Феномен появления гончарной керамики в черняховской культуре не раз обсуждался в русской и зарубежной литературе. Работы М. А. Тихановой, Г. Диакону, Б. В. Магомедова, А. В. Гудковой, В. В. Крапивиной, В. Д. Барана позволяют по-разному подойти к решению данной проблемы. По нашему мнению, при разработке вопросов происхождения черняховской гончарной посуды не были учтены два важных момента. Во-первых, керамика рассматривалась во всей культурной совокупности без учета морфологических особенностей различных хронологических этапов культуры. На наш взгляд, для решения данной проблемы нужно рассматривать только керамику раннего этапа черняховской культуры. Во-вторых, не всегда отделялся вопрос о происхождении гончарства в черняховской культуре от вопроса о происхождении форм керамики. По нашему мнению, гончарное ремесло могло появиться на территории черняховской культуры не обязательно с ее создателями, а отдельно, и даже из разных гончарных центров и в разное время. Мы считаем, что формы черняховской посуды не следует искать только в культурных единствах, имеющих гончарный круг. Нужно использовать для анализа также культуры, не имеющие в предыдущее и синхронное время гончарной посуды. Мы провели классификацию керамики раннего горизонта трёх показательных могильников из разных регионов черняховской культуры – Косаново, Ружичанка, Данчены. Были выбраны два ведущих типа, представленные в раннечерняховском горизонте памятников, синхронные им. Первый тип – Schaleurnen c выделенной шейкой. Второй тип – Schaleurnen с валиками на тулове. Мы исследовали керамику Европейского Барбарикума, синхронную раннему этапу черняховской культуры (С1 – начало С2). Анализ керамического производства Вельбаркской и Пшеворской культур, культуры Поянешти-Выртешкой, культуры свободных и римских даков, культуры Карпатских курганов, культур региона между Рейном и Вислой дал любопытные результаты. I тип сосудов, присутствующий на раннем этапе черняховской культуры, появляется с начала римского времени в районе Эльбы. Исходя из этих фактов, керамика I типа могла распространиться в ареал черняховской культуры из Рейнско-Эльбского региона, где эта посуда выполнена в лепной технике. II тип керамики распространился на территорию Средней Эльбы несколько позднее — не ранее конца С1 – начала С2. Если подвести итоги, то нужно отметить, что керамика двух исследуемых типов могла распространиться из одного культурного региона — эльбского, и прежде всего Тюрингии. Можно предположить, что эти выявленные связи регионов вполне могут быть связаны с миграцией одного из восточногерманских племён – бургундов, которые вместе с готами участвовали в набегах на Рим в III веке.

Вместо предисловия

Интерес к «классической древности», зародившийся в России XVIII в., с покорением северного побережья Чёрного моря впервые был поставлен на научную основу после создания Императорского Одесского общества истории древностей (ИООИД) (1839 г.). Это была первая в своем роде организация в причерноморском регионе, на протяжении восьми десятков лет она обеспечивала тесную связь людей, имевших отношение к древностям, — от случайных обладателей ими до профессиональных исследователей. В результате, находки из частных коллекций попадали в поле зрения ученых и находили свое место на страницах тридцати томов «Записок ИООИД». Усилиями Общества создавалась научная база исследования классических памятников на юге империи, а Одесса становилась крупнейшим центром российской исторической науки. В соответствии со вкусами XIX в., пристрастия ИООИД концентрировались вокруг открытий античного времени. Выделяются две основные зоны происхождения реликтов древнегреческой и римской цивилизаций: Нижнее Поднестровье с Аккерманом (Тира) и низовья Дуная, включая и остров Змеиный. Материалы ИООИД, относящиеся к античным памятникам Бессарабии, несопоставимы с теми, что находятся еще в земле. Они содержат в концентрированном виде не только информацию о находках оригинальных вещей, но и сообщения об интенсивной научной деятельности историко-археологической интеллектуальной среды всего юго-запада Российской империи XIX — начала XX вв. Публикация информации из архивов может явиться положительным толчком к новым поискам и шагам в области изучения памятников прошлого.

В данной статье рассматривается гипотеза о том, что в VI – V веках до н.э. на месте современной Одессы располагался большой античный город – Гавань Истриан. Он представлял собой аванпост Истрии в Северном Причерноморье. Но ко II веку, когда он упоминается Аррианом, город был лишь небольшим приморским поселком. Только малая часть города сохранилась до сегодняшнего времени, его некрополь. Сейчас сам город находится на дне моря.

