Значительное развитие рыболовства и речного собирательства — черта послеплейстоценовой адаптации человека, широко распространенная и в Старом, и в Новом Свете. В Приазовье, где начало неолитизации в конце VIII — начале VII кал. тыс. до н. э. было связано с импульсами, идущими из районов Кавказа и Передней Азии (Загроса), возникает своеобразная региональная модель. Здесь изучены мощные кьеккенмединги (Раздорская II, Ракушечный Яр) с историей накопления слоев раковин моллюсков, насчитывающей несколько тысячелетий. Эти слои содержали множество артефактов, фаунистических останков, включая многочисленные кости оседлых и мигрирующих из Азовского моря рыб. Их вылов производился, очевидно, сетями и неводом с использованием лодок, возможно, также при помощи стационарных рыболовецких сооружений (вершей), устроенных на узких рукавах Дона. В прибрежной части реки обнаружены многочисленные ямы, служившие, вероятно, временными хранилищами рыбы и моллюсков. Появление кьеккенмедингов — своеобразных речных теллей, отражает нарастающую оседлость, контроль наиболее выгодных в промысловом отношении участков побережья, использование рыболовецких сооружений, стабильность социально-экономической системы и идеологии во многих поколениях. Подобная экономическая, социальная и идеологическая модель не столько ускоряла развитие процессов неолитизации в направлении аграрного общества, сколько их замедляла, консервировала. Сдвиг к фактической неолитизации стал возможен лишь в энеолите, с активизацией внешних факторов развития.

В статье на основе анализа новых и пересмотра старых материалов по раннему неолиту приведены аргументы в пользу миграционной природы импульсов неолитизации в бассейне Нижнего Подонья. В качестве «прародины» элементов неолитического пакета рассматривается район Загроса, откуда в период PPNB, по кавказскому побережью Черного и Азовского морей, возможно, также морским путем, имели место связи с Нижним Подоньем. Время проникновения новых форм ведения хозяйства, возможно, вместе с носителями производящей экономики, фиксируется между 8500—7000 лет до н. э. Еще в период докерамического неолита здесь возникает относительная оседлость, архитектура с использованием камня и глины, антропоморфная и зооморфная пластика. Появление керамики относится к началу VII тыс. до н. э. Особое значение приобрело и распространение техники шлифовки мягких пород камня и ручного отжима пластин. Совместно с керамикой предполагается появление одомашненных животных (крупного рогатого скота, свиньи, овцы/козы) с территории Загроса и прилегающих к нему с востока районов Ирана. Тесные контакты обитателей первых неолитических поселений Нижнего Подонья и населения районов Плодородного Полумесяца подтверждаются прямыми аналогиями по таким изделиям, как глиняные шарики, тесла/топоры из мягкого камня, «утюжки», медальоны, костяные подвески, украшенные изображениями змей, каменные сосуды и геометрические микролиты.

В статье представлены результаты новых исследований 2006—2011 гг. неолитического поселения Гард, расположенного в Степном Побужье. Дана характеристика слоев раннего и позднего неолита, исходя из инвентаря которых рассматриваются ключевые проблемы неолитизации Юго-Западной Украины, генезиса буго-днестровской культуры и так называемого «степного неолита». Проведен разбор данных по хронологии и периодизации памятников. Особое внимание уделяется анализу влияния культурных импульсов из Средиземноморья и Балкан на процесс неолитизации региона. Также рассматриваются аспекты взаимодействия местного населения с раннеземледельческими обществами Старчево-Криш, КЛЛК и Прекукутень-Триполье А.