Статья посвящена материалам двух памятников каменного века, недавно исследованных в долинах рек Сарата и Когильник. Коллекции их малочисленны, но происходят из стратифицированных отложений. Комплексный анализ геоморфологии, стратиграфии и споро-пыльцевых спектров стоянок позволил датировать их концом плейстоцена. Оба разреза фиксируют следы эпохи экстремальных затоплений — ряда стремительных климатических событий, значительно повлиявших на климат и рельеф региона.

Статья посвящена публикации и интерпретации клада из 25 медных монет XVIII в., обнаруженного в 1990 г. при раскопках на территории бывшей Измаильской крепости. Находку составляют две группы монет, различающиеся по хронологии и происхождению. Ранние эмиссии отчеканены в России в царствование Анны Иоанновны (1730—1740) и Елизаветы Петровны (1741—1761). Они представлены тремя номиналами: «денга» (6 экз.), «копейка» (2 экз.), «две копейки» (1 экз.). Более поздняя группа — это т. н. «молдавско-валашские» монеты, чеканившиеся по решению русской военной администрации во главе с П. А. Румянцевым в Садогуре (предместье современных Черновцов) в ходе войны с Османской империей 1768—1774 гг. из трофейных пушек. Это выпуски 1772 г. двух номиналов: «пара/денга» (6 экз.) и «2 пара/3 копейки» (10 экз.). Клад, вероятно, был тезаврирован во время пребывания в Измаиле русских войск — до 1774 г. Примечательно, что вывезенные отсюда на монетный двор турецкие пушки могли вернуться обратно уже в виде монет. После заключения Кючук-Кайнарджийского мира Россия покинула Дунайские княжества, но обесценившиеся в годы войны «деньги чрезвычайных обстоятельств» ввозить в империю запрещалось.

В работе на основе впервые вводимых в научный оборот архивных материалов раскрываются особенности формирования антропонимии задунайских переселенцев на территории Молдавского княжества, а затем Буджака в последней трети XVIII — начале XIX веков. Исследуются также предпосылки их трансформации под воздействием религиозного фактора, условий османского господства, а затем эмиграции и длительного проживания в иноязычной среде. Идентичность антропонимов у бессарабских болгар и гагаузов не позволяет определить их численный состав по отдельности. Хотя обе языковые общины скрывались под одним и тем же самоназванием болгары, но этот термин выступает не как этноним, а выполняет функции политонима либо топонима. Он возник еще в XII—XIV вв. во Втором Болгарском царстве, и его сохранило двуязычное население болгарских земель в период османского владычества. На Балканах тюркоязычное население не было поглощено турками-османами благодаря своей православной вере. В условиях же Буджака концентрация тюркоязычных колонистов в определенных населенных пунктах обусловила процесс формирования гагаузской общности в Бессарабии.

На основе широкого круга источников проведена оригинальная реконструкция численности и расселения старообрядцев Буджака в первой половине XIX в. Рассмотрен эвристический потенциал разных видов источников (военные, фискальные и т.д. описания; отчеты; ревизские переписи). За счет корреляции между ними получены адекватные и верификационные результаты. Анализируются проблемы и возможности исследования количественных аспектов процессов формирования выразительной этноконфессиональной группы. Такого рода данные вводятся в общеисторический контекст региона и общности.