Найдено научных статей и публикаций: 10
1.
Протолиты позднеархейских гнейсов кольско-беломорского нерасчлененного комплекса северо-восточной части балтийского щита (участок "губа печенга")
Протолиты позднеархейских гнейсов кольско-беломорского нерасчлененного комплекса северо-восточной части балтийского щита (участок "губа печенга")
В.И. Сиротин, Г.В. Войцеховский, С.В. Бондаренко
- Вестник ВГУ , 2005
В.И. Сиротин, Г.В. Войцеховский, С.В. Бондаренко. Протолиты позднеархейских гнейсов кольско-беломорского нерасчлененного комплекса северо-восточной части балтийского щита (участок "губа печенга"). // Вестник Самарского Государственного Университета, http://ssu.samara.ru/~vestnik/est/, Серия "Геология", № 1, 2005
В.И. Сиротин, Г.В. Войцеховский, С.В. Бондаренко. Протолиты позднеархейских гнейсов кольско-беломорского нерасчлененного комплекса северо-восточной части балтийского щита (участок "губа печенга"). // Вестник Самарского Государственного Университета, http://ssu.samara.ru/~vestnik/est/, Серия "Геология", № 1, 2005
2.
Земельный участок как объект вещного права
Земельный участок как объект вещного права
Косолапов Олег Александрович
Косолапов О.А. Земельный участок как объект вещного права: автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.03. - M, 2008.
Косолапов О.А. Земельный участок как объект вещного права: автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.03. - M, 2008.
3.
Право общей собственности на земельный участок
Право общей собственности на земельный участок
Сабирзянова Нурия Нургаязовна
Сабирзянова Н.Н. Право общей собственности на земельный участок : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.03. - M, 2008.
Сабирзянова Н.Н. Право общей собственности на земельный участок : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.03. - M, 2008.
4.
Виртуальный производственный участок, интегрированный по вредным и опасным факторам
(публикация автора на scipeople)
Вячеслав Владимирович Березуцкий, Арафа Биссиуни Радван Виртуальный производственный участок, интегрированный по вредным и опасным факторам // Східно-Європейський журнал передових технологій, Vol. 5, Issue 2, 2011, pp. 52-57
Виртуальный производственный участок, интегрированный по вредным и опасным факторам
(публикация автора на scipeople)
Вячеслав Владимирович Березуцкий, Арафа Биссиуни Радван
- Східно-Європейський журнал передових технологій , 2011
У даній статті, показано, що аналіз виробничих шкідливостей і небезпек, являє собою складний комплекс різних за часом, інтенсивності, місця розташування і часу впливу виробничих факторів, які розглядаються у відриві один від одного. Однак, якщо накласти усі події на один простір і розглядати у взаємозв'язку з іншим, можна отримати нове бачення подій, що сприяє аналізу травматизму та профзахворювань
У даній статті, показано, що аналіз виробничих шкідливостей і небезпек, являє собою складний комплекс різних за часом, інтенсивності, місця розташування і часу впливу виробничих факторів, які розглядаються у відриві один від одного. Однак, якщо накласти усі події на один простір і розглядати у взаємозв'язку з іншим, можна отримати нове бачення подій, що сприяє аналізу травматизму та профзахворювань
Вячеслав Владимирович Березуцкий, Арафа Биссиуни Радван Виртуальный производственный участок, интегрированный по вредным и опасным факторам // Східно-Європейський журнал передових технологій, Vol. 5, Issue 2, 2011, pp. 52-57
5.
Регулирование вещных отношений в древнеяпонском праве (публикация автора на scipeople)
Суровень Д.А.
- Право. Законодательство. Личность. Вып. 3-й. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО “Саратовская государственная академия права”, 2008. С.126-138. , 2008
Исследование институтов вещного права в древней Японии
Исследование институтов вещного права в древней Японии
Суровень Д.А. к.и.н., доцент кафедры истории государства и права Уральской государственной юридической академии Екатеринбург РЕГУЛИРОВАНИЕ ВЕЩНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ДРЕВНЕЯПОНСКОМ ПРАВЕ Категории вещей По имеющимся в нашем распоряжении материалам невозможно проследить какое-либо деление вещей в древнеяпонском праве. Можно только говорить о противопоставление земли всем остальным вещам. Это видно из особого прядка правового регулирования, применяемого к земельным участкам. Связано это противопоставление с тем, что земля, как основное средство производства, имела особый порядок правового регулирования. И проявлялось это, прежде всего, в том, что в период древности иметь землю в собственности могли только члены общины – полноправные свободные. В своде законов «Тайхор¯ё» регулированию поземельных отношений посвящён IX-й закон “Земельные наделы”, состоящий из тридцати семи статей. В «Тайхō-рицу» употребляется понятие “потерянная вещь” (др.-яп. ранвимоту, яп. ранъимоцу, ранъибуцу) , которое К.А.Попов переводит ещё как “бесхозная вещь”. Однако китайский термин лáн-ú-ỳ (яп. ранъимоцу/ ранъибуцу) имеет значение “потеря, потерянная (забытая) вещь” и не имеет значения “бесхозная вещь”. Этим вещам посвящена 15-я статья XXVIII-го закона «Тайхō-рё». «Если будут найдены бесхозные [потерянные – С.Д.] вещи (ранъибуцу), то всегда надлежит отправлять [их] в ближайшее казенное ведомство. Если [вещи] найдены в городе, то отправлять [их] в городское ведомство. Если [вещи] найдены дозором штаба дворцовой охраны, то отправлять [их] в соответствующий штаб. Найденные вещи всегда выставлять за воротами. Если [их] опознает хозяин, то после рассмотрения [его] письменного заявления, подтвержденного гарантами [т.е. поручителями – С.Д.], вернуть ему [вещи]. Даже без письменного заявления, но при наличии значительных и явных доказательств, следовать тому же. Если по прошествии 30 дней не будет хозяина, [их] опознавшего, то сдать [вещи] на склад, а [их] вид описать и вывесить уведомление на воротах. Если по прошествии полного года не будет хозяина, [их] опознавшего, то конфисковывать [вещи] в казну. Затем составить опись, доложить Государственному совету и запросить [его] указаний. Если после конфискации при наличии в данное время этих вещей придёт [их] хозяин, опознает [вещи] и [представит] явные доказательства, то вернуть ему [вещи]» [Тайхō-рё, XXVIII, ст.15]. Потерянным вещам (яп. ранъибуцу) посвящена 24-я статья XXIII закона, определявшая действия чиновников в случае их обнаружения. 23-я статья особо оговаривает ситуацию с приблудным скотом (яп. рантику) , считающимся потерянным имуществом. Районы захоронений (яп. т¯ёикинай) относились к вещам, изъятым из гражданского оборота. Территория государева захоронения считалась заповедной, имела какое-то ограждение. «…В районе захоронения [яп. т¯ёикинай – С.Д.] запрещается рыть могилы, возделывать почву, пасти скот и рубить лес» [Тайхō-рё, XXVI, ст.1 «Охрана усыпальниц»]. К вещам, ограниченным в обороте, относилось оружие. «Луки, стрелы [и другое] оружие никогда нельзя продавать варварам (сёбан). На восточных и северных окраинах [т.е. там, где жили варвары эмиси/ айны – С.Д.] [страны] нельзя сооружать кузницы (тэцуя) » [т.е. мастерские, где производилось оружие] [Тайхō-рё, XXVII, ст. 6 Торговля оружием]. Понятие и содержание права собственности Каждому типу производственных отношений соответствует определенный тип собственности. Право собственности во всякой системе права является центральным правовым институтом, предопределяющим характер всех других институтов частного права (договоров, семьи, наследования). Однако выработка понятия права собственности происходило весьма медленно. В древний период в японском праве понятия (то есть определения) права собственности не было. Однако, исходя из сведений, которые даны в древнеяпонских источниках, можно утверждать, что право собственности – это наиболее абсолютное господство лица над вещью. В данном случае слово “наиболее” означает: с одной стороны, что собственник вещи (яп. сисю в «Тайхō-рё») обладал наибольшим комплексом прав на вещь, больше которого никто иметь не мог; с другой стороны, слово “наиболее” означало наличие определенных ограничений прав собственника, устанавливаемых правовыми обычаями, законами в интересах общества и отдельных лиц. Просто “абсолютного права” в древней Японии, так же как и везде в мире, не существовало. Примером таких ограничений, установленных законом, может послужить содержание ст.23 «Меры против буйства домашних животных» XXX закона в «Тайхō-рё»: «Что касается домашнего скота, то если [бык] бодает (тэй) людей, то срезать [ему] оба рога. Если [вол, лошадь] лягают людей, то стреножить (хан) их. Если [собака] кусает людей, то подрезать [ей] оба уха. Если появится бешеная собака, то разрешается убить [её] на месте» [Тайхō-рё, XXX, ст.23]. Существование в древнеяпонском сервитутных прав так же ограничивало права собственника вещи. В нарративных источниках даётся описание ситуаций, при которых реализовывались отдельные правомочия собственника. Путём анализа материалов древнеяпонских источников можно выделить следующие правомочия собственника. 1) Право распоряжаться, т.е. определять юридическую судьбу вещи. Так, реализуя это право, собственники продавали, дарили, меняли, передавали в наём и в ссуду, отдавали в залог, давали взаймы своё имущество. 2) Право владеть, т.е. фактически обладать вещью, относясь к ней как к своей. Нарративные источники и Законы «Тайхō-рё» указывают, что собственники владели различными вещами, такими как земля, строения, рабы, домашний скот и другое имущество [Тайхō-рё, XXX, ст.18]. 3) Право пользоваться, т.е. использовать для себя полезные качества вещи. Реализация этого правомочия наиболее часто упоминается в источниках. «Горное поле Та… это большое и широкое поле с плодородной почвой и очень удобное для разработки. В древнее время один местный крестьянин [земледелец – С.Д.] на этом поле возделал много рисовых полей; [собрал урожай], а рис, оставшийся сверх нужного для еды, он бросил на межах» [Бунго-фудоки, уезд Хаями, горное поле Та]. «…Предок корейского рода Карахито-ямамура, [по имени] Наранокотинокана, получив этот участок земли, разрабатывал его, а на участке оказались кусты травы, корни которой имели сильный запах (кусакарики); поэтому деревню и назвали Кусаками» [Харима-фудоки, уезд Сикама, село Коти, деревня Кусаками]. «В древнее время в уезде Кусу провинции Бунго было одно широкое целинное поле. Некий человек, живший в уезде Ōкита, пришел на это поле, возвел жилище, возделал это поле и стал там жить» [Фрагменты Бунго-фудоки, цель для стрельбы из лука – рисовые лепёшки]. В правление Кэйтая (507-531) общинник возделал целинное поле: «…во времена правления царя, [обитавшего] во дворце Иварэнотамахо и правившего оттуда восемью великими островами, жил [один] человек. Это был Матати из рода Яхадзу. Он расчистил равнину Асихара… разработал и превратил её в новые поливные поля… Тогда было поднято свыше 10 токоро целины…» [Хитати-фудоки, уезд Намэката, равнина Асихара]. 4) Право получать плоды и доходы от вещи. Хозяева полей выращивали и собирали рис [Бунго-фудоки, уезд Хаями, пик Куби, горное поле Та]. Дети рабыни поступали в собственность её господина: «Если раб и рабыня из двух [разных] семей убегут вместе и у них родится мальчик или девочка, то [дети] должны всегда относится к линии матери» [Тайхō-рё, XXVIII, ст.14]. Таким образом, дети рабыни считались приплодом её собственника. 5) Право истребовать вещь при помощи иска из обладания другого лица. Подразумевалось, что любая вещь должна находиться у человека на законных основаниях. За присвоение чужого имущества следовало наказание. Особое значение имело право собственности на землю, так как земля являлась основным средством производства. К тому же, в древнем праве наличие права собственности на землю давало обладание статусом гражданства. Собственник земли обозначался понятием “хозяин поля” (др.-яп. та-нуси). Для обозначения границ земельного участка использовалась изгородь («хозяин поля обнёс его изгородью» ). Кроме того, для этих целей использовалось огораживание полей веревкой из рисовой соломы [см.: Харима-фудоки, уезд Камудзаки, село Тада, горное поле Овати]. Подобная веревка (яп. симэ), завязанная жгутом, стала знаком запрета, ею огораживали от посторонних рисовые поля. В данный период рисовая веревка сделалась просто символом собственности. Отсюда появился термин “запретные поля” (яп. симэну) , то есть поля, оцепленные священными рисовыми веревками в знак запрета ступать на них посторонним. В своде «Тайхō-рё» частные земли были обозначены термином сити [Тайхō-рё, XXX, ст.22]. О том, что земля находилась в частной собственности, говорят следующие факты. Во-первых, земля дарилась. В земельном праве договор дарения является одним из оснований для возникновения права собственности. Если землю подарили, то, следовательно, она находится в частной собственности, так как при помощи дарения передается и приобретается весь комплекс прав на вещь, т.е. право собственности. К данному основанию для возникновения права собственности в источниках примыкает такой способ приобретения права собственности как приобретение права собственности распоряжением властей. Чаще всего в источниках говорится о тех ситуациях, когда дарителем в одних случаях и распорядителем в других выступал правитель. Отличия здесь между договором дарения и способом приобретения права собственности распоряжением властей (помимо того, что первый – институт обязательственного права, а второй – институт вещного права) заключаются в следующем. При дарении государь дарил земли, являвшиеся его собственностью (и тем самым осуществлял правомочие собственника распоряжаться вещью, т.е. землями государственного сектора экономики, проистекающие из власти dominium). При распоряжении властей правитель передавал незанятые или завоёванные земли в чью-либо частную собственность, реализуя полномочия публичной, политической или, как её ещё называют, юрисдикционной власти – власти imperium. Упоминания в источниках о ситуациях, связанных с разными способами приобретения права собственности, свидетельствовали о существовании в Ямато частной собственности на землю. Способы приобретения права собственности 1) Приобретение права собственности распоряжением властей Первый пример: «…предок корейского рода Карахито-ямамура [южные корейцы из селения Яма-мура (досл. “Горного села”) – С.Д.], [по имени] Нара-но Коти-но Кана [Кана из рода Коти, что в Нара – С.Д.], получив [яп. укэру – С.Д.] этот участок земли, разрабатывал его…» [Харима-фудоки, уезд Сикама, деревня Кусаками]. Другой случай: «Во времена царя Удзи [Удзи-но сумэра-микото , 415-417 годы испр. хрон., сын государя Хомуда/ Одзина – С.Д.] два предка мурадзи Удзи, [по имени] Этаканаси [досл. “старший брат Таканаси” – С.Д.] и Ототаканаси [досл. “младший брат Таканаси – С.Д.], выпросили [яп. коу – С.Д.] себе [участок земли] в Ёфуто, что [на землях] деревни Ōта…» [Харима-фудоки, уезд Иибо, деревня Ōта, поле Ōко]. «…Во времена царя, правившего Поднебесной из дворца Такацу, что в Нанива [Ōсадзаки/ Нинтоку, ок. 418–425/427 годы испр. хрон. – С.Д.] Асабэнокими, житель Кума из Хюга… Он обратился [к царю] с просьбой выделить ему место для разведения (кау) кабанов, и царь даровал [яп. тамау – С.Д.] ему эту местность… Икаи» (Икаи-но – досл. “поле разведения кабанов”) [Харима-фудоки, уезд Камо, горное поле Икаи]. Во всех приведенных выше примерах лица приобрели право собственности на землю распоряжением властей. 2) Приобретение права собственности захватом бесхозной вещи Наиболее распространенным случаем данного способа являлось приобретение права собственности на целинные земли. «В древнее время в уезде Кусу провинции Бунго было одно широкое целинное поле. Некий человек, живший в уезде Ōкита, пришел на это поле, возвел жилище, возделал это поле и стал там жить» [Фрагменты Бунго-фудоки, цель для стрельбы из лука – рисовые лепёшки]. В правление Кэйтая (507-531) общинник возделал целинное поле: «…во времена правления царя, [обитавшего] во дворце Иварэ-но Тамахо и правившего оттуда восемью великими островами, жил [один] человек. Это был Матати из рода Яхадзу. Он расчистил равнину Асихара … разработал [яп. комбяку, кит. кˇэнь-пù – досл. “поднял новь” – С.Д.] и превратил её в новые поливные поля…» Границы участка были обозначены рвом и шестом. «Тогда было поднято свыше 10 токоро целины…» [Хитати-фудоки, уезд Намэката, равнина Асихара]. Приобретение права собственности путем захвата бесхозной вещи активно применялось в отношении движимых вещей: при сборе даров природы, в том числе – при сборе бамбука , морской капусты ; получением добычи на охоте и на рыбалке ; ловлей диких лошадей. Право собственности приобреталось также находкой брошенной вещи (меча): «…когда Инуи из рода Томамибэ обрабатывал здесь поле, он нашел в земле этот меч…» [Харима-фудоки, уезд Саё, село Накацугава]. 3) Особым случаем являлась находка клада. Кладом считалась не любая вещь, а зарытые в земле или сокрытые иным способом деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен либо в силу закона утратил на них право. «Если на казенных землях найден клад (сюкудзобуцу) , то всегда отдавать [его] нашедшему человеку. Если [клад] найден человеком на частной земле (сити) , то разделить [его] пополам с владельцем земли [яп. дзи-нуси – досл. “хозяином земли” – С.Д.]. Если найдены древние предметы (коки) необычной выделки, то [их] отправить в казенное ведомство, которое должно выплатить [их] цену [нашедшему]» [Тайхō-рё, XXX, ст.22 «Клады»]. 4) Приобретение права собственности судебным решением. В случае спора о том, чьей собственностью является вещь, судья признавал право собственности за тем лицом, которое в судебном разбирательстве доказывало это. 5) Приобретение права собственности простой, неформальной передачей вещи. Этот способ часто использовался при совершении различных сделок, связанных с передачей права собственности от одного лица другому (при купле–продаже, мене, займе, дарении). 6) Приобретение права собственности переработкой или изготовлением вещи (яп. цукури) Примеры использования данного способа: выжигали соль ; ковали мечи, в том числе из песчаного железняка ; построили три судна , построили лодку: «…во времена царя, правившего Поднебесной из дворца Такацу, что в Нанива [Ōсадзаки/ Нинтоку, ок. 418-425/427 годы испр. хрон. – С.Д.], над колодцем росло камфорное дерево… Это камфорное дерево срубили и сделали из него лодку… (фунэ-ни цукуру) » [Фрагменты Харима-фудоки, Хаятори]; при Тэнти (662-671) построено судно: «…царь Ōми приказал кораблестроителям построить это большое судно в Иваки в провинции Митинооку для посылки экспедиции на розыски [новых] земель…» [Хитати-фудоки, уезд Касима, село Хама]; ткали ткани ; в том числе в царствование Мимаки (324-331 годы испр. хрон.): «…в правление царя Мимаки, дальний потомок Нагахатабэ [по имени] Татэ приехал из Мино в Кудзи, построил там ткацкую мастерскую и впервые начал ткать…» [Хитати-фудоки, уезд Кудзи, храм Нагахатабэ]; здесь же мы видим, что он построил ткацкую мастерскую; изготавливали дубины: «В древние времена царь, правивший Поднебесной из дворца Хисиро, что в Макимуку, [однажды] находился в своём походном шатре в Кутами. Собираясь покарать смертью цутикумо, [скрывавшихся] в каменных пещерах Нэдзуми, он приказал своим [подданным – С.Д.] нарубить деревьев камелии цубаки, наделать из них дубины и использовать их как оружие…» [Бунго-фудоки, уезд Наори, местность Цубаити и горное поле Тида]. По текстам древнеяпонских источников можно также проследить: 7) Приобретение права собственности соединением, смешением, слиянием вещей; и 8) Приобретение права собственности на плоды плодоносящей вещи Помимо частной собственности существовала государственная собственность (субъектом права собственности на которую выступал глава государства – правитель династии Ямато). Государственное имущество упоминается в древнеяпонских источниках и в разделах древнекитайских летописей, рассказывающих о Японии. Так, например, за некоторые преступления члены семьи преступника в качестве наказания становились государственными рабами. Это было в период Яматай (I-III века). «[Что касается их] нарушителей закона (кит. фаньфă) , [то у] легких преступников (кит. цūн-чжэ) берут в казну (кит. мэй – досл. “конфисковывают”) их жен и детей…» [Вэйчжи–вожэнь–чжуань, цз.30 С.27б (5а), 3; С.28а (5б), 9; см.: Сань-го-чжи, Вэй-чжи, гл.30, Во ]; «...у преступников отбирают жену с детьми в неволю» [Хоу-хань-шу, гл.115, VIII (Во)]; «[У] правонарушителей (кит. фаньфăчжэ) конфискуют (кит. мэй) [в казну, в рабство] жену [и] детей» [Хоу-хань-шу, св.85, Дунъи-бе-цзюань, 75, Во]. В период Ямато (IV-VII века) этот источник рабства сохранялся. «За лёгкие преступления описывают семейство преступника в казну…» [Нань-ши, гл 79, IV]. «По тамошним обыкновениям... По воровству платят за покраденное; а кто не в состоянии заплатить, отдается в невольники» [Суй-шу, гл.81, VI; Sui-shu]. В Ямато формируется (параллельно общинному сектору экономики) государственный сектор на основе царского землевладения . Исследователи считают, что самой ранней формой государственной земельной собственности были ми-агата (“царские округа”), служившие основой, экономической базой монархической власти и формирующегося государственного аппарата. Но основной формой земельной собственности монарха стали “государевы поля” (мита), урожай с которых складывался и хранился в “государевых амбарах” (миякэ), управлявшихся особыми должностными лицами (миякэ-но цукаса/ миякэ-си – “управляющий государевым амбаром” и миякэ-но мурадзи – “глава [корпорации] государевых амбаров”). “Царские поля” обрабатывались земледельцами из корпорации неполноправных свободных табэ (“корпорации полей). Владение Понятия владения в древнеяпонских источниках нет. Но под владением также как и везде подразумевалось (1) фактическое обладание вещью, соединенное с (2) намерением относится к вещи как к своей. При прекращении фактического обладания вещью право владения прекращалось. При исчезновении намерения относиться к вещи как к своей – владение превращалось в держание. Виды владения Древнеяпонские источники дают сведения как о владении собственника (законном владении), так и о владении несобственника (незаконном владении). В свою очередь незаконное владение представлено добросовестным владением (полученным явно, без хитрости, насилия и обмана) и недобросовестным владением (“владением вора”, т.е. полученным тайно, скрыто, неявно, с хитростью, насилием и обманом). Нарративные источники приводят случаи возникновения недобросовестного владения: вор «…похитил эту корону с каменьями…». Часто крали оружие: в «Нихон-сёки» говорится – трижды «…похитили меч…». Косэ-но Токонэ 19-го дня 3-го месяца 646 года незаконно завладел чужим имуществом, отобрал лошадей. Закон VII «Тайхō-рицу» в статьях 10, 23-44, 46, 50-53 также описывает различные ситуации, при которых в результате хищения, возникало незаконное недобро-совестное владение. «Тайхō-рё» в IX законе «Земельные наделы» регулирует вопрос о земельных участках, находившихся в добросовестном владении: ранговые (идэн) [Тайхō-рё, IX, ст.4], должностные (сикибундэн/ сикидэн) [Тайхō-рё, IX, ст.5, 32], наградные (кōдэн) [Тайхō-рё, IX, 6], жалованные (сидэн/ бэттёкудэн) [Тайхō-рё, IX, ст.12]. Должностные и ранговые наделы давались во владение за службу и подлежали возврату по её окончании или лишении ранга [Тайхō-рё, IX, ст.8-9]. Наградные наделы передавались в наследственное пользование на несколько поколений (от одного до трёх поколений) [Тайхō-рё, IX, ст.6, 10]. Срок, на который передавались жалованные наделы, в законах не оговорён. Однако, исходя из исторической практики, исследователи предполагают их пожизненный характер. Держание Данный вид права на вещь (заключающийся в праве обладания чужой вещью), как можно судить по древнеяпонским источникам, также как и везде, возникал при договорах ссуды (договора временного безвозмездного пользования) и найма вещи. «…Люди берут [в ссуду – С.Д.] сосуды для приготовления пищи, но ударяют их о что-либо и разбивают. Хозяин же сосуда заставляет их совершить очищение» [берет возмещение ]. О том, что вещи находились у ссудополучателя и нанимателя в держании, говорило то, что он, фактически обладая вещью, не относился к ней как к своей. Об отсутствии намерения относиться к вещи как к своей свидетельствовали следующие факты: 1) вещь была получена на основании договора (если бы ссудополучатель не признавал права другого лица на эту вещь, то он не стал бы заключать с ним договор); 2) при найме вещи платят наемную плату (это было бы невозможно, если бы обладатель вещи не признавал прав другого лица на данную вещь); 3) защиту вещи в суде осуществлял собственник, а не держатель вещи. В законодательстве второй половины VII века и в «Тайхō-р¯ё» право держания было закреплено в статьях о подушных наделах (кубундэн) , лежавших в основе надельной системы [Тайхō-рё, IX, ст.3, 7, 13-14, 20-21, 23-24]. Земля такого надела находилась в собственности государства, но передавалась в обладание держателя. И, если держатель надела умирал, поле подлежало возвращению в казну [Тайхō-рё, IX, ст. 21, 22]. По этой же причине (собственность государства на землю) держатель не имел права продать свой надел. Обмен полей также запрещался [Тайхō-рё, IX, ст. 20, 25]. Право на чужую вещь: 1) Сервитуты Древнеяпонское право знало такой институт вещного права, как права на чужую вещь в виде права пользования чужой вещью в строго ограниченном законом порядке (сервитуты). Можно полагать, что первоначально эти правоотношения (соседские права), как это всегда было в древности, регламентировались правовыми обычаями. Законодательное регулирование сервитутные права получили во второй половине VII – начале VIII веков. «Случилось большое наводнение… тем, кто не мог сам выбраться из беды… разрешено ловить рыбу и рубить деревья в горах, лесах, прудах и болотах» [Нихон-сёки, св.30-й, Дзитō, 6-й год пр., 5-й вставной месяц, 3-й день]. То есть пострадавшим было разрешено пользоваться государственными угодьями. В «Тайхō-рё» говорится о таких видах городских сервитутов как “право вида” и “право света”: «При строительстве частных домов (ситэйтаку) нельзя возводить многоэтажных зданий и [нельзя] заслонять чужой дом» [Тайхō-рё, XX, ст.3 Строительство частных домов]. 2) Залоговое право В древнеяпонском праве на последнем этапе его развития на основе такого способа обеспечения обязательства как залог (относящегося к обязательственному праву) стал формироваться такой институт вещного права как залоговое право (право залогового кредитора распоряжаться чужой вещью). Возникновение такого права могло быть возможным только при следующих условиях: залоговый кредитор должен был получить право не только удерживать залоговую вещь до погашения долга, но и право реализовать залоговую вещь для покрытия долга, не зависимо от того, в чьём обладании она оказалась. Это вещное право было закреплено в «Своде законов Тайхō-рё». Залоговый кредитор (в случае неисполнения должником обязательства) мог реализовать (продать) заложенную вещь (с некоторыми ограничениями) [Тайхō-рё, XXX, ст.19]. Таким образом, относительное право обязательственных отношений превращалось в абсолютное право вещных отношений – кредитор получал защиту не только в случае нарушения обязательства должником, но и от других лиц, которые не были связаны с договором залога. См.: Свод законов “Тайхорё”. М.: Наука, 1985. Т.I. С.90-99 (далее: Свод законов…). 闌遺物 яп. ранвимоцу/ ранъибуцу – потерянный (бесхозный) предмет (вещь). – Свод законов “Тайхо рицу-рё”. М.: Наука, 1989. Т.III. С.102. Свод законов… Т.III. С.102. 闌遺物 кит. лáн-ú-ỳ – потеря, потерянная (забытая) вещь. – Большой китайско-русский словарь. М.: Наука, 1983. Т.III. С.149 (далее: БКРС). Свод законов «Тайхорё». М.: Наука, 1985. Т.II. С.127; 「凡得闌遺物者。皆送随近官司。在市得者。送市司。其衛府巡行得者。各送本衛。所得之物。皆懸於門外。有主識認者。験記責保還之。雖未有記案。但證拠灼然可験者亦準此。其経三十日無主認者収掌。仍録物色牌門。経一周無人認者。没官。録帳申官聴処分。没入之後。物猶見在。主来識認。證拠分明者還之。」 – Тайхō-Ёро-рицу-р¯ё (из серии Кокуси-тайкэй). Токио, б.г. С.308, строки 7-10 – С.309, строки 1-2. Свод законов… Т.II. С.97. 闌畜 яп. рантику – приблудный скот. – Свод законов… Т.II. С.239. Свод законов… Т.II. С.96. 兆域内 яп. тˉёикинай – досл. “в районе захоронения государя”. – Свод законов… Т.II. С.255. Там же. Т.II. С.194, прим. 4 к ст.1. Там же. Т.II. С.110. 諸蕃 яп. сёбан – досл. “все варвары”; уничижительное наименование всех неяпонцев. – Свод законов… Т.II. С.244. 鉄屋 яп. тэцу-я – кузница. Свод законов… Т.II. С.118. 私主 яп. сисю – частный владелец – хозяин–собственник. – Свод законов… Т.II. С.248. 觝 яп. тэй – бодаться. – Свод законов… Т.II. С.257. 絆 яп. хан/ ходасу – стреножить (лошадь, быка). – Свод законов… Т.II С.261. Свод законов… Т.II. С.156. См. далее. Свод законов… Т.II. С.154. Древние фудоки. М.: Наука, 1969. С.123. Древние фудоки. С.75-76. Древние фудоки. С.125. Древние фудоки. С.159, прим.6. Древние фудоки. С.41-42. Древние фудоки. С.122, 123. Свод законов… Т.II. С.127. 田主 яп. та-нуси – досл. “хозяин поля”. – Бунго-но куни-но фудоки // Фудоки (из серии «Бунгаку-тайкэй»). Токио, (б.г.). С. 37, строка 202; Древние фудоки. С.122. Древние фудоки. С.122; где 柵 яп. саку – огрàда, забóр, изгородь (ЯРУСИ. С.313). – Бунго-но куни-но фудо-ки // Фудоки. С. 37, строка 202. См.: Древние фудоки. C.99-100, 204, прим. 6. 注連野 яп. симэну; где 注連 яп. симэ – ритуальные украшения из плетённых соломенных верёвок. – ЯРС. С.507; 野 яп. ну – поле. Манъёсю: Избранное. М.: Наука, 1987. C.378, 379. 私地 яп. сити – частная земля. – Свод законов… Т.II. С.248. Свод законов… Т.II. С.156. Нихон-сёки: Анналы Японии. СПб.: Гиперион, 1997. Т.I. С.373, 386; Т.II. С.15, 18, 99. В гражданском праве обозначаемый термином assignatio. См.: Древние фудоки. С.249. 請 яп. укэру – принимать, получать; имеет также значение: 請 яп. коу – просить. – См.: ЯРУСИ. С.552. Древние фудоки. С.76; 「韓人ノ山村等ノ上祖 柞ノ巨智ノ賀那 請㆑此地 而 墾㆑田之時…」 – Харима-но куни-но фудоки // Фудоки. С.27, строки 212-213. В официальных списках правителей Ямато он правителем не считается. Акимото Китирō указывает, что ца-ревич Удзи-но вака-ирацуко (по «Нихон-сёки» один из сыновей государя Хомуда от наложницы Миянусияка-химэ), не стал правителем, уступив место своему старшему брату Ōсадзаки (Нинтоку). – Древние фудоки. С.258. О событиях его краткого царствования см.: Суровень Д.А. Политическая борьба в государстве Ямато и его внешнеполитические связи в 10-е – 20-е годы V века // Уральское востоковедение. Международный альма-нах. Екатеринбург: Изд-во Уральск. ун-та, 2007. Вып.2. С.4-10. Древние фудоки. С.258. О нём см.: Суровень Д.А. Развитие Японии в конце IV – начале V вв. // Уральское востоковедение: Междуна-родный альманах. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2005. Вып.1. С.8-45. 請 яп. коу – просить; имеет также значение: 請 яп. укэру – принимать, получать. – См.: ЯРУСИ. С.552. Древние фудоки. С.86; 「宇治天皇之世、宇治連等 遠祖 兄太加奈志・弟太加奈志ノ二人 請㆑大田村 与 富等地。」 – Харима-но куни-но фудоки // Фудоки. С.29, строки 609-610. О нём см.: Суровень Д.А. Политическая борьба в государстве Ямато и его внешнеполитические связи в 10-е – 20-е годы V века. С.4-24. Древние фудоки. С.105-106; 「…難波高津宮御宇天皇之世、日向ノ肥人ノ朝戸君… 求申仰 仍所賜㆑此処 而 放㆑飼猪… 猪飼野。」 – Харима-но куни-но фудоки // Фудоки. С.34, строки 213-214. Древние фудоки. С.125. Древние фудоки. С.159, прим.6. 墾闢 яп. комбяку, кит. кˇэнь-пù – досл. “поднял новь”. – БКРС. Т.II. С.124. Древние фудоки. С.41-42; 「…石村玉穂宮ノ大八洲所馭天皇之世、有㆑人 箭括氏ノ麻多智。…葦原ハ 墾闢 新治田。…乃 至㆑山口、標■置㆑堺堀。…発耕㆑田一十町余。」 – Хитати-но куни-но фудоки // Фудоки. С.5, строки 405-412. Древние фудоки. С.104. Древние фудоки. С.120. Древние фудоки. С.36, 40, 59, 80, 84, 89, 91, Древние фудоки. С.38, 137. Древние фудоки. С.43, 43. Древние фудоки. С.93. 宿蔵物 яп. сюкудзобуцу – досл. “давнишние сохранённые вещи”; клад. 私地 яп. сити – частная земля. – Свод законов… Т.II. С.248. 地主 яп. дзи-нуси – досл. “хозяин земли”; землевладелец. – ЯРС. С.194. 古器 яп. коки; сокр. от кокибуцу 古器物 – древний предмет. – Свод законов… Т.II. С.231. Свод законов… Т.II. С.156; 「凡 於 官地 得㆑宿蔵物 者、皆 入得㆑人。於 他人 私地 得、与㆑地主中分之。得㆑古器 形製異 者、悉送㆑官、酬㆑直。」 – Тайхō-Ёро-р¯ё. С.338, строки 1-3. 作 яп. цукури – досл. “изготовление”. Древние фудоки. С.40. Древние фудоки. С.50, 50. Древние фудоки. С.49. Древние фудоки. С.214. Древние фудоки. С.110-111. Древние фудоки. С.50. Древние фудоки. С.55. Древние фудоки. С.56. Древние фудоки. С.56. Древние фудоки. С.119. 犯法 кит. фань-фă – нарушать закон, правонарушение; противозаконный. – БКРС. Т.IV. С.324. 沒 “берут в казну”; здесь использован иероглиф мэй – быть изъятым; отбирать; конфисковывать, реквизиро-вать. – БКРС. T.III. C.1033. 「其犯法 輕者 沒㆑其妻子。」 Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М.: Изд. вост. лит., 1961. C.247. Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древнейшее время. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950. T.II. C.35; см.: Саэки Ю. Кодай-кокка-но синсэй// Нихон-рэкйси. 1969, № 254. C.73; Воробьев М.В. Япония в III-VII веках. М.: Наука, 1980. C.86, 88; Воробьев М.В. Некоторые формы зависимости в древней Японии// Проблемы социальных отношений и форм зависимости на древнем Востоке. М.: Наука, 1984. C.242. 「犯法者 沒㆑其妻子、…」 – Фань Е. Хоу-хань-шу. Пекин, 2000. С.822. Бичурин Н.Я. Собрание сведений… Т.II. С.44. Бичурин Н.Я. Собрание сведений… Т.II. С.95-96; Sources of Japanese traditions. NY.-L., 1965. Vol. I. P.9-10; Japan in the Chinese dynastic histories. South Pasadena, 1951. P.30-31. Воробьев М.В. Государство и общественное производство в Японии до середины VII века// Государство и социальные структуры на древнем Востоке. М.: Наука, 1989. С.132-154. Подробнее см.: Суровень Д.А. Проблемы царствования в Ямато правителя Икумэ (Суйнина) // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 1998. С.197-210. Кодзики: Записи о деяниях древности. СПб.: Шар, 1994. Т.II. С.190. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. С.153, 153, 153. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. С.152. Свод законов… Т.III. С.51, 56-67. 位田 яп. идэн – ранговый надел. – Свод законов… Т.I. С.309. 職分田 яп. сикибундэн/ 職田 сикидэн – должностной надел. - Свод законов… Т.I. С.338. 功田 яп. кōдэн – наградной надел. – Свод законов… Т.I. С.313. 賜田 яп. сидэн – жалованный надел; или 別勅田 яп. бэттёкудэн – досл. “рисовые поля, [даруемые] осо-бым императорским указом”. – Свод законов… Т.I. С.247, 292, 338. Свод законов… Т.III. С.92-93. Исключение составлял надел за «великие заслуги» (яп. дайкō 大功) – он предоставлялся в пользование на-вечно [Тайхō-рё, IX, ст.6]. – Свод законов… Т.I. С.92. Конрад Н.И. Надельная система в Японии// Избранные труды: история. М., 1974. С.106. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. С.158, 346, прим. 93. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. см. С.346, прим. 93. 口分田 яп. кубундэн – подушный надел. – Свод законов… Т.I. С.315. Свод законов… Т.I. С.95. Свод законов… Т.I. С.95, 96. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. С.286. 私邸宅 яп. си-тэйтаку; где 私 яп. си – частный, личный; 邸宅 яп. тэйтаку – особняк, дом. – ЯРС. С.577. Свод законов… Т.II. С.52. Свод законов… Т.II. С.155.
