Автор рассматривает историю изучения и проблемы интерпретации нижней даты так называемой культуры псковских длинных курганов (памятников типа Линдора-Полибино), а также аспекты определения их места на археологических картах Северо-Запада Восточной Европы начальной стадии эпохи Великого переселения народов. Опираясь на серию своих работ 1980—1990-х гг., в большинстве своем оставшихся неизвестными современным исследователям (Н. И. Петров, А. Г. Фурасьев, Н. В. Лопатин, С. Л. Кузьмин, Е. Р. Михайлова, Б. Г. Лыч, С. Г. Попов), автор аргументирует целесообразность отказа от термина «культура» применительно к длинным курганам, включая эстонско-псковскую группу, в пользу более корректного определения — «памятники типа Линдора-Полибино». По мнению автора, нижняя дата погребальных комплексов горизонта Линдора-Полибино — конец IV — первая половина V вв. (375—450 гг.). Основанием для этого служат синхронизации вещевого инвентаря (поясная гарнитура, украшения, предметы вооружения, элементы конского убора и т. д.) с предметами из хорошо датированных памятников Центральной Европы позднеримского и раннемиграционного времени ступеней C1b/C2–D2. Автор воздерживается от конкретных этнических атрибуций памятников типа Линдора-Полибино, указывая на смешанный тип погребальной и вещевой традиции их носителей (финские и балтские элементы при опосредованном влиянии провинциально-римских милитаризированных варваров), и считает преждевременным поиск прямых соответствий для этнонимов из письменных источников.

В статье исследуются проблемы происхождения и развития археологической культуры псковских длинных курганов, которая с середины I тыс. н.э. занимала лесные области на западе Восточной Европы (современные Новгородская и Псковская области Российской Федерации). Раннюю стадию этой культуры связывают с первым появлением на этой территории большого количества находок среднеевропейского провинциально-римского происхождения. В отличие от других исследователей, автор связывает происхождение культуры псковских длинных курганов с крупным миграционным потоком носителей вельбарской и пшеворской культур из бассейна Вислы на восток, а не с местным прибалтийско-финским населением. Среди переселенцев были германцы, славяне и балты; однако первоначально в культуре псковских длинных курганов доминировал славянский этнос, хотя она включала в себя и местные финские элементы, особенно на периферии. В доказательство своей гипотезы автор приводит данные лингвистики и гидронимики.