В статье проанализировано влияние предреволюционного развития и революционных событий 1917 г. на резкое обострение межнациональных отношений в России и на формирование различных этнокультурных идентичностей. В частности, выявлены и исследованы основные особен-ности положения Остзейского края в составе Российской империи и взаимоотношений балтийских губерний с центральным правительством; на этом примере рассмотрены процессы постепенного усиления этнополитической конфликтности. Показаны причины того, что предпринятые в Российской империи реформы, нацеленные на вовлечение края в общеимперское пространство, не принесли желаемого результата. Отдельные мероприятия по русификации Балтики вызывали протест части балтийско-немецкого сообщества, усиливая его тяготение к Германии. Усилению этих тенденций в значительной мере способствовали революционные события 1905–1907-х, а затем и 1917 г. На этом фоне автором поднимается и обсуждается вопрос о существовании балтийско-немецкого ирредентизма и вероятных путях его реализации. The article analyzes the impact of the per-revolutionary development and revolutionary events of 1917 on the sharp deterioration of interethnic relations in Russia and on the formation of different ethno-cultural identities. In particular, the author reveals and examines the main peculiarities of the Baltic region position within the Russian empire and relations of the Baltiс provinces with central government; by this example, the author considers the processes of gradually increasing ethno-political conflicts. He also shows the reasons why the reforms performed in the Russian empire aimed at the involvement of the region into the imperial space had failed. Some Russianization activities produced protests on the side of a part of Baltic and German comminutes thus increasing their affinity for Germany. These tendencies were in many respects reinforced by the re-volutionary events of 1905–1907 and later in 1917. At this background, the author discusses the question of the existence of the Baltic-German irredentism and possible ways of its implementation. Подробнее https://www.socionauki.ru/journal/articles/1313904/

В 2017 г. исполнилось сто лет с начала Февральской революции. Но ее природа и глубинные причины сегодня ясны едва ли не в меньшей степени, чем это казалось раньше, поскольку их объяснения все еще следуют в русле идеологических или геополитических посылок. Вот почему причины по-прежнему ищут в либеральных доктринах рубежа ХIХ–ХХ вв., которые в России дважды обанкротились. Или в догмах марксизма, которые, напротив, в 1917–1918 гг. неожиданно для российских и западных либералов восторжествовали, но через 73 года ушли в небытие вместе с СССР. Что же все-таки предопределило падение монархии, открыв дорогу февральско-октябрьским событиям? Ведь в 1913 г. – в год 300-летия дома Романовых – горизонт империи, казалось, был чист от революционных туч. Август 1914 г. отделяют от Февраля 1917 г. всего 32 военных месяца. Значит ли это, что именно они содержали в себе угрозу или цепь угроз, способных изменить историю не только России, но и всего «мира XX века», как Французская революция «открыла XIX век Европы» (А. Солженицын)? Почему революция началась в России практически накануне победы? Каково было влияние союзников – Англии и Франции – в поддержке оппозиции в России и возбуждении революционных настроений? Важно понять, почему Февраль открыл дорогу беспримерной катастрофе российской государственности. И не уходят ли причины этой катастрофы в 1907–1908 гг., когда Россия круто изменила внешнеполитический курс? В настоящей статье мы попробуем взглянуть на эти вопросы с новой точки зрения. In 2017 one marks the centenary of the February revolution in Russia. But its nature and causes are obvious today even to a lesser degree than it used to be earlier since the explanations still follow the ideological or geopolitical assumptions. Thus, the causes are still sought for in the liberal doctrines of the 19th and 20th centuries which had twice failed in Russia or in the Marxist dogmas which triumphed in 1917–1918 unexpectedly for the Russian and Western liberals, but disappeared in 73 years together with the collapse of the USSR. And still what has defined the fall of monarchy opening the way to the events of February and October? In 1913, the year of the Romanov Tercentenary, the horizon was clear from the revolutionary clouds. The August of 1914 is separated from February 1917 only by 32 military months. Does this mean that just those months contain a threat or a chain of threats that changed the history of Russia and of the whole world of the 20th century similar as the French Revolution “opened the 19th century in Europe” (according to Solgenitsyn)? Why did the revolution start in Russia practically on the eve of a victory? What was the alliances’ (Great Britain and France) impact on the support of the opposition in Russia and stimulation of revolutionary spirits? It is important to understand why the February events had opened the way to an unprecedented catastrophe of the Russian statehood. And is it probable that the causes of the catastrophe date back to 1907–1908 when Russia abruptly changed its foreign policy? In the present article we try to consider these issues within new approach. Подробнее https://www.socionauki.ru/journal/articles/1313724/

