В статье анализируется роль Э. Ренана в формировании этоса научного исследования в области проблемы происхождения христианства

В статье рассмотрены существующие научные взгляды на первичное проникновение славян в Приильменье и Поволховье, которое начинается с V — первой половины VI вв. По мнению некоторых ведущих историков, начало развития Ладожского поселения было синхронно становлению морских торговых коммуникаций в Западной Балтике в VI—VII вв. В это время складывались благоприятные условия для развития портовых городов, прибрежных виков и подъему активности трудового и военно-купеческого населения Западной и Северной Европы. Импульсы этих процессов достигли Приневья и Северо-Восточного Приладожья, включая Ладожский населенный центр. Комплексная оценка материалов с Земляного городища в Старой Ладоге, проводимая в последние годы, позволила установить и доказать появление ранних славян в Нижнем Поволховье уже в середине I тыс. н. э.

Этноним «русь» входит, по Г. А. Хабургаеву, в словообразовательную группу финноязычных по происхождению этнонимов (сумь, ямь, весь, водь, ливь и т. п.), состоящих из односложных собирательных существительных на -ь (из финского -i, -e). Обозначенные так народности занимали четкий ареал по восточному побережью Балтийского моря и прилегающим территориям. Сюда входят названия финноязычных племен (народностей) и соседей финноязычного населения. К последним принадлежит и термин «русь», которым финны и эстонцы до сих пор обозначают шведов. Следовательно, термин этот северного, финноязычного происхождения, и от финноязычного населения он попал к славянам, ставшим так же обозначать пришельцев из Скандинавии — норманнов. Почему финны так назвали своих западных соседей, остается не вполне ясным, но это не отменяет северного, финноязычного происхождения термина.

В статье рассматриваются проблемы происхождения и интерпретации жилищ аносовско-мезинского типа. На примере памятников Миловице 1, Хотылево 2 и Пушкари 1 прослеживается развитие традиции, финальной стадией которой стало сооружение на поселениях восточного эпиграветта крупных конструкций из костей мамонта. Анализируется тафономия костных остатков, а также особенности их взаимного расположения в рассматриваемых объектах. На основе результатов сравнительного анализа выражается сомнение в том, что аносовско-мезинские конструкции являются остатками жилищ. Высказывается точка зрения об их связи с религиозными представлениями сообществ верхнего палеолита Восточной и Центральной Европы.

В статье анализируется группа литых пряжек римского времени с пельтовидной рамкой и прорезью для крепления в задней части. Пряжки были распространены в пограничной зоне Римской империи, где являлись частью военного костюма римских солдат. Ещё одной зоной концентрации таких находок является Северное Причерноморье. Крупнейшая коллеция из этого региона происходит из раскопок Херсонеса. Она впервые полностью вводится в научный оборот. Предлагается типология ажурных пряжек с пельтовидной рамкой, основанная на форме задней части и характере декора рамки. Выделенные подтипы пряжек характерны для определенных регионов. Подтипы С1, С2, D1 распространены в Римской империи; подтип А1 характерен и для империи, и для Северного Причерноморья; подтип А2 более характерен для Северного Причерноморья; подтипы В1 и В2 встречаются только в Северном Причерноморье; подтип D2 связан с сарматскими памятниками. Общие хронологические рамки существования рассматриваемого типа: вторая четверть II — начало IV вв. Время появления пряжек на территории империи и в Северном Причерноморье совпадает. На основе морфологического анализа изделий предыдущего времени высказывается предположение о возникновении данного типа пряжек в Северном Причерноморье в результате синтеза местной греческой, скифо-сарматской и римской традиций.

