Найдено научных статей и публикаций: 18
1.
Казачья землица. сказание о казаках-первопрходцах
(публикация автора на scipeople)
Казачья землица. сказание о казаках-первопрходцах
(публикация автора на scipeople)
Сигачёв А.А.
- Проза.ру , 2011
Российская общественность широко отмечает 200-летний юбилей установления дипломатических отношений России и США и 200-летие со дня рождения видного исследователя Аляски Л.А. Загоскина. Проходят международные научные конференции РАН, организованы циклы вечеров «Встречи с Русской Америкой», состоялись международные праздничные фестивали поэзии и музыки в рамках проекта «С любовью к России».
Российская общественность широко отмечает 200-летний юбилей установления дипломатических отношений России и США и 200-летие со дня рождения видного исследователя Аляски Л.А. Загоскина. Проходят международные научные конференции РАН, организованы циклы вечеров «Встречи с Русской Америкой», состоялись международные праздничные фестивали поэзии и музыки в рамках проекта «С любовью к России».
ОТ АВТОРА Российская общественность широко отмечает 200-летний юбилей установления дипломатических отношений России и США и 200-летие со дня рождения видного исследователя Аляски Л.А. Загоскина. Проходят международные научные конференции РАН, организованы циклы вечеров «Встречи с Русской Америкой», состоялись международные праздничные фестивали поэзии и музыки в рамках проекта «С любовью к России». Здесь будет уместным вспомнить и отдать должное казачеству в расширении и освоении земель Российского владения Сибири, Дальнего Востока, Арктики, Курил и Аляски - первым Российским путешественникам - землепроходцам и мореплавателям, торившим путь к Аляске через Сибирь и вдоль побережья Студёного моря (Северного Ледовитого океана). Освоив Сибирь и Аляску, казаки продвигались далее от Аляски до Мексики, осаждаясь казачьими общинами в Канаде, Калифорнии, Мексике. «...Уже за несколько лет до покорения Ермаком Сибири в 1567 году посетили эти земли донские казаки Иван Петров и Бурнаш Ялычёв «со товарищи». Они совершили весьма смелую и рискован-ную экспедицию на Восток, прошли Сибирь до Кореи, побывав в Китае, в Монголии и в Тибете. В своём «Сказе о хождении в далёкую Сибирь» они подробно описали о своём путешествии...» 26 октября (по старому стилю) 1582 года «Ермак Тимофеевич сбил с куреня царя Кучума», то есть завладел его столицей – горо-дом Искар. Но не только Ермак оставил о себе память, как леген-дарный герой в покорении Сибири. Было ещё немало славных казаков землепроходцев, - Иван Москвитин, Василий Поярков, Семён Дежнёв, Ерофей Хабаров, Владимир Атласов, Михаил Стадухин, Юрий Селивёрстов, Аркадий Адамов, Максим Перфирь-ев, Дмитрий Копылов, Иван Козыревский и многие другие. Со своими казачьими дружинами они освоили всю Сибирь, побережье Арктики и береговую линию восточных границ материка до устья Амура, а также Приамурье и даурскую землю. В 1646 году казаки первооткрыватели пересекли пролив, разделяющий новый и старый свет, то есть Азию и Америку. Далее исследовали «Студеное море» (Ледовитый океан) и чукотскую землю. Впервые от казаков появились сведения о племенах чукчей (в подробном описании о них Михаилом Стадухиным в 1644 году). Были успешно предпри-няты экспедиции от Аляски до Мексики. Казаки исстари имели свою гребную и парусную флотилии. У Степана Разина и Ермака Тимофеевича были Бусы-корабли и челны, Семён Дежнёв плавал на кочах, Стадухин, Поярков, Хабаров и Бузе - на стругах покоряли Сибирь. ЕРМАК ТИМОФЕЕВИЧ (? – 1585) Казачий атаман, предводитель похода в Сибирь, положивший начало основательного освоения Сибири Русским государством. После завоевания Казани и Астрахани Российские владения протя-нулись до Каспийского моря, и вся Волга стала русской рекой. Оживилась торговля с Нижним Поволжьем, Заволжьем с Ираном, проложен торговый путь в Среднюю Азию. В 1558 году купцы и промышленники Строгоновы получили первую жалованную гра-моту на «камские изобильные места», в 1574 году - грамоту на земли за Уралом по рекам Тура и Тобол и получили царское разре-шение строить крепости на Оби и Иртыше. В 1577 году Строгоно-вы пригласили Ермака с отрядом для охраны своих владений в Сибири. В 1581 году войско Ермака (пять полков, числом около 1650 человек, с тремя пушками, 300 пищалями и другим вооружением) двинулись в глубь Сибири. Приглашая Ермака, Строгоновы обеща-ли снабдить его всем и необходимыми припасами. Однако роль Строгоновых в организации сибирской экспедиции не следует пре-увеличивать. Решение о походе было принято казачьим войсковым кругом на Яике. У Строгоновых казаки задержались ровно на столько времени, сколько надо было, чтобы запастись продовольст-вием и пополнить свой арсенал. По записям в хозяйственных кни-гах дома Строгоновых, отряд Ермака отправился в сибирский поход первого сентября 1581 года. В 1581 году войско Ермака двинулись в глубь Сибири. Запад-ные отроги Уральских гор в междуречье Чусовай и Камы весьма протяжённы. У реки Чусовой обрывистые, скалистые, высокие берега. Кое-где посреди быстрины из воды выступают огром-ные камни. Вместе с многочисленными подводными камнями и мелями эти скалы таили большую опасность для казачьих стругов. Чем дальше поднимались казаки вверх по реке Чусо-вой, тем больше сил приходилось тратить гребцам на преодо-ление быстрого течения реки. Во многих местах свои суда со снаряжением казакам приходилось тянуть по реке бечевой. С Чусовой реки флотилия Ермака вошла в реку Серебрян-ку, берега которой сузились по сравнению с рекой Чусовой, а её течение было более стремительным. Все дальше на восток продвигался казачий отряд до перевала Среднего Урала. Каза-кам предстояло решить весьма трудную задачу, чтобы пере-править через горы целую флотилию, насчитывавшую нес-колько десятков тяжело нагруженных речных судов. Путь от реки Чусовой до Иртыша казаки совершали без длительных остановок. Надо было торопиться, поскольку успех этой экспедиции в значительной степени зависел от стремительности их движения и внезапности нападение на сибирского царя Кучума. Волжские казаки нередко приходи-лось преодолевали многоверстную переволоку своих речных судов с Волги на Дон. Но путь по горным уральским переходам был сопряжен с невероятно большими трудностями. На ураль-ских перевалах о торной дороге для перетаскивания своих судов не могло быть и речи. У казаков не было возможности выравнивать каменистый путь и волочить суда по земле, используя катки. По словам участников похода, они тащили суда в гору на своих плечах. С топором в руках казаки расчи-щали завалы, валили деревья, прорубая просеку, с невероятными усилиями торили свой путь. После короткой передышки казаки начали спуск судов по склону Уральского хребта, на это также потребовалось затратить немало сил. Следуя вниз по течению реки Баранчук, экспедиция Ермака достигла реки Тагил, устремились