Данная публикация представляет собой первый научный перевод с древнегреческого языка на русский «Диспозиции против аланов» знаменитого историка Арриана. Перевод сделан практически буквально. В нём особое внимание уделяется военной терминологии. В конце 135 г. н.э. аланы захватили Закавказье и проникли в Каппадокию. Для отражения нападения легат римской провинции Арриан собрал около 18 000 солдат и, вероятно, двинулся навстречу аланам. Напуганные кочевники не приняли бой и отступили. Данная работа Арриана появилась после экспедиции против аланов. По контексту работа делится на четыре части. В первой части (§1-10) показано войско, идущее походной колонной длиной более 10 км. Арриан опасался неожиданной атаки с фронта, о чем свидетельствует выдвижение стрелков и положение обоза позади войск. Вторая часть сочинения (§11) рассказывает о приготовлении к построению. Третья часть (§12-24) описывает диспозицию армии. Легат предполагает выбрать местом для боя равнину, окаймленную по бокам возвышенностями, на которых он поставит стрелков и дротикометателей под прикрытием тяжеловооруженных, тогда как в центре построятся легионы. Это типичное римское построение с легионерами в середине и auxilia на флангах. Арриан понимает, что его конница не может противостоять аланской ни по численности, ни по качеству, поэтому он совершенно правильно размещает её позади пехоты. Сам полководец с резервом стоит за центром боевого порядка. Четвертая часть сочинения (§25-31) дает возможное описание будущей битвы. Враг римлян — это вооруженные пиками всадники, вероятно, имеющие в походе заводных коней. Арриан рекомендует подпустить врага на расстояние выстрела, после чего оглушить его боевым криком и в то же время пускать метательные снаряды, что, возможно, окажет психологическое влияние на противника и заставит его отступить. Однако автор предполагает и другой вариант, а именно: аланы все же приблизятся к пешему строю. В этом случае он рекомендует последнему сплотиться и встретить врага стеной щитов, через которую конница вряд ли пробьется — как раз таким образом пехота обычно отбивает конную атаку. После этого кочевники должны обратиться в бегство. Арриан предполагает преследовать врага легкими всадниками когорт, которые будут выведены вперед через разомкнувшуюся пехоту. Действия конницы должны поддержать легковооруженные. А так как полководец опасается возобновления атаки отступающими, он приказывает легионам быстро идти вперед, чтобы, в случае надобности, снова вывести их в переднюю линию. Таким образом, в данном произведении Арриан подтверждает свою репутацию профессионального солдата, показывая себя знатоком естественного взаимодействия родов войск. Само произведение является лишь фрагментом, поскольку у него нет ни вступления, ни заключения, которые, как правило, имеются в античных сочинениях. Уникальность этого фрагмента состоит в том, что только он подробно показывает римскую тактику во II в. н.э. Первая часть сочинения носит совершенно конкретный характер. Арриан называет по именам командиров, знает, какие чины руководят в данное время отрядами, причем не обязательно те, которые должны быть по «штатному расписанию». Описание боя более абстрактно: нет ни названий местностей, ни конкретного описания вооружения и тактики аланов. Сюда же вставлены описательные фразы (§10; 15; 16; 23), которые, в принципе, не нужны в диспозиции. Все это говорит за то, что в основе сочинения лежала конкретная кампания, для которой был разработан определенный план действий и конкретная диспозиция. Затем они были литературно обработаны. Вероятно, «Диспозиция» - это первоначально отдельное произведение Арриана, которое, затем, в переработанном виде, могло, как входить в «Аланику», так и составлять отдельное сочинение. «Диспозиция» могла входить в несохранившуюся «Тактику римской пехоты» Арриана, в которую, как и в «Тактическое искусство», были вставлены военные наблюдения из личного опыта Арриана.

Античное поселение Новопокровка расположено в 23 км к северо-западу от Феодосии. За три полевых сезона раскопками было вскрыто 750 м2. По количеству найденного материала первое место занимали фрагменты амфор, что оставляет 72% от общего числа найденных здесь фрагментов керамики. Исходя из анализа материала, было выделено несколько групп амфор разных центров, которые поставляли свою продукцию на поселение с конца VI — начала V в. до н.э. до конца первой трети III в. до н.э. Этот материал может служить основой для датировки сельских поселений в регионе вокруг Феодосии. Он также отражает динамику поступления импортного вина из разных центров античного мира на сельскохозяйственную округу полиса. На раннем этапе, включающем амфоры первой — второй четверти V в. до н.э., сюда, в основном, поступала продукция ионийских центров Лесбос, Хиос, Менды, Самоса, Милета. К концу V в. до н.э. – IV в. до н.э. к ним прибавляются другие центры, в особенности, Синопа, Гераклея, Колхида, а также острова Самофракии, остров Родос, Книд, Пепарет. В значительных количествах сюда свое вино импортировал Херсонес Таврический. В IV в. до н.э. особенно выделяется импорт Гераклеи, которая объемами своих поставок многократно перекрыла импорт из остальных мест античного мира. На протяжении всего периода существования поселения постоянным импортером своей продукции сюда был Хиос. В конце первой трети III в. до н.э. импорт на поселение прекращается. Очевидно, оно было оставлено населением в связи с началом военного конфликта между скифами и греческими государствами, а также сарматскими грабительскими рейдами вглубь Крымского полуострова. Жизнь на нем не возобновляется, хотя отдельные находки фрагментов амфор, произведенных на Хиосе и Родосе во второй половине — в конце III в. до н.э., здесь еще попадаются, но они лишь свидетельствуют о посещении данного места кочевниками.

