Попытки соотнести пазырыкскую культуру с юэчжами китайских источников, предпринимавшиеся с середины прошлого века, полностью неосновательны. Подробная проверка показывает, что вещественные аргументы, привлекавшиеся в доказательство и в развитие этой теории, либо анахроничны, либо отражают настолько широкие связи, что частные сопоставления отдельных культур и памятников теряют смысл. В то же время имеются причины предполагать, что носители пазырыкской культуры входили в число динлинов. Их отдалённые потомки в VI в. составили основную массу второстепенных племён Первого тюркского каганата, чем и объясняются черты сходства между пазырыкской и древнетюркскими культурами.

Рассматривается одна из разновидностей бронзовых блях V в. до н. э. причерноморской Скифии. Среди них выделяются две группы, первая из которых представлена бляхами в форме окончаний лап кошачьего хищника, а другая — в виде кисти руки человека. Общими для обеих групп являются подпрямоугольные очертания и деление на две части, одна из которых гладкая и узкая, другая — более широкая, украшенная пятью рельефно проработанными, плотно сжатыми пальцами. Отличия между анализируемыми предметами проявляются в размерах, степени профилировки поверхности, наличии выделенного большого пальца и моделированных ногтей. Бляхи первой группы (более 40 экз.) распространены от Поволжья на востоке до Центральной Европы на западе с центром, локализующимся в Днепровском Левобережье, и в частности, бассейне Ворсклы. Время их бытования приходится на вторую и/или третью четверть V в. до н. э. Бляхи второй группы (16 экз.) концентрируются в Посулье и степной зоне Северного Причерноморья, а также на Северном Кавказе. Основной период их использования приходится на последнюю четверть — конец V в. до н. э., а возможно, и первые десятилетия IV в. до н. э. Изделия обеих групп являются продуктом местной художественной системы и связаны со скифским культурным контекстом. Бляхи первой группы находят истоки среди причерноморских изображений кошачьих хищников с сомкнутыми пальцами на передних конечностях, тогда как распространение блях второй группы связано с процессом антропоморфизации скифского искусства, проходившим под влиянием внутренних и внешних факторов, и прежде всего античных культурных традиций.

Рассматриваются предметы, орнаментированные в скифо-сибирском зверином стиле, происходящие из могильников, расположенных в дельтах Сырдарьи и Амударьи, которые датируются от конца VIII до V вв. до н. э. Это могильники Уйгарак и Северный Тагискен, раскопанные на Нижней Сырдарье, и могильники Сакар-Чага, исследованные в Присарыкамышской дельте Амударьи. Они относятся к общей культуре сакского типа, но представляют локальные варианты этногенеза и хронологическую специфику, что, в частности, нашло отражение в сюжетах звериного стиля.

Монография посвящена систематизации изображений, относящихся к популярному в искусстве скифского звериного стиля Восточной Европы мотиву обособленных ног/лап, атрибутируемых как конечности хищного млекопитающего или грифона-птицезверя. Всего автором выявлено 131 оригинальное изображение (с учетом копийи зеркальных отображений — 233 экземпляра). Данный мотив преимущественно оформлял элементы конского убора (130 из 131 оригинальных изображений), а именно наременных блях (126, остальные четыре — на псалиях), в том числе нащечников, гораздо реже — налобников/наносников. Картографирование надежно локализуемых изображений продемонстрировало, что, за редкими исключениями, памятники, из которых они происходят, находятся в рамках скифской археологической культуры «в широком смысле» — на территории Лесостепного Поднепровья и Подонья, степного Северного Причерноморья и, в меньшей мере, Северного Кавказа. Весь массив был разделен на две группы — отображение пары ног или одной ноги. В рамках этих групп были дифференцированы два отдела — стоящих/идущих ног (в другом ракурсе — горизонтально направленных ног с изогнутыми лапами) и «свисающих» ног (в другом ракурсе — горизонтально направленных ног с выпрямленны-ми лапами). В рамках отделов выявлено 11 изобразительных типов, установлена хронология каждого типа. Обобщение результатов продемонстрировало, что в искусстве скифского звериного стиля Восточной Европы изучаемый мотив функционировал в рамках V—IV вв. до н. э., не исключено датирование отдельных изображений концом VI в. до н. э. и началом III в. до н. э. Основная тенденция эволюции этого мотива в V—IV вв. до н. э. состоит в переходе от подражания соответствующим элементам синхронных полнофигурных изображений и от сочетания элементов натурализма с имманентными для скифского звериного стиля принципами зооморфных превращений — к схематизации и геометризации, к полному отрыву от параллельно развивающегося мотива фигуры хищника и, в конечном счете, к утрате зооморфной основы.