вниз по течению, и вскоре флотилия Ермака достигла реки Туры. По этой реке казакам предстояло проплыть наибольшее расстояние в несколько сотен верст, и, затем, по реке Тоболу пройти ещё около ста пятидесяти верст до реки Иртыша. Двадцать шестого октября 1582 года на реке Иртыш, в устье реки Тобол, флотилия Ермака сделала остановку, бросив якоря. Одна из первых стычек с татарами произошла у Епанчина, на реке Туре. Посланец Ермака атаман Иван Александров так описал первое столкновение казаков с татарами: "Погребли до деревни до Епанчины... И тут у Ермака с татары с кучюмовыми бой был, а языка татарского не изымаша. Бежавшие из-под Епанчина татары добрались до Искера раньше Ермака, и царю Кучюму то стало ведомо". Таким образом, сибирский хан Кучум своевременно получил известие о появлении русских и имел возможность хорошо подготовиться к сраженью. Преиму-щество внезапного нападения Ермака было утрачено. Получив сведения о малочисленности отряда Ермака, Ку-чум предположил, что казаки не решатся вступить в сраженье с его многотысячным войском. При появлении казачьей фло-тилии, Кучум устроил засеку на Иртыше, подле Чувашева мыса, и расставил множество пеших и конных воинов вдоль всего берега. В бою под Чувашевым мысом казаки в пешем строю стремительно атаковали конное и пешее воинство Кучу-ма, обратили их в бегство, и вступили в столицу сибирского царства-Искер. Местные ханты-мансийские племена, тяготившиеся вла-стью Кучума, проявили миролюбие к русским. Через четыре дня после битвы князёк Бояр с сородичами явился в Искер и привез с собой многие дары и продовольственные припасы. Татары, бежавшие из окрестностей Искера, стали вместе с семьями возвращаться в свои юрты. Пришла суровая сибирская зима. Казакам пришлось выта-щить струги на берег. Началось их первое трудное зимовье. Кучум тщательно готовился к ответному удару. Маметкул от-правился освобождать Искер, имея в своем распоряжении более десяти тысяч воинов. Ермак атаковал татарское войско в 15 верстах к югу от Искера, в районе Абалака. Сражение было тяжелым и кровопролитным. Много татар полегло в этой битве, и казаки понесли тяжелые потери. С наступлением ночи бой прекратился сам собой. Несметное татарское войско отступило. Ермак одержал самую славную из своих побед над объединенными силами всего сибирского царства Кучума. Казаки Ермака закрепились на Оби, и это было большим достижением первой сибирской экспедиции. Таким образом, был открыт новый путь на Обь и Иртыш через Средний Урал. Не дождавшись обещанных подкреплений из Москвы ни зимой 1583 года, ни летом следующего года, казачий круг принял решение вернуться на Русь, следуя по течению реки Тавды. Ермак выступил на Пелым, Лозьву и Вишеру с целью покоре-ния одного из самых густонаселенных районов сибирского царства - Пелымского княжества, и овладения наиболее удоб-ным путем из Пермского края в Сибирь. В походе на Пелым казаки встретили мощное сопротивление со стороны татар и мансийских князьков. Дружине Ермака приходилось биться почти исключительно врукопашную, и нести более тяжелые потери, чем в сражениях с Кучумом. В числе других павших в этом сражении казаков, здесь погиб атаман Никита Пан. Ермак близко подошёл к столице Пелымского княжества - городку Пелыму, но штурмовать укрепленное урочище не стал, чтобы уберечь и без того уже малочисленную свою дружину. Ермак вынужден был повернуть назад, к Искеру. Весть о неудаче Ермака в его походе на Пелым быстро распространялась и вызвала ликование в стане Кучума. Положение Ермака казалось безвыходным. В этот критический момент к Искеру подошли подкрепления стрелецкого отряда, высланного из Москвы для поддержки экспедиции Ермака. Воевода Волховский привел с собой триста стрельцов. Стрельцы по дороге к экспедиции казаков умудрились растерять почти все свои суда и грузы, и когда они пришли к Ермаку, то "запасу у них не было никакого". У Ермака запасов продовольствия было ограничено, которого едва хватало для пропитания казаков на зимовке в Сибири. Имеющиеся у Ермака запасы быстро подошли к концу, и в его стане начался голод. Стрельцы вымерли поголовно, в их числе и воевода князь Волховский. В отряде Ермака также были большие потери казаков. Чтобы сберечь уцелевших людей, атаман старался избегать столкновений с татарами, но, выждав удобный момент, Ермак нанес неожиданный удар по воинству царька Карачи. Под покровом ночи казаки скрытно пробрались к ставке Карачи и разгромили ее. Самому царю Караче удалось избежать гибели, но вся его армия была рассеяна. Ермак одержал еще одну внушительную победу над многочислен-ными врагами сибирского царства. Чтобы заманить Ермака в западню, татары распустили слух, будто богатый бухарский караван задержан ими на реке Вагае. Хитрость Кучума удалась. Отряд Ермака поднялся к устью Вагая 5 августа 1585 года и остановился на ночлег. Была темная ночь, шел проливной дождь. Казаки участвовав-шие в экспедиции, впоследствии вспоминали, как, разбужен-ные среди ночи, они ужаснулись и пустились бежать, а иные остались лежать, побитые в казачьем стане. Кучум под покровом тёмной ночи, под проливным дождем напал на стан Ермака. Ермак, отчаянно сражаясь, проложил себе дорогу через толпу врагов к берегу и бросился вплавь к своему стругу, но тяжелые доспехи (подарок царя Ивана Грозного), потянули легендарного героя на дно Иртыша. Дружина Ермака спаслась бегством в стругах, и лишь немногие полегли в этом побоище. Интерес к экспедициям Ермака никогда не иссякал. История его открытий и освоения обросла множеством легенд. Предводитель казаков Ермак стал одним из самых любимых героев народных песен и сказаний. Жизнь и подвиг Ермака были настолько удиви-тельны, что после его трагической гибели в жёлтых водах Иртыша, он сразу же стал достоянием беспримерных легенд. Ермак Тимофе-евич нанёс сокрушительный удар последнему отсталому татарско-му ханству, которое несло с собой лишь бедствия и страдания заво-ёванным Кучумом сибирским племенам. После присоединения Казани и Астрахани под ударом Ермака пало царство Кучума, «Презренного царя Сибири» (по выражению декабриста Рылеева автора песни «Ермак»). Смерть Ермака потрясла и его врагов. Татарские легенды, сохранённые замечательным сибирским летописцем XVII века Семёном Устиновичем Ремизовым, передают нам, как воины Кучума, стреляли в мёртвое тело атамана Ермака из луков, но кровь лилась из него, как из живого. Птицы не смели клевать тело Ермака, испуганно шарахаясь в сторону от него. С наступлением ночи над могилой великого казачьего атамана сиял огромный огненный столб. Перепуганные татары, боясь Божьей кары, похоронили Ермака с почестью под «кудрявой сосной» на своём древнем Бегишевском кладбище, и насыпали над ним высо-кий курган. Чтобы успокоить грозный дух они устроили богатую поминальную тризну, на которой было съедено множество быков и баранов. Такими тризнами