нет

.

Актуальность. Кардиомиопатии (КМП) рассматриваются как заболевания с неизвестной этиологией. КМП, как правило, диагностируются на поздних стадиях заболевания. Важной задачей является поиск методов, позволяющих диагностировать КМП на ранних этапах развития. Цель: оценить характер распределения частот полиморфных вариантов генов ангиотензин-превращающего фермента {АСЕ), глутатион-С-трансферазы (GSTM 1) среди больных КМП и здоровых индивидов, проживающих в Республике Башкортостан, и обосновать их значение в патогенезе КМП. Материал и методы. Под наблюдением находились 67 больных КМП. Из них у сорока диагностировали ишемическую кардиомиопатию (ИКМП), а у 27 дилатационную кардиомиопатию (ДКМП). Контрольную группу составили 110 практически здоровых лиц. Результаты. В группе больных ИКМП достоверно чаще встречался генотип DD (%2=4,81; р=0,029), также при ДКМП было установлено увеличение частоты генотипа DD полиморфного локуса гена АСЕ (%2=4,046, р=0,044). Заключение. Генетический анализ полиморфного локуса I/D гена ЛСЕ у больных ИКМП и ДКМП показал уменьшение частоты встречаемости генотипов II,ID, аллеля I и увеличение генотипов DD и аллеля D, что указывает на повышенный риск к развитию этих сердечно сосудистых заболеваний

 

Цель: изучить клинические особенности протекания классической невралгии тройничного нерва (НТН) при различных нейроваскулярных конфликтах на основании анализа отдельных симптомов заболевания. Материал и методы. Обследовано 200 больных в возрасте от 31 до 86 лет с диагнозом НТН, у которых нейроваску-лярный конфликт был верифицирован при выполнении им микроваскулярной декомпрессии (МВД) корешка тройничного нерва. Результаты. Установлено, что в подавляющем большинстве наблюдений в конфликте с КТН принимают участие артерии мозжечка (96 %) и только в 4 % был конфликт с веной. Чем выше частота приступов, тем хуже показатели повседневной активности больного. Чем в более старшем возрасте начинается заболевание, тем короче его продолжительность. Большей продолжительности заболевания соответствуют большая продолжительность последнего обострения и большая частота приступов. Большей частоте приступов соответствует меньшая продолжительность приступа.

 

Цель: представить случай аневризматической болезни в рамках полиморфизма синдрома Клиппеля–Тре-ноне (СКТ), отличающийся от классических форм преимущественным поражением артерий. Материалы: в основе современной диагностики факоматозов, в том числе СКТ, лежат данные объективного осмотра. Однако, наряду с сочетанным поражением кожи, нервной системы, внутренних органов, встречаются клинический полиморфизм и отсроченные симптомы заболеваний, которые затрудняют верификацию нозологических форм. В приведенном клиническом случае недостаточная объективизация ранних проявлений СКТ послужила причиной поздней диагностики аневризматической болезни в структуре основного заболевания. Заключение. Необходимость комплексного подхода в изучении артериальной гипертонии и ранней диагностики внутричерепных осложнений у пациентов с факоматозами определяется высоким риском развития внутримозговых нетравматических кровоизлияний.

На основе теоретического анализа выявлены базовые основания (параметры), которые характеризуют основные тенденции в изучении педагогического мышления (схематизация/импровизация, инициативность/нормативность, ситуати­вность/гло­баль­ность). Предполагается, что данные параметры педагогического мышления находят свое отражение в профессиональном сознании педагога и выступают как основа для оценки им своего мышления. Эмпирические исследования в целом подтверждают это предположение и свидетельствуют, что основными параметрами, которые использует педагог для оценки своего мышления, выступают самооценка опытности и склонность к импровизации. Показано, что различное сочетание этих параметров может охарактеризовать индивидуальные варианты развития педагогического мышления.

.

Протезирование зубов является одной из наиболее распространенных стоматологических процедур, однако остается актуальной проблемой лечение больных с вторичной частичной адентией и дефектами челюстей.Известно, что методы протезирования зубов в современной ортопедии весьма разнообразны, что позволяет подобрать варианты восстановления зубов индивидуально для каждого пациента. С помощью съемных зубных протезов можно восстановить функции одного или нескольких утерянных зубов, а также целого зубного ряда. Восстановление целого зубного ряда представляет собой так называемое «полное съемное протезирование зубов». Оно применяется в тех случаях, когда произошла полная утрата зубов у пациента. В этом случае. вследствие отсутствия давления на подлежащие ткани, усугубляются функциональные нарушения, атрофия лицевого скелета и покрывающих его мягких тканей. Поэтому протезирование беззубых челюстей является методом восстановительного лечения, приводящим к задержке дальнейшей атрофии, позволяет достигать как функционального, так и косметического эффекта.Выбор метода протезирования определяется, главным образом, состоянием зубов и десен пациента, его эстетическими предпочтениями и финансовыми возможностями. Для того чтобы учесть все показания и противопоказания, возможности и пожелания пациента, и добиться высокого качества оказания услуги, на современном этапе развития стоматологии применяется математическое и компьютерное моделирование. Продолжают совершенствоваться средства моделирования поведения зубочелюстных сегментов в зависимости от конкретных условий состояния полости рта. Рассчитываются поступательные перемещения и углы поворота зубов в зависимости от модуля сдвига костной ткани, проекции и координаты приложения сил, жевательное давление различных участков протеза, влияние геометрии корня зуба на его поступательные перемещения. Это позволяет создать уникальную, наиболее подходящую пациенту конструкцию, компенсирующую повреждения в виде полной адентии.Таким образом, посредством компьютерного моделирования удаётся оптимизировать процесс лечения полной адентии. За счет применения компьютерных моделей повышается эффективность работы стоматологов; пациенты с полной адентией получают возможность существенно улучшить качество жизни.

