В статье рассматривается ряд спорных моментов письменных и археологических источников о походе бастарнов в Мезию и Фракию в 29 г. до н. э. На материале погребения № 3 гриневского могильника пшеворской культуры показана возможность участия в этом походе населения Верхнего Поднестровья. Обоснована принадлежность ажурной накладки ножен меча из этого погребения синкретическому гундеструпскому стилю.

Отзыв на диссертацию В.Е. Еременко «Процесс латенизации археологических общностей позднего предримского времени Восточной Европы и сложение зарубинецкой культуры», представленную к защите на соискание ученой степени к.и.н. К.В. Каспарова, оппонент В.Е. Ерёменко, оценила его работу в целом положительно, однако у неё возник ряд замечаний. В частности, она не согласна со слишком заниженной датой начала ступени С1 Латена (225–190 гг. до н.э.); кроме того, она находит не вполне убедительной попытку выделить стадию зарубинецкой культуры, предшествующую походам бастарнов на Балканы в 179–168 гг. Она также указывает на ряд неточностей, особенно в синхронизации фаз могильников Поянешти, Лукашевка, Долиняны. Отзыв о рукописи статьи А.М. Обломского «К вопросу о классификации и хронологии зарубинецких фибул с треугольным щитком» К.В. Каспарова довольно доброжелательно, но всё же критически отнеслась к комментируемой статье. Прежде всего, она критикует автора за слабые познания в области современной научной европейской литературы (Godłowski 1977; 1977a; Woźniak 1977; 1979) и цитирование явно устаревших работ (Hachman 1961). В частности, она обращает внимание на то, что в хронологии Латена в последнее время произошли существенные изменения: так, была изменена дата D1 Латена, которой раньше считался 15 г. до н.э. (на основании ошибочной датировки гибели кельтского оппидума Манхинга). Во-вторых, Каспарова указывает на ряд неточностей, допущенных в описаниях фибул, в изложении взглядов различных исследователей и т.д. Отзыв о статье Л.Д. Поболя «Железный век Белоруссии» (по поводу рецензии А.Г. Митрофанова). В данном случае редакция журнала «Советская Археология» попросила К.В. Каспарову выступить в качестве третейского судьи в споре между двумя исследователями из Белоруссии — Л.Д. Поболем и А.Г. Митрофановым. Первый опубликовал основательную работу в 1983 г. под названием «Археологические памятники Белоруссии: железный век», последний же рецензировал эту книгу и заметил в ней множество неточностей: например, один и тот же памятник упоминается под разными названиями, а нескольким разным памятникам даётся одно название и т.д. Ответом автора книги стала статья, которую попросили прокомментировать К.В. Каспарову. Изучив материалы, она пришла к выводу, что рецензент оказался прав во всех случаях. Кроме того, она добавила свои собственные замечания и сделала следующее заключение: небезопасно использовать работу Л.Д. Поболя в качестве справочного издания, как было задумано автором. В ней слишком много неточностей и ошибок.

Статья посвящена анализу происхождения и судьбы племени бастарнов. В первой части работы определяется ряд письменных и эпиграфических источников по бастарнам, а также проводится обзор хронологии исторических событий, связанных с их деятельностью. Впервые имя этого народа упомянул Помпей Трог в 233-229 гг. до н.э. Из его текста, правда, не ясно, где происходили отмеченные им «передвижения» бастарнов. Сообщения, оставленные Деметрием из Каллатиса, Титом Ливием, Павлом Орозием, Аппианом и Страбоном, позволяют точнее локализовать различные группы бастарнов в Северном Причерноморье во II – I вв. до н.э.: от устья Дуная и Восточного Прикарпатья до Днепра. Согласно письменным источникам, их локализация в некоторой степени изменяется на рубеже эр. Тацит, Плиний, а позже Птолемей и другие размещали бастарнов в Северном Прикарпатье. Древние авторы этнически отождествляли бастарнов с кельтами, германцами, фракийцами и даже сарматами. Во второй половине работы анализируется возможность археологической атрибуции бастарнов II – I вв. до н.э. проводятся параллели между поянешты-лукашевской и зарубинецкой культурами и бастарнами. Обе культуры своим обликом резко отличаются от местных культур, при этом находят прямые аналоги в культурах междуречья Эльбы и Одера. Памятники поянешты-лукашевской культуры исчезают в середине I в. до н.э., вероятно, из-за восточной кампании гетского царя Буребисты. Лишь несколько памятников этой культуры (в Буковине и Среднем Поднестровье) продолжили существовать в I в. н.э. (Бернашовка, Великая Слободка, Рудь). Зарубинецкая культура прекратила своё развитие приблизительно в середине I в. н.э. Её падение объясняется деятельностью сарматов, которые проникли в лесостепь Украины. Под влиянием таких обстоятельств зарубинецкая культура трансформировалась в постзарубинецкую, расположившуюся вне пределов прежнего ареала (в Подесенье, в Брянских лесах, в бассейнах левых притоков Днепра – Сейма и Ловати, на Смоленщине и в верховьях Ловати). Вероятнее всего, северо-восточную часть этого нового культурного образования бастарнов информаторы Плиния и Тацита позже назвали венедами. В то же время часть зарубинецкого населения двинулось на запад, в район Верхнего Поднестровья и Западного Побужья, где сформировалась зубрецкая группа памятников. Именно эта группа, просуществовавшая до III в. н.э., может быть связана с «поздними бастарнами», упомянутыми в эпитафии Плавтия Сильвана, а позже среди участников готских походов 248 и 269 годов. Дальнейшее вынужденное переселение 100 тысяч бастарнов (280 год) на территорию Римской Империи, возможно, не исчерпало демографический потенциал «великого народа», и оставшиеся бастарны приняли участие в сложном процессе этногенеза раннесредневековых народов, в первую очередь, славян.