В статье, написанной к столетней годовщине Русской революции, разрабатывается гипотеза о Русской революции как альтернативном выходе из положения, когда в стране, в ее массовых и элитных стратах, складывалась обстановка, во многом аналогичная ситуации предреформационной Европы. Но при этом ни состояние православной церкви, ни российская теологическая мысль никак не были готовы к Реформации. Эта ситуация совпадала с быстрым распространением грамотности, растущим земельным голодом и длительное время насаждавшимися сверху и усвояемыми народной массой представлениями о справедливости как о делении всего поровну, включая и обычай регулярного передела земли. В итоге социалистические идеи охватили основную часть населения (на выборах в Учредительное собрание партии социалистического толка получили примерно 90 % голосов). Реформа Столыпина, направленная на разрушение «передельной» традиции, имела весьма ограниченный успех, более того, вопреки ожиданиям власти, усиливала «передельные» настроения и способствовала снижению авторитета царской власти и православной церкви. Военные неудачи в Русско-японской, а затем Первой мировой войне превратили медленное разрушение в стремительный обвал идеологических и религиозных основ православной самодержавной России. Произошедшая на этом фоне Февральская революция, нацеленная на модернизацию российского общества и установление либеральных свобод, на деле сломала последние преграды на пути к торжеству «передельных» настроений и отдала власть в руки тех, кто лучше всего сумел использовать энергию реформации и тягу к равенству-справедливости для достижения своих целей. В статье также рассматриваются общие закономерности реформационных явлений в странах господства авраамических религий, коротко анализируется дальнейшая судьба большевистской квазиреформации и проводится сравнительный анализ воздействия Первой и Второй мировых войн на судьбы правящих режимов России. The article dedicated to the centenary of the Russian revolution develops the hypotheses that the Russian revolution was an alternative outcome from the situation when the situation with the country’s mass and elite strata was in many respects similar to the one in pre-Reformation Europe. And yet neither the Russian Orthodox Church, nor Russian theological thought was ready for the Reformation. This situation combined with rapid distribution of literacy, growing land scarcity and the long existing and absorbed by people idea about justice as an equal distribution of everything including the custom of regular re-distribution of land. As a result, the socialist ideas spread among most part of the population (at the elections to the Constituent assembly the socialist-biased parties got about 90 % of votes). Stolypin’s reforms aimed at elimination of the re-distributive practices had a limited success, and moreover, in increased the “re-distributive” moods and contributed to the decreasing authority of the tsar power and of the Russian Orthodox Church. The military defeats in the Russian-Japanese war and then World War I accelerated the destruction of ideological and religious foundations of the Orthodox czarist Russia. At this background, the February revolution aimed at modernization of the Russian society and establishment of liberal freedoms actually eliminated the last restrictions to the triumph of “re-distributing” moods and gave power to those who succeeded to benefit the reformation energy and urge for equality and justice. The article also considers general rules of the reformation phenomena in the countries dominated by Abrahamic religions and briefly analyzes the fate of the Bolshevik quasi-reformation as well as perform comparative analysis of the impact of the two World Wars on the fates of the governing regimes in Russia.