Суровень Д.А. к.и.н., доцент кафедры истории государства и права Уральской государственной юридической академии Екатеринбург РЕГУЛИРОВАНИЕ ВЕЩНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ДРЕВНЕЯПОНСКОМ ПРАВЕ Категории вещей По имеющимся в нашем распоряжении материалам невозможно проследить какое-либо деление вещей в древнеяпонском праве. Можно только говорить о противопоставление земли всем остальным вещам. Это видно из особого прядка правового регулирования, применяемого к земельным участкам. Связано это противопоставление с тем, что земля, как основное средство производства, имела особый порядок правового регулирования. И проявлялось это, прежде всего, в том, что в период древности иметь землю в собственности могли только члены общины – полноправные свободные. В своде законов «Тайхор¯ё» регулированию поземельных отношений посвящён IX-й закон “Земельные наделы”, состоящий из тридцати семи статей. В «Тайхō-рицу» употребляется понятие “потерянная вещь” (др.-яп. ранвимоту, яп. ранъимоцу, ранъибуцу) , которое К.А.Попов переводит ещё как “бесхозная вещь”. Однако китайский термин лáн-ú-ỳ (яп. ранъимоцу/ ранъибуцу) имеет значение “потеря, потерянная (забытая) вещь” и не имеет значения “бесхозная вещь”. Этим вещам посвящена 15-я статья XXVIII-го закона «Тайхō-рё». «Если будут найдены бесхозные [потерянные – С.Д.] вещи (ранъибуцу), то всегда надлежит отправлять [их] в ближайшее казенное ведомство. Если [вещи] найдены в городе, то отправлять [их] в городское ведомство. Если [вещи] найдены дозором штаба дворцовой охраны, то отправлять [их] в соответствующий штаб. Найденные вещи всегда выставлять за воротами. Если [их] опознает хозяин, то после рассмотрения [его] письменного заявления, подтвержденного гарантами [т.е. поручителями – С.Д.], вернуть ему [вещи]. Даже без письменного заявления, но при наличии значительных и явных доказательств, следовать тому же. Если по прошествии 30 дней не будет хозяина, [их] опознавшего, то сдать [вещи] на склад, а [их] вид описать и вывесить уведомление на воротах. Если по прошествии полного года не будет хозяина, [их] опознавшего, то конфисковывать [вещи] в казну. Затем составить опись, доложить Государственному совету и запросить [его] указаний. Если после конфискации при наличии в данное время этих вещей придёт [их] хозяин, опознает [вещи] и [представит] явные доказательства, то вернуть ему [вещи]» [Тайхō-рё, XXVIII, ст.15]. Потерянным вещам (яп. ранъибуцу) посвящена 24-я статья XXIII закона, определявшая действия чиновников в случае их обнаружения. 23-я статья особо оговаривает ситуацию с приблудным скотом (яп. рантику) , считающимся потерянным имуществом. Районы захоронений (яп. т¯ёикинай) относились к вещам, изъятым из гражданского оборота. Территория государева захоронения считалась заповедной, имела какое-то ограждение. «…В районе захоронения [яп. т¯ёикинай – С.Д.] запрещается рыть могилы, возделывать почву, пасти скот и рубить лес» [Тайхō-рё, XXVI, ст.1 «Охрана усыпальниц»]. К вещам, ограниченным в обороте, относилось оружие. «Луки, стрелы [и другое] оружие никогда нельзя продавать варварам (сёбан). На восточных и северных окраинах [т.е. там, где жили варвары эмиси/ айны – С.Д.] [страны] нельзя сооружать кузницы (тэцуя) » [т.е. мастерские, где производилось оружие] [Тайхō-рё, XXVII, ст. 6 Торговля оружием]. Понятие и содержание права собственности Каждому типу производственных отношений соответствует определенный тип собственности. Право собственности во всякой системе права является центральным правовым институтом, предопределяющим характер всех других институтов частного права (договоров, семьи, наследования). Однако выработка понятия права собственности происходило весьма медленно. В древний период в японском праве понятия (то есть определения) права собственности не было. Однако, исходя из сведений, которые даны в древнеяпонских источниках, можно утверждать, что право собственности – это наиболее абсолютное господство лица над вещью. В данном случае слово “наиболее” означает: с одной стороны, что собственник вещи (яп. сисю в «Тайхō-рё») обладал наибольшим комплексом прав на вещь, больше которого никто иметь не мог; с другой стороны, слово “наиболее” означало наличие определенных ограничений прав собственника, устанавливаемых правовыми обычаями, законами в интересах общества и отдельных лиц. Просто “абсолютного права” в древней Японии, так же как и везде в мире, не существовало. Примером таких ограничений, установленных законом, может послужить содержание ст.23 «Меры против буйства домашних животных» XXX закона в «Тайхō-рё»: «Что касается домашнего скота, то если [бык] бодает (тэй) людей, то срезать [ему] оба рога. Если [вол, лошадь] лягают людей, то стреножить (хан) их. Если [собака] кусает людей, то подрезать [ей] оба уха. Если появится бешеная собака, то разрешается убить [её] на месте» [Тайхō-рё, XXX, ст.23]. Существование в древнеяпонском сервитутных прав так же ограничивало права собственника вещи. В нарративных источниках даётся описание ситуаций, при которых реализовывались отдельные правомочия собственника. Путём анализа материалов древнеяпонских источников можно выделить следующие правомочия собственника. 1) Право распоряжаться, т.е. определять юридическую судьбу вещи. Так, реализуя это право, собственники продавали, дарили, меняли, передавали в наём и в ссуду, отдавали в залог, давали взаймы своё имущество. 2) Право владеть, т.е. фактически обладать вещью, относясь к ней как к своей. Нарративные источники и Законы «Тайхō-рё» указывают, что собственники владели различными вещами, такими как земля, строения, рабы, домашний скот и другое имущество [Тайхō-рё, XXX, ст.18]. 3) Право пользоваться, т.е. использовать для себя полезные качества вещи. Реализация этого правомочия наиболее часто упоминается в источниках. «Горное поле Та… это большое и широкое поле с плодородной почвой и очень удобное для разработки. В древнее время один местный крестьянин [земледелец – С.Д.] на этом поле возделал много рисовых полей; [собрал урожай], а рис, оставшийся сверх нужного для еды, он бросил на межах» [Бунго-фудоки, уезд Хаями, горное поле Та]. «…Предок корейского рода Карахито-ямамура, [по имени] Наранокотинокана, получив этот участок земли, разрабатывал его, а на участке оказались кусты травы, корни которой имели сильный запах (кусакарики); поэтому деревню и назвали Кусаками» [Харима-фудоки, уезд Сикама, село Коти, деревня Кусаками]. «В древнее время в уезде Кусу провинции Бунго было одно широкое целинное поле. Некий человек, живший в уезде Ōкита, пришел на это поле, возвел жилище, возделал это поле и стал там жить» [Фрагменты Бунго-фудоки, цель для стрельбы из лука – рисовые лепёшки]. В правление Кэйтая (507-531) общинник возделал целинное поле: «…во времена правления царя, [обитавшего] во дворце Иварэнотамахо и правившего оттуда восемью великими островами, жил [один] человек. Это был Матати из рода Яхадзу. Он расчистил равнину Асихара… разработал и превратил её в новые поливные поля… Тогда было поднято свыше 10 токоро целины…» [Хитати-фудоки, уезд Намэката, равнина Асихара]. 4) Право получать плоды и доходы от вещи. Хозяева полей выращивали и собирали рис [Бунго-фудоки, уезд Хаями, пик Куби, горное поле Та]. Дети рабыни поступали в собственность её господина: «Если раб и рабыня из двух [разных] семей убегут вместе и у них родится мальчик или девочка, то [дети] должны всегда относится к линии матери» [Тайхō-рё, XXVIII, ст.14]. Таким образом, дети рабыни считались приплодом её собственника. 5) Право истребовать вещь при помощи иска из обладания другого лица. Подразумевалось, что любая вещь должна находиться у человека на законных основаниях. За присвоение чужого имущества следовало наказание. Особое значение имело право собственности на землю, так как земля являлась основным средством производства. К тому же, в древнем праве наличие права собственности на землю давало обладание статусом гражданства. Собственник земли обозначался понятием “хозяин поля” (др.-яп. та-нуси). Для обозначения границ земельного участка использовалась изгородь («хозяин поля обнёс его изгородью» ). Кроме того, для этих целей использовалось огораживание полей веревкой из рисовой соломы [см.: Харима-фудоки, уезд Камудзаки, село Тада, горное поле Овати]. Подобная веревка (яп. симэ), завязанная жгутом, стала знаком запрета, ею огораживали от посторонних рисовые поля. В данный период рисовая веревка сделалась просто символом собственности. Отсюда появился термин “запретные поля” (яп. симэну) , то есть поля, оцепленные священными рисовыми веревками в знак запрета ступать на них посторонним. В своде «Тайхō-рё» частные земли были обозначены термином сити [Тайхō-рё, XXX, ст.22]. О том, что земля находилась в частной собственности, говорят следующие факты. Во-первых, земля дарилась. В земельном праве договор дарения является одним из оснований для возникновения права собственности. Если землю подарили, то, следовательно, она находится в частной собственности, так как при помощи дарения передается и приобретается весь комплекс прав на вещь, т.е. право собственности. К данному основанию для возникновения права собственности в источниках примыкает такой способ приобретения права собственности как приобретение права собственности распоряжением властей. Чаще всего в источниках говорится о тех ситуациях, когда дарителем в одних случаях и распорядителем в других выступал правитель. Отличия здесь между договором дарения и способом приобретения права собственности распоряжением властей (помимо того, что первый – институт обязательственного права, а второй – институт вещного права) заключаются в следующем. При дарении государь дарил земли, являвшиеся его собственностью (и тем самым осуществлял правомочие собственника распоряжаться вещью, т.е. землями государственного сектора экономики, проистекающие из власти dominium). При распоряжении властей правитель передавал незанятые или завоёванные земли в чью-либо частную собственность, реализуя полномочия публичной, политической или, как её ещё называют, юрисдикционной власти – власти imperium. Упоминания в источниках о ситуациях, связанных с разными способами приобретения права собственности, свидетельствовали о существовании в Ямато частной собственности на землю. Способы приобретения права собственности 1) Приобретение права собственности распоряжением властей Первый пример: «…предок корейского рода Карахито-ямамура [южные корейцы из селения Яма-мура (досл. “Горного села”) – С.Д.], [по имени] Нара-но Коти-но Кана [Кана из рода Коти, что в Нара – С.Д.], получив [яп. укэру – С.Д.] этот участок земли, разрабатывал его…» [Харима-фудоки, уезд Сикама, деревня Кусаками]. Другой случай: «Во времена царя Удзи [Удзи-но сумэра-микото , 415-417 годы испр. хрон., сын государя Хомуда/ Одзина – С.Д.] два предка мурадзи Удзи, [по имени] Этаканаси [досл. “старший брат Таканаси” – С.Д.] и Ототаканаси [досл. “младший брат Таканаси – С.Д.], выпросили [яп. коу – С.Д.] себе [участок земли] в Ёфуто, что [на землях] деревни Ōта…» [Харима-фудоки, уезд Иибо, деревня Ōта, поле Ōко]. «…Во времена царя, правившего Поднебесной из дворца Такацу, что в Нанива [Ōсадзаки/ Нинтоку, ок. 418–425/427 годы испр. хрон. – С.Д.] Асабэнокими, житель Кума из Хюга… Он обратился [к царю] с просьбой выделить ему место для разведения (кау) кабанов, и царь даровал [яп. тамау – С.Д.] ему эту местность… Икаи» (Икаи-но – досл. “поле разведения кабанов”) [Харима-фудоки, уезд Камо, горное поле Икаи]. Во всех приведенных выше примерах лица приобрели право собственности на землю распоряжением властей. 2) Приобретение права собственности захватом бесхозной вещи Наиболее распространенным случаем данного способа являлось приобретение права собственности на целинные земли. «В древнее время в уезде Кусу провинции Бунго было одно широкое целинное поле. Некий человек, живший в уезде Ōкита, пришел на это поле, возвел жилище, возделал это поле и стал там жить» [Фрагменты Бунго-фудоки, цель для стрельбы из лука – рисовые лепёшки]. В правление Кэйтая (507-531) общинник возделал целинное поле: «…во времена правления царя, [обитавшего] во дворце Иварэ-но Тамахо и правившего оттуда восемью великими островами, жил [один] человек. Это был Матати из рода Яхадзу. Он расчистил равнину Асихара … разработал [яп. комбяку, кит. кˇэнь-пù – досл. “поднял новь” – С.Д.] и превратил её в новые поливные поля…» Границы участка были обозначены рвом и шестом. «Тогда было поднято свыше 10 токоро целины…» [Хитати-фудоки, уезд Намэката, равнина Асихара]. Приобретение права собственности путем захвата бесхозной вещи активно применялось в отношении движимых вещей: при сборе даров природы, в том числе – при сборе бамбука , морской капусты ; получением добычи на охоте и на рыбалке ; ловлей диких лошадей. Право собственности приобреталось также находкой брошенной вещи (меча): «…когда Инуи из рода Томамибэ обрабатывал здесь поле, он нашел в земле этот меч…» [Харима-фудоки, уезд Саё, село Накацугава]. 3) Особым случаем являлась находка клада. Кладом считалась не любая вещь, а зарытые в земле или сокрытые иным способом деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен либо в силу закона утратил на них право. «Если на казенных землях найден клад (сюкудзобуцу) , то всегда отдавать [его] нашедшему человеку. Если [клад] найден человеком на частной земле (сити) , то разделить [его] пополам с владельцем земли [яп. дзи-нуси – досл. “хозяином земли” – С.Д.]. Если найдены древние предметы (коки) необычной выделки, то [их] отправить в казенное ведомство, которое должно выплатить [их] цену [нашедшему]» [Тайхō-рё, XXX, ст.22 «Клады»]. 4) Приобретение права собственности судебным решением. В случае спора о том, чьей собственностью является вещь, судья признавал право собственности за тем лицом, которое в судебном разбирательстве доказывало это. 5) Приобретение права собственности простой, неформальной передачей вещи. Этот способ часто использовался при совершении различных сделок, связанных с передачей права собственности от одного лица другому (при купле–продаже, мене, займе, дарении). 6) Приобретение права собственности переработкой или изготовлением вещи (яп. цукури) Примеры использования данного способа: выжигали соль ; ковали мечи, в том числе из песчаного железняка ; построили три судна , построили лодку: «…во времена царя, правившего Поднебесной из дворца Такацу, что в Нанива [Ōсадзаки/ Нинтоку, ок. 418-425/427 годы испр. хрон. – С.Д.], над колодцем росло камфорное дерево… Это камфорное дерево срубили и сделали из него лодку… (фунэ-ни цукуру) » [Фрагменты Харима-фудоки, Хаятори]; при Тэнти (662-671) построено судно: «…царь Ōми приказал кораблестроителям построить это большое судно в Иваки в провинции Митинооку для посылки экспедиции на розыски [новых] земель…» [Хитати-фудоки, уезд Касима, село Хама]; ткали ткани ; в том числе в царствование Мимаки (324-331 годы испр. хрон.): «…в правление царя Мимаки, дальний потомок Нагахатабэ [по имени] Татэ приехал из Мино в Кудзи, построил там ткацкую мастерскую и впервые начал ткать…» [Хитати-фудоки, уезд Кудзи, храм Нагахатабэ]; здесь же мы видим, что он построил ткацкую мастерскую; изготавливали дубины: «В древние времена царь, правивший Поднебесной из дворца Хисиро, что в Макимуку, [однажды] находился в своём походном шатре в Кутами. Собираясь покарать смертью цутикумо, [скрывавшихся] в каменных пещерах Нэдзуми, он приказал своим [подданным – С.Д.] нарубить деревьев камелии цубаки, наделать из них дубины и использовать их как оружие…» [Бунго-фудоки, уезд Наори, местность Цубаити и горное поле Тида]. По текстам древнеяпонских источников можно также проследить: 7) Приобретение права собственности соединением, смешением, слиянием вещей; и 8) Приобретение права собственности на плоды плодоносящей вещи Помимо частной собственности существовала государственная собственность (субъектом права собственности на которую выступал глава государства – правитель династии Ямато). Государственное имущество упоминается в древнеяпонских источниках и в разделах древнекитайских летописей, рассказывающих о Японии. Так, например, за некоторые преступления члены семьи преступника в качестве наказания становились государственными рабами. Это было в период Яматай (I-III века). «[Что касается их] нарушителей закона (кит. фаньфă) , [то у] легких преступников (кит. цūн-чжэ) берут в казну (кит. мэй – досл. “конфисковывают”) их жен и детей…» [Вэйчжи–вожэнь–чжуань, цз.30 С.27б (5а), 3; С.28а (5б), 9; см.: Сань-го-чжи, Вэй-чжи, гл.30, Во ]; «...у преступников отбирают жену с детьми в неволю» [Хоу-хань-шу, гл.115, VIII (Во)]; «[У] правонарушителей (кит. фаньфăчжэ) конфискуют (кит. мэй) [в казну, в рабство] жену [и] детей» [Хоу-хань-шу, св.85, Дунъи-бе-цзюань, 75, Во]. В период Ямато (IV-VII века) этот источник рабства сохранялся. «За лёгкие преступления описывают семейство преступника в казну…» [Нань-ши, гл 79, IV]. «По тамошним обыкновениям... По воровству платят за покраденное; а кто не в состоянии заплатить, отдается в невольники» [Суй-шу, гл.81, VI; Sui-shu]. В Ямато формируется (параллельно общинному сектору экономики) государственный сектор на основе царского землевладения . Исследователи считают, что самой ранней формой государственной земельной собственности были ми-агата (“царские округа”), служившие основой, экономической базой монархической власти и формирующегося государственного аппарата. Но основной формой земельной собственности монарха стали “государевы поля” (мита), урожай с которых складывался и хранился в “государевых амбарах” (миякэ), управлявшихся особыми должностными лицами (миякэ-но цукаса/ миякэ-си – “управляющий государевым амбаром” и миякэ-но мурадзи – “глава [корпорации] государевых амбаров”). “Царские поля” обрабатывались земледельцами из корпорации неполноправных свободных табэ (“корпорации полей). Владение Понятия владения в древнеяпонских источниках нет. Но под владением также как и везде подразумевалось (1) фактическое обладание вещью, соединенное с (2) намерением относится к вещи как к своей. При прекращении фактического обладания вещью право владения прекращалось. При исчезновении намерения относиться к вещи как к своей – владение превращалось в держание. Виды владения Древнеяпонские источники дают сведения как о владении собственника (законном владении), так и о владении несобственника (незаконном владении). В свою очередь незаконное владение представлено добросовестным владением (полученным явно, без хитрости, насилия и обмана) и недобросовестным владением (“владением вора”, т.е. полученным тайно, скрыто, неявно, с хитростью, насилием и обманом). Нарративные источники приводят случаи возникновения недобросовестного владения: вор «…похитил эту корону с каменьями…». Часто крали оружие: в «Нихон-сёки» говорится – трижды «…похитили меч…». Косэ-но Токонэ 19-го дня 3-го месяца 646 года незаконно завладел чужим имуществом, отобрал лошадей. Закон VII «Тайхō-рицу» в статьях 10, 23-44, 46, 50-53 также описывает различные ситуации, при которых в результате хищения, возникало незаконное недобро-совестное владение. «Тайхō-рё» в IX законе «Земельные наделы» регулирует вопрос о земельных участках, находившихся в добросовестном владении: ранговые (идэн) [Тайхō-рё, IX, ст.4], должностные (сикибундэн/ сикидэн) [Тайхō-рё, IX, ст.5, 32], наградные (кōдэн) [Тайхō-рё, IX, 6], жалованные (сидэн/ бэттёкудэн) [Тайхō-рё, IX, ст.12]. Должностные и ранговые наделы давались во владение за службу и подлежали возврату по её окончании или лишении ранга [Тайхō-рё, IX, ст.8-9]. Наградные наделы передавались в наследственное пользование на несколько поколений (от одного до трёх поколений) [Тайхō-рё, IX, ст.6, 10]. Срок, на который передавались жалованные наделы, в законах не оговорён. Однако, исходя из исторической практики, исследователи предполагают их пожизненный характер. Держание Данный вид права на вещь (заключающийся в праве обладания чужой вещью), как можно судить по древнеяпонским источникам, также как и везде, возникал при договорах ссуды (договора временного безвозмездного пользования) и найма вещи. «…Люди берут [в ссуду – С.Д.] сосуды для приготовления пищи, но ударяют их о что-либо и разбивают. Хозяин же сосуда заставляет их совершить очищение» [берет возмещение ]. О том, что вещи находились у ссудополучателя и нанимателя в держании, говорило то, что он, фактически обладая вещью, не относился к ней как к своей. Об отсутствии намерения относиться к вещи как к своей свидетельствовали следующие факты: 1) вещь была получена на основании договора (если бы ссудополучатель не признавал права другого лица на эту вещь, то он не стал бы заключать с ним договор); 2) при найме вещи платят наемную плату (это было бы невозможно, если бы обладатель вещи не признавал прав другого лица на данную вещь); 3) защиту вещи в суде осуществлял собственник, а не держатель вещи. В законодательстве второй половины VII века и в «Тайхō-р¯ё» право держания было закреплено в статьях о подушных наделах (кубундэн) , лежавших в основе надельной системы [Тайхō-рё, IX, ст.3, 7, 13-14, 20-21, 23-24]. Земля такого надела находилась в собственности государства, но передавалась в обладание держателя. И, если держатель надела умирал, поле подлежало возвращению в казну [Тайхō-рё, IX, ст. 21, 22]. По этой же причине (собственность государства на землю) держатель не имел права продать свой надел. Обмен полей также запрещался [Тайхō-рё, IX, ст. 20, 25]. Право на чужую вещь: 1) Сервитуты Древнеяпонское право знало такой институт вещного права, как права на чужую вещь в виде права пользования чужой вещью в строго ограниченном законом порядке (сервитуты). Можно полагать, что первоначально эти правоотношения (соседские права), как это всегда было в древности, регламентировались правовыми обычаями. Законодательное регулирование сервитутные права получили во второй половине VII – начале VIII веков. «Случилось большое наводнение… тем, кто не мог сам выбраться из беды… разрешено ловить рыбу и рубить деревья в горах, лесах, прудах и болотах» [Нихон-сёки, св.30-й, Дзитō, 6-й год пр., 5-й вставной месяц, 3-й день]. То есть пострадавшим было разрешено пользоваться государственными угодьями. В «Тайхō-рё» говорится о таких видах городских сервитутов как “право вида” и “право света”: «При строительстве частных домов (ситэйтаку) нельзя возводить многоэтажных зданий и [нельзя] заслонять чужой дом» [Тайхō-рё, XX, ст.3 Строительство частных домов]. 2) Залоговое право В древнеяпонском праве на последнем этапе его развития на основе такого способа обеспечения обязательства как залог (относящегося к обязательственному праву) стал формироваться такой институт вещного права как залоговое право (право залогового кредитора распоряжаться чужой вещью). Возникновение такого права могло быть возможным только при следующих условиях: залоговый кредитор должен был получить право не только удерживать залоговую вещь до погашения долга, но и право реализовать залоговую вещь для покрытия долга, не зависимо от того, в чьём обладании она оказалась. Это вещное право было закреплено в «Своде законов Тайхō-рё». Залоговый кредитор (в случае неисполнения должником обязательства) мог реализовать (продать) заложенную вещь (с некоторыми ограничениями) [Тайхō-рё, XXX, ст.19]. Таким образом, относительное право обязательственных отношений превращалось в абсолютное право вещных отношений – кредитор получал защиту не только в случае нарушения обязательства должником, но и от других лиц, которые не были связаны с договором залога. См.: Свод законов “Тайхорё”. М.: Наука, 1985. Т.I. С.90-99 (далее: Свод законов…). 闌遺物 яп. ранвимоцу/ ранъибуцу – потерянный (бесхозный) предмет (вещь). – Свод законов “Тайхо рицу-рё”. М.: Наука, 1989. Т.III. С.102. Свод законов… Т.III. С.102. 闌遺物 кит. лáн-ú-ỳ – потеря, потерянная (забытая) вещь. – Большой китайско-русский словарь. М.: Наука, 1983. Т.III. С.149 (далее: БКРС). Свод законов «Тайхорё». М.: Наука, 1985. Т.II. С.127; 「凡得闌遺物者。皆送随近官司。在市得者。送市司。其衛府巡行得者。各送本衛。所得之物。皆懸於門外。有主識認者。験記責保還之。雖未有記案。但證拠灼然可験者亦準此。其経三十日無主認者収掌。仍録物色牌門。経一周無人認者。没官。録帳申官聴処分。没入之後。物猶見在。主来識認。證拠分明者還之。」 – Тайхō-Ёро-рицу-р¯ё (из серии Кокуси-тайкэй). Токио, б.г. С.308, строки 7-10 – С.309, строки 1-2. Свод законов… Т.II. С.97. 闌畜 яп. рантику – приблудный скот. – Свод законов… Т.II. С.239. Свод законов… Т.II. С.96. 兆域内 яп. тˉёикинай – досл. “в районе захоронения государя”. – Свод законов… Т.II. С.255. Там же. Т.II. С.194, прим. 4 к ст.1. Там же. Т.II. С.110. 諸蕃 яп. сёбан – досл. “все варвары”; уничижительное наименование всех неяпонцев. – Свод законов… Т.II. С.244. 鉄屋 яп. тэцу-я – кузница. Свод законов… Т.II. С.118. 私主 яп. сисю – частный владелец – хозяин–собственник. – Свод законов… Т.II. С.248. 觝 яп. тэй – бодаться. – Свод законов… Т.II. С.257. 絆 яп. хан/ ходасу – стреножить (лошадь, быка). – Свод законов… Т.II С.261. Свод законов… Т.II. С.156. См. далее. Свод законов… Т.II. С.154. Древние фудоки. М.: Наука, 1969. С.123. Древние фудоки. С.75-76. Древние фудоки. С.125. Древние фудоки. С.159, прим.6. Древние фудоки. С.41-42. Древние фудоки. С.122, 123. Свод законов… Т.II. С.127. 田主 яп. та-нуси – досл. “хозяин поля”. – Бунго-но куни-но фудоки // Фудоки (из серии «Бунгаку-тайкэй»). Токио, (б.г.). С. 37, строка 202; Древние фудоки. С.122. Древние фудоки. С.122; где 柵 яп. саку – огрàда, забóр, изгородь (ЯРУСИ. С.313). – Бунго-но куни-но фудо-ки // Фудоки. С. 37, строка 202. См.: Древние фудоки. C.99-100, 204, прим. 6. 注連野 яп. симэну; где 注連 яп. симэ – ритуальные украшения из плетённых соломенных верёвок. – ЯРС. С.507; 野 яп. ну – поле. Манъёсю: Избранное. М.: Наука, 1987. C.378, 379. 私地 яп. сити – частная земля. – Свод законов… Т.II. С.248. Свод законов… Т.II. С.156. Нихон-сёки: Анналы Японии. СПб.: Гиперион, 1997. Т.I. С.373, 386; Т.II. С.15, 18, 99. В гражданском праве обозначаемый термином assignatio. См.: Древние фудоки. С.249. 請 яп. укэру – принимать, получать; имеет также значение: 請 яп. коу – просить. – См.: ЯРУСИ. С.552. Древние фудоки. С.76; 「韓人ノ山村等ノ上祖 柞ノ巨智ノ賀那 請㆑此地 而 墾㆑田之時…」 – Харима-но куни-но фудоки // Фудоки. С.27, строки 212-213. В официальных списках правителей Ямато он правителем не считается. Акимото Китирō указывает, что ца-ревич Удзи-но вака-ирацуко (по «Нихон-сёки» один из сыновей государя Хомуда от наложницы Миянусияка-химэ), не стал правителем, уступив место своему старшему брату Ōсадзаки (Нинтоку). – Древние фудоки. С.258. О событиях его краткого царствования см.: Суровень Д.А. Политическая борьба в государстве Ямато и его внешнеполитические связи в 10-е – 20-е годы V века // Уральское востоковедение. Международный альма-нах. Екатеринбург: Изд-во Уральск. ун-та, 2007. Вып.2. С.4-10. Древние фудоки. С.258. О нём см.: Суровень Д.А. Развитие Японии в конце IV – начале V вв. // Уральское востоковедение: Междуна-родный альманах. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2005. Вып.1. С.8-45. 請 яп. коу – просить; имеет также значение: 請 яп. укэру – принимать, получать. – См.: ЯРУСИ. С.552. Древние фудоки. С.86; 「宇治天皇之世、宇治連等 遠祖 兄太加奈志・弟太加奈志ノ二人 請㆑大田村 与 富等地。」 – Харима-но куни-но фудоки // Фудоки. С.29, строки 609-610. О нём см.: Суровень Д.А. Политическая борьба в государстве Ямато и его внешнеполитические связи в 10-е – 20-е годы V века. С.4-24. Древние фудоки. С.105-106; 「…難波高津宮御宇天皇之世、日向ノ肥人ノ朝戸君… 求申仰 仍所賜㆑此処 而 放㆑飼猪… 猪飼野。」 – Харима-но куни-но фудоки // Фудоки. С.34, строки 213-214. Древние фудоки. С.125. Древние фудоки. С.159, прим.6. 墾闢 яп. комбяку, кит. кˇэнь-пù – досл. “поднял новь”. – БКРС. Т.II. С.124. Древние фудоки. С.41-42; 「…石村玉穂宮ノ大八洲所馭天皇之世、有㆑人 箭括氏ノ麻多智。…葦原ハ 墾闢 新治田。…乃 至㆑山口、標■置㆑堺堀。…発耕㆑田一十町余。」 – Хитати-но куни-но фудоки // Фудоки. С.5, строки 405-412. Древние фудоки. С.104. Древние фудоки. С.120. Древние фудоки. С.36, 40, 59, 80, 84, 89, 91, Древние фудоки. С.38, 137. Древние фудоки. С.43, 43. Древние фудоки. С.93. 宿蔵物 яп. сюкудзобуцу – досл. “давнишние сохранённые вещи”; клад. 私地 яп. сити – частная земля. – Свод законов… Т.II. С.248. 地主 яп. дзи-нуси – досл. “хозяин земли”; землевладелец. – ЯРС. С.194. 古器 яп. коки; сокр. от кокибуцу 古器物 – древний предмет. – Свод законов… Т.II. С.231. Свод законов… Т.II. С.156; 「凡 於 官地 得㆑宿蔵物 者、皆 入得㆑人。於 他人 私地 得、与㆑地主中分之。得㆑古器 形製異 者、悉送㆑官、酬㆑直。」 – Тайхō-Ёро-р¯ё. С.338, строки 1-3. 作 яп. цукури – досл. “изготовление”. Древние фудоки. С.40. Древние фудоки. С.50, 50. Древние фудоки. С.49. Древние фудоки. С.214. Древние фудоки. С.110-111. Древние фудоки. С.50. Древние фудоки. С.55. Древние фудоки. С.56. Древние фудоки. С.56. Древние фудоки. С.119. 犯法 кит. фань-фă – нарушать закон, правонарушение; противозаконный. – БКРС. Т.IV. С.324. 沒 “берут в казну”; здесь использован иероглиф мэй – быть изъятым; отбирать; конфисковывать, реквизиро-вать. – БКРС. T.III. C.1033. 「其犯法 輕者 沒㆑其妻子。」 Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М.: Изд. вост. лит., 1961. C.247. Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древнейшее время. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950. T.II. C.35; см.: Саэки Ю. Кодай-кокка-но синсэй// Нихон-рэкйси. 1969, № 254. C.73; Воробьев М.В. Япония в III-VII веках. М.: Наука, 1980. C.86, 88; Воробьев М.В. Некоторые формы зависимости в древней Японии// Проблемы социальных отношений и форм зависимости на древнем Востоке. М.: Наука, 1984. C.242. 「犯法者 沒㆑其妻子、…」 – Фань Е. Хоу-хань-шу. Пекин, 2000. С.822. Бичурин Н.Я. Собрание сведений… Т.II. С.44. Бичурин Н.Я. Собрание сведений… Т.II. С.95-96; Sources of Japanese traditions. NY.-L., 1965. Vol. I. P.9-10; Japan in the Chinese dynastic histories. South Pasadena, 1951. P.30-31. Воробьев М.В. Государство и общественное производство в Японии до середины VII века// Государство и социальные структуры на древнем Востоке. М.: Наука, 1989. С.132-154. Подробнее см.: Суровень Д.А. Проблемы царствования в Ямато правителя Икумэ (Суйнина) // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 1998. С.197-210. Кодзики: Записи о деяниях древности. СПб.: Шар, 1994. Т.II. С.190. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. С.153, 153, 153. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. С.152. Свод законов… Т.III. С.51, 56-67. 位田 яп. идэн – ранговый надел. – Свод законов… Т.I. С.309. 職分田 яп. сикибундэн/ 職田 сикидэн – должностной надел. - Свод законов… Т.I. С.338. 功田 яп. кōдэн – наградной надел. – Свод законов… Т.I. С.313. 賜田 яп. сидэн – жалованный надел; или 別勅田 яп. бэттёкудэн – досл. “рисовые поля, [даруемые] осо-бым императорским указом”. – Свод законов… Т.I. С.247, 292, 338. Свод законов… Т.III. С.92-93. Исключение составлял надел за «великие заслуги» (яп. дайкō 大功) – он предоставлялся в пользование на-вечно [Тайхō-рё, IX, ст.6]. – Свод законов… Т.I. С.92. Конрад Н.И. Надельная система в Японии// Избранные труды: история. М., 1974. С.106. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. С.158, 346, прим. 93. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. см. С.346, прим. 93. 口分田 яп. кубундэн – подушный надел. – Свод законов… Т.I. С.315. Свод законов… Т.I. С.95. Свод законов… Т.I. С.95, 96. Нихон-сёки: Анналы Японии. Т.II. С.286. 私邸宅 яп. си-тэйтаку; где 私 яп. си – частный, личный; 邸宅 яп. тэйтаку – особняк, дом. – ЯРС. С.577. Свод законов… Т.II. С.52. Свод законов… Т.II. С.155.