издавна чтили обитатели степей память своих героев-богатырей. Итак, с легкой руки Ермака в Сибирь один за другим пускались небольшие отряды казаков и служилых людей. Сибирский поход Ермака был предвестником многочисленных экспедиций в ХVII веке, позволивших открыть, обследовать и освоить огромные прос-транства на Северо-востоке Азиатского материка. На их долю вы-пала честь осуществить блестящие географические открытия в Сибири и Дальнем Востоке. Несмотря на невообразимые трудности и препятствия, возникавшие перед землепроходцами, они продви-гались успешно и необычайно быстро. Потрясает размах освоения казаками невиданных миру до Ермака земель Северной и Восточ-ной Азии. Это был век героических великих открытий Сибири. Не было в судьбе России ничего более счастливого, чудесного и гран-диозного, чем открытие и освоение Сибири, Дальнего Востока, Приморья, островов Курильской гряды, Камчатки, Чукотки и Аляски. Были составлены замечательные чертежи сибирских земель и городов. Русские казаки-землепроходцы за короткий срок дошли не только до Амура, но шагнули далеко на север и на восток, вплоть до Курильских островов и до Аляски. Неиссякаемой мощи народа хватило не только на борьбу с внешними врагами, на восстановление разрушенных городов и сел, но могучим потоком она разливалась все шире по просторам неведомых земель неудер-жимой, победоносной и преобразующей силой. Всего за пятьдесят лет из мифической страны мрака и загадочных пёсиголовцев страна была превращена в суровую, но вполне реальную русскую Сибирь, с русскими городами и селами. Ермак вступил в Сибирь в 1581 году, при жизни царя Ивана Грозного, а уже в 1639 году Иван Мос-квитин с отрядом Дмитрия Копылова достиг побережья Охотского моря. И в 1648 году смелый русский мореплаватель Семён Дежнёв с небольшим отрядом казаков проплыл на своём утлом коче вдоль побережья Арктики - от реки Колымы до реки Анадырь. В 1643 году отряд казаков и «охочих людей» под начальством Василия Пояркова двинулся по реке Зее на Амур и вернулся в Якутск с известием, что земли по Амуру «людны, хлебны, собольны, всякого зверя много, и те реки рыбны и государевым ратным людям в той землице скудности не буде...». В 1649 году землепроходец казак Ерофей Хабаров, имея в своём отряде 150 казаков служилых и «охочих людей» двинулся на Амур с верховья Лены. Ему подчини-лись дауры, их князьки обязались платить ясак (дань) и, закрепив-шись в Албазине, Хабаров пошёл дальше, обкладывая население ясаком, ставя остроги, оставляя в них людей для пахоты. Так в 1649 годах завершилось присоединение Приамурья к рус-ским владениям, и стали появляться там русские переселенцы. Экспедиции, совершенные на протяжении десяти лет (с 1639 по 1649 год), охватили, как бы обвели чертою по внешним границам, морским и сухопутным, Северо-Восточную Азию. Речь идет о четырёх основных экспедициях казаков землепроходцах - Иване Москвитине, Василие Пояркове, Семёне Дежнёве и Ерофее Хаба-рове. МОСКВИТИН ИВАН ЮРЬЕВИЧ Русский землепроходец с отрядом казаков первым достиг Охотского моря: открыл его побережье и Сахалинский залив. Из недавно основанного казаками Якутска, отряды «охочих вольных людей» осуществляли поиск «новых землиц» не только на юг и на север – вверх и вниз по реке Лене, но и прямо на восток, отчасти под влиянием случайных рассказов, что на востоке есть Теплое море. В мае 1639 года Тюменский казак Москвитин снарядил экс-педицию на разведку пути к «морю-океяну», состоящую из отряда казаков в тридцать человек с проводниками эвенами. В отряде был казак Нехорошко Иванович Колобов, который, как и Москвитин представил в январе 1646 года «скаску» о своей службе в отряде Мосвитина. Эти «скаски» являются важнейшим документом об открытии ими Охотского моря. Неделю Москвитин с отрядом спус-кался по реке Алдану до устья реки Маи. Далее по реке Мае казаки шли на плоскодонном дощатнике – где на вёслах или шестах, а где бичевой поднимаясь к верховью реки. В устье небольшой мелкой реки Нюдыми казаки построили два струга и за неделю поднялись вверх по реке до её истоков. Далее продолжили путь через перевал хребта Джугджур, построили новый струг и на нём за неделю спустились по реке Улье до водопадов. Обойдя опасные пороги, казакам вновь пришлось строить судно байдару на тридцать чело-век. Через неделю пути отряд впервые вышел на «Большое море-окиян» (на тунгусском языке – Лама). «...Казаки, до Ламы идучи, кормились деревом, травою и кореньем, на Ламе же можно рыбы много добыть, и можно сытым быть». В устье реки Ульи казаки поставили зимовье и обследовали побережье на север до Тауйской губы и на юг до реки Уды. Возникла необходимость строить морс-кое судно (коч), ибо их утлое судно было непригодно для морского плавания. И с наступлением зимы, в устье реки Ульи было положе-но начало строительства русского Тихоокеанского флота. Казаки построили два крепких коча с мачтами, так чтобы можно было ходить по морю. От эвенка Москвитин узнал о существовании на юге устья реки «Мамур» (Амур), и что вверх по течению живут «гиляки сидячие», бородатые люди дауры. Живут они дворами, имея лошадей, коров и свиней, а также птицу домашнюю. Курят вино, прядут шерсть, ткут полотна, так что живут «со всего обычая русского». В конце апреля 1640 года Москвитин с казаками отправился морем на юг, захватил с собой эвенка в качестве проводника и они прошли вдоль всего западного гористого берега Охотского моря до Удской губы. Обошли с юга Шантарские острова, проникли в Сахалинский залив. В устье реки Уды Москви-тин собрал подробные сведения об Амуре и его притоках - Чие (Зее) и Омути (Агмуни), а также об низовых и островных народах – «бородатых людях – Даурах. С наступлением осенних штормов, казаки не рискнули оставаться на зимовку в маленьком заливе в устье реки Алдомы. Приняли решение вернуться на зимовье в устье реки Ульи и весной возвратились в Якутск. Власти Якутска высоко оценили заслуги участников похода. Москвитин был произведён в пятидесятники и все его спутники получили денежную награду до пяти рублей каждому. Для дальнейшего освоения открытого ими Дальневосточного края, Москвитин рекомендовал направить не менее тысячи хорошо вооружённых стрельцов с десятью пушками. Москвитин собрал сведения не только о пройденном им пути. Он привез в Якутск первые вести о реках Амгуни и Амуре, о богатых и привольных землях приамурских. Им же составлено было первое географическое и этнографическое описание Охотского побережья. Оно называлось "Роспись рекам и имяна людям, на которой реке какие люди живут". Географические данные, собранные Москвити-ным, использовал К. Иванов при составлении первой карты Дальне-го Востока (март 1642 года). Дальнейшие следы Ивана Москвитина бесследно теряются. Поход Ивана Москвитина стал одним из самых значительных в русской истории – он позволил оценить пределы Российской земли. Было открыто