Предпринято вскрытие на непрерывном массовом материале (16 млн рождений 1890–1910-х гг.; ОБД «Мемориал», ЭБД метрик, анкет, генеалогий) синергизма экзогенных и эндогенных факторов, обеспечивших сов-падающие динамики плодовитости/рождаемости в 1900–1918 гг. во всех регионах России и 24 странах мира, несмотря на их чрезвычайное социальное разнообразие и степень вовлеченности в Первую мировую войну. Синхронность падения плодовитости/рождаемости от общих довоенных пиков до общего минимума 1917–1918 гг. в разных регионах России и мира может быть понята лишь при знании механизма работы конкретно-исторических длительных природно-демографических циклов. В ритмических фазах сброса давления в перенаселявшихся традиционных и переходных популяциях неизменно действовал и действует синергизм, включающий как очевидные комбинации «смертных», «стерилизующих» средств (война, голод, эпидемии, катастрофические социальные деформации и стрессы), так и значительные эндогенные снижения естественной плодовитости в сообществах независимо от подавления их «внешними» факторами. The author tries to reveal the synergic hierarchy of exo- and endogenous factors that had provided the coinciding pre-war and war fertility/birth-rate dynamics between the 1900s and 1918 in population numbers of the Russian regions and 24 foreign countries with extremely different social background and their involvement in World War I. The simultaneous decline of natural fertility/birth-rate from general peaks in 1908–1912 to general minimum in 1917–1918 in different regions of Russia and other countries can be explained only if we apply the synergy of regulative factors of continuous natural-demographic cycles. During the 42-year phases of demographic pressure release in overpopulated traditional and transitional populations, a synergism is activated which includes apparent combinations of “mortal” and “sterilizing” means (war, famine, epi-demics, social deformations, catastrophes and mass stress) as well as considerable en-dogenous reduction of natural fertility in communities irrespective of exterior (exogenous) factors.

В статье рассматриваются причины расцерковления россиян в контексте пересечения культурно-модернизационных и социально-политических процессов начала ХХ в., свидетельствовавших в известной степени о кризисе национальной идентичности. Отмечается, что революция 1905—1907 гг. привела к переосмыслению определенной частью православных прихожан роли Церкви и сущности веры, следствием чего стал рост численности как рационалистических, так и мистических сект. Внутренний раскол духовенства, выразившийся, в частности, в дискуссиях о созыве Поместного Собора и последующих взаимоотношениях представителей духовной и светской власти, не позволял церкви в полной мере выполнять духовно-интеграционную функцию. В то же время проходившие в обществе религиозно-философские споры открывали перед обывателями новые пути решения вопросов веры, повышали популярность братцев от народа. В отношении последних церковь так и не смогла определить позицию, отмечая безвредность или даже полезность одних братцев, и клеймя сектантами других. Иллюзия национального сплочения на фоне развязавшейся мировой войны под знаменами православно-патриотической пропаганды, проводившейся в официальной церковной печати, развеялась с очередным политическим кризисом весны — лета 1915 г., в ходе которого патриотизм вылился в ксенофобию, а последняя, через поиск внутренних врагов, трансформировалась в революционные настроения, направленные как против царской власти, так и против официальной церкви. Усиливавшаяся в ходе войны мистификация массового сознания, а так же обострение социально-модернизационных явлений жизни, как, например, изменение моделей брачного поведения, в адрес которых церковь не смогла выработать конструктивную стратегию, выступали катализаторами расцерковления общества и подготавливали последующий системный кризис 1917—1920-х гг. © http://history.jes.su/s207987840000545-8-1
Аксенов В. Б. Вера и массовое сознание: расцерковление россиян в 1907—1917 гг. // Электронный научно-образовательный журнал «История», 2015. Выпуск 6 (39) [Электронный ресурс]. Доступ для зарегистрированных пользователей. URL: http://history.jes.su/s207987840000545-8-1 (дата обращения: 25.10.2015). © http://history.jes.su/s207987840000545-8-1

В статье рассматривается феномен подросткового самоубийства в контексте как общих возрастных особенностей, так и общекультурных тенденций, связанных с увлеченностью молодежи декаданской литературой. На различных примерах отмечаются условия военного времени, сыгравшие роль катализатора депрессивных настроений, приводивших молодежь к суициду. Автор отдельно останавливается на анализе отчета о самоубийстве ученицы гимназии г. Бирюч М.Веретенниковой, написанного инспектором Харьковского учебного округа В.В.Шиховым с использованием форм худо- жественной интерпретации событий. Отталкиваясь от нарратологического подхода автор статьи отмечает как чувственный (сенсибельный), так и рациональный (интеллигибельный) уровни текста Шихова, позволяющие полнее осмыслить трагический феномен детского суицида.
Аксенов В.Б. Трагический нарратив: к вопросу об особенностях самоубийств учащихся в период Первой мировой войны //Ейдос. Альманах теорії та історії історичної науки. – Вип. 8. – К.: Інститут історії України, 2014. С.191-203.