6.
Политическая борьба в государстве ямато и его внешнеполитические связи в 10-е – 20-е годы v века
(публикация автора на scipeople)
Политическая борьба в государстве ямато и его внешнеполитические связи в 10-е – 20-е годы v века
(публикация автора на scipeople)
Суровень Д.А.
- Уральское востоковедение. Международный альманах. Екатеринбург: Изд-во Уральск. ун-та, 2007. Вып.2. С.4-24. , 2007
Внутренняя и внешняя политика государства Ямато в начале V века
Внутренняя и внешняя политика государства Ямато в начале V века
Суровень Д.А. ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА В ГОСУДАРСТВЕ ЯМАТО И ЕГО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ СВЯЗИ в 10-е – 20-е годы IV века В историографии относительно 10-х годов V века существует определенная проблема с установлением времени завершения царствования Одзина и началом царствования Нинтоку. Так как, если до 22-го года правления Одзина, как отмечают исследователи, четко соблюдается принцип “смещения на два полных цикла (120 лет)” [389-411 годы испр. хрон.], и наблюдается совпадение циклических обозначений в корейских и японских источниках, то последние годы правления Одзина (в «Нихон-сёки» названы: 25-й, 28-й, 31-й, 37-й, 40-й, 41-й) в это правило не укладываются, опять обнаруживается смещение циклических обозначений на 26 лет и несовпадение с корейскими источниками в 6 лет (25-й год правления Одзина описывает корейские события 420 года, хотя по циклическим обозначениям это должен быть 414 год). Хронологического “провал” (411-425 годов) был вызван: 1) ошибочным определением циклического обозначения 1-го года правления Нинтоку (когда циклическое обозначение времени рождения Нинтоку – мидзуното-тори [10-й год цикла] (373 год испр. хрон.), видимо, был принят авторами «Нихон-сёки» за 1-й год его правления); 2) необходимостью как-то выровнять хронологию и компенсировать лишние 120 лет, появившиеся в результате удревнения и “растянутости” хронологии; 3) так как в 411 году Хомуда было 65 лет (родился в 346 году), то, скорее всего, последние годы он реально не правил, а только “царствовал”, имея при себе соправителя. Этим соправителем мог быть только сын Одзина – наследный принц Удзи-но вака-ирацуко. В «Нихон-сёки» в разделе 28-го года правления Одзина говорится, что принц Удзи принимал посольство от Когурё. То есть здесь он фактически действовал уже явно как соправитель при престарелом отце [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 28-й год пр.; Nihongi, X, 17-18]. К счастью, в «Нихон-сёки» есть сведения, которые позволяют скорректировать хронологию на основе сведений китайских источников. В разделе, датированном 37-м годом правления Одзина, сообщается: корейцы «Ати-но оми [прибывший в Японию в 409 году (испр. хрон.) с населением из 17-ти округов Кореи – С.Д.] и Цуга-но оми [др.-яп. Тука-но оми; сын Ати-но оми – С.Д.] были посланы в У, чтобы раздобыть швей. Тогда Ати-но оми и его спутники переплыли [через море] в страну Ко[гу]рё, [чтобы оттуда] попытаться достичь У. Но прибыв в Ко[гу]рё, [никто из них] не знал дороги, [куда дальше плыть,] и [тогда они] попросили [правителя] Когурё дать им человека, который знал дорогу. Ван Ко[гу]рё послал с ними как проводников двух человек, которых звали Ку-не-пха и Ку-не-чжи. Поэтому [они] смогли добраться до У. Ван У поэтому дал [им] работниц... [всего] четыре женщины» [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 37-й год пр.; Nihongi, X, 19]. Судя по описанию, это была первая поездка японцев в Южный Китай, так как никто не знал дороги туда и, чтобы получить проводников, пришлось ехать в Когурё, которое в это время поддерживало связи с Южно-китайскими династиями. Термином У (др.-яп. Курэ, яп. Го) японцы обозначали государства и династии, чьи столицы располагались в Южном Китае в районе современного Нанкина (там, где раньше располагалось государство У). Японское прочтение иероглифа У – “курэ”, по мнению ученых, происходит от глагола курэру – “кончаться”, и термин курэ должен был означать “страна, где кончается земля/ на краю земли”. По китайским источникам известно, что первое посольство из Японии периода Ямато (IV-VI века) прибыло в 413 году от государя, которого китайцы именовали “Цзань”. Под именем “Цзань” исследователи подразумевают обычно Нинтоку, так как его прижизненное имя “Ō-садзаки/ Ō-сасаги/ др.-яп. Опо-сазаки” созвучно по произношению. Но некоторые исследователи указывают и на Одзина, так как иероглиф “Цзань”, по их мнению, имеет и чтение “Хомуда”. Здесь, видимо, имеется в виду детское имя Хомуда, которое он получил при рождении – Идзаса-вакэ (др.-яп. Изаса-вакэ). Или же указывают Нинтоку и Одзина вместе, считая, что под именем “Цзань” могли скрываться оба правителя. Иногда к этой паре прибавляют Ритю (прижизненное имя Идзахо-вакэ/ др.-яп. Изапо-вакэ), чье имя также имеет какое-то созвучие с именем “Цзань”. В связи с этим следует обратить внимание, что имя правителя Японии “Цзань” (賛 – без детерминатива слева), приславшего в Китай посольство в 413 году, записано иероглифом, отличающимся по написанию от имени “Цзань” в разделе 421 года (讃 – с детерминативом), что отметил Ямао Юкихиса. Но он считает, что это одно и то же лицо (в разделах 413 и 421 годов). Однако, вполне возможно, что первый “Цзань” – это государь Хомуда (Идзаса-вакэ), а второй “Цзань” – Нинтоку (Ō-садзаки). Если принять предположение что Цзань 413 года (賛) – это государь Хомуда (Одзин), а Цзань 421 и 425 годов (讃) – это Ō-садзаки (Нинтоку), то здесь может быть найдена подсказка относительно хронологии царствований этих двух государей. Если считать, что Цзань – не один человек (Ō-садзаки), то получается, что правитель Хомуда (яп. Идзаса-вакэ, кит. Цзань [賛] 413 года) правил в годы царствования императора династии Цзинь Ань-ди, т.е. в период 397-418 годов. Таким образом, правление Хомуда должно было закончится не позднее 418 года. Затем, видимо, начиналось царствование Ō-садзаки (кит. Цзань [讚] 421 и 425 годов). В связи с этим, некоторые исследователи считают, что события, описанные в разделе “37-й год правления Одзина” (первое посольство в страну У, яп. Курэ) нужно датировать 413 годом. И, соответственно, события, записанные в разделах 28-го, 31-го годов правления Одзина, должны относиться к 412 году. Сведения о смерти правителя Пэкче Чончжи-вана (405-420) оказались в разделе 25-го года правления Одзина (414 года испр. хрон.) ошибочно, так как далее в разделе 39-го года правления Одзина сообщается, что Чончжи-ван жив (по корейским источникам он умер в 420 году ). Всё это прямо указывает на ошибки в официальном летосчислении последних годов правления Хомуда (Одзина). Учтя исправленную хронологию царствования Одзина, можно следующим образом охарактеризовать события последних лет правления этого государя. Где-то около 411 года [испр. хрон.; 22-го года правления Одзина] престарелый Хомуда-вакэ (Одзин) удалился от дел. Фактически управление страной осуществляли его сыновья. В 412 году [испр. хрон.] Удзи-но вака-ирацўко принимал посольство из Когурё, читал послание вана этой страны и, посчитав его непочтительным, через посла выразил правителю Когурё свой гнев: «…в 9-м месяце ван Когурё прислал гонца ко двору. Гонец поднёс письмо [кит. бˇяо – досл. “официальный документ” – С.Д.]. В нём говорилось “Ван Когурё наставляет страну Ямато”. Наследный принц Уди-но ваки-иратуко прочёл это послание, разгневался, через посланца поставил это в вину [стране Когурё] и решил разорвать письмо» [Нихон-сёки, св. 10-й, Одзин, 28-й год пр., 9-й месяц]. Обращение было явно недипломатичным. Исследователи указывают, что в начале V века в Когурё правил Квангэтхо-ван (392-413). Видимо, ему – великому полководцу того времени, одерживавшему победы над японскими войсками в Южной Корее, и принадлежит столь непочтительный стиль обращения к государю Ямато. Попытка наладить японско–когурёские отношения провалилась. Видимо, возникла угроза и военного конфликта. Вероятно, именно этим и объясняется приказ государя Ямато, обращенный к территориальным общинам, строить корабли: «…Было приказано строить корабли. И во всех провинциях [яп. куни – территориальных общинах – С.Д.] было построено одновременно 500 кораблей, и все они собрались в бухте Муко-но минато» [Нихон-сёки, св. 10-й, Одзин, 31-й год пр., 8-й месяц]. Но «как раз в это время в Муко остановились посланцы Силла с данью [по дороге в столицу]». Государство Силла в войнах конца IV – начала V веков в Корее выступала союзником Когурё. В 412 году этот союз был подкреплён отправкой из Силла заложника в Когурё: «В одиннадцатом году (412 г.) [правления Сильсона – С.Д.]. Сын вана Намуля – Покхо отправлен заложником в Когурё» [Самкук-саги, летописи Силла, кн.3-я, Сильсон, 11-й год пр. (412 г.)]. Поэтому военные приготовления Ямато против Когурё также создавали угрозу безопасности и для Силла. По этой причине, видимо, силланцы предприняли кое-какие шаги. «На их стоянке внезапно вспыхнул пожар, который разгорался всё больше, и огонь перекинулся на собравшиеся вместе корабли. При этом большая часть кораблей сгорела. В случившемся обвинили людей из Силла» Правитель Силла попытался “замять” скандал. «Узнав об этом, ван Силла [Сильсон, 402-416 – С.Д.] был перепуган и потрясён и немедленно прислал искусного плотника…» [Нихон-сёки, св. 10-й, Одзин, 31-й год пр., 8-й месяц]. Однако цель диверсии была достигнута – корабли уничтожены, а один плотник изменить сложившееся положение уже не мог. В результате гибели кораблей ситуация ещё больше обострилась – возникла перспектива войны Ямато против двух государств – Когурё и Силла. Ямато (имея в Южной Корее союзником Пэкче) вынуждено было искать себе сильного союзника в Китае. В 413 году [испр. хрон.] корейцы «Ати-но оми и Цуга-но оми были посланы в У (яп. Курэ)...» Но добираться до Южного Китая пришлось через недружественное Когурё, так как эта страна ещё с III века н.э. поддерживала связи с южно-китайскими династиями. «…Тогда Ати-но оми и другие [его спутники] переплыли [через море] в страну Ко[гу]рё, [чтобы оттуда] попытаться достичь У. Но прибыв в Ко[гу]рё, [никто из них] не знал дороги, [куда дальше плыть,] и [тогда они] попросили [правителя] Ко[гу]рё дать им человека, который знал дорогу. Ван Ко[гу]рё помог, [дав] двух человек, Ку-не-пха (яп. Курэ-па) и Ку-не-чжи (яп. Курэ-си), [которые] являлись проводниками (кит. дăо). Поэтому [они] смогли добраться до У» (то есть до низовий реки Янцзы) [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 37-й год пр.; Nihongi, X, 19]. Судя по описанию, это была первая поездка японцев в Южный Китай, так как никто не знал дороги туда. И, чтобы получить проводников, пришлось ехать в Когурё, которое в это время поддерживало связи с Южно-китайскими династиями в районе современного Нанкина (там, где раньше располагалось государство У). Причем, корейские и китайские источники сообщают, что в конце 413 года, сразу после прихода к власти, правитель Когурё – Чансу-ван (413-491) отправил в Южный Китай своё посольство. «В начальном году (413 г.) [ван] направил чанса Ко Ика ко [двору] Цзинь, чтобы вручить послание и преподнести гнедую и белую лошадь. [Цзиньский правитель] Ань-ди присвоил вану титул вана Когурё и князя Лоланского округа» [Самгук-саги, летописи Когурё, кн.18-я, Чансу, 1-й год пр. (413 г.)]. «Сун-шу» (раздел «Гаоцзюйли») даны такие же сведения. Ехало ли оно одновременно с японскими послами или было отправлено вскоре после него (по примеру японцев) – не известно. Однако сообщение китайских источников позволяет предположить, что японские послы прибыли в Южный Китай после когурёского посольства. Китайские источники так описывают японское посольство 413 года. В «Цзинь-шу», в разделе «9-й год Иси (405-418) императора Восточной Цзинь Ань-ди», сообщается: «Когурё (кит. Гао-цзюй-ли), Во-го (Япония) и наставник–воспитатель наследного принца (кит. тайшū) Тýн Тó ́(досл. “Медная голова”) синаньских варваров поочередно принесли дань местными изделиями» [Цзинь-шу, Ань-ди-цзи, годы Иси, 9-й год]. В «Лян-шу», «Во-цзюань»: «Во времена [правления императора династии] Цзинь [под тронным именем] Ань-ди был правитель Японии (Во-ван) [по имени] Цзань». Здесь (в разделе 413 года) имя “Цзань” (досл. “помощник”) записано иероглифом без детерминатива слева, отличающимся по написанию от имени “Цзань” в разделе 421 года (с детерминативом). Как мы предположили, “Цзань” 413 года – это Идзаса-вакэ (государь Одзин), а “Цзань” 421 года – Ō-садзаки (государь Нинтоку). Или же иероглиф “помощник” (кит. цзань) (в разделе 413 года) мог быть использован китайскими авторами для обозначения Нинтоку (Ō-садзаки), видимо, не случайно. Знак “цзань” (“помощник”) мог указывать на статус сына государя Хомуда, помогавшего ему в управлении страной. В этом случае перевод получается таким: «Во времена [правления императора династии] Цзинь [под тронным именем] Ань-ди был помощник (кит. цзань) [по имени Ō-садзаки?] правителя Японии (Во-ван)». Аналогичная запись о посольстве 413 года есть и в «Нань-ши», раздел «Во-го–цзюань»: «Во времена [правления императора] Цзинь Ань-ди (397-418) был правитель Японии Цзань, [он] прислал посла ко двору с подношениями (данью)». (Ср.: «В царствование Ань-ди из династии Цзинь... 397-418, японский государь прислал посланника ко двору с данью...» [Нань-ши, гл.79, IV, Япония, 397-418 годы]). Кое-какие подробности сообщает «Тайпин-юй-лань», где в разделе «начало годов правления Иси (405-418)» есть примечание: «Японское государство (Во-го) представило дань собольим (куньим) мехом, жэньшэнем и прочее. Приказано наградить тонкими циновками [и] мускусом» [Тайпин-юй-лань, 981]. «Нихон-сёки» о результатах этого посольства говорит: «…Ван У поэтому дал [им] работниц (портних) ... [всего] четыре женщины» [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 37-й год пр.; Nihongi, X, 19]. Установление связей с южным Китаем (кит. У, яп. Курэ) повлекло за собой и ряд культурных заимствований. Так, в «Кодзики» сообщается, что чуть позднее, в период царствования в Ямато государя Удзи [415-417 годы испр. хрон.] в качестве ложа для государя (по крайней мере, в походных условиях – под пологом и занавесью ) использовалось “ложе [государства] У” (чьё название комментаторами по-японски читается как агура ). Укреплялись связи и с традиционным союзником Ямато – Пэкче. В разделе «39-й год правления Одзина» [около 413 года испр. хрон.] сообщается, что «…ван Пэкче Чонджи прислал государю свою младшую сестру, Сисэту-пимэ. Сисэту-пимэ привезла с собой семь женщин» [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 39-й год пр.; Nihongi, X, 19]. Незадолго перед смертью [около 414 года испр. хрон.] государь Хомуда-вакэ уже официально распределил функции управления между тремя сыновьями. (1) Он назначил наследного принца Удзи-но вака-ирацўко (др.-яп. Уди-но ваки-иратуко) своим «преемником» (и соправителем одновременно [?]) (кит. с`ы; яп. хицуги). По «Кодзики» этот принц был назначен «управлять (яп. сиру) [делами] наследования солнцу небесному» (яп. ама-цу хи-цуги – то есть наследовать трон государя Ямато). Функции, которые выполнял принц Удзи в качестве преемника, он сам определил в речи, обращённой к Ō-садзаки: «…содержать храмы предков государя (кит. цзÿн-м`яо) [и] алтари божествам земли и злаков (кит. ш`э-цзù) …» То есть функции Удзи-но вака-ирацуко можно определить как жреческие – он должен был выступать как верховный жрец–правитель. Правда, данную фразу из «Нихон-сёки» можно иносказательно истолковать немного иначе: «…держать престол (государство) (кит. цзÿн-м`яо) [и] династию (трон, государство) (кит. ш`э-цзù)…», то есть выступать в качестве верховного правителя страны. (2) Принц Ō-яма-мори (др.-яп. Опо-яма-мори) был назначен ведать (кит. чжăн) «горами, реками, лесами и равнинами» – то есть, видимо, царскими угодьями. В «Кодзики» это назначение сформулировано так: «…Ō-яма-мори-но микото будет главой (кит. чж`эн) гор [и] морей». Исследователи поясняют, что (по «Кодзики») в правление Хомуда были созданы корпорации Ама-бэ (досл. “морская корпорация” или “корпорация рыбаков ама” ), отвечавшая за прямые поставки (без посредства агата-нуси и куни-но мияцуко) рыбы и морепродуктов ко двору правителя (эти подношения в тексте «Кодзики» названы опо-нипэ – досл. “великие подношения” ); Яма-бэ (досл. “горная корпорация”); Яма-мори-бэ (досл. “корпорация горных стражей”); Исэ-бэ (досл. “корпорация провинции Исэ”). В отношении последней корпорации исследователи предполагают, что Исэ-бэ была корпорацией ама (ама-бэ) в провинции Исэ, то есть тоже занималась прямыми поставками морепродуктов. Видимо, управлять этими корпорациями и был назначен Ō-яма-мори. (3) А Ō-садзаки (др.-яп. Опо-сазаки; будущий государь Нинтоку) был назначен «(третьим) советником (кит. фу) наследного принца, [и ему] было приказано ведать делами государства»! По «Кодзики» Ō-садзаки было безвозмездно даровано (яп. мавоси тамау) право «держать бразды правления, стоять у власти» (кит. чжúчж`эн) в «полученной в кормление стране» (яп. восу-куни ) [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 40-й год пр., 1-й месяц, 24-й день; Nihongi, X, 30; Кодзики, св.2-й, Одзин]. Это подтверждается сведениями китайских летописей, где в разделе 413 года Ō-садзаки назван “помощником” (кит. цзāнь). Тем самым китайцы, видимо, хотели указать на статус Нинтоку как правителя–помощника (кит. чжúчж`эн) японского государя. Кроме того, уже после смерти Хомуда-вакэ [около 414 года испр. хрон.], Удзи-но вака-ирацўко, обращаясь к Ō-садзаки, назвал его титулом государей Ямато того времени – опо-кими (яп. ō-кими). «Кодзики» добавляет, что, когда скончался государь Хомуда, «…Опо-сазаки-но микото, в согласии с государевым приказом, передал [яп. юдзуру – С.Д.] Поднебесную Уди-но ваки-иратуко». То есть Ō-садзаки, фактически осуществлявший обязанности государя, после смерти отца передал светские функции управления страной верховному жрецу–правителю Удзи. Вскоре, еще до того как посольство к Восточной Цзинь 413 года успело вернуться в Японию, Хомуда скончался в возрасте около 67 лет [около 414 года испр. хрон.] и был похоронен в кургане Эга-но Мофуси-но ока-но мисасаги в восточной части Осака (местности Хомуда района Хабикино; курган называется также Хомуда-яма-но кофун ). Этот курган хорошо известен исследователям. Он длиной 415 м, высотой 36 м. Является вторым по размерам курганом страны после кургана Нинтоку. Захоронение датируется началом V века. В месяц смерти государя Хомуда Ати-но оми вернулся из Южного Китая и привез портних из Курэ (Курэ/ Го; кит. У – из Восточной Цзинь), которые были представлены уже Ō-садзаки (Нинтоку). «Потомки этих женщин – швеи и вышивальщицы по щёлку Курэ и Кая». В «Кодзики» упоминается прибывшая, видимо, из Пэкче некая Сайсо (кор. Сосо; кит. Сису), чья профессия определена как курэ-хатори (др.-яп. курэ-патори – досл. “уская одежда”, одежда [государства] У/ яп. Курэ, т.е. южно-китайская одежда). Исследователи истолковывают название её профессии как ткачиха. [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 41-й год пр.; Nihongi, X, 20; Кодзики, св.2-й, Одзин; Kojiki, II, CX]. В связи с этим следует отметить, что в «Синсэн-сёдзи-року» упомянут, видимо, клан руководителей созданной в это время корпорации ткачих курэ-хатори – Курэ-хатори-но мияцуко (др.-яп. Курэ-патори-но миятуко – досл. “управляющие [ткачихами] уской одежды”). Основателем этого клана стал писец–летописец (яп. фухйто, др.-яп. пупито), выходец из Пэкче – Ару-но фухйто (кор. Ану) [Синсэн-сёдзи-року, св.28-й, Курэ-хатори-но мияцуко]. После смерти Одзина [около 414 года испр. хрон.] власть унаследовал Удзи-но вака-ирацўко (яп. Удзи-но сумэра-микото – “правитель Удзи” в «фудоки» ), но царствование его не было спокойным, а положение прочным. Братья государя Удзи (включая, видимо, и Ō-садзаки) были недовольны решением отца о передаче трона более младшему брату. Один из старших сыновей Хомуда от первой жены – принц Ō-яма-мори, обиженный тем, что государь Хомуда обошел его при назначении наследника, и несогласный с волей родителя, хотел сам взойти на трон. Старший единоутробный брат и сторонник Ō-яма-мори принц Нуката-но Ō-нака-цу хико решил воспользоваться ситуацией: «…принц Нуката-но Опо-нака-ту-пико-но микото возымел желание (кит. цзˉян) стать управителем (кит. чжăн) государевых полей (яп. мита) и рисовых амбаров (яп. миякэ) Ямато. Поэтому [он] сказал управителю государевых полей (др.-яп. мита-но тукаса; яп. мита-но цўкаса), предку Идзумо-но оми – Оу-но сўкунэ: “Эти мита изначально – земли Яма-мори. Поэтому теперь я должен [ими] править (яп. дзи)! Тебе недолжно [ими] ведать (кит. чжăн)”» [Нихон-сёки, св.11-й Нинтоку, 41-й год пр. Одзина, 2-й месяц]. То есть возник спор из-за права собственности и права на управление государственными землями (яп. ми-та) в Ямато. Сведениями по данному вопросу обладал только некий Агоко, младший брат Ямато-но атаи. Но, как выяснилось, Агоко находился с поручением в Южной Корее. Поэтому пришлось отправить корабль, чтобы привести его в Японию. Наконец-то Агоко прибыл ко двору и смог рассудить спор о земле. Он сказал: «Слышал [я] предание (яп. дэн), [что] при жизни государя (яп. сумэра-микото), царствовавшего (яп. гёу) во дворце Тамаки-но мия в Макимуку [– государя Икумэ/ Суйнина], надзирать (досл. «приводить в порядок», кит. дùн) за государственными землями в Ямато (яп. Ямато-но ми-та) было присуждено (кит. кˉэ) наследному принцу Опо-тараси-пико-но микото…» [будущему государю Кэйко (337 – около 343 годов испр. хрон.)]. И далее Агоко дословно процитировал указ государя Икумэ [332-336 годы испр. хрон.], касающийся государственных земель (яп. ми-та, кит. тýнь-тя́нь – досл. “полей колонистов военных поселений”) Ямато. «Государев указ (кит. чùчжй) гласил: “Всегда (кит. фáнь) государственные поля Ямато должны быть государственными полями каждого царствующего императора (яп. тэйкō). Будь то даже (кит. сÿй) это сын императора, [если он] не царствует, [он] не может управлять (кит. чжăн) [государственными полями]!”». То есть по этому указу «царские поля и амбары Ямато» (Ямато-но мита оёби миякэ – поля государства Ямато ) считались владением только правящего монарха и никого более, даже не сына правителя [Нихон-сёки, св.11-й, Нинтоку; Nihongi, XI, 3]. Такое решение ещё более ожесточило Ō-яма-мори (др.-яп. Опо-яма-мори). Борьба за власть в роду правителей Ямато крайне обострилась. «Нихон-сёки» сообщает: «И после этого у принца Опо-яма-мори, который терзался завистью, что прежний властитель [яп. тэй, кит. ди – С.Д.] не жаловал его и не возвел в ранг наследного принца, появился ещё один повод для зависти. И тогда, измыслив хитроумный план, он сказал так: “ [Я – С.Д.] убью наследного принца и сам займу государев пост”» (яп. тэй-и). «Кодзики» добавляет: «А Опоямамори-но микото пошёл наперекор государеву приказу – замыслил захватить Поднебесную, лелеял помыслы брата младшего убить и стал тайно оружие готовить, чтобы напасть на него». Для этого он набрал отряд в несколько сотен воинов и готовился к нападению. Однако Ō-садзаки, узнав о том, сообщил о заговоре правителю Удзи. И здесь они выступили как союзники. Для защиты от мятежников собрали войско и стали ждать. «Собрал наследный принц [Удзи – С.Д.] войско и стал ждать». Принц Удзи на переправе через реку Удзи (др.-яп. Уди) подготовил засаду для Ō-яма-мори. «Услышав эту весть, Уди-но ваки-иратуко… спрятал своих воинов на берегу реки, а сам натянул на вершине горы из грубого шёлка вместо загородки…» «Обманно выдав [за себя] приближённого охранника (яп. тонэри) , сделал его [вместо себя] государем (яп. кими), для большей видимости открыто посадил [его] на “ложе [государства] У” (яп. агура )…» «И как стали туда-сюда сновать почтительные чиновники ста управ, получилось в точности так, словно принц [яп. кими – досл. “государь” – С.Д.] [Удзи] там сидит. А чтобы принц – старший брат [Ō-яма-мори – С.Д.] мог переправиться через реку, снарядил он [государь Удзи – С.Д.] разукрашенную ладью с веслом, а также размолол корни плюща санакадура, собрал в получившейся жиже самую скользкую часть и покрыл ею рейки на дне ладьи, – устроил так, что наступишь – и непременно упадёшь». И ничего не подозревавший Ō-яма-мори попался на обман. «А Опо-яма-мори-но микото, не зная о том, что [правительственная – С.Д.] армия уже в готовности, созвал несколько сотен воинов и посреди ночи выступил с ними. На рассвете они дошли до Уди и как раз собирались переходить реку». «А сам принц [Удзи – С.Д.] надел одежды, верх из полотна и штаны пакама, и стал точь-в-точь как человек низкого рождения. Взял он в руки весло и забрался в ладью». «Тут наследный принц [Удзи – С.Д.] облачился в одежду из конопли, взял весло, незаметно пробрался к перевозчикам и стал среди них». Ō-яма-мори, не почувствовавший опасности, решил действовать не прямо – путём открытого нападения, а скрытно – он хотел тайно пробраться в лагерь принца Удзи и, неожиданно напав, убить его. Это его и погубило. Оставив своих воинов на берегу, Ō-яма-мори один отправился на противоположный берег. «Принц же – старший брат [Ō-яма-мори – С.Д.] укрыл своих воинов, под одежду сунул оружие и пришёл на берег реки. Собрался переправиться на ладье, а издалека была видна та шёлковая занавесь, и решил он, что там сидит принц [яп. кими, т.е. государь Удзи – С.Д.] – младший брат. Не знал он, что тот стоит в ладье с веслом…» «Затем он [Удзи – С.Д.] посадил Опо-яма-мори на ладью и стал перевозить на другой берег. Когда они достигли середины реки, он приказал перевозчикам ступить так, чтобы ладья накренилась. И принц Опо-яма-мори упал в реку…» Подобное же рассказано в «Кодзики»: «Когда они доплыли до середины реки, Уди-но ваки-иратуко накренил ладью и сбросил брата в воду. Тот всплыл на поверхность, но водный поток увлёк его вниз…» «Тут многочисленные воины [наследного принца Удзи – С.Д.], до того лежавшие ничком, разом вскочили и не дали ему выйти на берег». Сторонники мятежного принца Ō-яма-мори в этой ситуации ничего не могли сделать, так как государевы воины, стреляя из луков по плывущему принцу Ō-яма-мори, не давали ему возможности подплыть к берегу. «Тут воины [государя Удзи – С.Д.], спрятанные на берегу, со всех сторон сбежались и стали пускать ему [принцу Ō-яма-мори – С.Д.] вдогонку стрелы. И вот, доплыв до Кавара, он утонул…» «И он, в конце концов, утонул, и таким образом умер. Когда стали искать его тело, оказалось, что оно всплыло около переправы Кавара…» «Стали… с помощью крючков отыскивать место, где тот утонул, зацепили за оружие под одеждой, оно и забренчало – кавара! Поэтому и нарекли то место Кавара…» Тело Ō-яма-мори вытащили и похоронили на горе Нара-но яма [Нихон-сёки, св.11-й, Нинтоку; Nihongi, XI, 4; Кодзики, св.2-й, Одзин; Kojiki, II, CXII]. Но на этом борьба за власть не завершилась. Во главе государства Ямато встал государь Удзи (др.-яп. Уди-но опо-кими). Местные источники провинции Харима сохранили одно очень важное свидетельство: «Во времена царя [яп. сумэра-микото – С.Д.] Удзи два предка мурадзи Удзи, [по имени] Этаканаси и Ототаканаси, выпросили себе [участок земли] в Ёфуто, что [на землях] деревни Ота...» [Харима-фудоки, уезд Иибо, поле Око]. В этом отрывке Удзи-но вака-ирацуко назван титулом “сумэра-микото/ тэннō” (“царь”, император), хотя в официальном перечне царствований он не упоминается, так как считается не правившим. Косвенным свидетельством прихода к власти правителя Удзи могут послужить сведения «Самгук-саги». Временное завершение внутренней борьбы должно было способствовать активизации внешней активности. Следует отметить, что в 415 году силланцы ожидали какое-то нападения. В связи с этим, был проведён военный смотр: «Осенью, в седьмом месяце, состоялся большой смотр [войск] на равнине у [крепости] Хёльсон. Расположившись на южных воротах Кымсона, [ван] наблюдал за стрельбой из лука». Опасения были не напрасны. Через месяц японцы напали на Силла – атаковали остров Пхундо, но потерпели поражение от силланцев. «В восьмом месяце одержали победу в сражении с людьми Вэ на острове Пхундо» [Самгук-саги, летописи Силла, кн.3-я, Сильсон, 14-й год пр. (415 г.)]. В государстве Ямато фактически установилось двоевластие: во дворце Удзи (город Удзи в округе Киото) сидел правитель Удзи, а в Нанива (др.-яп. Нанипа; совр. город Осака) – Ō-садзаки (др.-яп. Опо-сазаки/ Нинтоку). Как сообщают источники, такая ситуация сохранялась три года [415, 416, 417 годы испр. хрон.], а потом Удзи-но вака-ирацуко неожиданно скончался (по «Нихон-сёки»: покончил жизнь самоубийством). Вся эта ситуация очень подозрительна. Исследователи указывают, что за этими событиями скрывалась борьба за престол. Однако источники прямо ничего отрицательного о действиях Нинтоку не говорят. При этом «Нихон-сёки» рассказывает удивительную историю. Сначала особо подчёркивается, что Ō-садзаки приехал во дворец Удзи через три дня после кончины государя Удзи. А потом сообщается, что там он провёл обряд призывания души умершего. Тут же “умерший” принц «внезапно ожил», поговорил с Ō-садзаки, а потом «лёг в гроб и скончался» . Это может означать, что на момент приезда Нинтоку во дворец правителя государь Удзи был жив. А когда вот когда Ō-садзаки со своими людьми уже приехал, то тогда Удзи и “помогли” умереть. Таким образом мог быть устранён политический соперник [около 417 года испр. хрон.?]. После этого Ō-садзаки похоронил государя Удзи на горе Удзи-но яма (др.-яп. Уди-но яма) (к северу от нынешнего города Удзи на реке Удзи). Следуя предсмертной воле государя Удзи, Ō-садзаки взял в жёны родную младшую сестру Удзи – Ята-но химэ [Нихон-сёки, св.11-й, Нинтоку; Nihongi, XI,5; Кодзики, св.2-й, Одзин; Kojiki, II, CXIII]. Таким образом, после смерти государя Удзи во главе Ямато оказался Ō-садзаки (др.-яп. Опо-сазаки) – сын главной жены (кйсаки – “императрицы”) государя Хомуда . В начале следующего после смерти государя Удзи года – в 3-й день 1-го месяца 418 года [испр. хрон.] «весной 1-го года правления, в день цутиното-но у начального месяца, когда новолуние пришлось на день хиното-но уси, Опо-сазаки-но микото вступил на престол… Столица была устроена в Нанипа. Её [обитель государя] имен[овали] Такату-но мия. Изгородь дворца и помещения не были покрыты белым лаком. Опоры, стропила и балки не были украшены узором, а когда настилали крышу тростником, то не подравняли концы. Получилось так потому, что государь не хотел, чтобы из-за его собственной надобности нарушались сроки пахоты». Таким образом, качестве резиденции была выбрана территория Нанива в провинции Сэццу (побережье Осакского залива). Дворец Такацу-но мия (др.