В работе рассматривается проблема происхождения половецких племен Северного Причерноморья в контексте археологических находок. Материалы, собранные в ходе исследований на территории Украины, позволяют выделить три группы вещей и скульптуры, маркирующих контактные зоны кочевников перед их перемещением в Северное Причерноморье. Эти вещи связаны с лесостепной зоной юга Западной Сибири, горнолесными территориями юга Восточной Сибири, а также севером Киргизии, юго-восточными и центральными территориями современного Казахстана. Основная часть вещей-маркеров, а также зооморфная скульптура соотносимы с ареалом обитания кимакских племен. С кипчакскими племенами соотносится часть антропоморфной скульптуры. Полученные результаты позволяют откорректировать выводы исследователей о проникновении в Причерноморье, в основной массе, кипчакских племен и незначительной части кимаков. Распространение в южнорусских степях находок, связанных с Южной Сибирью, а также соотношения в деталях погребальной практики, позволяют утверждать о преобладании кимакских племен. Первичный импульс перемещений половцев можно связать с землями Восточного и Центрального Казахстана. В процессы миграции также были вовлечены племена, связанные с Хакасией и Монголией.

В статье рассматривается проблема возникновения граветта на территории Русской равнины. Ставится под сомнение тезис о более раннем появлении памятников позднего граветта в Центральной Европе по сравнению с восточноевропейскими позднеграветтскими стоянками. Констатируется, что миграционистская гипотеза возникновения восточноевропейского граветта является частью историографической традиции. При нынешнем состоянии изученности археологических источников она не может рассматриваться как безальтернативная. Культурное своеобразие граветта на Русской равнине может отражать полигенетический характер этого феномена. Есть основания полагать, что формирование граветта в Восточной Европе было результатом сложного взаимодействия разных факторов, включая развитие местных культур и влияние на этот процесс извне, из Центральной Европы.

В монографии впервые с исторической точки зрения исследованы названия древних городов и поселений, важных природных объектов Уструшаны, связанные с материальной и духовной жизнью населения, рассмотрен этногенетический процесс, этническое расселение родов и племен на территории области и их роль в сложении этнотопонимов. Показаны исторические предпосылки процесса трансформации географических названий.

Представлен обзор современных концепций происхождения жизни и человека на Земле. Показано, что новые антропологические и палеонтологические открытия существенно изменили сложившиеся представления об антропогенезе и показали ошибочность наших представлений о человеческом роде. Показано, что предками современного человека были не только неандертальцы, но и другие недавно обнаруженные виды человека: «флоресский» и «денисовский», которые жили одновременно с Homo sapiens в пространстве и во времени. Современные генетические исследования митохондриальной и ядерной ДНК древних гоминид показали, что они внесли определенный вклад в происхождение вида Homo sapiens, то есть современного человека, а сами оказались тупиковой ветвью эволюции. Расшифровка генома неандертальца, денисовского и флоресского предков показали, что он (геном) на несколько процентов (1-4%) совпадает с геномом современного человека, что уже достаточно, чтобы подтвердить факт скрещивания (гибридизации) ранних людей современного типа с неандертальцами. Показано, что современный человек биологически представлен одним видом (Homo sapiens). Психологически он проявляет себя достаточно различной, порой противоречивой особью. Предполагается, что след предков заметен в психике человека, который является результатом скрещивания нескольких «прародителей».

Янтарные грибовидные подвески римского времени широко распространены как в европейском Барбарикуме, включая юг Восточной Европы, так и на территории Римской империи. Предполагается, что они были принесены на юг Восточной Европы германцами в процессе миграции готов и их союзников из Центральной Европы к Черному морю. Но самые ранние находки этих бус известны не в Центральной Европе, а в Крыму и, возможно, в Дагестане. Можно предположить, что прототипами этих понто-кавказских подвесок стали изделия мастерских Аквилеи на Адриатике. Видимо, с Адриатики образцы модных украшений и поступали к понтийским и даже кавказским варварам, и, вероятно, не только к ним. Вполне возможно, что прототипы янтарных украшений, имитировавшиеся варварами, включая и грибовидные янтарные подвески, распространялись из Аквилеи в среднеевропейском Барбарикуме, в том числе и по трассе Янтарного пути.