И по сей день на Дону не угасла активность поборников творческого наследия Ф.Д. Крюкова, отстаивающих его авторство романа-эпопеи «Тихий Дон». Фёдор Дмитриевич Крюков (1870-1920), Донской казак (станичный атаман) окончил Усть-Медведицкую гимназию, Петербургский историко-филологический институт, преподавал историю и географию в гимназиях. Печатался в Петербургских журналах, стал редактором журнала «Русское богатство» и белоказачих журналов «Донская волна», «Донские Ведомости». Февральскую революцию встретил настороженно, опасаясь, что это может повредить казачеству. В августе 1918 года Фёдор Крюков был избран секретарём Большого Войскового Круга, выступал с резкой критикой политики красного террора, активно участвовал в действиях против большевиков в составе войскового атамана П. Краснова. Участвовал в боях в составе армии А. Деникина.

Выдающийся археолог и лингвист Михаил Фёдорович Болтенко (1888-1959 гг.) известен своими исследованиями памятников эпохи бронзы и античности в Северо-Западном Причерноморье, а также комментариями к произведениям Геродота. В 1912 г. М.Ф. Болтенко под руководством Э.Р. Штерна участвовал в раскопках Тиры. Задачей этих работ был поиск непотревоженного вторжениями слоя классической античности, скрытого под напластованиями последующих периодов. Цель была достигнута только в одном из трёх шурфов на территории крепости Белгорода-Днестровского (Аккерман), заложенном в северо-восточной части внутреннего двора, у восточной стены цитадели («генуэзской крепости»). Пройдя слои турецкой, молдавской и золотоордынской эпох, исследователи обнаружили несколько горизонтов слоёв Тиры, содержащих фрагменты керамики. В верхнем слое встречались керамика и монеты римского времени, а ближе к материку – исключительно классического и эллинистического периодов. Дневник М.Ф. Болтенко и статья Э.Р. Штерна не оставляют никаких сомнений насчёт надёжности выводов о начальном периоде жизни античной Тиры.

В статье рассматривается деятельность Н. В. Чарыкова как посланника в Сербии

Литературно-художественная повесть о поиске Истины.

Новый клад античных монет варварской чеканки типа Хушь-Вовриешть был недавно обнаружен в селе Табань (север республики Молдова): 32 тетрадрахмы с надрубами и следами перегравировки были найдены в гетской лепной кружке. Эти монеты были подвергнуты повторной датировке. Их появление относят к третьей четверти IV в. до н.э. Скорее всего, монеты представляют собой «национальную валюту» восточнокарпатских гетов. Возвращаясь к этому вопросу, мы установили, что первые тетрадрахмы Филиппа варварской чеканки были изготовлены с использованием оригинальных матриц и серебра высокого качества. Некоторое время они продолжали оставаться основой для чеканки. После войны в 339 г. со скифами Атея по пути домой через фракийский хинтерланд на Филиппа напали трибаллы. Македонцы потерпели поражение, а Филипп были тяжело ранен. Среди трофеев, доставшихся трибаллам, находился походный монетный двор Филиппа II и серебро — дань, собранная с городов Причерноморья. Геты входили в состав царства трибаллов, но они получали монеты плохого качества, отчеканенные на изношенных матрицах.

«Вдали от суетного мира»: особенности повседневной жизни и быта монашеских обителей Буковины во второй половине XIV – начале XX вв.

В работе рассматриваются три клада куфических монет из Польши – Клюковичи, Дрогичин и Чехов. Их составы зафиксировали кардинальные изменения денежных потоков. Аббасидские эмиссии Северной Африки, Испании, Ирана и Ирака быстро вытеснил мощный и стремительный транзит саманидского серебра. Всего лишь за 60-70 дней монеты оптового рынка валютного металла Центральной Азии (область аш-Шаш) через приволжские Итиль и Булгар попадали в Киев – главный посреднический центр их дальнейшего распространения в северном и северо-западном направлениях.