От редакции

Среди учёных открытие памятников средней и начала поздней бронзы на территории Южного Урала, Северного Казахстана и региона Южного Зауралья, Северного Казахстана и Доно-Волжской лесостепи (Синташта, Аркаим, Потаповский могильник и т.д.) вызывает обширную дискуссию. Одна из наиболее значительных тем этой дискуссии – институт так называемой «колесничной аристократии». Его обычно связывают с социально ранжированными погребениями со следами колесниц и находками дисковидных псалий с шипами. До сегодняшнего дня не ясно, что было причиной возникновения этих памятников. Стали ли причиной этого массовые миграции, или же это было революционное рождение нового общества на базе прежних культур с системой единой элитарной общности? Данная статья посвящена решению этой проблемы. Исследование основывается на анализе этих погребений по трём параметрам: керамика, дисковидные псалии и погребальные обычаи. В результате анализа материала автор пришёл к ряду выводов. Во-первых, как в керамическом материале, так и в изготовлении дисковидных псалий (с монолитными и вставными шипами) в синташтинском и покровском культурных типах, прослеживаются две традиции. Во-вторых, обе эти традиции объединены одним эпохальным явлением. Это явление выражено в общей системе погребальных обычаев. Возможно, оно было вызвано общими идеологическим представлениями, сложившимися к концу среднего бронзового века. Автор отмечает, что мы не располагаем достаточным количеством данных, чтобы найти самые ранние памятники, с которых пошла эта традиция. Но на основании различных признаков ритуала (сопроводительные жертвоприношения лошадей, находки колесниц, псалий и т.д.) автор делает вывод, что наиболее целостный вид погребального обряда мы встречаем на памятниках синташтинского и петровского культурных типов. Описанная традиция в достаточно короткий срок распространяется на соседних западных территориях. Здесь она упрощается, приобретает более вотивный характер (например, вместо целых особей лошадей – только шкура животных, вместо колесниц с упряжью – только упряжь и т.д.) и впитывает в себя местные черты, что отражается на наиболее территориально подвижном признаке – керамике. Это вовсе не означает смену носителей этой традиции, коими в данном случае являлась военная элита.

Могила была найдена на левом берегу реки Зеравшан, недалеко от Пенджикента, в результате строительных работ, и была частично разрушена. Захоронение включает в себя человеческое тело, положенное на правый бок, и скелет животного (барана). Из предметов, найденных в захоронении, следует назвать три бронзовых сосуда, три шаровидных керамических сосуда, бронзовый кинжал и нож, а также некоторые украшения. Костяные псалии идентичны материалам с ряда памятников Южного Урала (Синташта и др.). Уникальна бронзовая булавка с навершием, напоминающим лошадку. Шаровидные сосуды относятся к джаркутанскому этапу сапаллинской культуры юга Узбекистана и датируются 1700 – 1500 годами до н.э. Артефакты с данного погребения представляют собой сочетание предметов южной городской культуры и культурных традиций степи.

Археологические открытия последних десятилетий представляют новые данные для изучения взаимодействия между городскими цивилизациями Центральной Азии и пастушескими обществами Евразийских степей. Археологическая реконструкция позволяет увидеть ряд явлений. Первое – это интенсивная деятельность в первой половине II тысячелетия до н.э. в районе Южного Урала и Средней Волги во многих аспектах: технологии, культурного прогресса и социальной жизни. Овальные крепости, подобные Аркаиму (рис.1), на Южном Урале свидетельствуют как о военных конфликтах, так и о централизованной организации общества. Находят и гробницы знати с колесницами (Синташта, Утевка и другие – рис. 2, 3). Для политического развития характерен военно-аристократический курс. Второе явление – это перемещение степных племен на юг, где они заменили местное население охотников – рыболовов и вступили в активные контакты с городскими цивилизациями Южного Туркменистана (Намазга VI, Маргиана) и Средней Амударьи (Сапалли, Дашлы). В районе Самарканда было найдено захоронение с частями лошадей типа Синташты (рис.4), а также поселения с типичной степной керамикой эпохи бронзы (рис.6). Это перемещение продолжалось в течение всего второго тысячелетия до н.э., более активно во второй его половине. Третье явление – это культурный синтез местных городских цивилизаций и традиций степных пастушеских племен. Мы видим постепенную миграцию степных племен, смешивавшихся с местным населением (культурный симбиоз, подобно бишкентской культуре в западном Таджикистане). В результате такого взаимодействия на стоянках Центральной Азии мы находим мотивы свастики (рис.5) и изображения лошадей (рис. 7, 8). Это указывает на наличие некоего индо-иранского этнического компонента.