В монографии опубликовано около четырехсот рисунков, гравюр, фотографий крепости Белгород на Днестре, из фондов 17-ти архивных и научных учреждений Румынии, Молдовы, Украины, России. В них отражен утраченный облик крепости за последние 250 лет (начиная с 1770 г.). Бόльшая часть изображений введена в научный оборот впервые. Материалы являются неисчерпаемым источником по истории строительной периодизации крепости. Для медиевистов, специалистов по фортификации, историков, источниковедов и археологов. История крепостного ансамбля Белгорода на Днестре (Украина, Одесская область) насчитывает по меньшей мере 600 лет. В нынешней планировке он оформился в период с 1414 по 1450-е гг. К сооружению крепости на разных этапах были причастны молдавские господари Александр Добрый, Стефан II, Александрел и Стефан III, а также, по всей вероятности, местная городская община и султаны Баязид II и Селим III. После тяжелой осады 1484 г. и перехода города под власть Османской империи, в крепости заново отстраивается почти вся внешняя линия обороны. На протяжении всего своего существования Белгород-Днестровская крепость неоднократно перестраивалась, постепенно меняя свой облик. За последние два с половиной века характер и динамика этих процессов отразились в сотнях изображений — рисунках, гравюрах и фотографиях. Иконографический материал превратился в важный источник по истории развития фортификационного комплекса. В настоящем альбоме собрана крупнейшая коллекция исторических изображений крепости Белгород на Днестре. Бόльшая часть материалов публикуется впервые. Многие иллюстрации известны лишь узкому кругу специалистов. Все изобразительные материалы снабжены авторскими комментариями, даны под сплошной нумерацией и структурированы в соответствии с хронологическим и тематическим принципом. В издании представлены все известные акварели крепости авторства русского художника М. М. Иванова. Их полноцветные копии высокого качества публикуются впервые. Уникальны и несколько планов крепости и посада Аккермана, датируемые 1770—90‑ми гг. Не менее любопытна серия рисунков крепости и хамама султана Селима авторства К. Боссоли 1838 г. из фондов Одесского краеведческого музея и Одесского областного архива. Существенную часть иллюстраций составляют коллекции фотографий проф. Ясского университета П. Никореску и его коллеги по исследованиям крепости в 1920—1930‑х гг. Гр. Авакяна. Впервые представлены к изданию материалы из фондов Национального архива Румынии и фондов Военного музея Бухареста. Открытки и фотографии российского дореволюционного периода представлены в хронологическом диапазоне с 1869 по 1915 гг. Большой интерес представляют снимки советского периода (1940—1980‑е гг.), которые сделаны в ходе масштабных ремонтно-реставрационных работ, проводимых в крепости. Крайне информативные фото сделаны во время археологических работ в цитадели и в Гражданском дворе в 1977—1982 гг. Изюминкой издания является серия цветных снимков коллекции памятных закладных плит XV в., снятых со стен крепости в XIX в., которые вот уже более ста лет считались утерянными, и были обнаружены автором в 2013 г. Работа носит источниковедческий характер, ее задачей является введение в научный оборот нового, неизвестного ранее или малоизученного пласта информации о крепости Аккерман и прилегающей городской застройки периода, предшествующего масштабным модернизациям памятника или его реконструкциям.

Статья посвящена традиционному в средневековом обществе обмену дарами и мотиву дарения, который входит в число устойчивых мотивов устной традиции Скандинавии и фиксируется уже в ранних памятниках письменности. Анализ сюжетно-семантических особенностей употребления мотива дарения в сагах показывает, что наиболее регулярно он встречается в контексте завязывающихся отношений и, в особенности, поддерживаемой дружбы. По дроб но рассматривается термин vingjöf «дружественный подарок». Разбираются также различные варианты мотива дарения при расставании. По убеждению авторов, сообщение саги, что «гости на прощанье получили подарки», носит формульный характер. Сказитель/автор саги не располагал информацией обо всех прощальных дарениях, но, упоминая о дружественном расставании, он тем самым выражал то, о чем, в силу «объективизирующего» характера исландских саг, он «не мог знать»: рассказывая о действиях (обмене подарками), он фактически говорил о мыслях и планах своих героев — о том, что они расстались друзьями и потенциальными союзниками.

Статья посвящена традиционному в средневековом обществе обмену дарами и мотиву дарения, который входит в число устойчивых мотивов устной традиции Скандинавии и фиксируется уже в ранних памятниках письменности. Анализ сюжетно-семантических особенностей употребления мотива дарения в сагах показывает, что наиболее регулярно он встречается в контексте завязывающихся отношений и, в особенности, поддерживаемой дружбы. По дроб но рассматривается термин vingjöf «дружественный подарок». Разбираются также различные варианты мотива дарения при расставании. По убеждению авторов, сообщение саги, что «гости на прощанье получили подарки», носит формульный характер. Сказитель/автор саги не располагал информацией обо всех прощальных дарениях, но, упоминая о дружественном расставании, он тем самым выражал то, о чем, в силу «объективизирующего» характера исландских саг, он «не мог знать»: рассказывая о действиях (обмене подарками), он фактически говорил о мыслях и планах своих героев — о том, что они расстались друзьями и потенциальными союзниками.