Охотское море, пройде-но почти две тысячи вёрст, вдоль его побережья. Москвитин пер-вым увидел Шантарские острова и Удскую губу, отделяющего их от материкового берега и вернулся в Якутск с первыми достовер-ными сведениями об Амуре. Москвитин открыл дорогу многим русским землепроходцам. ПОЯРКОВ ВАСИЛИЙ ДАНИЛОВИЧ Донской казак, землепроходец, первооткрыватель Нижнего и Среднего Амура. Служил правителем канцелярии при якутском воеводе. С отрядом в 130 человек Поярков в июле 1643 года отплыл на стругах из Якутска и по Алдану и Учуру к осени добрался до реки Гонам. Здесь он оставил 40 человек с грузами зимовать, а с остальными пустился через Становой хребет. После трудного похода он достиг Зеи и по этой реке спустился до областей, насе-лённых даурами. В построенном наскоро острожке отряд Пояркова провел несколько бедственных месяцев. От голода погибло около 40 человек. Подошедшая партия, остававшаяся на зимовке, выру-чила казаков. И Поярков, построив струги, пошел вниз по течению реки Зеи. После множества приключений казаки, которых остава-лось не более 65 человек, добрались до устьев Амура, где они "объясачили и привели под цареву руку" гиляков. Возвращаться обратно вверх по течению с поредевшим отрядом Поярков не стал, а решил на гиляцких лодках идти к северу вдоль берегов Охотского моря до тех мест, где, как он знал, находились русские зимовья. Плавание Пояркова продолжалось около 12 недель. В устье реки Ульи он построил острожек на месте зимовья Москвитина и снова зазимовал. Весною, оставив 20 человек в острожке для более проч-ного утверждения здесь русского владычества, Поярков двинулся сначала по реке Улье, потом волоком перетащил лодки на реку Маю, и в июле 1646 года вернулся в Якутск. Он привёз богатый ясак, заложников и разные трофеи (ясак - дань, налагаемая казака-ми на народы, признавшие себя подвластными России). Он привез также обстоятельное описание своего пути. Известия о богатствах Приамурья, о щедрости тамошней при-роды, показавшейся казакам после суровых сибирских стран просто раем, всколыхнули, взволновали сибирских землепроходцев. И не только землепроходцев - многие крестьяне и поселенцы, бросая обжитые места, отправлялись на Амур. ДЕЖНЁВ СЕМЁН ИВАНОВИЧ (ок. 1605 – 1673) Дежнёв Семен Иванович, закалённый казак землепроходец-первооткрыватель, прославил Россию тем, что первыми проплыл из Восточно-Сибирского моря в Тихий океан, открыв пролив между Азией и Америкой. Летом 1648 Попов и Дежнев на семи кочах вышли из устья реки Колымы в «Студеное море» (Восточно-Сибирское), взяли курс на Восток. По распространенной версии, до Берингова пролива дошли только три судна, остальные пропали во время шторма. Оставшиеся от экспедиционного каравана суда благополучно проплыли по проливу, разделяющему два материка Азию и Америку, обогнули Чукотский полуостров. Осенью в Беринго-вом море снова разыгрался шторм, раскидав кочи в разные стороны, далеко друг от друга, и они потерялись из вида. Коч Дежнева отбросило к Олюторскому полуострову, и только через 10 недель, потеряв половину землепроходцев, они добрались до низовьев реки Анадыря. По данным самого Дежнева, Берингов пролив прошли шесть судов из семи, а в Беринговом море или в Анадырском заливе в "морскую непогоду" погибло пять кочей, включая судно Попова. Дежнев со своим отрядом казаков, прибившись к берегу, преодолев Корякское нагорье, "холодны и голодны, наги и босы" добрались до устья реки Анадырь. С трудом пережили казаки суровую зиму, но сумели к весне, построили крепкое судно и летом 1649 года отправились на нём в плавание вверх по реке Анадырь на 600 вёрст. Здесь Дежнёв основал ясачное зимовье, куда весной пришли отряды Семена Моторы и Стадухина. Во главе с Дежневым они пытались достичь реки Пенжины, но, не имея проводника, три недели проблуж-дали в горах. Поздней осенью Дежнев направил людей в устье Анадыря за продовольствием. Но отряд заготовителей был по дороге ограблен и избит. Казаки Дежнёва с трудом дожили до весны, а с лета и до осени решали продовольст-венную проблему и занимались разведкой "соболиных мест". Летом 1652 они обнаружили огромное лежбище моржей на отмели Анадырского залива, усеянное моржовыми клыками ("заморным зубом"). В 1660 Дежнев с грузом "костяной каз-ны" сухим путем перешел до берега реки Колымы, а оттуда морем добрался до низовья реки Лены. После зимовки в Жиганске он через Якутск добрался до Москвы к осени 1664 года. В Москве с ним был произведен полный расчет: за службу и промысел 289 пудов (чуть более 4,6 т) моржовых клыков на сумму 17340 рублей получил Дежнев 126 рублей и чин казачьего атамана. В Москве его назначили приказчиком по сбору ясака на реках Оленек, Яна и Вилюй. Во время второго приезда в Москву в 1671 Дежнёв доставил соболиную казну, но заболел и умер в начале 1673. За 40 лет пребыва-ния в Сибири, преумножая богатство России, Дежнев получил множество ранений. Он отличался надежностью и честно-стью, выдержкой и миролюбием. Благодарные потомки увеко-вечили память о нём. Его имя носят: мыс, который является крайней северо-восточной оконечностью Азии (названный Дежневым), а также именем его названы остров, бухта, полу-остров и село. В центре Великого Устюга Семёну Дежнёву в 1972 установлен памятник. ХАБАРОВ ЕРОФЕЙ ПАВЛОВИЧ (1607 – 1677) Дело, начатое Поярковым, продолжил Ерофей Павлович Хабаров-Святитский. В 1632 году Хабаров с Таймырского полуострова прибыл на реку Лена. Семь лет он ходил по бассейну реки Лены, занимаясь пушным промыслом. В 1639 году Хабаров осел в устье реки Куты, засеял участок земли, стал торговать хлебом, солью и другими товарами. Весной 1641 года он перешел в устье реки Киренги, распахал шестьдесят десятин земли и построил мельницу. Но главным его богатством была соляная варница. За солью, добытчики охотились, словно за золотом. Даже сам воевода Петр Головин, отрядил Еналея Бахтеярова на поиски соляных залежей, письменно наказывал: "Идти на низ Илима реки, к соляным росолным ключам, и тех ключей велено им досмотреть накрепко, из каких мест те ключи текут, из твердого камени или из мелково, и мочно ли на том месте варницы устроить. А осмотря тех росолных ключей и взяв росолу для опыту, велеть описать имянно". Хабарову на соляном и на хлебопашном поприще процветать довелось недолго. Воевода Петр Головин счел слишком малой его десятой доли от жатвы, что по уговору отдавал ему казак Хабаров, и он востребовал поначалу вдвое больше. А вскоре, без всякого на то права, забрал всю землю, весь хлеб и соляную варницу, а самого Хабарова засадил в Якутском остроге в тюрьму. Из этой ужасной тюрьмы Хабаров вышел в конце 1645 года "гол, как сокол и чуть живой". Есть-таки на этом свете худо без добра, но на счастье Хабарова, вскоре воеводу Головина в 1648 году в Якутске сменил другой воевода энергичный Францбеков. Узнав об успешном, хотя и трудном походе Пояркова в