Соответственно поставленным в работе задачам основные выводы исследования можно свести к следующим положениям: 1. Анализ поднятых в диссертации вопросов показывает, что потребность и интерес к этнографическим исследованиям возникают в определенной социально-экономической обстановке. Поскольку предмет этнографии как науки включает в себя различные формы трудовой и традиционно-бытовой жизнедеятельности народных масс и, с другой стороны, развитие и взаимоотношение народов-этносов, то общественная потребность в этнографических научных знаниях вызревает в двух взаимообусловленных плоскостях общественных отношений – в той, которая заключается в нарастающем превращении народных масс в субъект исторического действия (демократический аспект этнографической науки) :и в той, смысл которой состоит в развитии этнических процессов(этнический аспект этнографической науки). В диссертации рассмотрены обе группы условий. Показано, что этнографическая мысль в крае формировалась в условиях кризиса сословной идеологии и психологии, дискредитации аристократического высокомерия к «простому» народу, вызревающего убеждения в том, что будущее страны зависит от трудящихся низов общества. В этом состоит демократическая предпосылка развития этнографических исследований в рассматриваемом регионе. Этнические предпосылки этого же явления заключаются в том, что в данный период происходит формирование из старых народностей буржуазных наций, значительно усложняются и обостряются этнические процессы, отношения внутри и между складывающимися нацями. Качественные изменения народо-этносов, складывание этнического самосознания молодых наций стимулируют развитие этнографии. 2. Пионерами этнографического изучения населения края выступили в первой половине ХIХ века ООИД отделение этнографии РГО. Основное внимание в то время уделялось изучению духовной культуры населения края, публикации памятников древнеславянской письменности, устного народного творчества. Этнографические сюжеты и зарисовки быта, хозяйства, культуры населения Юга Украины составили неотъемлемую часть различных работ и описаний историко-статистическо-географического, историко-этнографического характера. Научная ценность этих работ заключается в том, что они до сих пор остаются единственными источниками по традиционно-бытовой культуре, межэтническим отношениям населения Юга Украины, времени когда процесс взаимодействия между различными этническими группами, проживающими на этой территории, только начинался и их этнокультурная самобытность была относительно высока. 3. С 1865 года активное участие в изучении народной культуры населения Юга Украины принимают профессора и преподаватели Новороссийского университета. Откровенная апологетическая позиция в трактовке явлений народного быта прослеживается в исследованиях Савиалиани, Ф. И. Леонтовича, А. В. Флоровского, А. И. Алмазова. В их работах восхваляется деятельность царской администрации, идеализируются социальные условия жизни народа. Не выходят за рамки буржуазного объективизма научные воззрения В. И. Григоровича, В. И. Мочульского, Я. Г. Попруженко, принципиально не касавшихся в своих сочинениях каких-либо острых социальных проблем действительности. Ценность этих работ заключается в богатстве фактического материала, который авторы впервые вводят в научный обиход, постановке и решении ими ряда проблем отечественного славяноведения и, в частности, болгаристики благодаря активной собирательской и научной деятельности профессоров и преподавателей Новороссийского университета были выявлены ценные памятники древнеславянской письменности, различные письменные источники по истории края, материалы по этнографии болгар-переселенцев Юга Украины. 4. Ученые края внесли определенный вклад в разработку научно-методических основ сбора этнографических сведений. Позитивную роль в изучении ряда этнографических проблем, ставших объектом дальнейших разработок местных исследователей, сыграла этнографическая программа, принятая Шестым Всероссийским археологическим съездом. Съезд способствовал развертыванию широких этнографических исследований в крае, оказал значительное влияние на краеведческую деятельность исследователей Юга Украины. 5. Активное участие местной интеллигенции в изучении традиционно-бытовой культуры этнических групп края, составляет характерную особенность второго периода развития этнографии на Юге Украины, неразрывно связанного с общим развитием отечественной этнографии. Этнографическая наука оказывала положительное влияние на научную и культурную жизнь региона, содействовала развитию широкого краеведческого движения на местах. Особенно активизировалась собирательская работа. По сравнению с предыдущим периодом развития этнографии на Юге Украины изучение традиционно-бытовой культуры населения края приобретает более направленный характер. Однако, в связи с тем, что основная масса собирателей не имело профессиональной подготовки, их работы носят по преимуществу описательный характер. Научная ценность этих исследований состоит в своевременной фиксации разного рода элементов культуры и быта, ныне ушедших в прошлое. 6. Музеи края во второй половине ХIХ века наряду с изучением исторических и археологических памятников занимаются сбором и коллекционированием материала по этнографии народов региона. История развития этнографического музееведения в крае неразрывно связано с основными этапами развития самой этнографической науки на Юге Украины. 7. В неразрывной связи с социальной, производственной и общественной жизнью населения изучением его традиционно-бытовой культуры занимались представители прогрессивного, демократического народоведения на Юге Украины В. Н. Ястребов, П. З. Рябков, А. И. Маркевич. Будучи знакомы с материалистическим пониманием истории, используя в ряде случаев марксистскую методологию анализа общественных явлений, эти исследователи своей теоретической и практической деятельностью показали неоспоримую плодотворность марксистского метода, примененного к изучению культуры и быта различных групп населения края

Статья посвящена малоизученной теме – сохранению русинского самосознания населением Галиции, Подкарпатской Руси, Буковины, и Бессарабии. Рассматривается краткая история русинов. Особое внимание уделяется борьбе русинов за национальное самоопределение в середине XIX – XX в. и современному этапу русинского возрождения.

На основе археологических, эпиграфических и письменных источников проводится анализ римского военного присутствия в Херсонесе. Информативной категорией находок являются латинские надписи. Сейчас известно 79 лапидарных надписей из Херсонеса. К эпиграфическим свидетельствам относятся также 121 латинское клеймо на строительных материалах, а также обломок бронзового военного диплома. Строительная деятельность римских военнослужащих прослежена в зданиях казарм, термах, штабе, святилище на территории «цитадели», а также здании зернохранилища на северном берегу херсонесского городища. В Херсонесе найдено 203 экземпляра предметов римского военного снаряжения. Среди них 8 деталей вооружения, 82 фибулы, 97 ременных деталей, набор гвоздей от сандалий, 11 деталей лошадиной сбруи, 2 ярлыка от кошельков. На основании комплексного анализа источников в работе предложена периодизация римского военного присутствия в Херсонесе. Первый этап (I н. э.) характеризуется эпизодическими появлениями римских войск в Херсонесе. Из свидетельств римского присутствия к этому периоду относятся лишь немногочисленные детали военного снаряжения. Латинские надписи и строительные остатки отсутствуют. На втором этапе (первое десятилетие II — 30-е гг. II в.) в Херсонесе появляется постоянный гарнизон. Римское присутствие на этом этапе нельзя признать масштабным. Строительные остатки этого времени не обнаружены. Детали военного снаряжения и надписи немногочисленны. В начале третьего этапа (40-е гг. II — 50-е гг. III вв.) масштабы римского военного присутствия существенно расширяются. К этому времени относится строительство римского лагеря в «цитадели». Большинство латинских надписей и около 60% деталей военного снаряжения относятся к данному периоду. На четвертом этапе (вторая половина III — первая половина V вв.) количество сведений о римском гарнизоне сокращается. Но они не исчезают. Продолжают использоваться некоторые здания римской «цитадели». Найдены латинские надписи и детали военного снаряжения.