При широких диагностических возможностях современной медицины сохраняются сложности при постановке диагноза у детей с клиникой суставного синдрома. Открытым остается вопрос о возможном сочетании нескольких заболеваний, например, периодической болезни (ПБ) и ювенильного спондилоартрита (ЮСА).Пациент К., 6 лет, армянин, поступил в клинику госпитальной педиатрии осенью 2012 г. с жалобами на периодические боли в области ягодиц, ахиллового сухожилия высокой интенсивности, беспокоящие в течение последних 2 лет. Генеалогический анамнез не отягощен. Из анамнеза жизни известно, что у ребенка было 3 эпизода кишечной инфекции, особенностью которых был длительно сохраняющийся абдоминальный синдром (в течение нескольких месяцев после купирования клиники кишечной инфекции). С весны 2012 года, со слов родителей, отмечается появление миалгий и артралгий, ребенок обследован в неврологическом стационаре с диагнозом: Нейроортопедический синдром.На момент поступления в отделение госпитальной педиатрии (IX.2012) объективно отмечалась болезненность при пальпации в крестцово-поясничном отделе, в месте выходов седалищных нервов, по ходу ахиллового сухожилия с обеих сторон. В анализах крови умеренные воспалительные изменения. Было проведено комплексное обследование, в том числе МРТ крестцово-подвздошного сочленения, где были определены признаки двустороннего сакроилеита. Учитывая результаты обследования, жалобы, пол, возраст, отсутствие специфических ревматологических маркеров был установлен диагноз ЮСА, назначено соответствующее лечение, на фоне чего болевой синдром купировался. В дальнейшем у пациента отмечался эпизод длительной фебрильной лихорадки, сопровождающийся гепатоспленомегалией, выраженные изменения в крови: резкое увеличение СРБ, СОЭ, всех фракций глобулинов, лейкопения, анемия II ст. При этом следует отметить отсутствие интеркуррентных заболеваний, плохой эффект от жаропонижающих средств и критический характер прекращения лихорадочного синдрома. Консультирован гематологом, состояние было расценено, как побочный эффект сульфасалазина, который был отменен. В последующем состояние стабилизировалось, но в анализах сохранялись выраженные воспалительные изменения (увеличение СРБ, СОЭ, фракций γ-глобулинов). В декабре 2012 года проведено генетическое консультирование, где выявлена мутация M694V в гомозиготном состоянии, что позволило установить диагноз: Периодическая болезнь.На данном клиническом примере продемонстрирован редкий случай сочетания ЮСА и ПБ, при этом возможно развитие ЮСА как вторичного процесса на фоне течения ПБ.

Изучение закономерностей изменчивости в строении верхней челюсти – одна из фундаментальных проблем морфологии, имеющая прикладную направленность. Образование правильной формы зубных рядов и, как следствие, зубных дуг является очень сложным процессом, который зависит от адекватных соотношений количества и величины зубов с размерами челюстей. /Цель:/ изучить изменчивость ширины зубной дуги верхней челюсти у мужчин и женщин первого и второго периодов зрелого возраста. Материал и методы: на 174 гнатостатических моделях верхней челюсти мужчин и женщин первого и второго периодов зрелого возраста изучена изменчивость ширины зубной дуги на уровне первых премоляров и моляров. Результаты. Во всех группах как у мужчин, так и у женщин в большинстве случаев выявлено сужение зубной дуги в области премоляров (72,1-86,4%). У женщин 21-35 лет сужение в среднем составляет 3,3 мм, в 36-55 лет 2,5 мм; у мужчин в 22-35 лет 4,1 мм, в 36-60 лет 3,9 мм. Вариант расширения зубной дуги встречается реже: у женщин 21-35 лет в 4,3 раза; в 36-55 лет в 2,6 раза; у мужчин 22-35 лет в 6,4 раза, 36-60 лет в 2,8 раза. В изученных группах выявлено сужение зубной дуги верхней челюсти на уровне моляров также в большинстве наблюдений (65,9-75,5%). Данный параметр суживается на 0,3-9,4 мм. Таким образом, наибольшее сужение зубной дуги определяется у женщин первого периода зрелого возраста (4,5 мм), а наименьшее – у мужчин 22-60 лет (2,4 мм). Реже выявляется расширение зубной дуги на уровне моляров: у женщин 21-35 лет – в 3,1 раза, в 36-55 лет – в 2,3 раза; у мужчин 22-35 лет – в 2,0 раза, в 36-60 лет – в 2,7 раза.