоров и полководцев. Вариативность параллельных эпизодов Льва и Скилицы, посвященных одним и тем же героям и событиям, позволила предположить существование в фольклоре византийцев целого цикла героических сказаний о балканских походах Святослава, отразившихся в византийском историописании как «русская» война Цимисхия.

Анализ сообщений по всему основному тексту древнерусской летописи «Повести временных лет» (далее ПВЛ) о восточнославянских племенах показал принципиальные отличия по сравнению с выводами Г. С. Лебедева (1983), анализировавшего текст вводной недатированной части ПВЛ. Г. С. Лебедев считал, что основу древнерусского государства структурно и территориально образуют поляне, дреговичи, словене и полочане, а древляне, волыняне и бужане формируют его периферию. Наше исследование показало, что на протяжении всего текста ПВЛ летописец, как наиболее важных в формировании древнерусского государства, выделяет полян, древлян, словен и северян. Полочане же и дреговичи в датированной части ПВЛ упомянуты лишь по одному разу, а волыняне (бужане) вообще не упомянуты в датированной части ПВЛ.

В статье рассматриваются предварительные результаты археологических раскопок в западной части Заполотского посада древнего Полоцка. Этот археологический памятник был обнаружен в 2004 г., его площадь составляет 21 га. Результаты раскопок 2012 г. подтвердили вывод об уникальности археологического памятника в европейском контексте: сохранение культурного слоя, неповрежденного производственной деятельностью, на территории почти всего посада города; наличие значительного количества вещей, которые указывают на поселение на данной территории в конце Х — середине XII вв. и принадлежали представителям социальной элиты (дворяне (бояре), ремесленникиювелиры, купцы). В статье приводится топографическая структура Полоцка конца Х—XII вв., дано описание наиболее значимых археологических находок из раскопок 2012 г., которые свидетельствуют о процессе превращения Полоцка в крупнейший социально-экономический, политический и культурный центр Древней Руси.

Статья посвящена изучению источниковедческой основы параллельных рассказов Льва Диакона и Иоанна Скилицы о битве войска императора Иоанна Цимисхия с дружиной князя Святослава Игоревича под Доростолом (совр. Силистра, Болгария) в 971 г. Сюжетно-мотивный анализ этих и ряда других близких рассказов Льва Диакона и Скилицы о балканской кампании Святослава продемонстрировал их содержательное и структурное сходство с мотивами, характерными для эпоса грекоязычного населения Балкан, в частности, героических поэм о Дигенисе Акрите и сыне Андроника. Высказывается предположение о том, что Лев Диакон и Скилица в своих описаниях батальных сцен брали за образец популярные в Византии героические песни и/или новеллы о ратных подвигах ромейских императоров и полководцев. Вариативность параллельных эпизодов Льва и Скилицы, посвященных одним и тем же героям и событиям, позволила предположить существование в фольклоре византийцев целого цикла героических сказаний о балканских походах Святослава, отразившихся в византийском историописании как «русская» война Цимисхия.
Stratum plus: Археология и культурная антропология. 2013. № 5. С. 151–160.

Памяти Е.Ф.Рябинина

В статье исследуется верхняя мужская одежда русских горожан XIV—XV вв. Выявляются элементы костюма, заимствованные с Запада и Востока. Костюм занимал важное место в жизни средневековых людей. Их мировоззрение во многом нашло свое отражение в одежде. В статье приводятся обычаи и верования, связанные с русским мужским костюмом. Такой комплексный подход позволяет лучше понять менталитет людей средневековья.

В статье рассматриваются элементы древнерусского женского костюма, реконструированные по материалам погребений Верхневолжья XI—XIII вв., которые находят аналогии в этнографическом костюме Тверской земли XVIII—XIX вв. Головные уборы с высокой передней частью и цилиндрические локализуются в западной части Верхневолжья, как по археологическим, так и по этнографическим материалам. Сарафанообразная одежда прослежена по материалам ряда погребений запада и востока Верхневолжья. В этих же районах данной территории зафиксирована лямочная одежда XVIII—XIX вв., сохранившая архаичный крой. На востоке Верхневолжья существование архаичной лямочной одежды связано, по-видимому, с присутствием финно-угорского компонента в составе населения как XI—XIII вв., так и XVI—XIX вв.

В статье рассматриваются типы височных колец, бытовавшие в X—XIII вв. на территории Верхневолжья. Произведено картографирование, морфологическое изучение, анализ взаимовстречаемости, уточнение рамок бытования отдельных типов этих украшений. Наиболее распространенными являются браслетообразные височные кольца с завязанными концами, преобладающие в западной и центральной части Верхневолжья, и перстнеобразные с заходящими концами, распространенные на востоке и северо-востоке Верхневолжья. Другие типы височных колец: бусинные, лучевые, лопастные, втульчатые, щитковые, кудрявые, серповидные, представлены немногочисленными экземплярами. Концентрация бусинных колец отмечена в восточных и северо-восточных районах Верхневолжья.