-яп. Такату-но мия) располагался на землях Такацу (около Хоэн-сака в центральном районе Осака). Ряд исследователей отмечает, что в восточной части Осака во дворе средней школы Такацу обнаружены руины большой постройки, которые возможно отождествить с дворцом Ō-садзаки. Нежелание нового государя Ямато налагать чрезмерную трудовую обязанность на общинников Ямато по строительству государевой резиденции и, тем самым, отрывать их от начавшихся сельскохозяйственных работ отражало его стремление к тому, чтобы не вызвать недовольство рядовых общинников и, в результате этого, не лишиться поддержки с стороны основной массы воинов общинного ополчения. Ō-садзаки, пришедший к власти путём отстранения и, вероятно, убийства своего младшего брата – государя Удзи-но сумэра-микото – законного наследника прежнего правителя Хомуда, т.е. будучи узурпатором, и так имел слабые основания для того, чтобы занимать престол Ямато. С этой же целью было осуществлено и следующее мероприятие начала царствования Ō-садзаки – отмена налогов в связи с массовым обнищанием рядовых общинников. Сложившаяся ситуация являлась косвенным подтверждением существования длительного периода борьбы за власть накануне воцарения Ō-садзаки. Обнищание могло стать результатом нестабильности и борьбы за власть 415-417 годов [испр. хрон.]. О том, что период неурядиц длился три года, говорится в указе Ō-садзаки: «Я поднялся на высокую площадку и посмотрел вдаль, но над землёй нигде не поднимаются дымки. И я подумал – верно, земледельцы (досл. “сто родов”) совсем обеднели и никто не разводит огня в доме… Я смотрю на… [подданных] вот уже три года. Дымки очагов видны всё реже. Понятно, что пять злаков не вызревают и сто родов нуждаются…» В результате Ō-садзаки решил на три года отменить трудовую обязанность и сбор налогов . Указ гласил: «Отныне и до истечения трёх лет все поборы (др.-яп. этуки, яп. эцуки; кит. к`э-ù) прекратить и дать ста родам передышку в их тяжёлом труде » [Нихон-сёки, св.11-й, Нинтоку, 4-й, 7-й годы пр.]. В «Кодзики» это описано следующим образом. «Как-то государь взошёл на высокую гору и, окинув взглядом все четыре стороны, рёк: “Не вижу дыма [очагов – С. Д.] в стране. Все в стране – бедны. А посему в течение трёх лет да будут все люди (др.-яп. опо-митакара, кит. ж`эньмúнь ́– общинники – С.Д.) освобождены от трудовой повинности и податей (др.-яп. этуки, яп. эцуки; кит. к`э-ù)”…» [Кодзики, св.3-й, Нинтоку; Kojiki, III, CXXI]. Под термином “эцуки” (кит. к`э-ù) исследователи понимают подати и поземельный, натуральный или зерновой налог цуки (кит. к`э), а также трудовую обязанность э (кит. ù). Позже сообщается: «Люди стали процветать и не страдали от трудовой повинности» (яп. этати; кит. ùсй΄) . О ней говорится далее, где упоминается общинник, отбывавший трудовую обязанность (яп. ёборо, кит. шù-дūн) в ведомстве по доставке воды ко двору (др.-яп. мопитори-но тукаса, яп. мохитори-но цўкаса), то есть работавший определённое время в казённом учреждении . В связи с этим следует отметить, что добродетель правителя Ō-садзаки некоторыми исследователями тут же начинает связываться с конфуцианскими идеями, и в силу этого – сведения о мероприятии этого государя объявляются анахронизмом и позднейшей вставкой. Однако ситуация с отменой налогов и трудовой повинности в древней Японии государем Ō-садзаки – не является чем-то уникальным в древнем мире. В древности, в рабовладельческом праве мы везде наблюдаем борьбу государства с разорением и долговым рабством рядовых общинников. Подобная политика известна, например, в Корее (см.: «Самкук-саги» ). Так, в 198 году пострадавшие от наводнения области и уезды корейского государства Силла были освобождены на год от поземельного и подворного обложения. В 397 году из-за засухи и саранчи разразился голод, поэтому население страны на один год было освобождено от поземельного и подворного обложения. Так же на год освобождалось от налогов население государства в 555 году. В Месопотамии, начиная с эпохи первых династий (Раннединастического периода, XXVIII-XXIV века до н.э.), правители периодически проводили отмену долгов и недоимок, возвращали должников в прежнее состояние, отменяли отчуждение земель должников. Подобная политика продолжалась в период деспотических монархий (с XXIV века до н.э.). Такие мероприятия именовались “освобождение”, “справедливость”, “возвращение к матери” (к первоначальному положению), и проводились достаточно регулярно. В Афинах в 594 году до н.э. Солон провел “стряхивание бремени” (греч. сисахфия), то есть отмену долгов. Аналогичные деяния справедливости–освобождения проводились в Японии и в более позднее время. Об этом свидетельствует ещё одна запись в «Нихон-сёки», излагающая содержание указа правителя об отмене долгов и недоимок в 19-й день 7-го месяца 686 года: «Было речено: “Пусть те бедные люди в Поднебесной, которые взяли взаймы рис или же вещи, будут освобождены от уплаты долга как государству, так и частным лицам, начиная с 30-го дня 12-й луны года киното-тори”» (14-го года Тэмму) [Нихон-сёки, св.29-й, Тэмму, Сютё 1-й год, 7-й мес., 19-й день]. И связано это не столько (как это пытаются истолковывать некоторые исследователи) с “гуманностью” самих правителей, сколько с необходимостью сохранять слой рядовых общинников. Во-первых, потому что общинное ополчение в древнем мире, особенно на ранних стадиях развития государства, являлось единственной многочисленной военной силой. Поэтому государство, чтобы сохранять численность своего войска, должно было поддерживать рядовых общинников, заботиться о том, чтобы они сохраняли свой статус. Во-вторых, рядовые общинники были основной массой налогоплательщиков – для того, чтобы выплачивать налоги, подати, выполнять трудовую и военную обязанности; рядовые общинники не должны были разоряться. Речи Ō-садзаки, связанные с отменой долгов, являются типичными для древнего мира и ничем не отличаются от речей по этому поводу древневосточных правителей месопотамских государств (Энметены, Уруинимгины, Липит-Иштара, Хаммурапи). В древней Корее помощь нуждающимся и малоимущим общинникам тоже была возведена в ранг государственной политики. В 194 году в Когурё случилось стихийное бедствие: “Осенью, в седьмом месяце, выпал иней и погибли хлеба. Народ голодал, поэтому были открыты [казённые] склады для оказания помощи… Затем [ван] повелел соответствующим учреждениям (са) подробно разузнать и оказать помощь одиноким, вдовым, сиротам, бездетным старикам, больным, бедным и нищим, которые не могут [сами] поддержать своё существование; ещё приказал чиновникам [учреждений] каждый год с третьего весеннего месяца и до седьмого осеннего месяца выдавать казённое зерно взаймы (чиндэ) народу по числу едоков в семье, а зимой, в десятом месяце, возвращать [выданное весной и летом]. Это должно было стать постоянным правилом…» [Самгук-саги, кн.16-я, летописи Когурё, Когукчхон, 16-й год пр. (194 г.)]. Эта же ситуация повторилась в 273 году . Когда в 298, 300 годах из-за града и землетрясения опять случился голод, а правитель Когурё Понсан-ван не стал оказывать помощь населению и не соглашался с «увещеваниями сановников» сделать это, в результате заговора сановников правитель был отст
Суровень Д.А. ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА В ГОСУДАРСТВЕ ЯМАТО И ЕГО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ СВЯЗИ в 10-е – 20-е годы IV века В историографии относительно 10-х годов V века существует определенная проблема с установлением времени завершения царствования Одзина и началом царствования Нинтоку. Так как, если до 22-го года правления Одзина, как отмечают исследователи, четко соблюдается принцип “смещения на два полных цикла (120 лет)” [389-411 годы испр. хрон.], и наблюдается совпадение циклических обозначений в корейских и японских источниках, то последние годы правления Одзина (в «Нихон-сёки» названы: 25-й, 28-й, 31-й, 37-й, 40-й, 41-й) в это правило не укладываются, опять обнаруживается смещение циклических обозначений на 26 лет и несовпадение с корейскими источниками в 6 лет (25-й год правления Одзина описывает корейские события 420 года, хотя по циклическим обозначениям это должен быть 414 год). Хронологического “провал” (411-425 годов) был вызван: 1) ошибочным определением циклического обозначения 1-го года правления Нинтоку (когда циклическое обозначение времени рождения Нинтоку – мидзуното-тори [10-й год цикла] (373 год испр. хрон.), видимо, был принят авторами «Нихон-сёки» за 1-й год его правления); 2) необходимостью как-то выровнять хронологию и компенсировать лишние 120 лет, появившиеся в результате удревнения и “растянутости” хронологии; 3) так как в 411 году Хомуда было 65 лет (родился в 346 году), то, скорее всего, последние годы он реально не правил, а только “царствовал”, имея при себе соправителя. Этим соправителем мог быть только сын Одзина – наследный принц Удзи-но вака-ирацуко. В «Нихон-сёки» в разделе 28-го года правления Одзина говорится, что принц Удзи принимал посольство от Когурё. То есть здесь он фактически действовал уже явно как соправитель при престарелом отце [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 28-й год пр.; Nihongi, X, 17-18]. К счастью, в «Нихон-сёки» есть сведения, которые позволяют скорректировать хронологию на основе сведений китайских источников. В разделе, датированном 37-м годом правления Одзина, сообщается: корейцы «Ати-но оми [прибывший в Японию в 409 году (испр. хрон.) с населением из 17-ти округов Кореи – С.Д.] и Цуга-но оми [др.-яп. Тука-но оми; сын Ати-но оми – С.Д.] были посланы в У, чтобы раздобыть швей. Тогда Ати-но оми и его спутники переплыли [через море] в страну Ко[гу]рё, [чтобы оттуда] попытаться достичь У. Но прибыв в Ко[гу]рё, [никто из них] не знал дороги, [куда дальше плыть,] и [тогда они] попросили [правителя] Когурё дать им человека, который знал дорогу. Ван Ко[гу]рё послал с ними как проводников двух человек, которых звали Ку-не-пха и Ку-не-чжи. Поэтому [они] смогли добраться до У. Ван У поэтому дал [им] работниц... [всего] четыре женщины» [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 37-й год пр.; Nihongi, X, 19]. Судя по описанию, это была первая поездка японцев в Южный Китай, так как никто не знал дороги туда и, чтобы получить проводников, пришлось ехать в Когурё, которое в это время поддерживало связи с Южно-китайскими династиями. Термином У (др.-яп. Курэ, яп. Го) японцы обозначали государства и династии, чьи столицы располагались в Южном Китае в районе современного Нанкина (там, где раньше располагалось государство У). Японское прочтение иероглифа У – “курэ”, по мнению ученых, происходит от глагола курэру – “кончаться”, и термин курэ должен был означать “страна, где кончается земля/ на краю земли”. По китайским источникам известно, что первое посольство из Японии периода Ямато (IV-VI века) прибыло в 413 году от государя, которого китайцы именовали “Цзань”. Под именем “Цзань” исследователи подразумевают обычно Нинтоку, так как его прижизненное имя “Ō-садзаки/ Ō-сасаги/ др.-яп. Опо-сазаки” созвучно по произношению. Но некоторые исследователи указывают и на Одзина, так как иероглиф “Цзань”, по их мнению, имеет и чтение “Хомуда”. Здесь, видимо, имеется в виду детское имя Хомуда, которое он получил при рождении – Идзаса-вакэ (др.-яп. Изаса-вакэ). Или же указывают Нинтоку и Одзина вместе, считая, что под именем “Цзань” могли скрываться оба правителя. Иногда к этой паре прибавляют Ритю (прижизненное имя Идзахо-вакэ/ др.-яп. Изапо-вакэ), чье имя также имеет какое-то созвучие с именем “Цзань”. В связи с этим следует обратить внимание, что имя правителя Японии “Цзань” (賛 – без детерминатива слева), приславшего в Китай посольство в 413 году, записано иероглифом, отличающимся по написанию от имени “Цзань” в разделе 421 года (讃 – с детерминативом), что отметил Ямао Юкихиса. Но он считает, что это одно и то же лицо (в разделах 413 и 421 годов). Однако, вполне возможно, что первый “Цзань” – это государь Хомуда (Идзаса-вакэ), а второй “Цзань” – Нинтоку (Ō-садзаки). Если принять предположение что Цзань 413 года (賛) – это государь Хомуда (Одзин), а Цзань 421 и 425 годов (讃) – это Ō-садзаки (Нинтоку), то здесь может быть найдена подсказка относительно хронологии царствований этих двух государей. Если считать, что Цзань – не один человек (Ō-садзаки), то получается, что правитель Хомуда (яп. Идзаса-вакэ, кит. Цзань [賛] 413 года) правил в годы царствования императора династии Цзинь Ань-ди, т.е. в период 397-418 годов. Таким образом, правление Хомуда должно было закончится не позднее 418 года. Затем, видимо, начиналось царствование Ō-садзаки (кит. Цзань [讚] 421 и 425 годов). В связи с этим, некоторые исследователи считают, что события, описанные в разделе “37-й год правления Одзина” (первое посольство в страну У, яп. Курэ) нужно датировать 413 годом. И, соответственно, события, записанные в разделах 28-го, 31-го годов правления Одзина, должны относиться к 412 году. Сведения о смерти правителя Пэкче Чончжи-вана (405-420) оказались в разделе 25-го года правления Одзина (414 года испр. хрон.) ошибочно, так как далее в разделе 39-го года правления Одзина сообщается, что Чончжи-ван жив (по корейским источникам он умер в 420 году ). Всё это прямо указывает на ошибки в официальном летосчислении последних годов правления Хомуда (Одзина). Учтя исправленную хронологию царствования Одзина, можно следующим образом охарактеризовать события последних лет правления этого государя. Где-то около 411 года [испр. хрон.; 22-го года правления Одзина] престарелый Хомуда-вакэ (Одзин) удалился от дел. Фактически управление страной осуществляли его сыновья. В 412 году [испр. хрон.] Удзи-но вака-ирацўко принимал посольство из Когурё, читал послание вана этой страны и, посчитав его непочтительным, через посла выразил правителю Когурё свой гнев: «…в 9-м месяце ван Когурё прислал гонца ко двору. Гонец поднёс письмо [кит. бˇяо – досл. “официальный документ” – С.Д.]. В нём говорилось “Ван Когурё наставляет страну Ямато”. Наследный принц Уди-но ваки-иратуко прочёл это послание, разгневался, через посланца поставил это в вину [стране Когурё] и решил разорвать письмо» [Нихон-сёки, св. 10-й, Одзин, 28-й год пр., 9-й месяц]. Обращение было явно недипломатичным. Исследователи указывают, что в начале V века в Когурё правил Квангэтхо-ван (392-413). Видимо, ему – великому полководцу того времени, одерживавшему победы над японскими войсками в Южной Корее, и принадлежит столь непочтительный стиль обращения к государю Ямато. Попытка наладить японско–когурёские отношения провалилась. Видимо, возникла угроза и военного конфликта. Вероятно, именно этим и объясняется приказ государя Ямато, обращенный к территориальным общинам, строить корабли: «…Было приказано строить корабли. И во всех провинциях [яп. куни – территориальных общинах – С.Д.] было построено одновременно 500 кораблей, и все они собрались в бухте Муко-но минато» [Нихон-сёки, св. 10-й, Одзин, 31-й год пр., 8-й месяц]. Но «как раз в это время в Муко остановились посланцы Силла с данью [по дороге в столицу]». Государство Силла в войнах конца IV – начала V веков в Корее выступала союзником Когурё. В 412 году этот союз был подкреплён отправкой из Силла заложника в Когурё: «В одиннадцатом году (412 г.) [правления Сильсона – С.Д.]. Сын вана Намуля – Покхо отправлен заложником в Когурё» [Самкук-саги, летописи Силла, кн.3-я, Сильсон, 11-й год пр. (412 г.)]. Поэтому военные приготовления Ямато против Когурё также создавали угрозу безопасности и для Силла. По этой причине, видимо, силланцы предприняли кое-какие шаги. «На их стоянке внезапно вспыхнул пожар, который разгорался всё больше, и огонь перекинулся на собравшиеся вместе корабли. При этом большая часть кораблей сгорела. В случившемся обвинили людей из Силла» Правитель Силла попытался “замять” скандал. «Узнав об этом, ван Силла [Сильсон, 402-416 – С.Д.] был перепуган и потрясён и немедленно прислал искусного плотника…» [Нихон-сёки, св. 10-й, Одзин, 31-й год пр., 8-й месяц]. Однако цель диверсии была достигнута – корабли уничтожены, а один плотник изменить сложившееся положение уже не мог. В результате гибели кораблей ситуация ещё больше обострилась – возникла перспектива войны Ямато против двух государств – Когурё и Силла. Ямато (имея в Южной Корее союзником Пэкче) вынуждено было искать себе сильного союзника в Китае. В 413 году [испр. хрон.] корейцы «Ати-но оми и Цуга-но оми были посланы в У (яп. Курэ)...» Но добираться до Южного Китая пришлось через недружественное Когурё, так как эта страна ещё с III века н.э. поддерживала связи с южно-китайскими династиями. «…Тогда Ати-но оми и другие [его спутники] переплыли [через море] в страну Ко[гу]рё, [чтобы оттуда] попытаться достичь У. Но прибыв в Ко[гу]рё, [никто из них] не знал дороги, [куда дальше плыть,] и [тогда они] попросили [правителя] Ко[гу]рё дать им человека, который знал дорогу. Ван Ко[гу]рё помог, [дав] двух человек, Ку-не-пха (яп. Курэ-па) и Ку-не-чжи (яп. Курэ-си), [которые] являлись проводниками (кит. дăо). Поэтому [они] смогли добраться до У» (то есть до низовий реки Янцзы) [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 37-й год пр.; Nihongi, X, 19]. Судя по описанию, это была первая поездка японцев в Южный Китай, так как никто не знал дороги туда. И, чтобы получить проводников, пришлось ехать в Когурё, которое в это время поддерживало связи с Южно-китайскими династиями в районе современного Нанкина (там, где раньше располагалось государство У). Причем, корейские и китайские источники сообщают, что в конце 413 года, сразу после прихода к власти, правитель Когурё – Чансу-ван (413-491) отправил в Южный Китай своё посольство. «В начальном году (413 г.) [ван] направил чанса Ко Ика ко [двору] Цзинь, чтобы вручить послание и преподнести гнедую и белую лошадь. [Цзиньский правитель] Ань-ди присвоил вану титул вана Когурё и князя Лоланского округа» [Самгук-саги, летописи Когурё, кн.18-я, Чансу, 1-й год пр. (413 г.)]. «Сун-шу» (раздел «Гаоцзюйли») даны такие же сведения. Ехало ли оно одновременно с японскими послами или было отправлено вскоре после него (по примеру японцев) – не известно. Однако сообщение китайских источников позволяет предположить, что японские послы прибыли в Южный Китай после когурёского посольства. Китайские источники так описывают японское посольство 413 года. В «Цзинь-шу», в разделе «9-й год Иси (405-418) императора Восточной Цзинь Ань-ди», сообщается: «Когурё (кит. Гао-цзюй-ли), Во-го (Япония) и наставник–воспитатель наследного принца (кит. тайшū) Тýн Тó ́(досл. “Медная голова”) синаньских варваров поочередно принесли дань местными изделиями» [Цзинь-шу, Ань-ди-цзи, годы Иси, 9-й год]. В «Лян-шу», «Во-цзюань»: «Во времена [правления императора династии] Цзинь [под тронным именем] Ань-ди был правитель Японии (Во-ван) [по имени] Цзань». Здесь (в разделе 413 года) имя “Цзань” (досл. “помощник”) записано иероглифом без детерминатива слева, отличающимся по написанию от имени “Цзань” в разделе 421 года (с детерминативом). Как мы предположили, “Цзань” 413 года – это Идзаса-вакэ (государь Одзин), а “Цзань” 421 года – Ō-садзаки (государь Нинтоку). Или же иероглиф “помощник” (кит. цзань) (в разделе 413 года) мог быть использован китайскими авторами для обозначения Нинтоку (Ō-садзаки), видимо, не случайно. Знак “цзань” (“помощник”) мог указывать на статус сына государя Хомуда, помогавшего ему в управлении страной. В этом случае перевод получается таким: «Во времена [правления императора династии] Цзинь [под тронным именем] Ань-ди был помощник (кит. цзань) [по имени Ō-садзаки?] правителя Японии (Во-ван)». Аналогичная запись о посольстве 413 года есть и в «Нань-ши», раздел «Во-го–цзюань»: «Во времена [правления императора] Цзинь Ань-ди (397-418) был правитель Японии Цзань, [он] прислал посла ко двору с подношениями (данью)». (Ср.: «В царствование Ань-ди из династии Цзинь... 397-418, японский государь прислал посланника ко двору с данью...» [Нань-ши, гл.79, IV, Япония, 397-418 годы]). Кое-какие подробности сообщает «Тайпин-юй-лань», где в разделе «начало годов правления Иси (405-418)» есть примечание: «Японское государство (Во-го) представило дань собольим (куньим) мехом, жэньшэнем и прочее. Приказано наградить тонкими циновками [и] мускусом» [Тайпин-юй-лань, 981]. «Нихон-сёки» о результатах этого посольства говорит: «…Ван У поэтому дал [им] работниц (портних) ... [всего] четыре женщины» [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 37-й год пр.; Nihongi, X, 19]. Установление связей с южным Китаем (кит. У, яп. Курэ) повлекло за собой и ряд культурных заимствований. Так, в «Кодзики» сообщается, что чуть позднее, в период царствования в Ямато государя Удзи [415-417 годы испр. хрон.] в качестве ложа для государя (по крайней мере, в походных условиях – под пологом и занавесью ) использовалось “ложе [государства] У” (чьё название комментаторами по-японски читается как агура ). Укреплялись связи и с традиционным союзником Ямато – Пэкче. В разделе «39-й год правления Одзина» [около 413 года испр. хрон.] сообщается, что «…ван Пэкче Чонджи прислал государю свою младшую сестру, Сисэту-пимэ. Сисэту-пимэ привезла с собой семь женщин» [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 39-й год пр.; Nihongi, X, 19]. Незадолго перед смертью [около 414 года испр. хрон.] государь Хомуда-вакэ уже официально распределил функции управления между тремя сыновьями. (1) Он назначил наследного принца Удзи-но вака-ирацўко (др.-яп. Уди-но ваки-иратуко) своим «преемником» (и соправителем одновременно [?]) (кит. с`ы; яп. хицуги). По «Кодзики» этот принц был назначен «управлять (яп. сиру) [делами] наследования солнцу небесному» (яп. ама-цу хи-цуги – то есть наследовать трон государя Ямато). Функции, которые выполнял принц Удзи в качестве преемника, он сам определил в речи, обращённой к Ō-садзаки: «…содержать храмы предков государя (кит. цзÿн-м`яо) [и] алтари божествам земли и злаков (кит. ш`э-цзù) …» То есть функции Удзи-но вака-ирацуко можно определить как жреческие – он должен был выступать как верховный жрец–правитель. Правда, данную фразу из «Нихон-сёки» можно иносказательно истолковать немного иначе: «…держать престол (государство) (кит. цзÿн-м`яо) [и] династию (трон, государство) (кит. ш`э-цзù)…», то есть выступать в качестве верховного правителя страны. (2) Принц Ō-яма-мори (др.-яп. Опо-яма-мори) был назначен ведать (кит. чжăн) «горами, реками, лесами и равнинами» – то есть, видимо, царскими угодьями. В «Кодзики» это назначение сформулировано так: «…Ō-яма-мори-но микото будет главой (кит. чж`эн) гор [и] морей». Исследователи поясняют, что (по «Кодзики») в правление Хомуда были созданы корпорации Ама-бэ (досл. “морская корпорация” или “корпорация рыбаков ама” ), отвечавшая за прямые поставки (без посредства агата-нуси и куни-но мияцуко) рыбы и морепродуктов ко двору правителя (эти подношения в тексте «Кодзики» названы опо-нипэ – досл. “великие подношения” ); Яма-бэ (досл. “горная корпорация”); Яма-мори-бэ (досл. “корпорация горных стражей”); Исэ-бэ (досл. “корпорация провинции Исэ”). В отношении последней корпорации исследователи предполагают, что Исэ-бэ была корпорацией ама (ама-бэ) в провинции Исэ, то есть тоже занималась прямыми поставками морепродуктов. Видимо, управлять этими корпорациями и был назначен Ō-яма-мори. (3) А Ō-садзаки (др.-яп. Опо-сазаки; будущий государь Нинтоку) был назначен «(третьим) советником (кит. фу) наследного принца, [и ему] было приказано ведать делами государства»! По «Кодзики» Ō-садзаки было безвозмездно даровано (яп. мавоси тамау) право «держать бразды правления, стоять у власти» (кит. чжúчж`эн) в «полученной в кормление стране» (яп. восу-куни ) [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 40-й год пр., 1-й месяц, 24-й день; Nihongi, X, 30; Кодзики, св.2-й, Одзин]. Это подтверждается сведениями китайских летописей, где в разделе 413 года Ō-садзаки назван “помощником” (кит. цзāнь). Тем самым китайцы, видимо, хотели указать на статус Нинтоку как правителя–помощника (кит. чжúчж`эн) японского государя. Кроме того, уже после смерти Хомуда-вакэ [около 414 года испр. хрон.], Удзи-но вака-ирацўко, обращаясь к Ō-садзаки, назвал его титулом государей Ямато того времени – опо-кими (яп. ō-кими). «Кодзики» добавляет, что, когда скончался государь Хомуда, «…Опо-сазаки-но микото, в согласии с государевым приказом, передал [яп. юдзуру – С.Д.] Поднебесную Уди-но ваки-иратуко». То есть Ō-садзаки, фактически осуществлявший обязанности государя, после смерти отца передал светские функции управления страной верховному жрецу–правителю Удзи. Вскоре, еще до того как посольство к Восточной Цзинь 413 года успело вернуться в Японию, Хомуда скончался в возрасте около 67 лет [около 414 года испр. хрон.] и был похоронен в кургане Эга-но Мофуси-но ока-но мисасаги в восточной части Осака (местности Хомуда района Хабикино; курган называется также Хомуда-яма-но кофун ). Этот курган хорошо известен исследователям. Он длиной 415 м, высотой 36 м. Является вторым по размерам курганом страны после кургана Нинтоку. Захоронение датируется началом V века. В месяц смерти государя Хомуда Ати-но оми вернулся из Южного Китая и привез портних из Курэ (Курэ/ Го; кит. У – из Восточной Цзинь), которые были представлены уже Ō-садзаки (Нинтоку). «Потомки этих женщин – швеи и вышивальщицы по щёлку Курэ и Кая». В «Кодзики» упоминается прибывшая, видимо, из Пэкче некая Сайсо (кор. Сосо; кит. Сису), чья профессия определена как курэ-хатори (др.-яп. курэ-патори – досл. “уская одежда”, одежда [государства] У/ яп. Курэ, т.е. южно-китайская одежда). Исследователи истолковывают название её профессии как ткачиха. [Нихон-сёки, св.10-й, Одзин, 41-й год пр.; Nihongi, X, 20; Кодзики, св.2-й, Одзин; Kojiki, II, CX]. В связи с этим следует отметить, что в «Синсэн-сёдзи-року» упомянут, видимо, клан руководителей созданной в это время корпорации ткачих курэ-хатори – Курэ-хатори-но мияцуко (др.-яп. Курэ-патори-но миятуко – досл. “управляющие [ткачихами] уской одежды”). Основателем этого клана стал писец–летописец (яп. фухйто, др.-яп. пупито), выходец из Пэкче – Ару-но фухйто (кор. Ану) [Синсэн-сёдзи-року, св.28-й, Курэ-хатори-но мияцуко]. После смерти Одзина [около 414 года испр. хрон.] власть унаследовал Удзи-но вака-ирацўко (яп. Удзи-но сумэра-микото – “правитель Удзи” в «фудоки» ), но царствование его не было спокойным, а положение прочным. Братья государя Удзи (включая, видимо, и Ō-садзаки) были недовольны решением отца о передаче трона более младшему брату. Один из старших сыновей Хомуда от первой жены – принц Ō-яма-мори, обиженный тем, что государь Хомуда обошел его при назначении наследника, и несогласный с волей родителя, хотел сам взойти на трон. Старший единоутробный брат и сторонник Ō-яма-мори принц Нуката-но Ō-нака-цу хико решил воспользоваться ситуацией: «…принц Нуката-но Опо-нака-ту-пико-но микото возымел желание (кит. цзˉян) стать управителем (кит. чжăн) государевых полей (яп. мита) и рисовых амбаров (яп. миякэ) Ямато. Поэтому [он] сказал управителю государевых полей (др.-яп. мита-но тукаса; яп. мита-но цўкаса), предку Идзумо-но оми – Оу-но сўкунэ: “Эти мита изначально – земли Яма-мори. Поэтому теперь я должен [ими] править (яп. дзи)! Тебе недолжно [ими] ведать (кит. чжăн)”» [Нихон-сёки, св.11-й Нинтоку, 41-й год пр. Одзина, 2-й месяц]. То есть возник спор из-за права собственности и права на управление государственными землями (яп. ми-та) в Ямато. Сведениями по данному вопросу обладал только некий Агоко, младший брат Ямато-но атаи. Но, как выяснилось, Агоко находился с поручением в Южной Корее. Поэтому пришлось отправить корабль, чтобы привести его в Японию. Наконец-то Агоко прибыл ко двору и смог рассудить спор о земле. Он сказал: «Слышал [я] предание (яп. дэн), [что] при жизни государя (яп. сумэра-микото), царствовавшего (яп. гёу) во дворце Тамаки-но мия в Макимуку [– государя Икумэ/ Суйнина], надзирать (досл. «приводить в порядок», кит. дùн) за государственными землями в Ямато (яп. Ямато-но ми-та) было присуждено (кит. кˉэ) наследному принцу Опо-тараси-пико-но микото…» [будущему государю Кэйко (337 – около 343 годов испр. хрон.)]. И далее Агоко дословно процитировал указ государя Икумэ [332-336 годы испр. хрон.], касающийся государственных земель (яп. ми-та, кит. тýнь-тя́нь – досл. “полей колонистов военных поселений”) Ямато. «Государев указ (кит. чùчжй) гласил: “Всегда (кит. фáнь) государственные поля Ямато должны быть государственными полями каждого царствующего императора (яп. тэйкō). Будь то даже (кит. сÿй) это сын императора, [если он] не царствует, [он] не может управлять (кит. чжăн) [государственными полями]!”». То есть по этому указу «царские поля и амбары Ямато» (Ямато-но мита оёби миякэ – поля государства Ямато ) считались владением только правящего монарха и никого более, даже не сына правителя [Нихон-сёки, св.11-й, Нинтоку; Nihongi, XI, 3]. Такое решение ещё более ожесточило Ō-яма-мори (др.-яп. Опо-яма-мори). Борьба за власть в роду правителей Ямато крайне обострилась. «Нихон-сёки» сообщает: «И после этого у принца Опо-яма-мори, который терзался завистью, что прежний властитель [яп. тэй, кит. ди – С.Д.] не жаловал его и не возвел в ранг наследного принца, появился ещё один повод для зависти. И тогда, измыслив хитроумный план, он сказал так: “ [Я – С.Д.] убью наследного принца и сам займу государев пост”» (яп. тэй-и). «Кодзики» добавляет: «А Опоямамори-но микото пошёл наперекор государеву приказу – замыслил захватить Поднебесную, лелеял помыслы брата младшего убить и стал тайно оружие готовить, чтобы напасть на него». Для этого он набрал отряд в несколько сотен воинов и готовился к нападению. Однако Ō-садзаки, узнав о том, сообщил о заговоре правителю Удзи. И здесь они выступили как союзники. Для защиты от мятежников собрали войско и стали ждать. «Собрал наследный принц [Удзи – С.Д.] войско и стал ждать». Принц Удзи на переправе через реку Удзи (др.