В обнаружении крупных комплексов литейных форм в Северном Причерноморье и Поднепровье проявляется интригующая закономерность: о них становится известно примерно каждые десять-двадцать лет. Вполне подтверждая такую цикличность, в 2003 г. стало известно о новой находке возле с. Днепрово-Каменка, Верхнеднепровского р-на Днепропетровской области. Уже осуществлена ее предварительная публикация (Теліженко, Богун 2007). В настоящей статье мы предлагаем более точные рисунки и фото, новые описание и анализ.

Среди учёных открытие памятников средней и начала поздней бронзы на территории Южного Урала, Северного Казахстана и региона Южного Зауралья, Северного Казахстана и Доно-Волжской лесостепи (Синташта, Аркаим, Потаповский могильник и т.д.) вызывает обширную дискуссию. Одна из наиболее значительных тем этой дискуссии – институт так называемой «колесничной аристократии». Его обычно связывают с социально ранжированными погребениями со следами колесниц и находками дисковидных псалий с шипами. До сегодняшнего дня не ясно, что было причиной возникновения этих памятников. Стали ли причиной этого массовые миграции, или же это было революционное рождение нового общества на базе прежних культур с системой единой элитарной общности? Данная статья посвящена решению этой проблемы. Исследование основывается на анализе этих погребений по трём параметрам: керамика, дисковидные псалии и погребальные обычаи. В результате анализа материала автор пришёл к ряду выводов. Во-первых, как в керамическом материале, так и в изготовлении дисковидных псалий (с монолитными и вставными шипами) в синташтинском и покровском культурных типах, прослеживаются две традиции. Во-вторых, обе эти традиции объединены одним эпохальным явлением. Это явление выражено в общей системе погребальных обычаев. Возможно, оно было вызвано общими идеологическим представлениями, сложившимися к концу среднего бронзового века. Автор отмечает, что мы не располагаем достаточным количеством данных, чтобы найти самые ранние памятники, с которых пошла эта традиция. Но на основании различных признаков ритуала (сопроводительные жертвоприношения лошадей, находки колесниц, псалий и т.д.) автор делает вывод, что наиболее целостный вид погребального обряда мы встречаем на памятниках синташтинского и петровского культурных типов. Описанная традиция в достаточно короткий срок распространяется на соседних западных территориях. Здесь она упрощается, приобретает более вотивный характер (например, вместо целых особей лошадей – только шкура животных, вместо колесниц с упряжью – только упряжь и т.д.) и впитывает в себя местные черты, что отражается на наиболее территориально подвижном признаке – керамике. Это вовсе не означает смену носителей этой традиции, коими в данном случае являлась военная элита.

Поселение «вышки» Намазга-депе и поселение Теккем-депе находятся в Южном Туркменистане в 117 и 119 км к юго-востоку от Ашхабада (рис. 1.1). Материалы верхних слоев (5.5-6 м) «вышки» Намазга-депе (рис. 1.2,3) и верхних напластований Теккем-депе (рис. 1.4,5) отнесены к эпохе поздней бронзы и раннему железному веку. Здесь имеются убедительные доказательства (керамика, металлические и каменные изделия) контактов земледельцев Южного Туркменистана со степными племенами Евразии. Керамика включает несколько типов горшков с плоским дном и разные по размерам (рис. 2. 1,2; рис. 3. 5,6). Орнаментация ограничена шестью простейшими элементами (насечки, елочки, зигзаги, прочерченные линии, крестики, треугольники), которые покрывают лишь верхние части сосуда: венчики, плечики и очень редко шейку (рис. 2. 3,3; рис. 3. 1-4, 7-10). Металлические изделия, известные на каменных литейных формах (рис. 5. 1,3,5-8), включают двулезвийные ножи с листовидным клинком и черенком с кольцевым упором, булавки с крестовидным перекрестием, круглые пуговицы с литой петелькой. Каменные инструменты: наковальни, ступки, песты, молоты для дробления руды, молоточки (рис. 5), наряду с куском руды бурого железняка и четырьмя горнами, являются свидетельствами наличия местной металлургии и металлообработки на обоих поселениях. Набор этих предметов, наряду с керамикой, находит свои аналоги в материалах культур андроновской археологической общности, а также на памятниках финального этапа эпохи поздней бронзы Южного Урала, Северного и Восточного Казахстана. Можно предположить наличие нескольких этапов культурных взаимодействий земледельцев Южного Туркменистана со скотоводческими племенами: ранние — в эпоху позднего Намазга VI (алакульский и федоровский комплексы), поздние — в пору Анау IV/Яз I (саргарино-алексеевская керамика).

