Оленные камни — вертикальные стелы, представляющие сильно стилизованные фигуры воинов. Многие из них сплошь покрыты изображениями оленей, благодаря которым и получили свое название. Все оленные камни делятся на три типа (стиля): I — монголо-забайкальские, II — саяно-алтайские, III — общеевразийские. Оленные камни распространены преимущественно в Центральной и Западной Монголии и в прилегающих районах России и Китая в первой половине I тыс. до н. э. В поисках возможных истоков культуры оленных камней автор обратился к китайским керамическим материалам. Для неолитической культуры Чжаобаогоу характерны керамические сосуды цзунь, украшенные изображениями драконоподобных существ с оленьими головами и очень длинными изогнутыми телами, напоминающими оленей с камней монголо-забайкальского стиля. В неолитической культуре Хуншань представлена керамическая антропоморфная скульптура. В неолитических культурах Мацзяяо и Баньшань-Мачан встречены антропоморфные сосуды, некоторые элементы оформления которых напоминают оленные камни. В культуре Чжаобаогоу есть и настоящая антропоморфная скульптура, исполненная как в керамике, так и в камне. Сосуды цзунь с изображениями двух оленей-драконов могли быть символами дуально-родовой организации общества. Находка четырех сосудов с двумя разными оленями-драконами на каждом в одном из неолитических жилищ отражает более сложную социальную структуру, с разделением общества на четыре фратриальные группы, каждая из которых имела дуально-родовую организацию.

В статье рассматриваются особенности природных условий района Днепровского Надпорожья в позднем бореальном и атлантическом периодах голоцена и их влияние на жизнь первобытного населения. Уникальность и своеобразие региона обусловлены его локальностью, ландшафтными и гидрологическими характеристиками (участок прорыва Днепра через кристаллический массив, многочисленные острова, пороги, заборы, скалы и т. д.), разнообразием флоры и фауны (нехарактерный для соседних территорий высокий уровень древесной растительности, сочетание лесных и степных видов животных, обширный видовой и количественный состав ихтиофауны, малакофауны и др.). Комплексный палеоэкологический подход к анализу археологических материалов позволил проследить адаптивные стратегии использования окружающей среды региона, специфику хозяйственного типа, а также обосновать идею наличия хозяйственно-экономического календаря (цикла) и воссоздать его возможную модель.

До недавнего времени с буго-днестровской культурой (БДК) в публикациях связывались только 7 погребений со скорченными на боку скелетами из Ак-Мечетки, Константиновки, Саврани, Цекиновки І и Гиржево. В 2006 г. на поселении Добрянка 3 было найдено вытянутое на спине погребение. Это пошатнуло устоявшиеся представления и заставило пристальнее рассмотреть имеющиеся данные. Изучение полевых отчетов показало, что еще 4 вытянутые на спине погребения, раскопанные на территории буго-днестровских поселений Самчинцы І, Гайворон-Полижок и Сокольцы VI в 1956—1961 гг., не были опубликованы. Анализ аргументации неолитического возраста 12 упомянутых погребений показал, что 1 кенотаф и 3 могилы со скорченными скелетами и инвентарем из Ак-Мечетки и Константиновки на самом деле относятся к раннему бронзовому веку. Буго-днестровская принадлежность всех остальных, безынвентарных, погребений не доказана, но и не опровергнута. Единственный способ надежно установить их возраст — радиоуглеродое датирование самих останков. Пока единственная дата, указавшая на границу мезолита и неолита, была получена по человеческой кости из Добрянки 3. Неолитический возраст скорченного скелета из Цекиновки І косвенно подтверждается его расположением под развалом неолитического сосуда. Таким образом, в настоящее время лучше аргументирована связь с БДК вытянутых на спине ингумаций. Однако есть основания предполагать, что погребальный обряд ее носителей включал и захоронения в скорченном на боку положении.

Важным аспектом преисторической материальной культуры является преднамеренная фрагментация и повторное использование фрагментов. В данной статье рассматриваются многочисленные возможные причины фрагментации предметов и человеческих тел, с акцентом на преднамеренный характер этого явления. Итогом исследований фрагментации последних лет является «положение о фрагментации», которое подробно обсуждается в нашей работе. Представлен ряд примеров преднамеренной фрагментации и повторного использования фрагментов, прежде всего, из мезолита, неолита и энеолита Центральной и Восточной Европы. Эти примеры включают керамику, глиняные статуэтки, украшения из раковин Spondylus и человеческие тела. Также представлен обзор исследований по фрагментации последних 15 лет. В конце статьи определены вероятные направления будущих исследований.