Анализ сообщений по всему основному тексту древнерусской летописи «Повести временных лет» (далее ПВЛ) о восточнославянских племенах показал принципиальные отличия по сравнению с выводами Г. С. Лебедева (1983), анализировавшего текст вводной недатированной части ПВЛ. Г. С. Лебедев считал, что основу древнерусского государства структурно и территориально образуют поляне, дреговичи, словене и полочане, а древляне, волыняне и бужане формируют его периферию. Наше исследование показало, что на протяжении всего текста ПВЛ летописец, как наиболее важных в формировании древнерусского государства, выделяет полян, древлян, словен и северян. Полочане же и дреговичи в датированной части ПВЛ упомянуты лишь по одному разу, а волыняне (бужане) вообще не упомянуты в датированной части ПВЛ.

Статья посвящена «ментальной карте» средневековых скандинавов, отражённой в этногеографической номенклатуре старонорвежских текстов. Автор показывает развитие названий мест, оканчивающихся на –vegr, и связывает их происхождение с разделением мира на четыре части. Источники указывают на то, что исходной моделью для образования рассмотренных топонимов была «сторона света + vegir / vegar (форма мн.ч. от vegr «путь»): Austrvegir, Vestrvegir, Suрrvegar, Norрrvegar. Постепенно семантика корня veg- в составе этих композитов изменилась и ко времени их письменной фиксации они стали означать не направления, а земли в этих направлениях. Таким образом, Austrveg в конечном итоге стал обозначением земель по берегам Балтийского моря и за ним, а Nуregr (< *Norрvegr) стал названием страны, нынешней Норвегии. Так, пути освоения пространства и освоенное пространство, как можно видеть, не совпали в скандинавской картине мира.

Целью настоящей работы является введение в научный оборот группы вещей, происходящих из окрестностей с. Тарасова (Резинский район Республики Молдова). В представляемой подборке присутствуют как изделия, выполненные из цветных металлов, так и из железа (в основном предметы вооружения и хозяйственный инвентарь). Вещевой материал распадается на несколько хронологических групп. Наиболее ранними являются изделия конца IX – XI вв., имеющие прямые аналогии как в материалах группы памятников типа Екимауцы-Алчедар в Пруто-Днестровском междуречье, так и в древностях Юго-Восточной, Центральной и Восточной Европы. Гораздо более представительной является подборка вещей, относящихся к XV-XVII вв. – времени предположительного существования в данном месте довольно значительного торгово-ремесленного поселения молдавского периода и сопровождающего его кладбища. Некоторую хронологическую лакуну между второй и первой группами изделий заполняет весьма интересная подборка крестов-энколпионов древнерусского облика, совокупно датируемая в пределах XIII-XV вв.

Это первая работа, в которой всесторонне, подробно и предельно доступно рассматривается история чеканки и денежного обращения в Молдове XIV-XVI веков. В предисловии описаны изображения на монетах, предприняты попытки определить их природу, происхождение и значение. В первой главе рассмотрена типология монет, выпущенных главным образом в Сучаве, средневековой столице государства. Эти данные свидетельствуют о том, что Молдова разработала своеобразную и устойчивую монетную модель, изменения которой отражали вассальные отношения между эмитентами и правителями соседних стран. Во второй главе проанализированы нумизматические находки конца XIV – первой трети XVI вв., обнаруженные на территории современной Республики Молдова и Украины. Выделены соотношения стоимости монетных металлов и три области распространения монет различных стран в восточной части средневековой Молдовы – на территории Пруто-Днестровского междуречья. Связывая развитие чеканки с исторической судьбой страны (третья глава) и основываясь на реальных данных, авторы приходят к выводу о полной включенности Молдовы в международную экономическую жизнь. Ситуация радикально изменилась в результате османского завоевания: история чеканки монет завершилась (эпилог). В двух приложениях частично или полностью приведены документы о товарно-денежных отношениях и монетах средневековой Молдовы.

«Самый факт, что в основе всей истории лежат противоречия, противоположности, борьба, войны, – справедливо подчеркивает А. Лабриола, – объясняет решающее влияние определенных людей при определенных обстоятельствах» (Лабриола 1960: 182–183). Но вопрос о том, что это за «определенные обстоятельства», в каких случаях они возникают, а в каких нет, следовательно, когда роль личности (и какой личности) велика, а когда мала, требует особых анализа и процедур, включающих множество факторов, в том числе характер эпохи и общества и т. п. Анализу этих процедур и обстоятельств в авторской интерпретации будет посвящена следующая статья, в которой также рассмотрены современные взгляды на проблему. А в настоящей статье мы сосредоточимся на том, как решали эти проблемы мыслители и историки прошлого (с древности до начала ХХ в. включительно).
История и современность, № 2-2010, с. 3-44

Представленное исследование посвящено применению теории «психологических игр», разработанной в 1950−60-е гг. XX столетия американским психологом Леонардом Бернштейном (больше известным как Эрик Берн), к анализу межличностных аспектов социальных коммуникаций в изучении истории повседневности. Результаты исследования позволяют заключить, что психологические игры занимают важное место в арсенале участников политического процесса различных эпох и культур, а выполненный с применением психологических методов исследования анализ исторических казусов подтверждает, что трансакционный анализ является одним из перспективных инструментов изучения межличностных отношений, который может пополнить методологический арсенал современного направления «психоистории».
Игровой элемент в учебном процессе: Материалы методической конференции. Новосибирск, 2009. С.35-39.