Жизнь на Землю пришла из Вселенной: часть Целым жива, мир сей — Всем. Племя первое нашей Земли — Скифы, люди с Луны, Мены Греков: врат в То, отколь пали они — Вечность в тлен; их язык, корневой земным — лунная молвь, душ нагих имена. // The life came to Earth from the Universe: a part is alive thanks to the Whole, this world is alive thanks to Everything. The first tribe of our Earth were the Scythians, people from the Moon; their lunar language is the root of all earthly languages.

Археологические материалы, открытые в области устья Дона, позволяют представить динамику развития военно-политической ситуации в этом регионе в период с третьей четверти IV — по конец первой трети III в. до н. э. Анализ всей совокупности источников свидетельствует о начале резкого ухудшения обстановки в восточной территориальной области Скифии с середины третьей четверти IV в. до н. э. По мнению авторов, события заключительного этапа скифской истории в этой области определялись преимущественно спецификой боспоро-скифских отношений. Имеющиеся данные не дают оснований считать нашествие сарматских племен определяющим фактором в дестабилизации ситуации на Нижнем Дону во второй половине IV — первой трети III вв. до н. э.

В статье обосновывается идея о причастности к началу дестабилизации политической ситуации в Северном Причерноморье (первая половина IV в. до н. э.) кочевого объединения, возглавляемого даями (дахами), центр которого находился в Южном Приуралье. С рубежа IV—III вв. до н. э. походы в Скифию совершаются кочевниками с территории Сарматии, сформировавшейся к востоку от Танаиса (Дона) после распада дахского племенного объединения. Политическим центром Сарматии являлся Нижневолжский регон. Территорию Скифии сарматы в это время не занимают, ограничиваясь политическим контролем над ней. Ситуация меняется во II в. до н. э., когда на территорию Сарматии с востока приходят новые кочевнические группировки, усложняя демографическую ситуацию в этом районе. С этого времени сарматы непосредственно занимают степную территорию вплоть до Днепра, дестабилизируя ситуацию к западу от него.

Серебряный килик из центрального погребения кургана Солоха (раскопки Н. И. Веселовского, 1912 г.), датируемого последними годами V в. до н. э., является практически единственной находкой полностью сохранившегося подобного сосуда в Северном Причерноморье. От аналогичного сосуда сохранились только две ручки и кольцевидный поддон, найденные в кургане середины V в. до н. э. Бабы (раскопки Д. И. Эварницкого, 1897 г., публикуются впервые). Килик из Солохи находит ближайшие аналоги по форме среди серебряных киликов второй половины V в. до н. э., распространенных преимущественно во Фракии, а по декору в виде колеса с четырьмя спицами — среди немногочисленных краснофигурных аттических сосудов и нумизматических находок из Западного Причерноморья. Место изготовления килика установить затруднительно (для других киликов чаще всего предполагается аттическое происхождение), а время изготовления может быть отнесено к 430—425 гг. до н. э. Сам сосуд вероятно, принадлежал одному из членов семьи скифского царя Ариапифа, его младшему сыну Орику, чье имя могло иметь значение ‘волк’ < скиф. *varka, греческим переводом которого является надпись ΛΥΚΟ, нанесенная на килике.

Образ вепря является распространенным мотивом в письменной и изобразительной традиции иранских народов древности. В младоавестийских текстах вепрь является устойчивым воплощением Веретрагны (Яшт 14, 15 (2—8). Этот же рефрен повторяется в Яште 10, 70 (3—9) и 127 (2—8). В Яште 10, 70 части тела животного соотносятся с металлом, что можно связать с образом клинкового оружия (кинжал/karəta-). Связь вепря с военной сферой про- слеживается в сасанидский период в «Предании о сыне Зарера» (45). В иранском искусстве этого периода особую популярность приобретает мотив царской охоты на вепря, что указывает на связь этого животного с представлением об общеиранском царском хварне (xvarənah-). В искусстве ираноязычных номадов мотив вепря получил распространение на декоре оружия (ножнах коротких мечей и горитах), чашах, а также в сюжетных сценах охоты и противоборства. Наличие изображений вепря на таких предметах является маркером высшего социального статуса их обладателей в воинской иерархии кочевой аристократии.

В работе освещаются события эллинистической эпохи в Северо-Западном Причерноморье. Рассмотрена проблема трансформации культуры степной («классической») Скифии в древности позднескифской культуры III в. до Р.Х.–III в.от Р.Х. Этот процесс разворачивался на фоне ярких и динамичных событий политической истории, участниками которых были многие народы (кельты, бастарны, фракийцы, сарматы, эллины) и конкретные исторические лица. Распад «Великой Скифии» на рубеже IV–III вв. до Р.Х. привёл к образование нескольких региональных зон скифской культуры (Крым, Добруджа, Нижний Днепр и Нижний Днестр). Предполагается, что возникновение этих ареалов и их последующая история достаточно тесно были связаны между собой на протяжении всей эллинистической эпохи (III–I вв. до Р.Х.).

В статье предпринимается попытка сравнить данные из письменных источников о восточногерманских племенах в области Меотиды в III–IV вв.н.э. с известными на сегодняшний день археологическими материалами из раскопок Танаиса и торговых поселений этого земледельческого района. В литературе о переселении готов в Скифию («Гетика» Иордана) говорится, что первым местом в Скифии, где поселились готы, был регион Меотиды. По мнению автора, это свидетельство Иордана не имеет никакого отношения к реальной готской истории. Локализация готов в области Меотиды связана с фальсификацией истории этого народа Кассиодором, который привнёс в неё элементы истории других народностей, в данном случае — скифов. Представление о скифах, живущих у Меотиды, со временем стало топосом в литературной традиции. В письменных источниках о готских войнах 240–270 гг.н.э. говорится о племени герулов, которые жили в то время около озера Меотиды и принимали участие в войнах. Герулы проживали у Меотиды в IV в.н.э., до того, как в этом регионе появились гунны. Археологические материалы с территории Южной России говорят об изменении здесь этнической ситуации во второй половине III в.н.э., что многие учёные связывают с формированием черняховской культуры, германское происхождение которой не подвергается сомнениям. В работах современных исследователей черняховской культуры регион Приазовья (в древности называемый Меотида) не включал в себя ареал распространения культуры. Однако в результате раскопок Танаиса были обнаружены артефакты, которые можно связать с черняховскими. Это — лепная керамика, костяные гребни, фибулы. Эти находки относят к восточногерманскому племени герулов, живших в регионе Меотиды.