Отвечая на вызовы глобализации, преодолевая кризис национальной идентичности и остаточные признаки постимперского синдрома, которые всегда наблюдаются в обществах прошедших стадию пика военно-политического могущества и приучающихся существовать в новых для себя условиях национальной идентичности без мессианизма, но с опорой на свои культурные ценности и историческое наследие, Россия может выйти на путь эволюционного развития, отказавшись от характерной для неё в прошлом модернизации на основе революций, которые приводили к слому устоявшихся социальных связей, потрясениям социальной структуры.
Сургуладзе В.Ш. Цивилизационные ловушки развития. Россия между византизмом и мессианизмом. Хантсвилл: Altaspera Publishing & Literary Agency Inc., 2012. - 216 с. ISBN 978-1-105-74907-0

Статья посвящена проблеме ренессанса языческих верований и стереотипов на постсоветском (российском) культурном пространстве в аспекте их политико-идеологической размерности. Изложены и проанализированы основные причины и механизмы процесса ремифологизации как неизбежной тенденции культуры переходного типа на фоне социокультурной транзитивности и глобализации. В статье представлена целостная модель феномена национал-большевистской идеологии в совокупности ее культурно-исторической, философско-мировоззренческой и политико-идеологической составляющих. Отмечается, что национал-большевизм следует рассматривать как доктринально подготовленную и обоснованную теорию и практику правого тоталитаризма, или неофашизма на русский манер. Подробно реконструированы характерные для национал-большевизма основы восприятия мира и проекты по его переустройству. Обоснован осуществляемый представителями национал-большевистского движения мировоззренческий и идеологический «неоязыческий поворот», специфика которого определяется как импликация неоязыческих представлений неототалитаристскими тенденциями в мыслительных и социальных пространствах. Предлагаются две модели реконструкции неоязыческого контекста, характерного для национал-большевистской идеологии. Во-первых, как специфический тип мышления (мировоззрения), задающий определенную онтологическую модель через конституирование собственных транскрипций трех временных модусов – прошлого, настоящего и будущего. Во-вторых, как двуединство интегральных программ интерпретации онтологического («неоязыческая метафизика») и социального («неоязыческая метаполитика») статуса мира и человека.