-яп. Уди) подготовил засаду для Ō-яма-мори. «Услышав эту весть, Уди-но ваки-иратуко… спрятал своих воинов на берегу реки, а сам натянул на вершине горы из грубого шёлка вместо загородки…» «Обманно выдав [за себя] приближённого охранника (яп. тонэри) , сделал его [вместо себя] государем (яп. кими), для большей видимости открыто посадил [его] на “ложе [государства] У” (яп. агура )…» «И как стали туда-сюда сновать почтительные чиновники ста управ, получилось в точности так, словно принц [яп. кими – досл. “государь” – С.Д.] [Удзи] там сидит. А чтобы принц – старший брат [Ō-яма-мори – С.Д.] мог переправиться через реку, снарядил он [государь Удзи – С.Д.] разукрашенную ладью с веслом, а также размолол корни плюща санакадура, собрал в получившейся жиже самую скользкую часть и покрыл ею рейки на дне ладьи, – устроил так, что наступишь – и непременно упадёшь». И ничего не подозревавший Ō-яма-мори попался на обман. «А Опо-яма-мори-но микото, не зная о том, что [правительственная – С.Д.] армия уже в готовности, созвал несколько сотен воинов и посреди ночи выступил с ними. На рассвете они дошли до Уди и как раз собирались переходить реку». «А сам принц [Удзи – С.Д.] надел одежды, верх из полотна и штаны пакама, и стал точь-в-точь как человек низкого рождения. Взял он в руки весло и забрался в ладью». «Тут наследный принц [Удзи – С.Д.] облачился в одежду из конопли, взял весло, незаметно пробрался к перевозчикам и стал среди них». Ō-яма-мори, не почувствовавший опасности, решил действовать не прямо – путём открытого нападения, а скрытно – он хотел тайно пробраться в лагерь принца Удзи и, неожиданно напав, убить его. Это его и погубило. Оставив своих воинов на берегу, Ō-яма-мори один отправился на противоположный берег. «Принц же – старший брат [Ō-яма-мори – С.Д.] укрыл своих воинов, под одежду сунул оружие и пришёл на берег реки. Собрался переправиться на ладье, а издалека была видна та шёлковая занавесь, и решил он, что там сидит принц [яп. кими, т.е. государь Удзи – С.Д.] – младший брат. Не знал он, что тот стоит в ладье с веслом…» «Затем он [Удзи – С.Д.] посадил Опо-яма-мори на ладью и стал перевозить на другой берег. Когда они достигли середины реки, он приказал перевозчикам ступить так, чтобы ладья накренилась. И принц Опо-яма-мори упал в реку…» Подобное же рассказано в «Кодзики»: «Когда они доплыли до середины реки, Уди-но ваки-иратуко накренил ладью и сбросил брата в воду. Тот всплыл на поверхность, но водный поток увлёк его вниз…» «Тут многочисленные воины [наследного принца Удзи – С.Д.], до того лежавшие ничком, разом вскочили и не дали ему выйти на берег». Сторонники мятежного принца Ō-яма-мори в этой ситуации ничего не могли сделать, так как государевы воины, стреляя из луков по плывущему принцу Ō-яма-мори, не давали ему возможности подплыть к берегу. «Тут воины [государя Удзи – С.Д.], спрятанные на берегу, со всех сторон сбежались и стали пускать ему [принцу Ō-яма-мори – С.Д.] вдогонку стрелы. И вот, доплыв до Кавара, он утонул…» «И он, в конце концов, утонул, и таким образом умер. Когда стали искать его тело, оказалось, что оно всплыло около переправы Кавара…» «Стали… с помощью крючков отыскивать место, где тот утонул, зацепили за оружие под одеждой, оно и забренчало – кавара! Поэтому и нарекли то место Кавара…» Тело Ō-яма-мори вытащили и похоронили на горе Нара-но яма [Нихон-сёки, св.11-й, Нинтоку; Nihongi, XI, 4; Кодзики, св.2-й, Одзин; Kojiki, II, CXII]. Но на этом борьба за власть не завершилась. Во главе государства Ямато встал государь Удзи (др.-яп. Уди-но опо-кими). Местные источники провинции Харима сохранили одно очень важное свидетельство: «Во времена царя [яп. сумэра-микото – С.Д.] Удзи два предка мурадзи Удзи, [по имени] Этаканаси и Ототаканаси, выпросили себе [участок земли] в Ёфуто, что [на землях] деревни Ота...» [Харима-фудоки, уезд Иибо, поле Око]. В этом отрывке Удзи-но вака-ирацуко назван титулом “сумэра-микото/ тэннō” (“царь”, император), хотя в официальном перечне царствований он не упоминается, так как считается не правившим. Косвенным свидетельством прихода к власти правителя Удзи могут послужить сведения «Самгук-саги». Временное завершение внутренней борьбы должно было способствовать активизации внешней активности. Следует отметить, что в 415 году силланцы ожидали какое-то нападения. В связи с этим, был проведён военный смотр: «Осенью, в седьмом месяце, состоялся большой смотр [войск] на равнине у [крепости] Хёльсон. Расположившись на южных воротах Кымсона, [ван] наблюдал за стрельбой из лука». Опасения были не напрасны. Через месяц японцы напали на Силла – атаковали остров Пхундо, но потерпели поражение от силланцев. «В восьмом месяце одержали победу в сражении с людьми Вэ на острове Пхундо» [Самгук-саги, летописи Силла, кн.3-я, Сильсон, 14-й год пр. (415 г.)]. В государстве Ямато фактически установилось двоевластие: во дворце Удзи (город Удзи в округе Киото) сидел правитель Удзи, а в Нанива (др.-яп. Нанипа; совр. город Осака) – Ō-садзаки (др.-яп. Опо-сазаки/ Нинтоку). Как сообщают источники, такая ситуация сохранялась три года [415, 416, 417 годы испр. хрон.], а потом Удзи-но вака-ирацуко неожиданно скончался (по «Нихон-сёки»: покончил жизнь самоубийством). Вся эта ситуация очень подозрительна. Исследователи указывают, что за этими событиями скрывалась борьба за престол. Однако источники прямо ничего отрицательного о действиях Нинтоку не говорят. При этом «Нихон-сёки» рассказывает удивительную историю. Сначала особо подчёркивается, что Ō-садзаки приехал во дворец Удзи через три дня после кончины государя Удзи. А потом сообщается, что там он провёл обряд призывания души умершего. Тут же “умерший” принц «внезапно ожил», поговорил с Ō-садзаки, а потом «лёг в гроб и скончался» . Это может означать, что на момент приезда Нинтоку во дворец правителя государь Удзи был жив. А когда вот когда Ō-садзаки со своими людьми уже приехал, то тогда Удзи и “помогли” умереть. Таким образом мог быть устранён политический соперник [около 417 года испр. хрон.?]. После этого Ō-садзаки похоронил государя Удзи на горе Удзи-но яма (др.-яп. Уди-но яма) (к северу от нынешнего города Удзи на реке Удзи). Следуя предсмертной воле государя Удзи, Ō-садзаки взял в жёны родную младшую сестру Удзи – Ята-но химэ [Нихон-сёки, св.11-й, Нинтоку; Nihongi, XI,5; Кодзики, св.2-й, Одзин; Kojiki, II, CXIII]. Таким образом, после смерти государя Удзи во главе Ямато оказался Ō-садзаки (др.-яп. Опо-сазаки) – сын главной жены (кйсаки – “императрицы”) государя Хомуда . В начале следующего после смерти государя Удзи года – в 3-й день 1-го месяца 418 года [испр. хрон.] «весной 1-го года правления, в день цутиното-но у начального месяца, когда новолуние пришлось на день хиното-но уси, Опо-сазаки-но микото вступил на престол… Столица была устроена в Нанипа. Её [обитель государя] имен[овали] Такату-но мия. Изгородь дворца и помещения не были покрыты белым лаком. Опоры, стропила и балки не были украшены узором, а когда настилали крышу тростником, то не подравняли концы. Получилось так потому, что государь не хотел, чтобы из-за его собственной надобности нарушались сроки пахоты». Таким образом, качестве резиденции была выбрана территория Нанива в провинции Сэццу (побережье Осакского залива). Дворец Такацу-но мия (др.-яп. Такату-но мия) располагался на землях Такацу (около Хоэн-сака в центральном районе Осака). Ряд исследователей отмечает, что в восточной части Осака во дворе средней школы Такацу обнаружены руины большой постройки, которые возможно отождествить с дворцом Ō-садзаки. Нежелание нового государя Ямато налагать чрезмерную трудовую обязанность на общинников Ямато по строительству государевой резиденции и, тем самым, отрывать их от начавшихся сельскохозяйственных работ отражало его стремление к тому, чтобы не вызвать недовольство рядовых общинников и, в результате этого, не лишиться поддержки с стороны основной массы воинов общинного ополчения. Ō-садзаки, пришедший к власти путём отстранения и, вероятно, убийства своего младшего брата – государя Удзи-но сумэра-микото – законного наследника прежнего правителя Хомуда, т.е. будучи узурпатором, и так имел слабые основания для того, чтобы занимать престол Ямато. С этой же целью было осуществлено и следующее мероприятие начала царствования Ō-садзаки – отмена налогов в связи с массовым обнищанием рядовых общинников. Сложившаяся ситуация являлась косвенным подтверждением существования длительного периода борьбы за власть накануне воцарения Ō-садзаки. Обнищание могло стать результатом нестабильности и борьбы за власть 415-417 годов [испр. хрон.]. О том, что период неурядиц длился три года, говорится в указе Ō-садзаки: «Я поднялся на высокую площадку и посмотрел вдаль, но над землёй нигде не поднимаются дымки. И я подумал – верно, земледельцы (досл. “сто родов”) совсем обеднели и никто не разводит огня в доме… Я смотрю на… [подданных] вот уже три года. Дымки очагов видны всё реже. Понятно, что пять злаков не вызревают и сто родов нуждаются…» В результате Ō-садзаки решил на три года отменить трудовую обязанность и сбор налогов . Указ гласил: «Отныне и до истечения трёх лет все поборы (др.-яп. этуки, яп. эцуки; кит. к`э-ù) прекратить и дать ста родам передышку в их тяжёлом труде » [Нихон-сёки, св.11-й, Нинтоку, 4-й, 7-й годы пр.]. В «Кодзики» это описано следующим образом. «Как-то государь взошёл на высокую гору и, окинув взглядом все четыре стороны, рёк: “Не вижу дыма [очагов – С. Д.] в стране. Все в стране – бедны. А посему в течение трёх лет да будут все люди (др.-яп. опо-митакара, кит. ж`эньмúнь ́– общинники – С.Д.) освобождены от трудовой повинности и податей (др.-яп. этуки, яп. эцуки; кит. к`э-ù)”…» [Кодзики, св.3-й, Нинтоку; Kojiki, III, CXXI]. Под термином “эцуки” (кит. к`э-ù) исследователи понимают подати и поземельный, натуральный или зерновой налог цуки (кит. к`э), а также трудовую обязанность э (кит. ù). Позже сообщается: «Люди стали процветать и не страдали от трудовой повинности» (яп. этати; кит. ùсй΄) . О ней говорится далее, где упоминается общинник, отбывавший трудовую обязанность (яп. ёборо, кит. шù-дūн) в ведомстве по доставке воды ко двору (др.-яп. мопитори-но тукаса, яп. мохитори-но цўкаса), то есть работавший определённое время в казённом учреждении . В связи с этим следует отметить, что добродетель правителя Ō-садзаки некоторыми исследователями тут же начинает связываться с конфуцианскими идеями, и в силу этого – сведения о мероприятии этого государя объявляются анахронизмом и позднейшей вставкой. Однако ситуация с отменой налогов и трудовой повинности в древней Японии государем Ō-садзаки – не является чем-то уникальным в древнем мире. В древности, в рабовладельческом праве мы везде наблюдаем борьбу государства с разорением и долговым рабством рядовых общинников. Подобная политика известна, например, в Корее (см.: «Самкук-саги» ). Так, в 198 году пострадавшие от наводнения области и уезды корейского государства Силла были освобождены на год от поземельного и подворного обложения. В 397 году из-за засухи и саранчи разразился голод, поэтому население страны на один год было освобождено от поземельного и подворного обложения. Так же на год освобождалось от налогов население государства в 555 году. В Месопотамии, начиная с эпохи первых династий (Раннединастического периода, XXVIII-XXIV века до н.э.), правители периодически проводили отмену долгов и недоимок, возвращали должников в прежнее состояние, отменяли отчуждение земель должников. Подобная политика продолжалась в период деспотических монархий (с XXIV века до н.э.). Такие мероприятия именовались “освобождение”, “справедливость”, “возвращение к матери” (к первоначальному положению), и проводились достаточно регулярно. В Афинах в 594 году до н.э. Солон провел “стряхивание бремени” (греч. сисахфия), то есть отмену долгов. Аналогичные деяния справедливости–освобождения проводились в Японии и в более позднее время. Об этом свидетельствует ещё одна запись в «Нихон-сёки», излагающая содержание указа правителя об отмене долгов и недоимок в 19-й день 7-го месяца 686 года: «Было речено: “Пусть те бедные люди в Поднебесной, которые взяли взаймы рис или же вещи, будут освобождены от уплаты долга как государству, так и частным лицам, начиная с 30-го дня 12-й луны года киното-тори”» (14-го года Тэмму) [Нихон-сёки, св.29-й, Тэмму, Сютё 1-й год, 7-й мес., 19-й день]. И связано это не столько (как это пытаются истолковывать некоторые исследователи) с “гуманностью” самих правителей, сколько с необходимостью сохранять слой рядовых общинников. Во-первых, потому что общинное ополчение в древнем мире, особенно на ранних стадиях развития государства, являлось единственной многочисленной военной силой. Поэтому государство, чтобы сохранять численность своего войска, должно было поддерживать рядовых общинников, заботиться о том, чтобы они сохраняли свой статус. Во-вторых, рядовые общинники были основной массой налогоплательщиков – для того, чтобы выплачивать налоги, подати, выполнять трудовую и военную обязанности; рядовые общинники не должны были разоряться. Речи Ō-садзаки, связанные с отменой долгов, являются типичными для древнего мира и ничем не отличаются от речей по этому поводу древневосточных правителей месопотамских государств (Энметены, Уруинимгины, Липит-Иштара, Хаммурапи). В древней Корее помощь нуждающимся и малоимущим общинникам тоже была возведена в ранг государственной политики. В 194 году в Когурё случилось стихийное бедствие: “Осенью, в седьмом месяце, выпал иней и погибли хлеба. Народ голодал, поэтому были открыты [казённые] склады для оказания помощи… Затем [ван] повелел соответствующим учреждениям (са) подробно разузнать и оказать помощь одиноким, вдовым, сиротам, бездетным старикам, больным, бедным и нищим, которые не могут [сами] поддержать своё существование; ещё приказал чиновникам [учреждений] каждый год с третьего весеннего месяца и до седьмого осеннего месяца выдавать казённое зерно взаймы (чиндэ) народу по числу едоков в семье, а зимой, в десятом месяце, возвращать [выданное весной и летом]. Это должно было стать постоянным правилом…» [Самгук-саги, кн.16-я, летописи Когурё, Когукчхон, 16-й год пр. (194 г.)]. Эта же ситуация повторилась в 273 году . Когда в 298, 300 годах из-за града и землетрясения опять случился голод, а правитель Когурё Понсан-ван не стал оказывать помощь населению и не соглашался с «увещеваниями сановников» сделать это, в результате заговора сановников правитель был отст
7.
Казачья землица. сказание о казаках-первопрходцах
(публикация автора на scipeople)
Казачья землица. сказание о казаках-первопрходцах
(публикация автора на scipeople)
Сигачёв А.А.
- Проза.ру , 2011
Российская общественность широко отмечает 200-летний юбилей установления дипломатических отношений России и США и 200-летие со дня рождения видного исследователя Аляски Л.А. Загоскина. Проходят международные научные конференции РАН, организованы циклы вечеров «Встречи с Русской Америкой», состоялись международные праздничные фестивали поэзии и музыки в рамках проекта «С любовью к России».
Российская общественность широко отмечает 200-летний юбилей установления дипломатических отношений России и США и 200-летие со дня рождения видного исследователя Аляски Л.А. Загоскина. Проходят международные научные конференции РАН, организованы циклы вечеров «Встречи с Русской Америкой», состоялись международные праздничные фестивали поэзии и музыки в рамках проекта «С любовью к России».
ОТ АВТОРА Российская общественность широко отмечает 200-летний юбилей установления дипломатических отношений России и США и 200-летие со дня рождения видного исследователя Аляски Л.А. Загоскина. Проходят международные научные конференции РАН, организованы циклы вечеров «Встречи с Русской Америкой», состоялись международные праздничные фестивали поэзии и музыки в рамках проекта «С любовью к России». Здесь будет уместным вспомнить и отдать должное казачеству в расширении и освоении земель Российского владения Сибири, Дальнего Востока, Арктики, Курил и Аляски - первым Российским путешественникам - землепроходцам и мореплавателям, торившим путь к Аляске через Сибирь и вдоль побережья Студёного моря (Северного Ледовитого океана). Освоив Сибирь и Аляску, казаки продвигались далее от Аляски до Мексики, осаждаясь казачьими общинами в Канаде, Калифорнии, Мексике. «...Уже за несколько лет до покорения Ермаком Сибири в 1567 году посетили эти земли донские казаки Иван Петров и Бурнаш Ялычёв «со товарищи». Они совершили весьма смелую и рискован-ную экспедицию на Восток, прошли Сибирь до Кореи, побывав в Китае, в Монголии и в Тибете. В своём «Сказе о хождении в далёкую Сибирь» они подробно описали о своём путешествии...» 26 октября (по старому стилю) 1582 года «Ермак Тимофеевич сбил с куреня царя Кучума», то есть завладел его столицей – горо-дом Искар. Но не только Ермак оставил о себе память, как леген-дарный герой в покорении Сибири. Было ещё немало славных казаков землепроходцев, - Иван Москвитин, Василий Поярков, Семён Дежнёв, Ерофей Хабаров, Владимир Атласов, Михаил Стадухин, Юрий Селивёрстов, Аркадий Адамов, Максим Перфирь-ев, Дмитрий Копылов, Иван Козыревский и многие другие. Со своими казачьими дружинами они освоили всю Сибирь, побережье Арктики и береговую линию восточных границ материка до устья Амура, а также Приамурье и даурскую землю. В 1646 году казаки первооткрыватели пересекли пролив, разделяющий новый и старый свет, то есть Азию и Америку. Далее исследовали «Студеное море» (Ледовитый океан) и чукотскую землю. Впервые от казаков появились сведения о племенах чукчей (в подробном описании о них Михаилом Стадухиным в 1644 году). Были успешно предпри-няты экспедиции от Аляски до Мексики. Казаки исстари имели свою гребную и парусную флотилии. У Степана Разина и Ермака Тимофеевича были Бусы-корабли и челны, Семён Дежнёв плавал на кочах, Стадухин, Поярков, Хабаров и Бузе - на стругах покоряли Сибирь. ЕРМАК ТИМОФЕЕВИЧ (? – 1585) Казачий атаман, предводитель похода в Сибирь, положивший начало основательного освоения Сибири Русским государством. После завоевания Казани и Астрахани Российские владения протя-нулись до Каспийского моря, и вся Волга стала русской рекой. Оживилась торговля с Нижним Поволжьем, Заволжьем с Ираном, проложен торговый путь в Среднюю Азию. В 1558 году купцы и промышленники Строгоновы получили первую жалованную гра-моту на «камские изобильные места», в 1574 году - грамоту на земли за Уралом по рекам Тура и Тобол и получили царское разре-шение строить крепости на Оби и Иртыше. В 1577 году Строгоно-вы пригласили Ермака с отрядом для охраны своих владений в Сибири. В 1581 году войско Ермака (пять полков, числом около 1650 человек, с тремя пушками, 300 пищалями и другим вооружением) двинулись в глубь Сибири. Приглашая Ермака, Строгоновы обеща-ли снабдить его всем и необходимыми припасами. Однако роль Строгоновых в организации сибирской экспедиции не следует пре-увеличивать. Решение о походе было принято казачьим войсковым кругом на Яике. У Строгоновых казаки задержались ровно на столько времени, сколько надо было, чтобы запастись продовольст-вием и пополнить свой арсенал. По записям в хозяйственных кни-гах дома Строгоновых, отряд Ермака отправился в сибирский поход первого сентября 1581 года. В 1581 году войско Ермака двинулись в глубь Сибири. Запад-ные отроги Уральских гор в междуречье Чусовай и Камы весьма протяжённы. У реки Чусовой обрывистые, скалистые, высокие берега. Кое-где посреди быстрины из воды выступают огром-ные камни. Вместе с многочисленными подводными камнями и мелями эти скалы таили большую опасность для казачьих стругов. Чем дальше поднимались казаки вверх по реке Чусо-вой, тем больше сил приходилось тратить гребцам на преодо-ление быстрого течения реки. Во многих местах свои суда со снаряжением казакам приходилось тянуть по реке бечевой. С Чусовой реки флотилия Ермака вошла в реку Серебрян-ку, берега которой сузились по сравнению с рекой Чусовой, а её течение было более стремительным. Все дальше на восток продвигался казачий отряд до перевала Среднего Урала. Каза-кам предстояло решить весьма трудную задачу, чтобы пере-править через горы целую флотилию, насчитывавшую нес-колько десятков тяжело нагруженных речных судов. Путь от реки Чусовой до Иртыша казаки совершали без длительных остановок. Надо было торопиться, поскольку успех этой экспедиции в значительной степени зависел от стремительности их движения и внезапности нападение на сибирского царя Кучума. Волжские казаки нередко приходи-лось преодолевали многоверстную переволоку своих речных судов с Волги на Дон. Но путь по горным уральским переходам был сопряжен с невероятно большими трудностями. На ураль-ских перевалах о торной дороге для перетаскивания своих судов не могло быть и речи. У казаков не было возможности выравнивать каменистый путь и волочить суда по земле, используя катки. По словам участников похода, они тащили суда в гору на своих плечах. С топором в руках казаки расчи-щали завалы, валили деревья, прорубая просеку, с невероятными усилиями торили свой путь. После короткой передышки казаки начали спуск судов по склону Уральского хребта, на это также потребовалось затратить немало сил. Следуя вниз по течению реки Баранчук, экспедиция Ермака достигла реки Тагил, устремились вниз по течению, и вскоре флотилия Ермака достигла реки Туры. По этой реке казакам предстояло проплыть наибольшее расстояние в несколько сотен верст, и, затем, по реке Тоболу пройти ещё около ста пятидесяти верст до реки Иртыша. Двадцать шестого октября 1582 года на реке Иртыш, в устье реки Тобол, флотилия Ермака сделала остановку, бросив якоря. Одна из первых стычек с татарами произошла у Епанчина, на реке Туре. Посланец Ермака атаман Иван Александров так описал первое столкновение казаков с татарами: "Погребли до деревни до Епанчины... И тут у Ермака с татары с кучюмовыми бой был, а языка татарского не изымаша. Бежавшие из-под Епанчина татары добрались до Искера раньше Ермака, и царю Кучюму то стало ведомо". Таким образом, сибирский хан Кучум своевременно получил известие о появлении русских и имел возможность хорошо подготовиться к сраженью. Преиму-щество внезапного нападения Ермака было утрачено. Получив сведения о малочисленности отряда Ермака, Ку-чум предположил, что казаки не решатся вступить в сраженье с его многотысячным войском. При появлении казачьей фло-тилии, Кучум устроил засеку на Иртыше, подле Чувашева мыса, и расставил множество пеших и конных воинов вдоль всего берега. В бою под Чувашевым мысом казаки в пешем строю стремительно атаковали конное и пешее воинство Кучу-ма, обратили их в бегство, и вступили в столицу сибирского царства-Искер. Местные ханты-мансийские племена, тяготившиеся вла-стью Кучума, проявили миролюбие к русским. Через четыре дня после битвы князёк Бояр с сородичами явился в Искер и привез с собой многие дары и продовольственные припасы. Татары, бежавшие из окрестностей Искера, стали вместе с семьями возвращаться в свои юрты. Пришла суровая сибирская зима. Казакам пришлось выта-щить струги на берег. Началось их первое трудное зимовье. Кучум тщательно готовился к ответному удару. Маметкул от-правился освобождать Искер, имея в своем распоряжении более десяти тысяч воинов. Ермак атаковал татарское войско в 15 верстах к югу от Искера, в районе Абалака. Сражение было тяжелым и кровопролитным. Много татар полегло в этой битве, и казаки понесли тяжелые потери. С наступлением ночи бой прекратился сам собой. Несметное татарское войско отступило. Ермак одержал самую славную из своих побед над объединенными силами всего сибирского царства Кучума. Казаки Ермака закрепились на Оби, и это было большим достижением первой сибирской экспедиции. Таким образом, был открыт новый путь на Обь и Иртыш через Средний Урал. Не дождавшись обещанных подкреплений из Москвы ни зимой 1583 года, ни летом следующего года, казачий круг принял решение вернуться на Русь, следуя по течению реки Тавды. Ермак выступил на Пелым, Лозьву и Вишеру с целью покоре-ния одного из самых густонаселенных районов сибирского царства - Пелымского княжества, и овладения наиболее удоб-ным путем из Пермского края в Сибирь. В походе на Пелым казаки встретили мощное сопротивление со стороны татар и мансийских князьков. Дружине Ермака приходилось биться почти исключительно врукопашную, и нести более тяжелые потери, чем в сражениях с Кучумом. В числе других павших в этом сражении казаков, здесь погиб атаман Никита Пан. Ермак близко подошёл к столице Пелымского княжества - городку Пелыму, но штурмовать укрепленное урочище не стал, чтобы уберечь и без того уже малочисленную свою дружину. Ермак вынужден был повернуть назад, к Искеру. Весть о неудаче Ермака в его походе на Пелым быстро распространялась и вызвала ликование в стане Кучума. Положение Ермака казалось безвыходным. В этот критический момент к Искеру подошли подкрепления стрелецкого отряда, высланного из Москвы для поддержки экспедиции Ермака. Воевода Волховский привел с собой триста стрельцов. Стрельцы по дороге к экспедиции казаков умудрились растерять почти все свои суда и грузы, и когда они пришли к Ермаку, то "запасу у них не было никакого". У Ермака запасов продовольствия было ограничено, которого едва хватало для пропитания казаков на зимовке в Сибири. Имеющиеся у Ермака запасы быстро подошли к концу, и в его стане начался голод. Стрельцы вымерли поголовно, в их числе и воевода князь Волховский. В отряде Ермака также были большие потери казаков. Чтобы сберечь уцелевших людей, атаман старался избегать столкновений с татарами, но, выждав удобный момент, Ермак нанес неожиданный удар по воинству царька Карачи. Под покровом ночи казаки скрытно пробрались к ставке Карачи и разгромили ее. Самому царю Караче удалось избежать гибели, но вся его армия была рассеяна. Ермак одержал еще одну внушительную победу над многочислен-ными врагами сибирского царства. Чтобы заманить Ермака в западню, татары распустили слух, будто богатый бухарский караван задержан ими на реке Вагае. Хитрость Кучума удалась. Отряд Ермака поднялся к устью Вагая 5 августа 1585 года и остановился на ночлег. Была темная ночь, шел проливной дождь. Казаки участвовав-шие в экспедиции, впоследствии вспоминали, как, разбужен-ные среди ночи, они ужаснулись и пустились бежать, а иные остались лежать, побитые в казачьем стане. Кучум под покровом тёмной ночи, под проливным дождем напал на стан Ермака. Ермак, отчаянно сражаясь, проложил себе дорогу через толпу врагов к берегу и бросился вплавь к своему стругу, но тяжелые доспехи (подарок царя Ивана Грозного), потянули легендарного героя на дно Иртыша. Дружина Ермака спаслась бегством в стругах, и лишь немногие полегли в этом побоище. Интерес к экспедициям Ермака никогда не иссякал. История его открытий и освоения обросла множеством легенд. Предводитель казаков Ермак стал одним из самых любимых героев народных песен и сказаний. Жизнь и подвиг Ермака были настолько удиви-тельны, что после его трагической гибели в жёлтых водах Иртыша, он сразу же стал достоянием беспримерных легенд. Ермак Тимофе-евич нанёс сокрушительный удар последнему отсталому татарско-му ханству, которое несло с собой лишь бедствия и страдания заво-ёванным Кучумом сибирским племенам. После присоединения Казани и Астрахани под ударом Ермака пало царство Кучума, «Презренного царя Сибири» (по выражению декабриста Рылеева автора песни «Ермак»). Смерть Ермака потрясла и его врагов. Татарские легенды, сохранённые замечательным сибирским летописцем XVII века Семёном Устиновичем Ремизовым, передают нам, как воины Кучума, стреляли в мёртвое тело атамана Ермака из луков, но кровь лилась из него, как из живого. Птицы не смели клевать тело Ермака, испуганно шарахаясь в сторону от него. С наступлением ночи над могилой великого казачьего атамана сиял огромный огненный столб. Перепуганные татары, боясь Божьей кары, похоронили Ермака с почестью под «кудрявой сосной» на своём древнем Бегишевском кладбище, и насыпали над ним высо-кий курган. Чтобы успокоить грозный дух они устроили богатую поминальную тризну, на которой было съедено множество быков и баранов. Такими тризнами издавна чтили обитатели степей память своих героев-богатырей. Итак, с легкой руки Ермака в Сибирь один за другим пускались небольшие отряды казаков и служилых людей. Сибирский поход Ермака был предвестником многочисленных экспедиций в ХVII веке, позволивших открыть, обследовать и освоить огромные прос-транства на Северо-востоке Азиатского материка. На их долю вы-пала честь осуществить блестящие географические открытия в Сибири и Дальнем Востоке. Несмотря на невообразимые трудности и препятствия, возникавшие перед землепроходцами, они продви-гались успешно и необычайно быстро. Потрясает размах освоения казаками невиданных миру до Ермака земель Северной и Восточ-ной Азии. Это был век героических великих открытий Сибири. Не было в судьбе России ничего более счастливого, чудесного и гран-диозного, чем открытие и освоение Сибири, Дальнего Востока, Приморья, островов Курильской гряды, Камчатки, Чукотки и Аляски. Были составлены замечательные чертежи сибирских земель и городов. Русские казаки-землепроходцы за короткий срок дошли не только до Амура, но шагнули далеко на север и на восток, вплоть до Курильских островов и до Аляски. Неиссякаемой мощи народа хватило не только на борьбу с внешними врагами, на восстановление разрушенных городов и сел, но могучим потоком она разливалась все шире по просторам неведомых земель неудер-жимой, победоносной и преобразующей силой. Всего за пятьдесят лет из мифической страны мрака и загадочных пёсиголовцев страна была превращена в суровую, но вполне реальную русскую Сибирь, с русскими городами и селами. Ермак вступил в Сибирь в 1581 году, при жизни царя Ивана Грозного, а уже в 1639 году Иван Мос-квитин с отрядом Дмитрия Копылова достиг побережья Охотского моря. И в 1648 году смелый русский мореплаватель Семён Дежнёв с небольшим отрядом казаков проплыл на своём утлом коче вдоль побережья Арктики - от реки Колымы до реки Анадырь. В 1643 году отряд казаков и «охочих людей» под начальством Василия Пояркова двинулся по реке Зее на Амур и вернулся в Якутск с известием, что земли по Амуру «людны, хлебны, собольны, всякого зверя много, и те реки рыбны и государевым ратным людям в той землице скудности не буде...». В 1649 году землепроходец казак Ерофей Хабаров, имея в своём отряде 150 казаков служилых и «охочих людей» двинулся на Амур с верховья Лены. Ему подчини-лись дауры, их князьки обязались платить ясак (дань) и, закрепив-шись в Албазине, Хабаров пошёл дальше, обкладывая население ясаком, ставя остроги, оставляя в них людей для пахоты. Так в 1649 годах завершилось присоединение Приамурья к рус-ским владениям, и стали появляться там русские переселенцы. Экспедиции, совершенные на протяжении десяти лет (с 1639 по 1649 год), охватили, как бы обвели чертою по внешним границам, морским и сухопутным, Северо-Восточную Азию. Речь идет о четырёх основных экспедициях казаков землепроходцах - Иване Москвитине, Василие Пояркове, Семёне Дежнёве и Ерофее Хаба-рове. МОСКВИТИН ИВАН ЮРЬЕВИЧ Русский землепроходец с отрядом казаков первым достиг Охотского моря: открыл его побережье и Сахалинский залив. Из недавно основанного казаками Якутска, отряды «охочих вольных людей» осуществляли поиск «новых землиц» не только на юг и на север – вверх и вниз по реке Лене, но и прямо на восток, отчасти под влиянием случайных рассказов, что на востоке есть Теплое море. В мае 1639 года Тюменский казак Москвитин снарядил экс-педицию на разведку пути к «морю-океяну», состоящую из отряда казаков в тридцать человек с проводниками эвенами. В отряде был казак Нехорошко Иванович Колобов, который, как и Москвитин представил в январе 1646 года «скаску» о своей службе в отряде Мосвитина. Эти «скаски» являются важнейшим документом об открытии ими Охотского моря. Неделю Москвитин с отрядом спус-кался по реке Алдану до устья реки Маи. Далее по реке Мае казаки шли на плоскодонном дощатнике – где на вёслах или шестах, а где бичевой поднимаясь к верховью реки. В устье небольшой мелкой реки Нюдыми казаки построили два струга и за неделю поднялись вверх по реке до её истоков. Далее продолжили путь через перевал хребта Джугджур, построили новый струг и на нём за неделю спустились по реке Улье до водопадов. Обойдя опасные пороги, казакам вновь пришлось строить судно байдару на тридцать чело-век. Через неделю пути отряд впервые вышел на «Большое море-окиян» (на тунгусском языке – Лама). «...