В статье на примере социального протеста весны - лета 1914 г разбираются противоречия ленинской теории революционной ситуации и последующие попытки их исправления в советской историографии, делается вывод о недооценки значимости стихийных процессов. Июльские события 1914 г рассматриваются сквозь призму теории социального действия М.Вебера как революционная ситуация аффективного типа.
Вопросы истории. 2015. №7. С.109-122.

Рассматриваются трансформации массового сознания городских и сельских жителей России в период Первой мировой войны. Изучается природа патриотических настроений лета 1914 г. в контексте нереализованного в столице революционного энтузиазма, вылившегося в стихийные погромные движения и окрасившего патриотизм в цвета ксенофобии. Анализируются особенности интерпретации причин мировой войны сельскими и городскими жителями, в которых общей оказалась тема предательства царя, желавшего погубить народ ради недопущения рабочей революции или передачи земли крестьянам. Обращается внимание на рост мистических настроений в обществе, что затрудняло рациональное восприятие политической обстановки и порождало порой фантастические слухи, обретавшие характер массовых фобий. Отмечается, что общая иррационализация сознания протекала на фоне роста психических заболеваний обывателей, выливавшихся порой в суицидальную активность.
Аксенов В. Б. Социально-психологическая атмосфера российского общества в 1914–1917 годах: к природе слухов и фобий // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: История, филология. 2015. Т. 14, вып. 1: История. С. 119–133.

В статье рассматриваются стратегии визуальной репрезентации образов монарха в начале ХХ в. и объясняются их ошибки на примере восприятия визуальной пропаганды российским крестьянством
Родина. 2014.11. С.31-34.

Публикуемые материалы отражают работу Международного круглого стола «Русское крестьянство и Первая мировая война», который состоялся 11 апреля 2014 г. в Москве, в Российском обществе историков-архивистов. Круглый стол был организован в соответствии с программой научного про- екта «Народ и власть: История России и ее фальсификации». Материалы включают в себя выступления более 30-ти ученых, представляющих науч- ные журналы, научно-исследовательские организации и высшие учебные заведения России, Беларуси, Украины. Помимо докладов, в материалах представлена наиболее содержательная часть дискуссии, которая состоя- лась между этими специалистами. Дискуссия касалась преимущественно различных аспектов взаимодействия крестьянства и власти, крестьянства и политических партий Российской империи в условиях Первой мировой войны, а также в ходе последовавших за ней событий, в том числе револю- ции 1917 г. и Гражданской войны. Обсуждение носило междисциплинар- ный характер, использовались многие актуальные подходы и стратегии со- временного социального и гуманитарного знания: историко-антропологи- ческие, социокультурные, социально-психологические, геополитические, демографические, экономические, социологические, политологические, методы истории повседневности и другие. Особое внимание было уделено изменениям, произошедшим в тради- ционном крестьянском образе жизни и крестьянском сознании в результа- те военных, модернизационных и революционных новаций. Также были обсуждены трансформация традиционного сельского общества в револю- ционные массы, милитаризация крестьянского мира, эмансипация кре- стьянских женщин, социальные девиации, эскалация старых и новых кон- фликтов на селе. Все это, по мнению участников круглого стола, привело к формированию в России новой социальной и политической реальности, чреватой революцией.
Марченя П.П. Международный круглый стол «Русское крестьянство и Первая мировая война» / П.П. Марченя, С.Ю. Разин // Новый исторический вестник. – 2014. – № 2 (40). – C. 8–89.