даурские земли, Хабаров стал просить нового воеводу снарядить сильный отряд в даурские земли. Францбеков согласился послать отряд казаков для прииску новых зем-лиц и отпустил Хабарову в кредит казенное военное снаря-жение и несколько пушек. Больше того, воевода из своих личных средств дал деньги всем участникам похода, под разумные проценты. Мало того, воевода предоставил экспе-диции суда якутских промышленников, и снабдил экспеди-цию хлебом. Напоследок, Францбеков дал такой наказ Хабарову: «Призвать богатых даурских князей Лавкая и Батогу под высокую государеву руку...». Хабаров набрал к себе в отряд около 70 человек и поспешил с казаками покинуть Якутск осень 1649 года. Дорога была только одна - по воде, и Хабаров двинулся по рекам Олёкме и Лене на юг - как можно ближе к верхо-вьям притоков Амура, решив таким путем - где по воде, а где и волоком - дойти до Амура. Идти против течения быст-рой Олёкмы с её бурливыми порогами было очень трудно. В борьбе со своенравной рекой люди выбивались из сил, но продолжали двигаться вперед. Когда их застали первые предзимние холода, Хабаров остановил отряд у реки Тунги-ри, правого притока Олёкмы. Здесь они срубили острог, отдохнули немного, и в январе 1650 года двинулись дальше на юг, на нартах под парусами вверх по реке Тунгири. Затем перевалили отроги Олёкминского Становика и весной 1650 года добрались до реки Урки, первого на их пути притока Амура. Отсюда отряд Хабарова пошел вниз по Амуру и неожиданно встретился с местным князем Лавкаем со свитой. Хабаров предложил князю Левкаю уплатить ясак, за что пообещал ему гарантию царской защиты и покровительства. Князь Левкай, попросил у Хабарова дать время на сборы ясака. Хабаров поверил ему, однако Лавкай бежал с берегов Амура, прихватив с собой две с половиной тысячи лошадей. Один из местных жителей поведал Хабарову об этом, а также рассказал ему про "Хинскую землю", (Китай), что находится по ту сторону Амура, и сообщил, что у них имеются большие суда, плавающие с богатыми товарами по Амуру, что их войско снабжено пушками и огнестрельным оружием. Хабаров принял решение оставить в Лавкаевом городке пятьдесят казаков и в мае 1650 года вернулся в Якутск, надеясь, что с подходом подкреплени, ему удастся пройти значительно дальше. На первый взгляд может показаться, что первый поход Хабарова закончился незначительной удачей - он вернулся без добычи и не привел к покорности местные народы. Однако следует иметь в виду, что Хабаров привез с собой чертеж даурской земли - первый, пусть ещё и несовершен-ный схематичный чертёж даурского края. А это дорогого стоит: чертеж стал одним из основных источников при создании карт Сибири в 1667 и 1672 годах. В своих отпис-ках, составленных во время похода, Хабаров рассказывал о богатствах Даурии: о её щедрых землях, о пушном звере и о рыбном изобилии в реке Амуре. Францбеков сумел оценить добытые сведения и незамедлительно отправил чертеж Хабарова в Москву вместе с подробным отчетом об успешной экспедиции в самостийные даурские земли. В Якутске Хабаров начал набирать добровольцев, рассказывая о несметных богатствах Даурии. Нашлась сотня охочих казаков, и Францбеков дал Хабарову ещё полсотни служилых стрельцов с тремя пушками, с большим запасом свинца и пороха. С этим отрядом Хабаров выступил из Якутска в середине лета 1650 года. К осени казачий отряд прошел уже знакомым путём до Амура и соединился с оставленным в прошлом году гарнизоном в Лавкаевском городке. Казаки, остававшиеся на Амуре, пережили тревож-ное время: на них то и дело нападали дауры, но овладеть крепостью так и не смогли. Далее Хабаров нашел оставлен-ных им казаков ниже по Амуру неподалёку от укрепленного городка Албазин, которые уже предпринимали попытки взять штурмом Албазин, но безуспешно. Однако на этот раз обитатели крепости Албазина - дауры издали, заметив приближающийся большой отряд казаков, вооружённых пушками, бежали из укреплённого городка. Казаки нагнали их, захватили много пленных и большую добычу. Хабаров послал часть своего отряда с собранным ясаком в Якутск, а сам с частью отряда остался зимовать в Албазине. К весне построил дощаники и двинулся вниз по Амуру. Через несколько дней пути по реке, русские доплыли до городка князя Гайгудара. Укрепление состояло из трех земляных городков, соединенных между собой стеной, и было окру-жено двумя рвами. Под башнями были сделаны подлазы, через которые мог проехать всадник. Хабаров через толмача уговаривал Гайгудара платить ясак русскому государю, но князь отказался. После обстрела казаки взяли городок приступом и простояли в укреплении несколько недель. Хабаров уговаривал окрестных даурских князьков подчи-ниться русским, и давать ясак, но никто не являлся. Не теряя времени, отряд Хабарова погрузил снаряжение и лошадей в дощаники и, всегда готовый к бою, поплыл дальше вниз по Амуру. Через два дня казаки подплыли к городку князя Банбулая, овладели им без боя. В этом городке Хабаров поначалу собирался зимовать, но, ещё более богатые земли нижнего Приамурья увлекали его плыть дальше. Ближе к осени в устье реки Зеи отряд Хабарова без сопротивления занял небольшую крепость, и заставил жителей соседних селений признать себя подданными Российского царя. Между даурами и казаками установились мирные отношения, и Хабаров продолжил путь вниз по Амуру. От устья реки Бурей начинались земли, заселенные гогулами - народом, родственным маньчжурам. Они также не оказали казакам сопротивления. В конце сентября экспедиция достигла земли нанайцев, и Хабаров со своим отрядом остановился в их большом селении. Одну часть казаков Хабаров отправил для ловли рыбы, а другая часть его отряда осталась укреплять Ачанский острожек, в котором им предстояло остаться на зимовку. Отсюда, из Ачанского острожка, казаки совершали сбор ясака. В марте 1652 года казаки Хабарова подверглись нападе-нию маньчжурского отряда (около 1000 человек), которые пытались взять приступом острожек. Необычайная храб-рость казаков и умелое командование Хабарова помогли им одержать победу с минимальными для себя потерями. Каза-ки захватили трофеи: 2 пушки, много ружей, богатый китайский обоз (830 лошадей) и большие запасы хлеба. Несмотря на значительный успех, Хабаров понимал, что с его малочисленным войском нельзя овладеть столь боль-шими территориями. Весной, как только Амур вскрылся, Хабаров принял решение оставить Ачанский острог и воз-вратиться назад на своих судах, двигаясь против течения. Из Якутска на поддержку Хабарову был выслан отряд казаков под руководством Терентия Ермолина и Ивана Нагибы. Долгое время в своем походе им не удавалось найти Хабарова. На реке Тунгире они повстречали человека Хабарова с грамотой, в которой тот просил, как можно быстрее идти ему на помощь. Но груз у отряда был слиш-ком велик, и быстро идти не удавалось. Приближалась зима, и было принято решение, что