Казаки, до Ламы идучи, кормились деревом, травою и кореньем, на Ламе же можно рыбы много добыть, и можно сытым быть». В устье реки Ульи казаки поставили зимовье и обследовали побережье на север до Тауйской губы и на юг до реки Уды. Возникла необходимость строить морс-кое судно (коч), ибо их утлое судно было непригодно для морского плавания. И с наступлением зимы, в устье реки Ульи было положе-но начало строительства русского Тихоокеанского флота. Казаки построили два крепких коча с мачтами, так чтобы можно было ходить по морю. От эвенка Москвитин узнал о существовании на юге устья реки «Мамур» (Амур), и что вверх по течению живут «гиляки сидячие», бородатые люди дауры. Живут они дворами, имея лошадей, коров и свиней, а также птицу домашнюю. Курят вино, прядут шерсть, ткут полотна, так что живут «со всего обычая русского». В конце апреля 1640 года Москвитин с казаками отправился морем на юг, захватил с собой эвенка в качестве проводника и они прошли вдоль всего западного гористого берега Охотского моря до Удской губы. Обошли с юга Шантарские острова, проникли в Сахалинский залив. В устье реки Уды Москви-тин собрал подробные сведения об Амуре и его притоках - Чие (Зее) и Омути (Агмуни), а также об низовых и островных народах – «бородатых людях – Даурах. С наступлением осенних штормов, казаки не рискнули оставаться на зимовку в маленьком заливе в устье реки Алдомы. Приняли решение вернуться на зимовье в устье реки Ульи и весной возвратились в Якутск. Власти Якутска высоко оценили заслуги участников похода. Москвитин был произведён в пятидесятники и все его спутники получили денежную награду до пяти рублей каждому. Для дальнейшего освоения открытого ими Дальневосточного края, Москвитин рекомендовал направить не менее тысячи хорошо вооружённых стрельцов с десятью пушками. Москвитин собрал сведения не только о пройденном им пути. Он привез в Якутск первые вести о реках Амгуни и Амуре, о богатых и привольных землях приамурских. Им же составлено было первое географическое и этнографическое описание Охотского побережья. Оно называлось "Роспись рекам и имяна людям, на которой реке какие люди живут". Географические данные, собранные Москвити-ным, использовал К. Иванов при составлении первой карты Дальне-го Востока (март 1642 года). Дальнейшие следы Ивана Москвитина бесследно теряются. Поход Ивана Москвитина стал одним из самых значительных в русской истории – он позволил оценить пределы Российской земли. Было открыто Охотское море, пройде-но почти две тысячи вёрст, вдоль его побережья. Москвитин пер-вым увидел Шантарские острова и Удскую губу, отделяющего их от материкового берега и вернулся в Якутск с первыми достовер-ными сведениями об Амуре. Москвитин открыл дорогу многим русским землепроходцам. ПОЯРКОВ ВАСИЛИЙ ДАНИЛОВИЧ Донской казак, землепроходец, первооткрыватель Нижнего и Среднего Амура. Служил правителем канцелярии при якутском воеводе. С отрядом в 130 человек Поярков в июле 1643 года отплыл на стругах из Якутска и по Алдану и Учуру к осени добрался до реки Гонам. Здесь он оставил 40 человек с грузами зимовать, а с остальными пустился через Становой хребет. После трудного похода он достиг Зеи и по этой реке спустился до областей, насе-лённых даурами. В построенном наскоро острожке отряд Пояркова провел несколько бедственных месяцев. От голода погибло около 40 человек. Подошедшая партия, остававшаяся на зимовке, выру-чила казаков. И Поярков, построив струги, пошел вниз по течению реки Зеи. После множества приключений казаки, которых остава-лось не более 65 человек, добрались до устьев Амура, где они "объясачили и привели под цареву руку" гиляков. Возвращаться обратно вверх по течению с поредевшим отрядом Поярков не стал, а решил на гиляцких лодках идти к северу вдоль берегов Охотского моря до тех мест, где, как он знал, находились русские зимовья. Плавание Пояркова продолжалось около 12 недель. В устье реки Ульи он построил острожек на месте зимовья Москвитина и снова зазимовал. Весною, оставив 20 человек в острожке для более проч-ного утверждения здесь русского владычества, Поярков двинулся сначала по реке Улье, потом волоком перетащил лодки на реку Маю, и в июле 1646 года вернулся в Якутск. Он привёз богатый ясак, заложников и разные трофеи (ясак - дань, налагаемая казака-ми на народы, признавшие себя подвластными России). Он привез также обстоятельное описание своего пути. Известия о богатствах Приамурья, о щедрости тамошней при-роды, показавшейся казакам после суровых сибирских стран просто раем, всколыхнули, взволновали сибирских землепроходцев. И не только землепроходцев - многие крестьяне и поселенцы, бросая обжитые места, отправлялись на Амур. ДЕЖНЁВ СЕМЁН ИВАНОВИЧ (ок. 1605 – 1673) Дежнёв Семен Иванович, закалённый казак землепроходец-первооткрыватель, прославил Россию тем, что первыми проплыл из Восточно-Сибирского моря в Тихий океан, открыв пролив между Азией и Америкой. Летом 1648 Попов и Дежнев на семи кочах вышли из устья реки Колымы в «Студеное море» (Восточно-Сибирское), взяли курс на Восток. По распространенной версии, до Берингова пролива дошли только три судна, остальные пропали во время шторма. Оставшиеся от экспедиционного каравана суда благополучно проплыли по проливу, разделяющему два материка Азию и Америку, обогнули Чукотский полуостров. Осенью в Беринго-вом море снова разыгрался шторм, раскидав кочи в разные стороны, далеко друг от друга, и они потерялись из вида. Коч Дежнева отбросило к Олюторскому полуострову, и только через 10 недель, потеряв половину землепроходцев, они добрались до низовьев реки Анадыря. По данным самого Дежнева, Берингов пролив прошли шесть судов из семи, а в Беринговом море или в Анадырском заливе в "морскую непогоду" погибло пять кочей, включая судно Попова. Дежнев со своим отрядом казаков, прибившись к берегу, преодолев Корякское нагорье, "холодны и голодны, наги и босы" добрались до устья реки Анадырь. С трудом пережили казаки суровую зиму, но сумели к весне, построили крепкое судно и летом 1649 года отправились на нём в плавание вверх по реке Анадырь на 600 вёрст. Здесь Дежнёв основал ясачное зимовье, куда весной пришли отряды Семена Моторы и Стадухина. Во главе с Дежневым они пытались достичь реки Пенжины, но, не имея проводника, три недели проблуж-дали в горах. Поздней осенью Дежнев направил людей в устье Анадыря за продовольствием. Но отряд заготовителей был по дороге ограблен и избит. Казаки Дежнёва с трудом дожили до весны, а с лета и до осени решали продовольст-венную проблему и занимались разведкой "соболиных мест". Летом 1652 они обнаружили огромное лежбище моржей на отмели Анадырского залива, усеянное моржовыми клыками ("заморным зубом"). В 1660 Дежнев с грузом "костяной каз-ны" сухим путем перешел до берега реки Колымы, а оттуда морем добрался до низовья реки Лены. После зимовки в Жиганске он через Якутск добрался до Москвы к осени 1664 года. В Москве с ним был произведен полный расчет: за службу и промысел 289 пудов (чуть более 4,6 т) моржовых клыков на сумму 17340 рублей получил Дежнев 126 рублей и чин казачьего атамана. В Москве его назначили приказчиком по сбору ясака на реках Оленек, Яна и Вилюй. Во время второго приезда в Москву в 1671 Дежнёв доставил соболиную казну, но заболел и умер в начале 1673. За 40 лет пребыва-ния в Сибири, преумножая богатство России, Дежнев получил множество ранений. Он отличался надежностью и честно-стью, выдержкой и миролюбием. Благодарные потомки увеко-вечили память о нём. Его имя носят: мыс, который является крайней северо-восточной оконечностью Азии (названный Дежневым), а также именем его названы остров, бухта, полу-остров и село. В центре Великого Устюга Семёну Дежнёву в 1972 установлен памятник. ХАБАРОВ ЕРОФЕЙ ПАВЛОВИЧ (1607 – 1677) Дело, начатое Поярковым, продолжил Ерофей Павлович Хабаров-Святитский. В 1632 году Хабаров с Таймырского полуострова прибыл на реку Лена. Семь лет он ходил по бассейну реки Лены, занимаясь пушным промыслом. В 1639 году Хабаров осел в устье реки Куты, засеял участок земли, стал торговать хлебом, солью и другими товарами. Весной 1641 года он перешел в устье реки Киренги, распахал шестьдесят десятин земли и построил мельницу. Но главным его богатством была соляная варница. За солью, добытчики охотились, словно за золотом. Даже сам воевода Петр Головин, отрядил Еналея Бахтеярова на поиски соляных залежей, письменно наказывал: "Идти на низ Илима реки, к соляным росолным ключам, и тех ключей велено им досмотреть накрепко, из каких мест те ключи текут, из твердого камени или из мелково, и мочно ли на том месте варницы устроить. А осмотря тех росолных ключей и взяв росолу для опыту, велеть описать имянно". Хабарову на соляном и на хлебопашном поприще процветать довелось недолго. Воевода Петр Головин счел слишком малой его десятой доли от жатвы, что по уговору отдавал ему казак Хабаров, и он востребовал поначалу вдвое больше. А вскоре, без всякого на то права, забрал всю землю, весь хлеб и соляную варницу, а самого Хабарова засадил в Якутском остроге в тюрьму. Из этой ужасной тюрьмы Хабаров вышел в конце 1645 года "гол, как сокол и чуть живой". Есть-таки на этом свете худо без добра, но на счастье Хабарова, вскоре воеводу Головина в 1648 году в Якутске сменил другой воевода энергичный Францбеков. Узнав об успешном, хотя и трудном походе Пояркова в даурские земли, Хабаров стал просить нового воеводу снарядить сильный отряд в даурские земли. Францбеков согласился послать отряд казаков для прииску новых зем-лиц и отпустил Хабарову в кредит казенное военное снаря-жение и несколько пушек. Больше того, воевода из своих личных средств дал деньги всем участникам похода, под разумные проценты. Мало того, воевода предоставил экспе-диции суда якутских промышленников, и снабдил экспеди-цию хлебом. Напоследок, Францбеков дал такой наказ Хабарову: «Призвать богатых даурских князей Лавкая и Батогу под высокую государеву руку...». Хабаров набрал к себе в отряд около 70 человек и поспешил с казаками покинуть Якутск осень 1649 года. Дорога была только одна - по воде, и Хабаров двинулся по рекам Олёкме и Лене на юг - как можно ближе к верхо-вьям притоков Амура, решив таким путем - где по воде, а где и волоком - дойти до Амура. Идти против течения быст-рой Олёкмы с её бурливыми порогами было очень трудно. В борьбе со своенравной рекой люди выбивались из сил, но продолжали двигаться вперед. Когда их застали первые предзимние холода, Хабаров остановил отряд у реки Тунги-ри, правого притока Олёкмы. Здесь они срубили острог, отдохнули немного, и в январе 1650 года двинулись дальше на юг, на нартах под парусами вверх по реке Тунгири. Затем перевалили отроги Олёкминского Становика и весной 1650 года добрались до реки Урки, первого на их пути притока Амура. Отсюда отряд Хабарова пошел вниз по Амуру и неожиданно встретился с местным князем Лавкаем со свитой. Хабаров предложил князю Левкаю уплатить ясак, за что пообещал ему гарантию царской защиты и покровительства. Князь Левкай, попросил у Хабарова дать время на сборы ясака. Хабаров поверил ему, однако Лавкай бежал с берегов Амура, прихватив с собой две с половиной тысячи лошадей. Один из местных жителей поведал Хабарову об этом, а также рассказал ему про "Хинскую землю", (Китай), что находится по ту сторону Амура, и сообщил, что у них имеются большие суда, плавающие с богатыми товарами по Амуру, что их войско снабжено пушками и огнестрельным оружием. Хабаров принял решение оставить в Лавкаевом городке пятьдесят казаков и в мае 1650 года вернулся в Якутск, надеясь, что с подходом подкреплени, ему удастся пройти значительно дальше. На первый взгляд может показаться, что первый поход Хабарова закончился незначительной удачей - он вернулся без добычи и не привел к покорности местные народы. Однако следует иметь в виду, что Хабаров привез с собой чертеж даурской земли - первый, пусть ещё и несовершен-ный схематичный чертёж даурского края. А это дорогого стоит: чертеж стал одним из основных источников при создании карт Сибири в 1667 и 1672 годах. В своих отпис-ках, составленных во время похода, Хабаров рассказывал о богатствах Даурии: о её щедрых землях, о пушном звере и о рыбном изобилии в реке Амуре. Францбеков сумел оценить добытые сведения и незамедлительно отправил чертеж Хабарова в Москву вместе с подробным отчетом об успешной экспедиции в самостийные даурские земли. В Якутске Хабаров начал набирать добровольцев, рассказывая о несметных богатствах Даурии. Нашлась сотня охочих казаков, и Францбеков дал Хабарову ещё полсотни служилых стрельцов с тремя пушками, с большим запасом свинца и пороха. С этим отрядом Хабаров выступил из Якутска в середине лета 1650 года. К осени казачий отряд прошел уже знакомым путём до Амура и соединился с оставленным в прошлом году гарнизоном в Лавкаевском городке. Казаки, остававшиеся на Амуре, пережили тревож-ное время: на них то и дело нападали дауры, но овладеть крепостью так и не смогли. Далее Хабаров нашел оставлен-ных им казаков ниже по Амуру неподалёку от укрепленного городка Албазин, которые уже предпринимали попытки взять штурмом Албазин, но безуспешно. Однако на этот раз обитатели крепости Албазина - дауры издали, заметив приближающийся большой отряд казаков, вооружённых пушками, бежали из укреплённого городка. Казаки нагнали их, захватили много пленных и большую добычу. Хабаров послал часть своего отряда с собранным ясаком в Якутск, а сам с частью отряда остался зимовать в Албазине. К весне построил дощаники и двинулся вниз по Амуру. Через несколько дней пути по реке, русские доплыли до городка князя Гайгудара. Укрепление состояло из трех земляных городков, соединенных между собой стеной, и было окру-жено двумя рвами. Под башнями были сделаны подлазы, через которые мог проехать всадник. Хабаров через толмача уговаривал Гайгудара платить ясак русскому государю, но князь отказался. После обстрела казаки взяли городок приступом и простояли в укреплении несколько недель. Хабаров уговаривал окрестных даурских князьков подчи-ниться русским, и давать ясак, но никто не являлся. Не теряя времени, отряд Хабарова погрузил снаряжение и лошадей в дощаники и, всегда готовый к бою, поплыл дальше вниз по Амуру. Через два дня казаки подплыли к городку князя Банбулая, овладели им без боя. В этом городке Хабаров поначалу собирался зимовать, но, ещё более богатые земли нижнего Приамурья увлекали его плыть дальше. Ближе к осени в устье реки Зеи отряд Хабарова без сопротивления занял небольшую крепость, и заставил жителей соседних селений признать себя подданными Российского царя. Между даурами и казаками установились мирные отношения, и Хабаров продолжил путь вниз по Амуру. От устья реки Бурей начинались земли, заселенные гогулами - народом, родственным маньчжурам. Они также не оказали казакам сопротивления. В конце сентября экспедиция достигла земли нанайцев, и Хабаров со своим отрядом остановился в их большом селении. Одну часть казаков Хабаров отправил для ловли рыбы, а другая часть его отряда осталась укреплять Ачанский острожек, в котором им предстояло остаться на зимовку. Отсюда, из Ачанского острожка, казаки совершали сбор ясака. В марте 1652 года казаки Хабарова подверглись нападе-нию маньчжурского отряда (около 1000 человек), которые пытались взять приступом острожек. Необычайная храб-рость казаков и умелое командование Хабарова помогли им одержать победу с минимальными для себя потерями. Каза-ки захватили трофеи: 2 пушки, много ружей, богатый китайский обоз (830 лошадей) и большие запасы хлеба. Несмотря на значительный успех, Хабаров понимал, что с его малочисленным войском нельзя овладеть столь боль-шими территориями. Весной, как только Амур вскрылся, Хабаров принял решение оставить Ачанский острог и воз-вратиться назад на своих судах, двигаясь против течения. Из Якутска на поддержку Хабарову был выслан отряд казаков под руководством Терентия Ермолина и Ивана Нагибы. Долгое время в своем походе им не удавалось найти Хабарова. На реке Тунгире они повстречали человека Хабарова с грамотой, в которой тот просил, как можно быстрее идти ему на помощь. Но груз у отряда был слиш-ком велик, и быстро идти не удавалось. Приближалась зима, и было принято решение, что Ермолин с отрядом казаков останется здесь строить зимовье и охранять большую часть снаряжения, а Иван Нагиба с отрядов в тридцать казаков продолжил поиски Хабарова по Амуру. Мастеровые вытеса-ли струги, отряд Ивана Нагибы погрузился в них и двинулся вниз по Амуру. С наступлением весны Ермолин отправился со своим отрядом на поиски Хабарова и вскоре неожиданно встретился с ним, но отряда Нагибы у Хабарова не оказалось. Тем временем отряд Нагибы, не встретив Хабарова, пре-вознемогая холод и голод, отражая бесчисленные нападения местного люда, прошел весь Амур и вышел в Охотское море. Прежним путем возвращаться против течения реки уже не было сил, и отряд, раздвигая льдины шестами, сде-лал попытку пробиться к северо-западу. Только на одиннад-цатый день им удалось прибиться к берегу... "И мы, холопы государевы, на берег пометались душою да телом, хлеб, и свинец, и порох потонул, и платье все потонуло, и стали без всего..." Двинулись далее берегом, питаясь, чем Бог послал. Били моржей и нерпу, собирали ягоды да коренья, через глухую тайгу подошли к какой-то речушке, построили судёнышко, снова спустились к морю, которое уж было безо льдов вблизи берега, прошли морем немного, потом четыре недели брели по тайге и встали зимовать во встре-ченном эвенкийском селении. Летом Нагиба добрался до Якутска, оставил отписку о том, что случилось с ними, и обратился с разными просьбами к воеводе, чтобы помог казакам обжиться на новом месте: "А мы здеся, я, Ивашко, со товарищи... наги и босы..." а через сто лет академик Миллер найдет в Якутском архиве ту отписку, оценит ее значение и перепишет, дивясь мужеству казаков... Хабаров же вместе с людьми Ермолина продолжал отступление к Якутску и, прослышав, что маньчжуры собрали против него большое войско - тысяч в шесть, они остановились в начале августа в устье реки Зеи. Одна часть казаков во главе с Костькой Ивановым, Поляковым да Чечигиным взбунтовалась, недовольные крутым нравом Хабарова. Захватив свинец и порох, они пошли вниз по Амуру. Добрались до Гиляцкой земли, поставили там острог, чтобы собирать ясак и жили в своем остроге воль-готно и весело. Хабаров не мог потерпеть такого самоуправ-ства бунтовщиков, и в сентябре со своим отрядом добрался до стоянки бунтовщиков, штурмом взяли острог, виновных бунтарей наказали батогами и всю их добычу забрали в обоз. В этих краях, в Гиляцкой земле, казаки Хабарова встре-тили новую зиму, а весной 1653 года вернулись на реку Зею, обосновались там, и принялись собирать ясак, плавая вверх и вниз по Амуру. Сохранившиеся отписки Ерофея Хабарова якутскому воеводе повествуют о том, как верно и точно описал богатство Амура этот смелый землепроходец: "...А вниз по славной, по великой реке Амуре живут даур-ские люди пахотные и скотные, и в той великой реке Амуре рыба - калушка (белуга) и осетры и всякой рыбы много против Волги. А в градах и улусех луги великие и пашни
ОТ АВТОРА Российская общественность широко отмечает 200-летний юбилей установления дипломатических отношений России и США и 200-летие со дня рождения видного исследователя Аляски Л.А. Загоскина. Проходят международные научные конференции РАН, организованы циклы вечеров «Встречи с Русской Америкой», состоялись международные праздничные фестивали поэзии и музыки в рамках проекта «С любовью к России». Здесь будет уместным вспомнить и отдать должное казачеству в расширении и освоении земель Российского владения Сибири, Дальнего Востока, Арктики, Курил и Аляски - первым Российским путешественникам - землепроходцам и мореплавателям, торившим путь к Аляске через Сибирь и вдоль побережья Студёного моря (Северного Ледовитого океана). Освоив Сибирь и Аляску, казаки продвигались далее от Аляски до Мексики, осаждаясь казачьими общинами в Канаде, Калифорнии, Мексике. «...Уже за несколько лет до покорения Ермаком Сибири в 1567 году посетили эти земли донские казаки Иван Петров и Бурнаш Ялычёв «со товарищи». Они совершили весьма смелую и рискован-ную экспедицию на Восток, прошли Сибирь до Кореи, побывав в Китае, в Монголии и в Тибете. В своём «Сказе о хождении в далёкую Сибирь» они подробно описали о своём путешествии...» 26 октября (по старому стилю) 1582 года «Ермак Тимофеевич сбил с куреня царя Кучума», то есть завладел его столицей – горо-дом Искар. Но не только Ермак оставил о себе память, как леген-дарный герой в покорении Сибири. Было ещё немало славных казаков землепроходцев, - Иван Москвитин, Василий Поярков, Семён Дежнёв, Ерофей Хабаров, Владимир Атласов, Михаил Стадухин, Юрий Селивёрстов, Аркадий Адамов, Максим Перфирь-ев, Дмитрий Копылов, Иван Козыревский и многие другие. Со своими казачьими дружинами они освоили всю Сибирь, побережье Арктики и береговую линию восточных границ материка до устья Амура, а также Приамурье и даурскую землю. В 1646 году казаки первооткрыватели пересекли пролив, разделяющий новый и старый свет, то есть Азию и Америку. Далее исследовали «Студеное море» (Ледовитый океан) и чукотскую землю. Впервые от казаков появились сведения о племенах чукчей (в подробном описании о них Михаилом Стадухиным в 1644 году). Были успешно предпри-няты экспедиции от Аляски до Мексики. Казаки исстари имели свою гребную и парусную флотилии. У Степана Разина и Ермака Тимофеевича были Бусы-корабли и челны, Семён Дежнёв плавал на кочах, Стадухин, Поярков, Хабаров и Бузе - на стругах покоряли Сибирь. ЕРМАК ТИМОФЕЕВИЧ (? – 1585) Казачий атаман, предводитель похода в Сибирь, положивший начало основательного освоения Сибири Русским государством. После завоевания Казани и Астрахани Российские владения протя-нулись до Каспийского моря, и вся Волга стала русской рекой. Оживилась торговля с Нижним Поволжьем, Заволжьем с Ираном, проложен торговый путь в Среднюю Азию. В 1558 году купцы и промышленники Строгоновы получили первую жалованную гра-моту на «камские изобильные места», в 1574 году - грамоту на земли за Уралом по рекам Тура и Тобол и получили царское разре-шение строить крепости на Оби и Иртыше. В 1577 году Строгоно-вы пригласили Ермака с отрядом для охраны своих владений в Сибири. В 1581 году войско Ермака (пять полков, числом около 1650 человек, с тремя пушками, 300 пищалями и другим вооружением) двинулись в глубь Сибири. Приглашая Ермака, Строгоновы обеща-ли снабдить его всем и необходимыми припасами. Однако роль Строгоновых в организации сибирской экспедиции не следует пре-увеличивать. Решение о походе было принято казачьим войсковым кругом на Яике. У Строгоновых казаки задержались ровно на столько времени, сколько надо было, чтобы запастись продовольст-вием и пополнить свой арсенал. По записям в хозяйственных кни-гах дома Строгоновых, отряд Ермака отправился в сибирский поход первого сентября 1581 года. В 1581 году войско Ермака двинулись в глубь Сибири. Запад-ные отроги Уральских гор в междуречье Чусовай и Камы весьма протяжённы. У реки Чусовой обрывистые, скалистые, высокие берега. Кое-где посреди быстрины из воды выступают огром-ные камни. Вместе с многочисленными подводными камнями и мелями эти скалы таили большую опасность для казачьих стругов. Чем дальше поднимались казаки вверх по реке Чусо-вой, тем больше сил приходилось тратить гребцам на преодо-ление быстрого течения реки. Во многих местах свои суда со снаряжением казакам приходилось тянуть по реке бечевой. С Чусовой реки флотилия Ермака вошла в реку Серебрян-ку, берега которой сузились по сравнению с рекой Чусовой, а её течение было более стремительным. Все дальше на восток продвигался казачий отряд до перевала Среднего Урала. Каза-кам предстояло решить весьма трудную задачу, чтобы пере-править через горы целую флотилию, насчитывавшую нес-колько десятков тяжело нагруженных речных судов. Путь от реки Чусовой до Иртыша казаки совершали без длительных остановок. Надо было торопиться, поскольку успех этой экспедиции в значительной степени зависел от стремительности их движения и внезапности нападение на сибирского царя Кучума. Волжские казаки нередко приходи-лось преодолевали многоверстную переволоку своих речных судов с Волги на Дон. Но путь по горным уральским переходам был сопряжен с невероятно большими трудностями. На ураль-ских перевалах о торной дороге для перетаскивания своих судов не могло быть и речи. У казаков не было возможности выравнивать каменистый путь и волочить суда по земле, используя катки. По словам участников похода, они тащили суда в гору на своих плечах. С топором в руках казаки расчи-щали завалы, валили деревья, прорубая просеку, с невероятными усилиями торили свой путь. После короткой передышки казаки начали спуск судов по склону Уральского хребта, на это также потребовалось затратить немало сил. Следуя вниз по течению реки Баранчук, экспедиция Ермака достигла реки Тагил, устремились вниз по течению, и вскоре флотилия Ермака достигла реки Туры. По этой реке казакам предстояло проплыть наибольшее расстояние в несколько сотен верст, и, затем, по реке Тоболу пройти ещё около ста пятидесяти верст до реки Иртыша. Двадцать шестого октября 1582 года на реке Иртыш, в устье реки Тобол, флотилия Ермака сделала остановку, бросив якоря. Одна из первых стычек с татарами произошла у Епанчина, на реке Туре. Посланец Ермака атаман Иван Александров так описал первое столкновение казаков с татарами: "Погребли до деревни до Епанчины... И тут у Ермака с татары с кучюмовыми бой был, а языка татарского не изымаша. Бежавшие из-под Епанчина татары добрались до Искера раньше Ермака, и царю Кучюму то стало ведомо". Таким образом, сибирский хан Кучум своевременно получил известие о появлении русских и имел возможность хорошо подготовиться к сраженью. Преиму-щество внезапного нападения Ермака было утрачено. Получив сведения о малочисленности отряда Ермака, Ку-чум предположил, что казаки не решатся вступить в сраженье с его многотысячным войском. При появлении казачьей фло-тилии, Кучум устроил засеку на Иртыше, подле Чувашева мыса, и расставил множество пеших и конных воинов вдоль всего берега. В бою под Чувашевым мысом казаки в пешем строю стремительно атаковали конное и пешее воинство Кучу-ма, обратили их в бегство, и вступили в столицу сибирского царства-Искер. Местные ханты-мансийские племена, тяготившиеся вла-стью Кучума, проявили миролюбие к русским. Через четыре дня после битвы князёк Бояр с сородичами явился в Искер и привез с собой многие дары и продовольственные припасы. Татары, бежавшие из окрестностей Искера, стали вместе с семьями возвращаться в свои юрты. Пришла суровая сибирская зима. Казакам пришлось выта-щить струги на берег. Началось их первое трудное зимовье. Кучум тщательно готовился к ответному удару. Маметкул от-правился освобождать Искер, имея в своем распоряжении более десяти тысяч воинов. Ермак атаковал татарское войско в 15 верстах к югу от Искера, в районе Абалака. Сражение было тяжелым и кровопролитным. Много татар полегло в этой битве, и казаки понесли тяжелые потери. С наступлением ночи бой прекратился сам собой. Несметное татарское войско отступило. Ермак одержал самую славную из своих побед над объединенными силами всего сибирского царства Кучума. Казаки Ермака закрепились на Оби, и это было большим достижением первой сибирской экспедиции. Таким образом, был открыт новый путь на Обь и Иртыш через Средний Урал. Не дождавшись обещанных подкреплений из Москвы ни зимой 1583 года, ни летом следующего года, казачий круг принял решение вернуться на Русь, следуя по течению реки Тавды. Ермак выступил на Пелым, Лозьву и Вишеру с целью покоре-ния одного из самых густонаселенных районов сибирского царства - Пелымского княжества, и овладения наиболее удоб-ным путем из Пермского края в Сибирь. В походе на Пелым казаки встретили мощное сопротивление со стороны татар и мансийских князьков. Дружине Ермака приходилось биться почти исключительно врукопашную, и нести более тяжелые потери, чем в сражениях с Кучумом. В числе других павших в этом сражении казаков, здесь погиб атаман Никита Пан. Ермак близко подошёл к столице Пелымского княжества - городку Пелыму, но штурмовать укрепленное урочище не стал, чтобы уберечь