Керамика степного типа впервые была обнаружена в Туркмении в 1904 году, благодаря археологическим исследованиям американской экспедиции под руководством Пампелли при раскопках поселения Анау (Pumpelly 1908: 143, табл. XV: 7-9). С тех пор было сделано много открытий, и в настоящее время находки степной керамики широко известны на многих памятниках разных регионов Туркменистана. Исследователи, опираясь на научные представления о степных скотоводческих обществах Евразии, обычно относили эту керамику к одной из археологических культур эпохи поздней бронзы различные зоны — андроновской, срубной или тазабагъябской. Такое определение культурной атрибуции носило в исследованиях прошлых лет мало дифференцированный характер, без чёткого разграничения андроновских, срубных и тазабагъябских керамических традиций. При этом керамика степного облика, найденная на территории Туркмении, не имеет в научных публикациях понятного типологического статуса, более того, безосновательно употребляются смешанные культурные термины, такие как срубно-андроновская, андроновско – тазабагъябская, или даже срубно – андроновско – тазабагъябская. Поэтому большинство предыдущих выводов исследователей требуют сейчас значительной коррекции. За последнее время археологами накоплен богатый археологический материал по степным обществам Евразии эпохи поздней бронзы, который даёт возможность существенным образом пересмотреть картину их развития. Андроновская культура уже не представляется единым целым – в ней выделен целый ряд хронологических этапов, где каждый этап имеет своеобразие культурных признаков; серьёзно пересмотрена хронология срубной культуры; благодаря работе археологов выделены новые постсрубные и постандроновские комплексы. Все это позволяет подойти к анализу степной керамики эпохи поздней бронзы Туркмении с новых позиций и откорректировать устоявшиеся в науке взгляды на ее культурную атрибуцию. Результаты проведённого сравнительного анализа керамических комплексов степного облика, найденных в различных районах Туркменистана, позволяют сделать следующие выводы: 1) На территории Туркмении имеются две области распространения керамики степного облика: а) северо-западная и южная (включая подгорную полосу Копет-Дага) часть Туркмении, где основная масса степной керамики относится к саргаринско-алексеевской культурной традиции (XII – XI века до н.э.); б) юго-восточная Туркмения (дельта Мургаба), где найдены срубные, алакульские и тазабагъябские керамические комплексы (обычно датируются XVII – XIV веками до н.э.). 2) Типологически степная керамика Туркменистана не представляет однородный состав: срубный, андроновский или тазабагъябский. Локально здесь можно выделить различные культурные комплексы – срубные, алакульские, тазабагъябские и саргаринско-алексеевски. Появление этих комплексов в южных районах Средней Азии относится к различным хронологическим этапам существования степных племен Евразии.

Статья посвящена кинжалам особого типа, относящимся к эпохе поздней бронзы, которые были найдены на территории Прииртышья и соседних районов. Этот тип был выделен В. И. Молодиным в 1993 году. Для него характерен удлиненно-листовидный клинок, отсутствие перекрестья, рукоять желобчатая, с обмоткой или ее имитацией, навершие в виде трапециевидного расширения. Следуя за В. И. Молодиным, А. В. Бехтер относит к этому же типу другую группу кинжалов из II Каракольского клада. Их отличительная черта – зооморфное навершие сейминского типа. Этот тип носит название «иртышский». Автор прослеживает развитие андроновских и сейминских кинжалов и ножей, находя черты этих традиций металлообработки в «иртышских» кинжалах. Этот тип сформировался в Восточном Казахстане в позднеандроновское время, до Саргар и Карасука.

Данная статья посвящена исследованию археозоологических материалов, являющихся одним из главных источников реконструкции палеоэкономики степных районов Украины в эпоху поздней бронзы. Охота и рыболовство не играли сколько-нибудь значительной роли в хозяйстве. Очевидно, имеется тенденция к уменьшению доли охотничьего промысла в хозяйстве населения эпохи бронзы по сравнению с предшествующим населением. Животноводство базировалось на разведении крупного рогатого скота, остатки которого преобладают на всех без исключения памятниках. Автор констатирует некоторые отличия в составе стада домашних животных уже на средней и поздней стадиях сабатиновской культуры, связанные с ландшафтными особенностями расположения памятников и с определенными культурными влияниями.