Ермолин с отрядом казаков останется здесь строить зимовье и охранять большую часть снаряжения, а Иван Нагиба с отрядов в тридцать казаков продолжил поиски Хабарова по Амуру. Мастеровые вытеса-ли струги, отряд Ивана Нагибы погрузился в них и двинулся вниз по Амуру. С наступлением весны Ермолин отправился со своим отрядом на поиски Хабарова и вскоре неожиданно встретился с ним, но отряда Нагибы у Хабарова не оказалось. Тем временем отряд Нагибы, не встретив Хабарова, пре-вознемогая холод и голод, отражая бесчисленные нападения местного люда, прошел весь Амур и вышел в Охотское море. Прежним путем возвращаться против течения реки уже не было сил, и отряд, раздвигая льдины шестами, сде-лал попытку пробиться к северо-западу. Только на одиннад-цатый день им удалось прибиться к берегу... "И мы, холопы государевы, на берег пометались душою да телом, хлеб, и свинец, и порох потонул, и платье все потонуло, и стали без всего..." Двинулись далее берегом, питаясь, чем Бог послал. Били моржей и нерпу, собирали ягоды да коренья, через глухую тайгу подошли к какой-то речушке, построили судёнышко, снова спустились к морю, которое уж было безо льдов вблизи берега, прошли морем немного, потом четыре недели брели по тайге и встали зимовать во встре-ченном эвенкийском селении. Летом Нагиба добрался до Якутска, оставил отписку о том, что случилось с ними, и обратился с разными просьбами к воеводе, чтобы помог казакам обжиться на новом месте: "А мы здеся, я, Ивашко, со товарищи... наги и босы..." а через сто лет академик Миллер найдет в Якутском архиве ту отписку, оценит ее значение и перепишет, дивясь мужеству казаков... Хабаров же вместе с людьми Ермолина продолжал отступление к Якутску и, прослышав, что маньчжуры собрали против него большое войско - тысяч в шесть, они остановились в начале августа в устье реки Зеи. Одна часть казаков во главе с Костькой Ивановым, Поляковым да Чечигиным взбунтовалась, недовольные крутым нравом Хабарова. Захватив свинец и порох, они пошли вниз по Амуру. Добрались до Гиляцкой земли, поставили там острог, чтобы собирать ясак и жили в своем остроге воль-готно и весело. Хабаров не мог потерпеть такого самоуправ-ства бунтовщиков, и в сентябре со своим отрядом добрался до стоянки бунтовщиков, штурмом взяли острог, виновных бунтарей наказали батогами и всю их добычу забрали в обоз. В этих краях, в Гиляцкой земле, казаки Хабарова встре-тили новую зиму, а весной 1653 года вернулись на реку Зею, обосновались там, и принялись собирать ясак, плавая вверх и вниз по Амуру. Сохранившиеся отписки Ерофея Хабарова якутскому воеводе повествуют о том, как верно и точно описал богатство Амура этот смелый землепроходец: "...А вниз по славной, по великой реке Амуре живут даур-ские люди пахотные и скотные, и в той великой реке Амуре рыба - калушка (белуга) и осетры и всякой рыбы много против Волги. А в градах и улусех луги великие и пашни
ОТ АВТОРА Российская общественность широко отмечает 200-летний юбилей установления дипломатических отношений России и США и 200-летие со дня рождения видного исследователя Аляски Л.А. Загоскина. Проходят международные научные конференции РАН, организованы циклы вечеров «Встречи с Русской Америкой», состоялись международные праздничные фестивали поэзии и музыки в рамках проекта «С любовью к России». Здесь будет уместным вспомнить и отдать должное казачеству в расширении и освоении земель Российского владения Сибири, Дальнего Востока, Арктики, Курил и Аляски - первым Российским путешественникам - землепроходцам и мореплавателям, торившим путь к Аляске через Сибирь и вдоль побережья Студёного моря (Северного Ледовитого океана). Освоив Сибирь и Аляску, казаки продвигались далее от Аляски до Мексики, осаждаясь казачьими общинами в Канаде, Калифорнии, Мексике. «...Уже за несколько лет до покорения Ермаком Сибири в 1567 году посетили эти земли донские казаки Иван Петров и Бурнаш Ялычёв «со товарищи». Они совершили весьма смелую и рискован-ную экспедицию на Восток, прошли Сибирь до Кореи, побывав в Китае, в Монголии и в Тибете. В своём «Сказе о хождении в далёкую Сибирь» они подробно описали о своём путешествии...» 26 октября (по старому стилю) 1582 года «Ермак Тимофеевич сбил с куреня царя Кучума», то есть завладел его столицей – горо-дом Искар. Но не только Ермак оставил о себе память, как леген-дарный герой в покорении Сибири. Было ещё немало славных казаков землепроходцев, - Иван Москвитин, Василий Поярков, Семён Дежнёв, Ерофей Хабаров, Владимир Атласов, Михаил Стадухин, Юрий Селивёрстов, Аркадий Адамов, Максим Перфирь-ев, Дмитрий Копылов, Иван Козыревский и многие другие. Со своими казачьими дружинами они освоили всю Сибирь, побережье Арктики и береговую линию восточных границ материка до устья Амура, а также Приамурье и даурскую землю. В 1646 году казаки первооткрыватели пересекли пролив, разделяющий новый и старый свет, то есть Азию и Америку. Далее исследовали «Студеное море» (Ледовитый океан) и чукотскую землю. Впервые от казаков появились сведения о племенах чукчей (в подробном описании о них Михаилом Стадухиным в 1644 году). Были успешно предпри-няты экспедиции от Аляски до Мексики. Казаки исстари имели свою гребную и парусную флотилии. У Степана Разина и Ермака Тимофеевича были Бусы-корабли и челны, Семён Дежнёв плавал на кочах, Стадухин, Поярков, Хабаров и Бузе - на стругах покоряли Сибирь. ЕРМАК ТИМОФЕЕВИЧ (? – 1585) Казачий атаман, предводитель похода в Сибирь, положивший начало основательного освоения Сибири Русским государством. После завоевания Казани и Астрахани Российские владения протя-нулись до Каспийского моря, и вся Волга стала русской рекой. Оживилась торговля с Нижним Поволжьем, Заволжьем с Ираном, проложен торговый путь в Среднюю Азию. В 1558 году купцы и промышленники Строгоновы получили первую жалованную гра-моту на «камские изобильные места», в 1574 году - грамоту на земли за Уралом по рекам Тура и Тобол и получили царское разре-шение строить крепости на Оби и Иртыше. В 1577 году Строгоно-вы пригласили Ермака с отрядом для охраны своих владений в Сибири. В 1581 году войско Ермака (пять полков, числом около 1650 человек, с тремя пушками, 300 пищалями и другим вооружением) двинулись в глубь Сибири. Приглашая Ермака, Строгоновы обеща-ли снабдить его всем и необходимыми припасами. Однако роль Строгоновых в организации сибирской экспедиции не следует пре-увеличивать. Решение о походе было принято казачьим войсковым кругом на Яике. У Строгоновых казаки задержались ровно на столько времени, сколько надо было, чтобы запастись продовольст-вием и пополнить свой арсенал. По записям в хозяйственных кни-гах дома Строгоновых, отряд Ермака отправился в сибирский поход первого сентября 1581 года. В 1581 году войско Ермака двинулись в глубь Сибири. Запад-ные отроги Уральских гор в междуречье Чусовай и Камы весьма протяжённы. У реки Чусовой