и без того уже малочисленную свою дружину. Ермак вынужден был повернуть назад, к Искеру. Весть о неудаче Ермака в его походе на Пелым быстро распространялась и вызвала ликование в стане Кучума. Положение Ермака казалось безвыходным. В этот критический момент к Искеру подошли подкрепления стрелецкого отряда, высланного из Москвы для поддержки экспедиции Ермака. Воевода Волховский привел с собой триста стрельцов. Стрельцы по дороге к экспедиции казаков умудрились растерять почти все свои суда и грузы, и когда они пришли к Ермаку, то "запасу у них не было никакого". У Ермака запасов продовольствия было ограничено, которого едва хватало для пропитания казаков на зимовке в Сибири. Имеющиеся у Ермака запасы быстро подошли к концу, и в его стане начался голод. Стрельцы вымерли поголовно, в их числе и воевода князь Волховский. В отряде Ермака также были большие потери казаков. Чтобы сберечь уцелевших людей, атаман старался избегать столкновений с татарами, но, выждав удобный момент, Ермак нанес неожиданный удар по воинству царька Карачи. Под покровом ночи казаки скрытно пробрались к ставке Карачи и разгромили ее. Самому царю Караче удалось избежать гибели, но вся его армия была рассеяна. Ермак одержал еще одну внушительную победу над многочислен-ными врагами сибирского царства. Чтобы заманить Ермака в западню, татары распустили слух, будто богатый бухарский караван задержан ими на реке Вагае. Хитрость Кучума удалась. Отряд Ермака поднялся к устью Вагая 5 августа 1585 года и остановился на ночлег. Была темная ночь, шел проливной дождь. Казаки участвовав-шие в экспедиции, впоследствии вспоминали, как, разбужен-ные среди ночи, они ужаснулись и пустились бежать, а иные остались лежать, побитые в казачьем стане. Кучум под покровом тёмной ночи, под проливным дождем напал на стан Ермака. Ермак, отчаянно сражаясь, проложил себе дорогу через толпу врагов к берегу и бросился вплавь к своему стругу, но тяжелые доспехи (подарок царя Ивана Грозного), потянули легендарного героя на дно Иртыша. Дружина Ермака спаслась бегством в стругах, и лишь немногие полегли в этом побоище. Интерес к экспедициям Ермака никогда не иссякал. История его открытий и освоения обросла множеством легенд. Предводитель казаков Ермак стал одним из самых любимых героев народных песен и сказаний. Жизнь и подвиг Ермака были настолько удиви-тельны, что после его трагической гибели в жёлтых водах Иртыша, он сразу же стал достоянием беспримерных легенд. Ермак Тимофе-евич нанёс сокрушительный удар последнему отсталому татарско-му ханству, которое несло с собой лишь бедствия и страдания заво-ёванным Кучумом сибирским племенам. После присоединения Казани и Астрахани под ударом Ермака пало царство Кучума, «Презренного царя Сибири» (по выражению декабриста Рылеева автора песни «Ермак»). Смерть Ермака потрясла и его врагов. Татарские легенды, сохранённые замечательным сибирским летописцем XVII века Семёном Устиновичем Ремизовым, передают нам, как воины Кучума, стреляли в мёртвое тело атамана Ермака из луков, но кровь лилась из него, как из живого. Птицы не смели клевать тело Ермака, испуганно шарахаясь в сторону от него. С наступлением ночи над могилой великого казачьего атамана сиял огромный огненный столб. Перепуганные татары, боясь Божьей кары, похоронили Ермака с почестью под «кудрявой сосной» на своём древнем Бегишевском кладбище, и насыпали над ним высо-кий курган. Чтобы успокоить грозный дух они устроили богатую поминальную тризну, на которой было съедено множество быков и баранов. Такими тризнами издавна чтили обитатели степей память своих героев-богатырей. Итак, с легкой руки Ермака в Сибирь один за другим пускались небольшие отряды казаков и служилых людей. Сибирский поход Ермака был предвестником многочисленных экспедиций в ХVII веке, позволивших открыть, обследовать и освоить огромные прос-транства на Северо-востоке Азиатского материка. На их долю вы-пала честь осуществить блестящие географические открытия в Сибири и Дальнем Востоке. Несмотря на невообразимые трудности и препятствия, возникавшие перед землепроходцами, они продви-гались успешно и необычайно быстро. Потрясает размах освоения казаками невиданных миру до Ермака земель Северной и Восточ-ной Азии. Это был век героических великих открытий Сибири. Не было в судьбе России ничего более счастливого, чудесного и гран-диозного, чем открытие и освоение Сибири, Дальнего Востока, Приморья, островов Курильской гряды, Камчатки, Чукотки и Аляски. Были составлены замечательные чертежи сибирских земель и городов. Русские казаки-землепроходцы за короткий срок дошли не только до Амура, но шагнули далеко на север и на восток, вплоть до Курильских островов и до Аляски. Неиссякаемой мощи народа хватило не только на борьбу с внешними врагами, на восстановление разрушенных городов и сел, но могучим потоком она разливалась все шире по просторам неведомых земель неудер-жимой, победоносной и преобразующей силой. Всего за пятьдесят лет из мифической страны мрака и загадочных пёсиголовцев страна была превращена в суровую, но вполне реальную русскую Сибирь, с русскими городами и селами. Ермак вступил в Сибирь в 1581 году, при жизни царя Ивана Грозного, а уже в 1639 году Иван Мос-квитин с отрядом Дмитрия Копылова достиг побережья Охотского моря. И в 1648 году смелый русский мореплаватель Семён Дежнёв с небольшим отрядом казаков проплыл на своём утлом коче вдоль побережья Арктики - от реки Колымы до реки Анадырь. В 1643 году отряд казаков и «охочих людей» под начальством Василия Пояркова двинулся по реке Зее на Амур и вернулся в Якутск с известием, что земли по Амуру «людны, хлебны, собольны, всякого зверя много, и те реки рыбны и государевым ратным людям в той землице скудности не буде...». В 1649 году землепроходец казак Ерофей Хабаров, имея в своём отряде 150 казаков служилых и «охочих людей» двинулся на Амур с верховья Лены. Ему подчини-лись дауры, их князьки обязались платить ясак (дань) и, закрепив-шись в Албазине, Хабаров пошёл дальше, обкладывая население ясаком, ставя остроги, оставляя в них людей для пахоты. Так в 1649 годах завершилось присоединение Приамурья к рус-ским владениям, и стали появляться там русские переселенцы. Экспедиции, совершенные на протяжении десяти лет (с 1639 по 1649 год), охватили, как бы обвели чертою по внешним границам, морским и сухопутным, Северо-Восточную Азию. Речь идет о четырёх основных экспедициях казаков землепроходцах - Иване Москвитине, Василие Пояркове, Семёне Дежнёве и Ерофее Хаба-рове. МОСКВИТИН ИВАН ЮРЬЕВИЧ Русский землепроходец с отрядом казаков первым достиг Охотского моря: открыл его побережье и Сахалинский залив. Из недавно основанного казаками Якутска, отряды «охочих вольных людей» осуществляли поиск «новых землиц» не только на юг и на север – вверх и вниз по реке Лене, но и прямо на восток, отчасти под влиянием случайных рассказов, что на востоке есть Теплое море. В мае 1639 года Тюменский казак Москвитин снарядил экс-педицию на разведку пути к «морю-океяну», состоящую из отряда казаков в тридцать человек с проводниками эвенами. В отряде был казак Нехорошко Иванович Колобов, который, как и Москвитин представил в январе 1646 года «скаску» о своей службе в отряде Мосвитина. Эти «скаски» являются важнейшим документом об открытии ими Охотского моря. Неделю Москвитин с отрядом спус-кался по реке Алдану до устья реки Маи. Далее по реке Мае казаки шли на плоскодонном дощатнике – где на вёслах или шестах, а где бичевой поднимаясь к верховью реки. В устье небольшой мелкой реки Нюдыми казаки построили два струга и за неделю поднялись вверх по реке до её истоков. Далее продолжили путь через перевал хребта Джугджур, построили новый струг и на нём за неделю спустились по реке Улье до водопадов. Обойдя опасные пороги, казакам вновь пришлось строить судно байдару на тридцать чело-век. Через неделю пути отряд впервые вышел на «Большое море-окиян» (на тунгусском языке – Лама). «...Казаки, до Ламы идучи, кормились деревом, травою и кореньем, на Ламе же можно рыбы много добыть, и можно сытым быть». В устье реки Ульи казаки поставили зимовье и обследовали побережье на север до Тауйской губы и на юг до реки Уды. Возникла необходимость строить морс-кое судно (коч), ибо их утлое судно было непригодно для морского плавания. И с наступлением зимы, в устье реки Ульи было положе-но начало строительства русского Тихоокеанского флота. Казаки построили два крепких коча с мачтами, так чтобы можно было ходить по морю. От эвенка Москвитин узнал о существовании на юге устья реки «Мамур» (Амур), и что вверх по течению живут «гиляки сидячие», бородатые люди дауры. Живут они дворами, имея лошадей, коров и свиней, а также птицу домашнюю. Курят вино, прядут шерсть, ткут полотна, так что живут «со всего обычая русского». В конце апреля 1640 года Москвитин с казаками отправился морем на юг, захватил с собой эвенка в качестве проводника и они прошли вдоль всего западного гористого берега Охотского моря до Удской губы. Обошли с юга Шантарские острова, проникли в Сахалинский залив. В устье реки Уды Москви-тин собрал подробные сведения об Амуре и его притоках - Чие (Зее) и Омути (Агмуни), а также об низовых и островных народах – «бородатых людях – Даурах. С наступлением осенних штормов, казаки не рискнули оставаться на зимовку в маленьком заливе в устье реки Алдомы. Приняли решение вернуться на зимовье в устье реки Ульи и весной возвратились в Якутск. Власти Якутска высоко оценили заслуги участников похода. Москвитин был произведён в пятидесятники и все его спутники получили денежную награду до пяти рублей каждому. Для дальнейшего освоения открытого ими Дальневосточного края, Москвитин рекомендовал направить не менее тысячи хорошо вооружённых стрельцов с десятью пушками. Москвитин собрал сведения не только о пройденном им пути. Он привез в Якутск первые вести о реках Амгуни и Амуре, о богатых и привольных землях приамурских. Им же составлено было первое географическое и этнографическое описание Охотского побережья. Оно называлось "Роспись рекам и имяна людям, на которой реке какие люди живут". Географические данные, собранные Москвити-ным, использовал К. Иванов при составлении первой карты Дальне-го Востока (март 1642 года). Дальнейшие следы Ивана Москвитина бесследно теряются. Поход Ивана Москвитина стал одним из самых значительных в русской истории – он позволил оценить пределы Российской земли. Было открыто Охотское море, пройде-но почти две тысячи вёрст, вдоль его побережья. Москвитин пер-вым увидел Шантарские острова и Удскую губу, отделяющего их от материкового берега и вернулся в Якутск с первыми достовер-ными сведениями об Амуре. Москвитин открыл дорогу многим русским землепроходцам. ПОЯРКОВ ВАСИЛИЙ ДАНИЛОВИЧ Донской казак, землепроходец, первооткрыватель Нижнего и Среднего Амура. Служил правителем канцелярии при якутском воеводе. С отрядом в 130 человек Поярков в июле 1643 года отплыл на стругах из Якутска и по Алдану и Учуру к осени добрался до реки Гонам. Здесь он оставил 40 человек с грузами зимовать, а с остальными пустился через Становой хребет. После трудного похода он достиг Зеи и по этой реке спустился до областей, насе-лённых даурами. В построенном наскоро острожке отряд Пояркова провел несколько бедственных месяцев. От голода погибло около 40 человек. Подошедшая партия, остававшаяся на зимовке, выру-чила казаков. И Поярков, построив струги, пошел вниз по течению реки Зеи. После множества приключений казаки, которых остава-лось не более 65 человек, добрались до устьев Амура, где они "объясачили и привели под цареву руку" гиляков. Возвращаться обратно вверх по течению с поредевшим отрядом Поярков не стал, а решил на гиляцких лодках идти к северу вдоль берегов Охотского моря до тех мест, где, как он знал, находились русские зимовья. Плавание Пояркова продолжалось около 12 недель. В устье реки Ульи он построил острожек на месте зимовья Москвитина и снова зазимовал. Весною, оставив 20 человек в острожке для более проч-ного утверждения здесь русского владычества, Поярков двинулся сначала по реке Улье, потом волоком перетащил лодки на реку Маю, и в июле 1646 года вернулся в Якутск. Он привёз богатый ясак, заложников и разные трофеи (ясак - дань, налагаемая казака-ми на народы, признавшие себя подвластными России). Он привез также обстоятельное описание своего пути. Известия о богатствах Приамурья, о щедрости тамошней при-роды, показавшейся казакам после суровых сибирских стран просто раем, всколыхнули, взволновали сибирских землепроходцев. И не только землепроходцев - многие крестьяне и поселенцы, бросая обжитые места, отправлялись на Амур. ДЕЖНЁВ СЕМЁН ИВАНОВИЧ (ок. 1605 – 1673) Дежнёв Семен Иванович, закалённый казак землепроходец-первооткрыватель, прославил Россию тем, что первыми проплыл из Восточно-Сибирского моря в Тихий океан, открыв пролив между Азией и Америкой. Летом 1648 Попов и Дежнев на семи кочах вышли из устья реки Колымы в «Студеное море» (Восточно-Сибирское), взяли курс на Восток. По распространенной версии, до Берингова пролива дошли только три судна, остальные пропали во время шторма. Оставшиеся от экспедиционного каравана суда благополучно проплыли по проливу, разделяющему два материка Азию и Америку, обогнули Чукотский полуостров. Осенью в Беринго-вом море снова разыгрался шторм, раскидав кочи в разные стороны, далеко друг от друга, и они потерялись из вида. Коч Дежнева отбросило к Олюторскому полуострову, и только через 10 недель, потеряв половину землепроходцев, они добрались до низовьев реки Анадыря. По данным самого Дежнева, Берингов пролив прошли шесть судов из семи, а в Беринговом море или в Анадырском заливе в "морскую непогоду" погибло пять кочей, включая судно Попова. Дежнев со своим отрядом казаков, прибившись к берегу, преодолев Корякское нагорье, "холодны и голодны, наги и босы" добрались до устья реки Анадырь. С трудом пережили казаки суровую зиму, но сумели к весне, построили крепкое судно и летом 1649 года отправились на нём в плавание вверх по реке Анадырь на 600 вёрст. Здесь Дежнёв основал ясачное зимовье, куда весной пришли отряды Семена Моторы и Стадухина. Во главе с Дежневым они пытались достичь реки Пенжины, но, не имея проводника, три недели проблуж-дали в горах. Поздней осенью Дежнев направил людей в устье Анадыря за продовольствием. Но отряд заготовителей был по дороге ограблен и избит. Казаки Дежнёва с трудом дожили до весны, а с лета и до осени решали продовольст-венную проблему и занимались разведкой "соболиных мест". Летом 1652 они обнаружили огромное лежбище моржей на отмели Анадырского залива, усеянное моржовыми клыками ("заморным зубом"). В 1660 Дежнев с грузом "костяной каз-ны" сухим путем перешел до берега реки Колымы, а оттуда морем добрался до низовья реки Лены. После зимовки в Жиганске он через Якутск добрался до Москвы к осени 1664 года. В Москве с ним был произведен полный расчет: за службу и промысел 289 пудов (чуть более 4,6 т) моржовых клыков на сумму 17340 рублей получил Дежнев 126 рублей и чин казачьего атамана. В Москве его назначили приказчиком по сбору ясака на реках Оленек, Яна и Вилюй. Во время второго приезда в Москву в 1671 Дежнёв доставил соболиную казну, но заболел и умер в начале 1673. За 40 лет пребыва-ния в Сибири, преумножая богатство России, Дежнев получил множество ранений. Он отличался надежностью и честно-стью, выдержкой и миролюбием. Благодарные потомки увеко-вечили память о нём. Его имя носят: мыс, который является крайней северо-восточной оконечностью Азии (названный Дежневым), а также именем его названы остров, бухта, полу-остров и село. В центре Великого Устюга Семёну Дежнёву в 1972 установлен памятник. ХАБАРОВ ЕРОФЕЙ ПАВЛОВИЧ (1607 – 1677) Дело, начатое Поярковым, продолжил Ерофей Павлович Хабаров-Святитский. В 1632 году Хабаров с Таймырского полуострова прибыл на реку Лена. Семь лет он ходил по бассейну реки Лены, занимаясь пушным промыслом. В 1639 году Хабаров осел в устье реки Куты, засеял участок земли, стал торговать хлебом, солью и другими товарами. Весной 1641 года он перешел в устье реки Киренги, распахал шестьдесят десятин земли и построил мельницу. Но главным его богатством была соляная варница. За солью, добытчики охотились, словно за золотом. Даже сам воевода Петр Головин, отрядил Еналея Бахтеярова на поиски соляных залежей, письменно наказывал: "Идти на низ Илима реки, к соляным росолным ключам, и тех ключей велено им досмотреть накрепко, из каких мест те ключи текут, из твердого камени или из мелково, и мочно ли на том месте варницы устроить. А осмотря тех росолных ключей и взяв росолу для опыту, велеть описать имянно". Хабарову на соляном и на хлебопашном поприще процветать довелось недолго. Воевода Петр Головин счел слишком малой его десятой доли от жатвы, что по уговору отдавал ему казак Хабаров, и он востребовал поначалу вдвое больше. А вскоре, без всякого на то права, забрал всю землю, весь хлеб и соляную варницу, а самого Хабарова засадил в Якутском остроге в тюрьму. Из этой ужасной тюрьмы Хабаров вышел в конце 1645 года "гол, как сокол и чуть живой". Есть-таки на этом свете худо без добра, но на счастье Хабарова, вскоре воеводу Головина в 1648 году в Якутске сменил другой воевода энергичный Францбеков. Узнав об успешном, хотя и трудном походе Пояркова в даурские земли, Хабаров стал просить нового воеводу снарядить сильный отряд в даурские земли. Францбеков согласился послать отряд казаков для прииску новых зем-лиц и отпустил Хабарову в кредит казенное военное снаря-жение и несколько пушек. Больше того, воевода из своих личных средств дал деньги всем участникам похода, под разумные проценты. Мало того, воевода предоставил экспе-диции суда якутских промышленников, и снабдил экспеди-цию хлебом. Напоследок, Францбеков дал такой наказ Хабарову: «Призвать богатых даурских князей Лавкая и Батогу под высокую государеву руку...». Хабаров набрал к себе в отряд около 70 человек и поспешил с казаками покинуть Якутск осень 1649 года. Дорога была только одна - по воде, и Хабаров двинулся по рекам Олёкме и Лене на юг - как можно ближе к верхо-вьям притоков Амура, решив таким путем - где по воде, а где и волоком - дойти до Амура. Идти против течения быст-рой Олёкмы с её бурливыми порогами было очень трудно. В борьбе со своенравной рекой люди выбивались из сил, но продолжали двигаться вперед. Когда их застали первые предзимние холода, Хабаров остановил отряд у реки Тунги-ри, правого притока Олёкмы. Здесь они срубили острог, отдохнули немного, и в январе 1650 года двинулись дальше на юг, на нартах под парусами вверх по реке Тунгири. Затем перевалили отроги Олёкминского Становика и весной 1650 года добрались до реки Урки, первого на их пути притока Амура. Отсюда отряд Хабарова пошел вниз по Амуру и неожиданно встретился с местным князем Лавкаем со свитой. Хабаров предложил князю Левкаю уплатить ясак, за что пообещал ему гарантию царской защиты и покровительства. Князь Левкай, попросил у Хабарова дать время на сборы ясака. Хабаров поверил ему, однако Лавкай бежал с берегов Амура, прихватив с собой две с половиной тысячи лошадей. Один из местных жителей поведал Хабарову об этом, а также рассказал ему про "Хинскую землю", (Китай), что находится по ту сторону Амура, и сообщил, что у них имеются большие суда, плавающие с богатыми товарами по Амуру, что их войско снабжено пушками и огнестрельным оружием. Хабаров принял решение оставить в Лавкаевом городке пятьдесят казаков и в мае 1650 года вернулся в Якутск, надеясь, что с подходом подкреплени, ему удастся пройти значительно дальше. На первый взгляд может показаться, что первый поход Хабарова закончился незначительной удачей - он вернулся без добычи и не привел к покорности местные народы. Однако следует иметь в виду, что Хабаров привез с собой чертеж даурской земли - первый, пусть ещё и несовершен-ный схематичный чертёж даурского края. А это дорогого стоит: чертеж стал одним из основных источников при создании карт Сибири в 1667 и 1672 годах. В своих отпис-ках, составленных во время похода, Хабаров рассказывал о богатствах Даурии: о её щедрых землях, о пушном звере и о рыбном изобилии в реке Амуре. Францбеков сумел оценить добытые сведения и незамедлительно отправил чертеж Хабарова в Москву вместе с подробным отчетом об успешной экспедиции в самостийные даурские земли. В Якутске Хабаров начал набирать добровольцев, рассказывая о несметных богатствах Даурии. Нашлась сотня охочих казаков, и Францбеков дал Хабарову ещё полсотни служилых стрельцов с тремя пушками, с большим запасом свинца и пороха. С этим отрядом Хабаров выступил из Якутска в середине лета 1650 года. К осени казачий отряд прошел уже знакомым путём до Амура и соединился с оставленным в прошлом году гарнизоном в Лавкаевском городке. Казаки, остававшиеся на Амуре, пережили тревож-ное время: на них то и дело нападали дауры, но овладеть крепостью так и не смогли. Далее Хабаров нашел оставлен-ных им казаков ниже по Амуру неподалёку от укрепленного городка Албазин, которые уже предпринимали попытки взять штурмом Албазин, но безуспешно. Однако на этот раз обитатели крепости Албазина - дауры издали, заметив приближающийся большой отряд казаков, вооружённых пушками, бежали из укреплённого городка. Казаки нагнали их, захватили много пленных и большую добычу. Хабаров послал часть своего отряда с собранным ясаком в Якутск, а сам с частью отряда остался зимовать в Албазине. К весне построил дощаники и двинулся вниз по Амуру. Через несколько дней пути по реке, русские доплыли до городка князя Гайгудара. Укрепление состояло из трех земляных городков, соединенных между собой стеной, и было окру-жено двумя рвами. Под башнями были сделаны подлазы, через которые мог проехать всадник. Хабаров через толмача уговаривал Гайгудара платить ясак русскому государю, но князь отказался. После обстрела казаки взяли городок приступом и простояли в укреплении несколько недель. Хабаров уговаривал окрестных даурских князьков подчи-ниться русским, и давать ясак, но никто не являлся. Не теряя времени, отряд Хабарова погрузил снаряжение и лошадей в дощаники и, всегда готовый к бою, поплыл дальше вниз по Амуру. Через два дня казаки подплыли к городку князя Банбулая, овладели им без боя. В этом городке Хабаров поначалу собирался зимовать, но, ещё более богатые земли нижнего Приамурья увлекали его плыть дальше. Ближе к осени в устье реки Зеи отряд Хабарова без сопротивления занял небольшую крепость, и заставил жителей соседних селений признать себя подданными Российского царя. Между даурами и казаками установились мирные отношения, и Хабаров продолжил путь вниз по Амуру. От устья реки Бурей начинались земли, заселенные гогулами - народом, родственным маньчжурам. Они также не оказали казакам сопротивления. В конце сентября экспедиция достигла земли нанайцев, и Хабаров со своим отрядом остановился в их большом селении. Одну часть казаков Хабаров отправил для ловли рыбы, а другая часть его отряда осталась укреплять Ачанский острожек, в котором им предстояло остаться на зимовку. Отсюда, из Ачанского острожка, казаки совершали сбор ясака. В марте 1652 года казаки Хабарова подверглись нападе-нию маньчжурского отряда (около 1000 человек), которые пытались взять приступом острожек. Необычайная храб-рость казаков и умелое командование Хабарова помогли им одержать победу с минимальными для себя потерями. Каза-ки захватили трофеи: 2 пушки, много ружей, богатый китайский обоз (830 лошадей) и большие запасы хлеба. Несмотря на значительный успех, Хабаров понимал, что с его малочисленным войском нельзя овладеть столь боль-шими территориями. Весной, как только Амур вскрылся, Хабаров принял решение оставить Ачанский острог и воз-вратиться назад на своих судах, двигаясь против течения. Из Якутска на поддержку Хабарову был выслан отряд казаков под руководством Терентия Ермолина и Ивана Нагибы. Долгое время в своем походе им не удавалось найти Хабарова. На реке Тунгире они повстречали человека Хабарова с грамотой, в которой тот просил, как можно быстрее идти ему на помощь. Но груз у отряда был слиш-ком велик, и быстро идти не удавалось. Приближалась зима, и было принято решение, что Ермолин с отрядом казаков останется здесь строить зимовье и охранять большую часть снаряжения, а Иван Нагиба с отрядов в тридцать казаков продолжил поиски Хабарова по Амуру. Мастеровые вытеса-ли струги, отряд Ивана Нагибы погрузился в них и двинулся вниз по Амуру. С наступлением весны Ермолин отправился со своим отрядом на поиски Хабарова и вскоре неожиданно встретился с ним, но отряда Нагибы у Хабарова не оказалось. Тем временем отряд Нагибы, не встретив Хабарова, пре-вознемогая холод и голод, отражая бесчисленные нападения местного люда, прошел весь Амур и вышел в Охотское море. Прежним путем возвращаться против течения реки уже не было сил, и отряд, раздвигая льдины шестами, сде-лал попытку пробиться к северо-западу. Только на одиннад-цатый день им удалось прибиться к берегу... "И мы, холопы государевы, на берег пометались душою да телом, хлеб, и свинец, и порох потонул, и платье все потонуло, и стали без всего..." Двинулись далее берегом, питаясь, чем Бог послал. Били моржей и нерпу, собирали ягоды да коренья, через глухую тайгу подошли к какой-то речушке, построили судёнышко, снова спустились к морю, которое уж было безо льдов вблизи берега, прошли морем немного, потом четыре недели брели по тайге и встали зимовать во встре-ченном эвенкийском селении. Летом Нагиба добрался до Якутска, оставил отписку о том, что случилось с ними, и обратился с разными просьбами к воеводе, чтобы помог казакам обжиться на новом месте: "А мы здеся, я, Ивашко, со товарищи... наги и босы..." а через сто лет академик Миллер найдет в Якутском архиве ту отписку, оценит ее значение и перепишет, дивясь мужеству казаков... Хабаров же вместе с людьми Ермолина продолжал отступление к Якутску и, прослышав, что маньчжуры собрали против него большое войско - тысяч в шесть, они остановились в начале августа в устье реки Зеи. Одна часть казаков во главе с Костькой Ивановым, Поляковым да Чечигиным взбунтовалась, недовольные крутым нравом Хабарова. Захватив свинец и порох, они пошли вниз по Амуру. Добрались до Гиляцкой земли, поставили там острог, чтобы собирать ясак и жили в своем остроге воль-готно и весело. Хабаров не мог потерпеть такого самоуправ-ства бунтовщиков, и в сентябре со своим отрядом добрался до стоянки бунтовщиков, штурмом взяли острог, виновных бунтарей наказали батогами и всю их добычу забрали в обоз. В этих краях, в Гиляцкой земле, казаки Хабарова встре-тили новую зиму, а весной 1653 года вернулись на реку Зею, обосновались там, и принялись собирать ясак, плавая вверх и вниз по Амуру. Сохранившиеся отписки Ерофея Хабарова якутскому воеводе повествуют о том, как верно и точно описал богатство Амура этот смелый землепроходец: "...А вниз по славной, по великой реке Амуре живут даур-ские люди пахотные и скотные, и в той великой реке Амуре рыба - калушка (белуга) и осетры и всякой рыбы много против Волги. А в градах и улусех луги великие и пашни
8.
Слои римского времени городища картал (участок картал-«посад») (публикация автора на scipeople)
И. В. Бруяко (Одесса, Украина), Г. В. Засыпкина, И. В. Манзура (Кишинёв, Молдова), Л. В. Субботин (Одесса, Украина)
- Stratum Plus Journal , 2009
Статья посвящена анализу материалов римского времени из раскопок многослойного городища Картал на Нижнем Дунае. В римскую эпоху здесь находилась небольшая крепость и примыкавший к ней посад. Основной период существования поселения приходится на II- первую пол.III вв. Вероятно, уже после того как крепость была оставлена, на территории посада возник сарматский могильник. Еще позже, в IV в., здесь же находилось поселение черняховской культуры.
Статья посвящена анализу материалов римского времени из раскопок многослойного городища Картал на Нижнем Дунае. В римскую эпоху здесь находилась небольшая крепость и примыкавший к ней посад. Основной период существования поселения приходится на II- первую пол.III вв. Вероятно, уже после того как крепость была оставлена, на территории посада возник сарматский могильник. Еще позже, в IV в., здесь же находилось поселение черняховской культуры.
9.
Политический менеджмент (публикация автора на scipeople)
Высоцкий А.Д.
, 2013
Политический менеджмент является одним из важнейших инструментов целенаправленного, сознательного, планомерного регулирования системы общественных отношений, а также поиска новых способов включения людей и их интересов в процесс преобразования жизни.Сегодняшний политический менеджер, должен не только организовывать и координировать деятельность различных государственных, политических или общественных организационных структур для реализации их миссии, но также принимать социально значимые решения и реализовывать их так, чтобы это не разрушало, а помогало жизнедеятельности всего общества или его отдельных сообществ.Управление - это важная и неотъемлемая часть политической жизни общества. С его помощью решаются как масштабные задачи координации политических, экономических и социальных процессов в обществе, так и более мелкие, связанные с достижением конкретных целей и задач, таких как: завоевание доверия масс, победа на выборах, разрешение конфликтных ситуаций и т.д. Управленческие отношения в политике многообразны.
Политический менеджмент является одним из важнейших инструментов целенаправленного, сознательного, планомерного регулирования системы общественных отношений, а также поиска новых способов включения людей и их интересов в процесс преобразования жизни.Сегодняшний политический менеджер, должен не только организовывать и координировать деятельность различных государственных, политических или общественных организационных структур для реализации их миссии, но также принимать социально значимые решения и реализовывать их так, чтобы это не разрушало, а помогало жизнедеятельности всего общества или его отдельных сообществ.Управление - это важная и неотъемлемая часть политической жизни общества. С его помощью решаются как масштабные задачи координации политических, экономических и социальных процессов в обществе, так и более мелкие, связанные с достижением конкретных целей и задач, таких как: завоевание доверия масс, победа на выборах, разрешение конфликтных ситуаций и т.д. Управленческие отношения в политике многообразны.