Статья посвящена типологии наскальных антропоморфных изображений эпохи неолита и раннего металла, которые в русской археологии традиционно обозначаются словом «бес». Среди памятников наскального искусства Северной Фенноскандии «бесы» известны только в комплексах, расположенных на территории России. Это Бесов Нос на Онежском озере, Бесовы Следки на реке Выг, Чальмн-Варрэ и Канозеро на Кольском полуострове. Первые четыре памятника содержат по одной фигуре беса, и только на Канозере есть девять фигур этого типа. Вполне возможно, что фигура антропоморфа с набором «бесовских» признаков изображает один и тот же мифический персонаж в разных ситуациях на разных памятниках. При этом единственный надёжно выделяемый тип композиции с бесом — это канозерский «Бес с бабой» на Кольском полуострове.

В 2005 году из пещеры Вертеба на Подолье (Тернопольская область, Украина) были получены первые за историю изучения трипольской культуры образцы для генетического анализа. Пять лет спустя наша исследовательская группа представила научной общественности первые результаты этого анализа. Спустя еще три года наши выводы о генетических корнях трипольцев получили подтверждение в результате сравнительного анализа филогенетических истоков неолитических предшественников трипольцев в Центральноевропейском — Балканском регионе. Трипольцы, так же, как и их балканские предки, несли в себе материнские генетические линии, характерные для всей земледельческой неолитической ойкумены, уходящие корнями на территорию Малой Азии, прародину европейского сельского хозяйства. Тем не менее, доминирующей в останках трипольского населения линией, из изученных на данный момент образцов, является та, которая существовала в районе от Карпатских гор до Северного Причерноморья еще до прихода туда земледельцев. Таким образом, на сегодняшний день можно сделать вывод, что генетическая палитра трипольского населения Подолья состояла из земледельческих элементов и автохтонных генов, которые относятся к местным генетическим линиям донеолитического происхождения.

В статье на основе анализа новых и пересмотра старых материалов по раннему неолиту приведены аргументы в пользу миграционной природы импульсов неолитизации в бассейне Нижнего Подонья. В качестве «прародины» элементов неолитического пакета рассматривается район Загроса, откуда в период PPNB, по кавказскому побережью Черного и Азовского морей, возможно, также морским путем, имели место связи с Нижним Подоньем. Время проникновения новых форм ведения хозяйства, возможно, вместе с носителями производящей экономики, фиксируется между 8500—7000 лет до н. э. Еще в период докерамического неолита здесь возникает относительная оседлость, архитектура с использованием камня и глины, антропоморфная и зооморфная пластика. Появление керамики относится к началу VII тыс. до н. э. Особое значение приобрело и распространение техники шлифовки мягких пород камня и ручного отжима пластин. Совместно с керамикой предполагается появление одомашненных животных (крупного рогатого скота, свиньи, овцы/козы) с территории Загроса и прилегающих к нему с востока районов Ирана. Тесные контакты обитателей первых неолитических поселений Нижнего Подонья и населения районов Плодородного Полумесяца подтверждаются прямыми аналогиями по таким изделиям, как глиняные шарики, тесла/топоры из мягкого камня, «утюжки», медальоны, костяные подвески, украшенные изображениями змей, каменные сосуды и геометрические микролиты.

В статье представлены результаты новых исследований 2006—2011 гг. неолитического поселения Гард, расположенного в Степном Побужье. Дана характеристика слоев раннего и позднего неолита, исходя из инвентаря которых рассматриваются ключевые проблемы неолитизации Юго-Западной Украины, генезиса буго-днестровской культуры и так называемого «степного неолита». Проведен разбор данных по хронологии и периодизации памятников. Особое внимание уделяется анализу влияния культурных импульсов из Средиземноморья и Балкан на процесс неолитизации региона. Также рассматриваются аспекты взаимодействия местного населения с раннеземледельческими обществами Старчево-Криш, КЛЛК и Прекукутень-Триполье А.

В статье рассматриваются результаты разведок на Раздельнянской равнине, которая является частью степной зоны Северо-Западного Причерноморья. Находки из нескольких стоянок, представленные, главным образом, кремневыми изделиями и, в меньшей степени, мелкими фрагментами керамики, относят к самым разным проявлениям неолита в рассматриваемом районе. Было установлено, что стоянки значительно отличаются друг от друга по своему инвентарю. Некоторые из них обнаруживают параллели с материалами буго-днестровской культуры, тогда как другие содержат элементы мезолитической «кукрекской» традиции. Можно предположить, что население, оставившее эти стоянки, в качестве хозяйственной деятельности практиковало охоту и собирательство, лишь в этом случае данные археологические памятники следует обозначить как «керамический мезолит».

This is the first part of my study of the Basque origin. The article discusses briefly development of archaeological cultures in the Basque country from Palaeolithic through the Bronze Age and comes to conclusion of impossibility of the Vasco-Caucasian hypothesis based on archaeological data.
"Герника", 2009, № 7