обрывистые, скалистые, высокие берега. Кое-где посреди быстрины из воды выступают огром-ные камни. Вместе с многочисленными подводными камнями и мелями эти скалы таили большую опасность для казачьих стругов. Чем дальше поднимались казаки вверх по реке Чусо-вой, тем больше сил приходилось тратить гребцам на преодо-ление быстрого течения реки. Во многих местах свои суда со снаряжением казакам приходилось тянуть по реке бечевой. С Чусовой реки флотилия Ермака вошла в реку Серебрян-ку, берега которой сузились по сравнению с рекой Чусовой, а её течение было более стремительным. Все дальше на восток продвигался казачий отряд до перевала Среднего Урала. Каза-кам предстояло решить весьма трудную задачу, чтобы пере-править через горы целую флотилию, насчитывавшую нес-колько десятков тяжело нагруженных речных судов. Путь от реки Чусовой до Иртыша казаки совершали без длительных остановок. Надо было торопиться, поскольку успех этой экспедиции в значительной степени зависел от стремительности их движения и внезапности нападение на сибирского царя Кучума. Волжские казаки нередко приходи-лось преодолевали многоверстную переволоку своих речных судов с Волги на Дон. Но путь по горным уральским переходам был сопряжен с невероятно большими трудностями. На ураль-ских перевалах о торной дороге для перетаскивания своих судов не могло быть и речи. У казаков не было возможности выравнивать каменистый путь и волочить суда по земле, используя катки. По словам участников похода, они тащили суда в гору на своих плечах. С топором в руках казаки расчи-щали завалы, валили деревья, прорубая просеку, с невероятными усилиями торили свой путь. После короткой передышки казаки начали спуск судов по склону Уральского хребта, на это также потребовалось затратить немало сил. Следуя вниз по течению реки Баранчук, экспедиция Ермака достигла реки Тагил, устремились вниз по течению, и вскоре флотилия Ермака достигла реки Туры. По этой реке казакам предстояло проплыть наибольшее расстояние в несколько сотен верст, и, затем, по реке Тоболу пройти ещё около ста пятидесяти верст до реки Иртыша. Двадцать шестого октября 1582 года на реке Иртыш, в устье реки Тобол, флотилия Ермака сделала остановку, бросив якоря. Одна из первых стычек с татарами произошла у Епанчина, на реке Туре. Посланец Ермака атаман Иван Александров так описал первое столкновение казаков с татарами: "Погребли до деревни до Епанчины... И тут у Ермака с татары с кучюмовыми бой был, а языка татарского не изымаша. Бежавшие из-под Епанчина татары добрались до Искера раньше Ермака, и царю Кучюму то стало ведомо". Таким образом, сибирский хан Кучум своевременно получил известие о появлении русских и имел возможность хорошо подготовиться к сраженью. Преиму-щество внезапного нападения Ермака было утрачено. Получив сведения о малочисленности отряда Ермака, Ку-чум предположил, что казаки не решатся вступить в сраженье с его многотысячным войском. При появлении казачьей фло-тилии, Кучум устроил засеку на Иртыше, подле Чувашева мыса, и расставил множество пеших и конных воинов вдоль всего берега. В бою под Чувашевым мысом казаки в пешем строю стремительно атаковали конное и пешее воинство Кучу-ма, обратили их в бегство, и вступили в столицу сибирского царства-Искер. Местные ханты-мансийские племена, тяготившиеся вла-стью Кучума, проявили миролюбие к русским. Через четыре дня после битвы князёк Бояр с сородичами явился в Искер и привез с собой многие дары и продовольственные припасы. Татары, бежавшие из окрестностей Искера, стали вместе с семьями возвращаться в свои юрты. Пришла суровая сибирская зима. Казакам пришлось выта-щить струги на берег. Началось их первое трудное зимовье. Кучум тщательно готовился к ответному удару. Маметкул от-правился освобождать Искер, имея в своем распоряжении более десяти тысяч воинов. Ермак атаковал татарское войско в 15 верстах к югу от Искера, в районе Абалака. Сражение было тяжелым и кровопролитным. Много татар полегло в этой битве, и казаки понесли тяжелые потери. С наступлением ночи бой прекратился сам собой. Несметное татарское войско отступило. Ермак одержал самую славную из своих побед над объединенными силами всего сибирского царства Кучума. Казаки Ермака закрепились на Оби, и это было большим достижением первой сибирской экспедиции. Таким образом, был открыт новый путь на Обь и Иртыш через Средний Урал. Не дождавшись обещанных подкреплений из Москвы ни зимой 1583 года, ни летом следующего года, казачий круг принял решение вернуться на Русь, следуя по течению реки Тавды. Ермак выступил на Пелым, Лозьву и Вишеру с целью покоре-ния одного из самых густонаселенных районов сибирского царства - Пелымского княжества, и овладения наиболее удоб-ным путем из Пермского края в Сибирь. В походе на Пелым казаки встретили мощное сопротивление со стороны татар и мансийских князьков. Дружине Ермака приходилось биться почти исключительно врукопашную, и нести более тяжелые потери, чем в сражениях с Кучумом. В числе других павших в этом сражении казаков, здесь погиб атаман Никита Пан. Ермак близко подошёл к столице Пелымского княжества - городку Пелыму, но штурмовать укрепленное урочище не стал, чтобы уберечь и без того уже малочисленную свою дружину. Ермак вынужден был повернуть назад, к Искеру. Весть о неудаче Ермака в его походе на Пелым быстро распространялась и вызвала ликование в стане Кучума. Положение Ермака казалось безвыходным. В этот критический момент к Искеру подошли подкрепления стрелецкого отряда, высланного из Москвы для поддержки экспедиции Ермака. Воевода Волховский привел с собой триста стрельцов. Стрельцы по дороге к экспедиции казаков умудрились растерять почти все свои суда и грузы, и когда они пришли к Ермаку, то "запасу у них не было никакого". У Ермака запасов продовольствия было ограничено, которого едва хватало для пропитания казаков на зимовке в Сибири. Имеющиеся у Ермака запасы быстро подошли к концу, и в его стане начался голод. Стрельцы вымерли поголовно, в их числе и воевода князь Волховский. В отряде Ермака также были большие потери казаков. Чтобы сберечь уцелевших людей, атаман старался избегать столкновений с татарами, но, выждав удобный момент, Ермак нанес неожиданный удар по воинству царька Карачи. Под покровом ночи казаки скрытно пробрались к ставке Карачи и разгромили ее. Самому царю Караче удалось избежать гибели, но вся его армия была рассеяна. Ермак одержал еще одну внушительную победу над многочислен-ными врагами сибирского царства. Чтобы заманить Ермака в западню, татары распустили слух, будто богатый бухарский караван задержан ими на реке Вагае. Хитрость Кучума удалась. Отряд Ермака поднялся к устью Вагая 5 августа 1585 года и остановился на ночлег. Была темная ночь, шел проливной дождь. Казаки участвовав-шие в экспедиции, впоследствии вспоминали, как, разбужен-ные среди ночи, они ужаснулись