1. Определение политического менеджмента Управление присуще всем организованным системам: физическим, биологическим, социальным. С его помощью достигается целостность этих систем, сохраняется их качественная специфика, осуществляется воспроизводство и развитие. Главной особенностью социальных, в том числе и политических систем является наличие в них двух типов управления. Первый тип управления является системным, он представляет собой объективно действующие социальные механизмы или процессы, которые побуждают людей воспроизводить в своих действиях системные элементы, структуры, функциональные связи. В рамках политической системы такими основными процессами-механизмами являются политическая социализация, институализация, легитимация, в рамках отдельной политической организации - взаимные ролевые ожидания, групповые нормы и ценностные ориентации. На практике системное управление выглядит в виде подчинения людей обществу, культуре, внешним и интериоризированным, т.е. глубоко усвоенным личностью, нормам, правилам, ценностям. Этот тип управления называют еще самоорганизацией системы, подчеркивая тем самым наличие в каждой системе, в том числе и политической, внутренних механизмов, обеспечивающих ее воспроизводство. Спецификой социальных систем - общества, институтов, организаций, групп - является наличие в них второго типа управления, существующего в виде осознанной направленной деятельности людей, преследующих свои цели, способных создавать структуры, принимать решения и влиять друг на друга. Наличие этого типа управления отличает социальные системы от всех остальных. Он привносит субъективность в управленческие отношения, делает их более сложными, зависящими не только от системных требований, но и от индивидуальных особенностей людей, вовлеченных в управленческий процесс. Управление, относящееся к сфере политики, включает всю совокупность управленческих процессов, возникающих в поле политических властеотношений. Можно выделить следующие основные виды управления в политике: а) управленческие отношения, возникающие между государственными должностными лицами и государственными органами, выступающими в роли субъекта управления, с одной стороны, и населением или отдельными его группами - с другой. Этот вид управления обычно называют государственным управлением, потому что его субъектом является государство, его учреждения и должностные лица. В нем выделяют как особый сегмент - государственно-административное управление, включающее в себя все многообразие управленческой деятельности, осуществляемой органами исполнительной власти (правительством, министерствами, ведомствами и иными госучреждениями). Главной особенностью государственного управления является то, что оно опирается на право «легитимного насилия», т.е. субъект управления обладает властными полномочиями, необходимыми статусными ресурсами для проведения в жизнь управленческих решений. В современном обществе государственное управление осуществляется преимущественно в виде создания соответствующими органами и учреждениями норм, носящих деперсонализированный характер и существующих в виде законов и иных общих нормативных актов. Государственное управление в современном обществе является многоуровневым и необычайно сложным, прежде всего в силу необычайно разросшегося числа всевозможных государственных организаций и учреждений. б) управленческие отношения, складывающиеся внутри государственных и политических организаций с целью упорядочения их деятельности, повышения эффективности работы. Его особенностью является то, что управленческие отношения ограничены рамками отдельных организаций (государственных учреждений, политических партий и т.д.), что придает этому виду управления много общих черт с менеджментом экономических организаций. Управление в государственных учреждениях и политических организациях также основано на возможности субъекта управления (руководства государственного учреждения, руководящие органы партии) опереться на статусные ресурсы, на право создавать общеобязательные для членов данной организации нормы. в) управленческие отношения, где субъект (политическая организация, группа давления, государственный деятель) не может опереться на право «легитимного насилия» и на свои статусные ресурсы для достижения поставленных целей, не может принять закон или иное распоряжение, обретающее обязательный характер, а поэтому вынужден прибегать к иным формам и методам воздействия на предполагаемый объект управления. Этот вид управленческих отношений и называется политическим менеджментом или политико-технологическим управлением. Итак, политический менеджмент - это особый вид управления в политике, когда субъект управления, стремящийся к достижению определенной цели, лишен возможности создавать общеобязательные нормы и опираться на право «легитимного насилия», т.е. либо на право государственного принуждения, либо на статусное право в политической организации. 2. Виды политического менеджмента Политический менеджмент позволяет решать различные задачи. Первоначально решением всех этих многообразных задач занимались одни и те же люди. Однако возрастание значения политического менеджмента в современном политическом процессе привело к дифференциации и профессионализации деятельности в этой области. Появились люди, специализирующихся в решении различных задач политико-технологического управления. В настоящее время можно говорить о следующих основных видах политического менеджмента: 1. Имиджмейкинг или создание образа, имиджа государственного, политического деятеля, привлекательного для широких масс; 2. Корпоративный политический имиджмейкинг или формирование в массовом сознании узнаваемого положительного образа государственного учреждения, политической организации, партии; 3. Электоральные технологии как системная организация предвыборной кампании; 4. Политический брендинг (бренд - торговая марка) или внесение в массовое сознание узнаваемых символов, значений, образов, способных в соответствии с целями субъекта политико-технологического управления сплачивать, объединять людей или, напротив, разъединять их на соперничающие группы. Политический бренд - это своеобразный маркер, который позволяет при помощи одного слова, словосочетания или заменяющих их символов указывать на принадлежность людей к той или иной политической группе и на то место, которое они занимают в политическом пространстве. Например, такие слова-маркеры, как «коммунисты», «демократы» позволяли россиянам в конце ХХ в. разделять общество на тех, кто выступает за обновление страны, и кто противится этому обновлению. Политические бренды, при умелой их раскрутке превращаются в символы, объединяющие людей, поэтому можно сказать, что главный смысл политического брендинга как вида политико-технологического управления - формирование политической, социальной идентичности в интересах субъекта управления; 5. Технологии политических союзов как деятельность, ориентированная на вовлечение в решение поставленных задач своих политических союзников и оппонентов; 6. Технологии регулирования и разрешения политических конфликтов, предполагающие поиск путей и средств снижения политического противостояния и политической напряженности в обществе; 7. Технологии лоббизма, представляющие собой деятельность, направленную на оказание воздействия на государственных должностных лиц, принимающих управленческие решения. Перечисленные виды политического менеджмента различаются по целям, которые может ставить перед собой субъект политического управления. Достижение каждой такой цели потребует от субъекта разработки различных стратегий. Так, при формировании имиджа политический менеджер направляет усилия на формирование образа конкретного политика, создавая благожелательное отношение к нему широких слоев населения; при регулировании конфликтов - на поиск точек соприкосновения во взглядах противоборствующих сторон и т.д. Вместе с тем, разделение политико-технологического управления на различные виды является достаточно условным. На практике приходится нередко одному и тому же субъекту управления решать различные задачи, например, создавать узнаваемый, понятный населению образ политической организации и одновременно формировать имидж сильного, компетентного, заботящегося о нуждах простого человека, лидера этой организации. Технологии лоббизма включают, как правило, не только поиск возможностей воздействия на лиц принимающих государственные решения, но и формирование в глазах общественности образа группы интересов как силы, борющейся за процветание страны. Переплетение видов политико-технологического управления, их взаимодополняемость становятся возможными благодаря тому, что в их основе лежат общие принципы организации управленческого взаимодействия, общие технологические приемы достижения поставленных целей. Решение задач в рамках каждого вида политико-технологического управления требует усилий специалистов в различных областях. Например, в формировании имиджа политика участвуют ученые-аналитики, психологи, визажисты, спичрайтеры, специалисты PR, организаторы публичных акций, рекламисты. Такое функциональное разделение труда характерно для всех видов политического менеджмента. В его основе лежит сложность, решаемых субъектом управления, задач. А главным итогом этой функциональной дифференциации стало появление специалистов, исполняющих узкие функциональные обязанности в рамках политико-технологического управления и обладающих для этого соответствующими знаниями, навыками и умениями. Выделение особых видов профессий дало основание для классификации политико-технологического управления по профессиональному признаку. В соответствии с этим критерием принято выделять следующие виды политического менеджмента: · Аналитическое обеспечение политических кампаний. · Политическая реклама. · Политический PR как информационное обеспечение политических кампаний. · Имиджмейкинг в узком смысле слова, включающий работу консультантов с политиком с целью коррекции его поведения. · Спичрайтинг или написание текстов выступлений для политика. · Организация и проведение массовых политических акций. Приведенный перечень видов политических технологий не является исчерпывающим. Рождаются новые профессии - ньюсмейкер (создатель событий, новостей или информационных поводов), спин-доктор (организатор пропагандистской кампании, направленной на снижение роли негативной для политического деятеля информации). Таким образом, политико-технологическое управление не только дифференцируется по видам решаемых задач, но и усложняется по профессиональному признаку. 3. Роль политического менеджмента в современных условиях Политический менеджмент существуют уже давно. Даже в ранних обществах правители вынуждены были решать задачи повышения своего авторитета, расширения своего влияния на широкие слои населения, а конкурирующие группы и кланы всегда искали пути эффективного влияния на своих вождей, королей и императоров. Однако только в современном обществе политический менеджмент обретает масштабный характер. Это связано с пятью важными процессами, получившими бурное развитие в XIX-ХХ вв. Первый из них - изменение роли масс в политической жизни общества. На смену обществам, где все решалось аристократическим меньшинством, где управляемость социумом обеспечивалась, прежде всего, за счет инертности широких масс, их невмешательства в вопросы политической власти, пришли общества, где массы перестали быть послушными этим самым меньшинствам: они не повинуются им, не следуют за ними, не уважают их, а, наоборот, отстраняют и вытесняют их. Для сдерживания разрушительных охлократических тенденций необходимо было переходить от прямого давления на массы к более скрытым способам воздействия. Второй процесс - утверждение в сознании многих людей ценностей либерализма: свободы личности, идеологического и политического плюрализма, толерантности, равенства всех перед законом, недопустимости вмешательства со стороны государства в частную жизнь и т.д. В этих условиях для достижения своих целей политической элите все чаще и чаще приходится прибегать к косвенному воздействию на людей, предпринимать попытки такого влияния на их мотивационную структуру, которое не противоречило бы их ценностным ориентациям и поддерживало бы у них ощущение свободы своего выбора, естественности совершаемых ими действий. Третий процесс - демократизация обществ. Утверждение в политической практике многих современных государств принципов правового государства вело к резкому сужению институциональных возможностей для произвола и применения нелегитимных форм насилия со стороны властей. Будучи ограниченными законом в своих действиях, государственные должностные лица и другие политические деятели не могли не обратиться к теории и практике политического менеджмента для укрепления своего авторитета и влияния, для проведения в жизнь своих замыслов и решений. Четвертый процесс - введение всеобщего избирательного права. Как это ни кощунственно звучит, но массой, способной повлиять на выбор того или иного кандидата, нужно было управлять так, чтобы она не замечала направляющего воздействия, чтобы у каждого человека, пришедшего на избирательный участок, всегда сохранялось ощущение, что он действует самостоятельно, что его выбор является свободным. Пятый процесс - превращение политических партий и общественных организаций, групп интересов в самостоятельных субъектов, стремящихся играть активную роль на политической арене. Партии, общественные организации, группы интересов в отличие от государства лишены права на создание общеобязательных норм и на применение легитимного насилия, поэтому политический менеджмент становится для них единственно возможной формой управленческого воздействия на массы. Итак, возрастание интереса к политическому менеджменту в ХХ в. было во многом обусловлено сужением рамок силового решения проблем в сфере политических властеотношений, утверждением ценностей и принципов правового государства, идеологического и политического плюрализма, уважения прав меньшинства, свободы оппозиции, толерантности. Ограничение действий высших государственных должностных лиц законом, провозглашение незыблемости прав и свобод личности, выход на политическую арену партий и иных организаций, не обладающих статусными ресурсами власти, требовали пересмотра способов достижения политических целей. Широко распространенные ранее методы государственного принуждения, откровенного насилия уже не соответствовали новым реалиям. Эффективность политического, в том числе и государственного управления должна была достигаться на основе иных средств, обеспечивающих исполнение принимаемых решений без репрессивного механизма санкций. 4. Политический менеджмент как профессия Вплоть до середины ХХ в. избирательные и иные политические кампании проводились главным образом силами партийных активистов, друзей кандидатов, сочувствующих граждан, которые хотели бы помочь действующим политикам. В основе действий таких участников политико-технологического процесса лежал, как правило, личный энтузиазм, желание обеспечить победу своему кандидату, намерение сделать все возможное для этой победы. Среди таких людей появлялись неплохие организаторы политических кампаний, но действовали они, опираясь скорее на интуицию, опыт, чем на знание, что, почему и как делать. Профессионалов в области политических кампаний тогда не существовало. Профессионал - это тот, кто обладает специальными знаниями в соответствующей области, проходит необходимую подготовку, для кого работа в этой области становится, если не единственным, то значимым, источником получения финансовых средств. Для превращения политического менеджмента в профессию необходимо было, чтобы социальная потребность в специалистах подобного рода совпала с «эмпирической революцией» в социально-политических науках. Иными словами, необходимо было, во-первых, чтобы появились политики, государственные деятели, осознавшие значимость политического менеджмента и готовые оплачивать услуги профессионалов в этой области (социальная потребность), а, во-вторых, чтобы наука могла вооружить политических менеджеров специальными знаниями, эмпирическими методами, умением анализировать конкретную ситуацию, понимать настроения реальных людей, видеть механизмы социального влияния («эмпирическая революция в науке»). Остановимся на трех важнейших изменениях в научном знании, позволяющих говорить об «эмпирической революции» в социальных науках. Во-первых, отметим развитие прикладной социологии. Пионером в этой области стала созданная на базе первого в мире социологического факультета Чикагская школа (1915-1935 гг.). Она смогла предложить научной общественности органическое соединение теоретических обобщений с эмпирическими исследованиями, что позволило ученым перейти к разработке конкретных программ изучения социальной реальности. Решение этой задачи стало возможным благодаря созданию методологического инструментария, позволяющего с достаточно высокой точностью определять ценностные ориентации населения, их отношение к происходящим событиям, к политическим лидерам и т.д. Во-вторых, в ХХ в. произошли серьезные изменения в психологической науке, стремящейся к объяснению поведения людей. Психологи пытались найти механизмы социального влияния, мотивации политического действия, проникнуть в тайны познания человеком окружающего мира, а главное - найти практическое применение этим знаниям. Развитие психологического консультирования, заключающегося в оказании помощи людям при решении различных проблем личности стало ярким свидетельством возможности эффективного применения теоретических знаний на практике. Именно психологи-консультанты становятся первыми профессиональными советниками политических лидеров по имиджу. В-третьих, наблюдалось бурное развитие наук об управлении, которые с самого начала были ориентированы не только на исследование управленческих процессов, но и на предложение конкретных моделей, технологий, практических принципов достижения управленческих целей. Итак, в ХХ в. в социальных науках наблюдается стремление ученых к соединению теоретического знания с конкретным, ориентированным на решение практических задач, происходит своеобразная «эмпирическая революция» в социальных науках. Ученые смогли разработать методики изучения реальных ситуаций, перейти от теоретических рассуждений, носящих нередко умозрительный характер, к выработке научно-обоснованных рекомендаций для политиков-практиков. Однако результатами научно-эмпирической революции первыми воспользовались не политики, а предприниматели, бизнесмены. Они стали поощрять деятельность рекламных агентств, специалистов «по связям с общественностью», маркетологов. Обострение экономической конкуренции вынудило наиболее инициативных и предприимчивых обратиться к научным исследованиям, позволяющим на более высоком уровне строить деятельность по продвижению товаров на рынке. Многие предприниматели готовы были спонсировать деятельность ученых в этой области, способствуя тем самым профессионализации этого направления деятельности, выращивая, так сказать, специалистов. Политикам необходимо было увидеть эффект, производимый, например, профессионально сделанной рекламой на потребителя, чтобы понять возможности, открывающиеся в воздействии на широкие массы с целью завоевания их доверия в ходе политической борьбы, предвыборных баталий. В политике одними из первых к услугам профессиональных производителей рекламы прибегли в США республиканцы в президентской избирательной кампании в 1952 г. В европейских странах обращение политиков к профессиональным рекламистам произошло позднее. Во Франции, например, на президентских выборах в 1965 и 1969 гг. команды кандидатов лишь эпизодически прибегали к их помощи. Однако, в 1974 г. три основных кандидата на президентский пост - Ж._Ж. Шабан-Дельмас, В. Жискар д'Эстен и Ф. Миттеран пригласили специалистов по рекламе для разработки концепции своих рекламных плакатов. Технология и организация выборных кампаний: зарубежный и отечественный опыт. М.: 1993, с.92 Устойчивый интерес политиков к специалистам в области рекламы, их забота о своем имидже привели к появлению среди профессионалов, работающих в рекламном, консалтинговом бизнесе людей, специализирующихся на решении политических проблем. Стали открываться агентства, обслуживающие по контракту политические партии и отдельных кандидатов. В России в 1995 г. ведущие центры и агентства политического консалтинга образовали Ассоциацию центров политического консультирования. Как правило, многие консультационные центры оказывают комплексные услуги, т.е. они могут провести диагностику ситуации, помочь политику в разработке управленческих решений, а также предложить услуги по их реализации. Вместе с тем, при проведении масштабных избирательных кампании центры политического консультирования могут сосредоточиваться и на решении более частных задач. Итак, одной из важных особенностей политической жизни в ХХ в. стало появление профессиональных политических менеджеров, обладающих специальными знаниями, умениями и навыками решения задач, направленных на повышение авторитета государственных и политических деятелей, на формирование в общественном мнении позитивного образа политических организаций, на проведение лоббистских акций, на достижение политических союзов и выход из конфликтных ситуаций. Появление профессионалов в этой области стало возможным благодаря а) повышению значения политико-технологического управления, что привело к росту спроса на соответствующих специалистов; б) «эмпирической революции в науке», позволившей на качественно новой основе готовить таких специалистов.
1. Определение политического менеджмента Управление присуще всем организованным системам: физическим, биологическим, социальным. С его помощью достигается целостность этих систем, сохраняется их качественная специфика, осуществляется воспроизводство и развитие. Главной особенностью социальных, в том числе и политических систем является наличие в них двух типов управления. Первый тип управления является системным, он представляет собой объективно действующие социальные механизмы или процессы, которые побуждают людей воспроизводить в своих действиях системные элементы, структуры, функциональные связи. В рамках политической системы такими основными процессами-механизмами являются политическая социализация, институализация, легитимация, в рамках отдельной политической организации - взаимные ролевые ожидания, групповые нормы и ценностные ориентации. На практике системное управление выглядит в виде подчинения людей обществу, культуре, внешним и интериоризированным, т.е. глубоко усвоенным личностью, нормам, правилам, ценностям. Этот тип управления называют еще самоорганизацией системы, подчеркивая тем самым наличие в каждой системе, в том числе и политической, внутренних механизмов, обеспечивающих ее воспроизводство. Спецификой социальных систем - общества, институтов, организаций, групп - является наличие в них второго типа управления, существующего в виде осознанной направленной деятельности людей, преследующих свои цели, способных создавать структуры, принимать решения и влиять друг на друга. Наличие этого типа управления отличает социальные системы от всех остальных. Он привносит субъективность в управленческие отношения, делает их более сложными, зависящими не только от системных требований, но и от индивидуальных особенностей людей, вовлеченных в управленческий процесс. Управление, относящееся к сфере политики, включает всю совокупность управленческих процессов, возникающих в поле политических властеотношений. Можно выделить следующие основные виды управления в политике: а) управленческие отношения, возникающие между государственными должностными лицами и государственными органами, выступающими в роли субъекта управления, с одной стороны, и населением или отдельными его группами - с другой. Этот вид управления обычно называют государственным управлением, потому что его субъектом является государство, его учреждения и должностные лица. В нем выделяют как особый сегмент - государственно-административное управление, включающее в себя все многообразие управленческой деятельности, осуществляемой органами исполнительной власти (правительством, министерствами, ведомствами и иными госучреждениями). Главной особенностью государственного управления является то, что оно опирается на право «легитимного насилия», т.е. субъект управления обладает властными полномочиями, необходимыми статусными ресурсами для проведения в жизнь управленческих решений. В современном обществе государственное управление осуществляется преимущественно в виде создания соответствующими органами и учреждениями норм, носящих деперсонализированный характер и существующих в виде законов и иных общих нормативных актов. Государственное управление в современном обществе является многоуровневым и необычайно сложным, прежде всего в силу необычайно разросшегося числа всевозможных государственных организаций и учреждений. б) управленческие отношения, складывающиеся внутри государственных и политических организаций с целью упорядочения их деятельности, повышения эффективности работы. Его особенностью является то, что управленческие отношения ограничены рамками отдельных организаций (государственных учреждений, политических партий и т.д.), что придает этому виду управления много общих черт с менеджментом экономических организаций. Управление в государственных учреждениях и политических организациях также основано на возможности субъекта управления (руководства государственного учреждения, руководящие органы партии) опереться на статусные ресурсы, на право создавать общеобязательные для членов данной организации нормы. в) управленческие отношения, где субъект (политическая организация, группа давления, государственный деятель) не может опереться на право «легитимного насилия» и на свои статусные ресурсы для достижения поставленных целей, не может принять закон или иное распоряжение, обретающее обязательный характер, а поэтому вынужден прибегать к иным формам и методам воздействия на предполагаемый объект управления. Этот вид управленческих отношений и называется политическим менеджментом или политико-технологическим управлением. Итак, политический менеджмент - это особый вид управления в политике, когда субъект управления, стремящийся к достижению определенной цели, лишен возможности создавать общеобязательные нормы и опираться на право «легитимного насилия», т.е. либо на право государственного принуждения, либо на статусное право в политической организации. 2. Виды политического менеджмента Политический менеджмент позволяет решать различные задачи. Первоначально решением всех этих многообразных задач занимались одни и те же люди. Однако возрастание значения политического менеджмента в современном политическом процессе привело к дифференциации и профессионализации деятельности в этой области. Появились люди, специализирующихся в решении различных задач политико-технологического управления. В настоящее время можно говорить о следующих основных видах политического менеджмента: 1. Имиджмейкинг или создание образа, имиджа государственного, политического деятеля, привлекательного для широких масс; 2. Корпоративный политический имиджмейкинг или формирование в массовом сознании узнаваемого положительного образа государственного учреждения, политической организации, партии; 3. Электоральные технологии как системная организация предвыборной кампании; 4. Политический брендинг (бренд - торговая марка) или внесение в массовое сознание узнаваемых символов, значений, образов, способных в соответствии с целями субъекта политико-технологического управления сплачивать, объединять людей или, напротив, разъединять их на соперничающие группы. Политический бренд - это своеобразный маркер, который позволяет при помощи одного слова, словосочетания или заменяющих их символов указывать на принадлежность людей к той или иной политической группе и на то место, которое они занимают в политическом пространстве. Например, такие слова-маркеры, как «коммунисты», «демократы» позволяли россиянам в конце ХХ в. разделять общество на тех, кто выступает за обновление страны, и кто противится этому обновлению. Политические бренды, при умелой их раскрутке превращаются в символы, объединяющие людей, поэтому можно сказать, что главный смысл политического брендинга как вида политико-технологического управления - формирование политической, социальной идентичности в интересах субъекта управления; 5. Технологии политических союзов как деятельность, ориентированная на вовлечение в решение поставленных задач своих политических союзников и оппонентов; 6. Технологии регулирования и разрешения политических конфликтов, предполагающие поиск путей и средств снижения политического противостояния и политической напряженности в обществе; 7. Технологии лоббизма, представляющие собой деятельность, направленную на оказание воздействия на государственных должностных лиц, принимающих управленческие решения. Перечисленные виды политического менеджмента различаются по целям, которые может ставить перед собой субъект политического управления. Достижение каждой такой цели потребует от субъекта разработки различных стратегий. Так, при формировании имиджа политический менеджер направляет усилия на формирование образа конкретного политика, создавая благожелательное отношение к нему широких слоев населения; при регулировании конфликтов - на поиск точек соприкосновения во взглядах противоборствующих сторон и т.д. Вместе с тем, разделение политико-технологического управления на различные виды является достаточно условным. На практике приходится нередко одному и тому же субъекту управления решать различные задачи, например, создавать узнаваемый, понятный населению образ политической организации и одновременно формировать имидж сильного, компетентного, заботящегося о нуждах простого человека, лидера этой организации. Технологии лоббизма включают, как правило, не только поиск возможностей воздействия на лиц принимающих государственные решения, но и формирование в глазах общественности образа группы интересов как силы, борющейся за процветание страны. Переплетение видов политико-технологического управления, их взаимодополняемость становятся возможными благодаря тому, что в их основе лежат общие принципы организации управленческого взаимодействия, общие технологические приемы достижения поставленных целей. Решение задач в рамках каждого вида политико-технологического управления требует усилий специалистов в различных областях. Например, в формировании имиджа политика участвуют ученые-аналитики, психологи, визажисты, спичрайтеры, специалисты PR, организаторы публичных акций, рекламисты. Такое функциональное разделение труда характерно для всех видов политического менеджмента. В его основе лежит сложность, решаемых субъектом управления, задач. А главным итогом этой функциональной дифференциации стало появление специалистов, исполняющих узкие функциональные обязанности в рамках политико-технологического управления и обладающих для этого соответствующими знаниями, навыками и умениями. Выделение особых видов профессий дало основание для классификации политико-технологического управления по профессиональному признаку. В соответствии с этим критерием принято выделять следующие виды политического менеджмента: · Аналитическое обеспечение политических кампаний. · Политическая реклама. · Политический PR как информационное обеспечение политических кампаний. · Имиджмейкинг в узком смысле слова, включающий работу консультантов с политиком с целью коррекции его поведения. · Спичрайтинг или написание текстов выступлений для политика. · Организация и проведение массовых политических акций. Приведенный перечень видов политических технологий не является исчерпывающим. Рождаются новые профессии - ньюсмейкер (создатель событий, новостей или информационных поводов), спин-доктор (организатор пропагандистской кампании, направленной на снижение роли негативной для политического деятеля информации). Таким образом, политико-технологическое управление не только дифференцируется по видам решаемых задач, но и усложняется по профессиональному признаку. 3. Роль политического менеджмента в современных условиях Политический менеджмент существуют уже давно. Даже в ранних обществах правители вынуждены были решать задачи повышения своего авторитета, расширения своего влияния на широкие слои населения, а конкурирующие группы и кланы всегда искали пути эффективного влияния на своих вождей, королей и императоров. Однако только в современном обществе политический менеджмент обретает масштабный характер. Это связано с пятью важными процессами, получившими бурное развитие в XIX-ХХ вв. Первый из них - изменение роли масс в политической жизни общества. На смену обществам, где все решалось аристократическим меньшинством, где управляемость социумом обеспечивалась, прежде всего, за счет инертности широких масс, их невмешательства в вопросы политической власти, пришли общества, где массы перестали быть послушными этим самым меньшинствам: они не повинуются им, не следуют за ними, не уважают их, а, наоборот, отстраняют и вытесняют их. Для сдерживания разрушительных охлократических тенденций необходимо было переходить от прямого давления на массы к более скрытым способам воздействия. Второй процесс - утверждение в сознании многих людей ценностей либерализма: свободы личности, идеологического и политического плюрализма, толерантности, равенства всех перед законом, недопустимости вмешательства со стороны государства в частную жизнь и т.д. В этих условиях для достижения своих целей политической элите все чаще и чаще приходится прибегать к косвенному воздействию на людей, предпринимать попытки такого влияния на их мотивационную структуру, которое не противоречило бы их ценностным ориентациям и поддерживало бы у них ощущение свободы своего выбора, естественности совершаемых ими действий. Третий процесс - демократизация обществ. Утверждение в политической практике многих современных государств принципов правового государства вело к резкому сужению институциональных возможностей для произвола и применения нелегитимных форм насилия со стороны властей. Будучи ограниченными законом в своих действиях, государственные должностные лица и другие политические деятели не могли не обратиться к теории и практике политического менеджмента для укрепления своего авторитета и влияния, для проведения в жизнь своих замыслов и решений. Четвертый процесс - введение всеобщего избирательного права. Как это ни кощунственно звучит, но массой, способной повлиять на выбор того или иного кандидата, нужно было управлять так, чтобы она не замечала направляющего воздействия, чтобы у каждого человека, пришедшего на избирательный участок, всегда сохранялось ощущение, что он действует самостоятельно, что его выбор является свободным. Пятый процесс - превращение политических партий и общественных организаций, групп интересов в самостоятельных субъектов, стремящихся играть активную роль на политической арене. Партии, общественные организации, группы интересов в отличие от государства лишены права на создание общеобязательных норм и на применение легитимного насилия, поэтому политический менеджмент становится для них единственно возможной формой управленческого воздействия на массы. Итак, возрастание интереса к политическому менеджменту в ХХ в. было во многом обусловлено сужением рамок силового решения проблем в сфере политических властеотношений, утверждением ценностей и принципов правового государства, идеологического и политического плюрализма, уважения прав меньшинства, свободы оппозиции, толерантности. Ограничение действий высших государственных должностных лиц законом, провозглашение незыблемости прав и свобод личности, выход на политическую арену партий и иных организаций, не обладающих статусными ресурсами власти, требовали пересмотра способов достижения политических целей. Широко распространенные ранее методы государственного принуждения, откровенного насилия уже не соответствовали новым реалиям. Эффективность политического, в том числе и государственного управления должна была достигаться на основе иных средств, обеспечивающих исполнение принимаемых решений без репрессивного механизма санкций. 4. Политический менеджмент как профессия Вплоть до середины ХХ в. избирательные и иные политические кампании проводились главным образом силами партийных активистов, друзей кандидатов, сочувствующих граждан, которые хотели бы помочь действующим политикам. В основе действий таких участников политико-технологического процесса лежал, как правило, личный энтузиазм, желание обеспечить победу своему кандидату, намерение сделать все возможное для этой победы. Среди таких людей появлялись неплохие организаторы политических кампаний, но действовали они, опираясь скорее на интуицию, опыт, чем на знание, что, почему и как делать. Профессионалов в области политических кампаний тогда не существовало. Профессионал - это тот, кто обладает специальными знаниями в соответствующей области, проходит необходимую подготовку, для кого работа в этой области становится, если не единственным, то значимым, источником получения финансовых средств. Для превращения политического менеджмента в профессию необходимо было, чтобы социальная потребность в специалистах подобного рода совпала с «эмпирической революцией» в социально-политических науках. Иными словами, необходимо было, во-первых, чтобы появились политики, государственные деятели, осознавшие значимость политического менеджмента и готовые оплачивать услуги профессионалов в этой области (социальная потребность), а, во-вторых, чтобы наука могла вооружить политических менеджеров специальными знаниями, эмпирическими методами, умением анализировать конкретную ситуацию, понимать настроения реальных людей, видеть механизмы социального влияния («эмпирическая революция в науке»). Остановимся на трех важнейших изменениях в научном знании, позволяющих говорить об «эмпирической революции» в социальных науках. Во-первых, отметим развитие прикладной социологии. Пионером в этой области стала созданная на базе первого в мире социологического факультета Чикагская школа (1915-1935 гг.). Она смогла предложить научной общественности органическое соединение теоретических обобщений с эмпирическими исследованиями, что позволило ученым перейти к разработке конкретных программ изучения социальной реальности. Решение этой задачи стало возможным благодаря созданию методологического инструментария, позволяющего с достаточно высокой точностью определять ценностные ориентации населения, их отношение к происходящим событиям, к политическим лидерам и т.д. Во-вторых, в ХХ в. произошли серьезные изменения в психологической науке, стремящейся к объяснению поведения людей. Психологи пытались найти механизмы социального влияния, мотивации политического действия, проникнуть в тайны познания человеком окружающего мира, а главное - найти практическое применение этим знаниям. Развитие психологического консультирования, заключающегося в оказании помощи людям при решении различных проблем личности стало ярким свидетельством возможности эффективного применения теоретических знаний на практике. Именно психологи-консультанты становятся первыми профессиональными советниками политических лидеров по имиджу. В-третьих, наблюдалось бурное развитие наук об управлении, которые с самого начала были ориентированы не только на исследование управленческих процессов, но и на предложение конкретных моделей, технологий, практических принципов достижения управленческих целей. Итак, в ХХ в. в социальных науках наблюдается стремление ученых к соединению теоретического знания с конкретным, ориентированным на решение практических задач, происходит своеобразная «эмпирическая революция» в социальных науках. Ученые смогли разработать методики изучения реальных ситуаций, перейти от теоретических рассуждений, носящих нередко умозрительный характер, к выработке научно-обоснованных рекомендаций для политиков-практиков. Однако результатами научно-эмпирической революции первыми воспользовались не политики, а предприниматели, бизнесмены. Они стали поощрять деятельность рекламных агентств, специалистов «по связям с общественностью», маркетологов. Обострение экономической конкуренции вынудило наиболее инициативных и предприимчивых обратиться к научным исследованиям, позволяющим на более высоком уровне строить деятельность по продвижению товаров на рынке. Многие предприниматели готовы были спонсировать деятельность ученых в этой области, способствуя тем самым профессионализации этого направления деятельности, выращивая, так сказать, специалистов. Политикам необходимо было увидеть эффект, производимый, например, профессионально сделанной рекламой на потребителя, чтобы понять возможности, открывающиеся в воздействии на широкие массы с целью завоевания их доверия в ходе политической борьбы, предвыборных баталий. В политике одними из первых к услугам профессиональных производителей рекламы прибегли в США республиканцы в президентской избирательной кампании в 1952 г. В европейских странах обращение политиков к профессиональным рекламистам произошло позднее. Во Франции, например, на президентских выборах в 1965 и 1969 гг. команды кандидатов лишь эпизодически прибегали к их помощи. Однако, в 1974 г. три основных кандидата на президентский пост - Ж._Ж. Шабан-Дельмас, В. Жискар д'Эстен и Ф. Миттеран пригласили специалистов по рекламе для разработки концепции своих рекламных плакатов. Технология и организация выборных кампаний: зарубежный и отечественный опыт. М.: 1993, с.92 Устойчивый интерес политиков к специалистам в области рекламы, их забота о своем имидже привели к появлению среди профессионалов, работающих в рекламном, консалтинговом бизнесе людей, специализирующихся на решении политических проблем. Стали открываться агентства, обслуживающие по контракту политические партии и отдельных кандидатов. В России в 1995 г. ведущие центры и агентства политического консалтинга образовали Ассоциацию центров политического консультирования. Как правило, многие консультационные центры оказывают комплексные услуги, т.е. они могут провести диагностику ситуации, помочь политику в разработке управленческих решений, а также предложить услуги по их реализации. Вместе с тем, при проведении масштабных избирательных кампании центры политического консультирования могут сосредоточиваться и на решении более частных задач. Итак, одной из важных особенностей политической жизни в ХХ в. стало появление профессиональных политических менеджеров, обладающих специальными знаниями, умениями и навыками решения задач, направленных на повышение авторитета государственных и политических деятелей, на формирование в общественном мнении позитивного образа политических организаций, на проведение лоббистских акций, на достижение политических союзов и выход из конфликтных ситуаций. Появление профессионалов в этой области стало возможным благодаря а) повышению значения политико-технологического управления, что привело к росту спроса на соответствующих специалистов; б) «эмпирической революции в науке», позволившей на качественно новой основе готовить таких специалистов.
10.
Теплицы в самаре - парники и теплицы из поликарбоната.
(публикация автора на scipeople)
Теплицы в самаре - парники и теплицы из поликарбоната.
(публикация автора на scipeople)
Биония
- Биония , 2016
Компания "Биония" - продажа качественных теплиц с покрытием поликарбоната в Самаре.
Компания "Биония" - продажа качественных теплиц с покрытием поликарбоната в Самаре.
В каталоге представлены все товары с указанием цен, подробного описания. Кроме теплиц под сотовый поликарбонат и пленку, компания Биония предлагает широкий выбор оборудования для теплиц в Самаре: системы полива, материалы для покрытия, лампы дополнительного освещения (для освещения теплиц), оборудование для отопления и проветривания теплиц. Для оформления заказа воспользуйтесь сайтом или позвонить по телефону, указанному в разделе "Контакты". После поступления оплаты по Вашему заказу мы в течение 7 рабочих дней передаем Вашу покупку в транспортную компанию. В день отправки с Вами свяжется наш менеджер и сообщит срок доставки заказа в Ваш город и условия получения груза. Купить теплицу из поликарбоната в Самаре Теплицы из поликарбоната Интернет-магазин «Биония» занимается продажей качественного оборудования для дачников, садоводов, фермеров – всех, кто любит сельское хозяйство. Как показывает опыт, лучше всего использовать для выращивания овощей, зелени, ягод и других растений теплицы из поликарбоната. На сайте Вы найдете большой ассортимент данных конструкций производства нашей компании. Продажа теплиц из поликарбоната Для создания конструкций применяется листовой сотовый поликарбонат. Выпускают листы разных цветов, но чаще, конечно же, прозрачные. В производстве теплиц этого типа мы используем поликарбонат высокого качества, что придает изделиям нашего изготовления ряд полезных свойств, необходимых для эффективной эксплуатации. Теплицы из сотового поликарбоната пропускают до 90% ультрафиолетовых лучей, которые, благодаря этому материалу, преломляются и распределяются по парнику. В теплицу попадает свет, способствующий естественному фотосинтезу у растений. Наши преимущества Теплицы из поликарбоната от производителя «Биония» обладают хорошей ударостойкостью, высокой прочностью, устойчивостью к ветрам, снегу, многим химическим веществам и другим нагрузкам. Конструкция теплиц с покрытием из поликарбоната характеризуются низкой теплопроводностью. Это значит, что тепло внутри теплицы не будет уходить за ее пределы. В таких условиях растения растут намного лучше, приносят крупные и вкусные плоды. Теплицы из поликарбоната интернет-магазина «Биония» также отличаются простотой монтажа. Это надежный и современный вариант, если Вы хотите достичь в теплице идеальный микроклимат. Хотите купить теплицу из поликарбоната? Обычно теплицы из поликарбоната делают стандартной толщины – 4 мм, но есть модели и с большими габаритами – 6 мм, 8мм, 10 мм. Такие конструкции имеют множество преимуществ, среди которых значимое место занимает стоимостью. На сайте «Биония» можно купить теплицу из поликарбоната недорого – Вас приятно удивят наши выгодные ценовые предложения. В нашем интернет-магазине приятно делать покупки, с их помощью оснащать и облагораживать участок. У нас можно заказать теплицу из поликарбоната цена, которой будет ниже самых Ваших смелых ожиданий. Качество продукции мы гарантируем!
В каталоге представлены все товары с указанием цен, подробного описания. Кроме теплиц под сотовый поликарбонат и пленку, компания Биония предлагает широкий выбор оборудования для теплиц в Самаре: системы полива, материалы для покрытия, лампы дополнительного освещения (для освещения теплиц), оборудование для отопления и проветривания теплиц. Для оформления заказа воспользуйтесь сайтом или позвонить по телефону, указанному в разделе "Контакты". После поступления оплаты по Вашему заказу мы в течение 7 рабочих дней передаем Вашу покупку в транспортную компанию. В день отправки с Вами свяжется наш менеджер и сообщит срок доставки заказа в Ваш город и условия получения груза. Купить теплицу из поликарбоната в Самаре Теплицы из поликарбоната Интернет-магазин «Биония» занимается продажей качественного оборудования для дачников, садоводов, фермеров – всех, кто любит сельское хозяйство. Как показывает опыт, лучше всего использовать для выращивания овощей, зелени, ягод и других растений теплицы из поликарбоната. На сайте Вы найдете большой ассортимент данных конструкций производства нашей компании. Продажа теплиц из поликарбоната Для создания конструкций применяется листовой сотовый поликарбонат. Выпускают листы разных цветов, но чаще, конечно же, прозрачные. В производстве теплиц этого типа мы используем поликарбонат высокого качества, что придает изделиям нашего изготовления ряд полезных свойств, необходимых для эффективной эксплуатации. Теплицы из сотового поликарбоната пропускают до 90% ультрафиолетовых лучей, которые, благодаря этому материалу, преломляются и распределяются по парнику. В теплицу попадает свет, способствующий естественному фотосинтезу у растений. Наши преимущества Теплицы из поликарбоната от производителя «Биония» обладают хорошей ударостойкостью, высокой прочностью, устойчивостью к ветрам, снегу, многим химическим веществам и другим нагрузкам. Конструкция теплиц с покрытием из поликарбоната характеризуются низкой теплопроводностью. Это значит, что тепло внутри теплицы не будет уходить за ее пределы. В таких условиях растения растут намного лучше, приносят крупные и вкусные плоды. Теплицы из поликарбоната интернет-магазина «Биония» также отличаются простотой монтажа. Это надежный и современный вариант, если Вы хотите достичь в теплице идеальный микроклимат. Хотите купить теплицу из поликарбоната? Обычно теплицы из поликарбоната делают стандартной толщины – 4 мм, но есть модели и с большими габаритами – 6 мм, 8мм, 10 мм. Такие конструкции имеют множество преимуществ, среди которых значимое место занимает стоимостью. На сайте «Биония» можно купить теплицу из поликарбоната недорого – Вас приятно удивят наши выгодные ценовые предложения. В нашем интернет-магазине приятно делать покупки, с их помощью оснащать и облагораживать участок. У нас можно заказать теплицу из поликарбоната цена, которой будет ниже самых Ваших смелых ожиданий. Качество продукции мы гарантируем!