и пустились бежать, а иные остались лежать, побитые в казачьем стане. Кучум под покровом тёмной ночи, под проливным дождем напал на стан Ермака. Ермак, отчаянно сражаясь, проложил себе дорогу через толпу врагов к берегу и бросился вплавь к своему стругу, но тяжелые доспехи (подарок царя Ивана Грозного), потянули легендарного героя на дно Иртыша. Дружина Ермака спаслась бегством в стругах, и лишь немногие полегли в этом побоище. Интерес к экспедициям Ермака никогда не иссякал. История его открытий и освоения обросла множеством легенд. Предводитель казаков Ермак стал одним из самых любимых героев народных песен и сказаний. Жизнь и подвиг Ермака были настолько удиви-тельны, что после его трагической гибели в жёлтых водах Иртыша, он сразу же стал достоянием беспримерных легенд. Ермак Тимофе-евич нанёс сокрушительный удар последнему отсталому татарско-му ханству, которое несло с собой лишь бедствия и страдания заво-ёванным Кучумом сибирским племенам. После присоединения Казани и Астрахани под ударом Ермака пало царство Кучума, «Презренного царя Сибири» (по выражению декабриста Рылеева автора песни «Ермак»). Смерть Ермака потрясла и его врагов. Татарские легенды, сохранённые замечательным сибирским летописцем XVII века Семёном Устиновичем Ремизовым, передают нам, как воины Кучума, стреляли в мёртвое тело атамана Ермака из луков, но кровь лилась из него, как из живого. Птицы не смели клевать тело Ермака, испуганно шарахаясь в сторону от него. С наступлением ночи над могилой великого казачьего атамана сиял огромный огненный столб. Перепуганные татары, боясь Божьей кары, похоронили Ермака с почестью под «кудрявой сосной» на своём древнем Бегишевском кладбище, и насыпали над ним высо-кий курган. Чтобы успокоить грозный дух они устроили богатую поминальную тризну, на которой было съедено множество быков и баранов. Такими тризнами издавна чтили обитатели степей память своих героев-богатырей. Итак, с легкой руки Ермака в Сибирь один за другим пускались небольшие отряды казаков и служилых людей. Сибирский поход Ермака был предвестником многочисленных экспедиций в ХVII веке, позволивших открыть, обследовать и освоить огромные прос-транства на Северо-востоке Азиатского материка. На их долю вы-пала честь осуществить блестящие географические открытия в Сибири и Дальнем Востоке. Несмотря на невообразимые трудности и препятствия, возникавшие перед землепроходцами, они продви-гались успешно и необычайно быстро. Потрясает размах освоения казаками невиданных миру до Ермака земель Северной и Восточ-ной Азии. Это был век героических великих открытий Сибири. Не было в судьбе России ничего более счастливого, чудесного и гран-диозного, чем открытие и освоение Сибири, Дальнего Востока, Приморья, островов Курильской гряды, Камчатки, Чукотки и Аляски. Были составлены замечательные чертежи сибирских земель и городов. Русские казаки-землепроходцы за короткий срок дошли не только до Амура, но шагнули далеко на север и на восток, вплоть до Курильских островов и до Аляски. Неиссякаемой мощи народа хватило не только на борьбу с внешними врагами, на восстановление разрушенных городов и сел, но могучим потоком она разливалась все шире по просторам неведомых земель неудер-жимой, победоносной и преобразующей силой. Всего за пятьдесят лет из мифической страны мрака и загадочных пёсиголовцев страна была превращена в суровую, но вполне реальную русскую Сибирь, с русскими городами и селами. Ермак вступил в Сибирь в 1581 году, при жизни царя Ивана Грозного, а уже в 1639 году Иван Мос-квитин с отрядом Дмитрия Копылова достиг побережья Охотского моря. И в 1648 году смелый русский мореплаватель Семён Дежнёв с небольшим отрядом казаков проплыл на своём утлом коче вдоль побережья Арктики - от реки Колымы до реки Анадырь. В 1643 году отряд казаков и «охочих людей» под начальством Василия Пояркова двинулся по реке Зее на Амур и вернулся в Якутск с известием, что земли по Амуру «людны, хлебны, собольны, всякого зверя много, и те реки рыбны и государевым ратным людям в той землице скудности не буде...». В 1649 году землепроходец казак Ерофей Хабаров, имея в своём отряде 150 казаков служилых и «охочих людей» двинулся на Амур с верховья Лены. Ему подчини-лись дауры, их князьки обязались платить ясак (дань) и, закрепив-шись в Албазине, Хабаров пошёл дальше, обкладывая население ясаком, ставя остроги, оставляя в них людей для пахоты. Так в 1649 годах завершилось присоединение Приамурья к рус-ским владениям, и стали появляться там русские переселенцы. Экспедиции, совершенные на протяжении десяти лет (с 1639 по 1649 год), охватили, как бы обвели чертою по внешним границам, морским и сухопутным, Северо-Восточную Азию. Речь идет о четырёх основных экспедициях казаков землепроходцах - Иване Москвитине, Василие Пояркове, Семёне Дежнёве и Ерофее Хаба-рове. МОСКВИТИН ИВАН ЮРЬЕВИЧ Русский землепроходец с отрядом казаков первым достиг Охотского моря: открыл его побережье и Сахалинский залив. Из недавно основанного казаками Якутска, отряды «охочих вольных людей» осуществляли поиск «новых землиц» не только на юг и на север – вверх и вниз по реке Лене, но и прямо на восток, отчасти под влиянием случайных рассказов, что на востоке есть Теплое море. В мае 1639 года Тюменский казак Москвитин снарядил экс-педицию на разведку пути к «морю-океяну», состоящую из отряда казаков в тридцать человек с проводниками эвенами. В отряде был казак Нехорошко Иванович Колобов, который, как и Москвитин представил в январе 1646 года «скаску» о своей службе в отряде Мосвитина. Эти «скаски» являются важнейшим документом об открытии ими Охотского моря. Неделю Москвитин с отрядом спус-кался по реке Алдану до устья реки Маи. Далее по реке Мае казаки шли на плоскодонном дощатнике – где на вёслах или шестах, а где бичевой поднимаясь к верховью реки. В устье небольшой мелкой реки Нюдыми казаки построили два струга и за неделю поднялись вверх по реке до её истоков. Далее продолжили путь через перевал хребта Джугджур, построили новый струг и на нём за неделю спустились по реке Улье до водопадов. Обойдя опасные пороги, казакам вновь пришлось строить судно байдару на тридцать чело-век. Через неделю пути отряд впервые вышел на «Большое море-окиян» (на тунгусском языке – Лама). «...Казаки, до Ламы идучи, кормились деревом, травою и кореньем, на Ламе же можно рыбы много добыть, и можно сытым быть». В устье реки Ульи казаки поставили зимовье и обследовали побережье на север до Тауйской губы и на юг до реки Уды. Возникла необходимость строить морс-кое судно (коч), ибо их утлое судно было непригодно для морского плавания. И с наступлением зимы, в устье реки Ульи было положе-но начало строительства русского Тихоокеанского флота. Казаки построили два крепких коча с мачтами, так чтобы можно было ходить по морю. От эвенка Москвитин узнал о существовании на юге устья реки «Мамур» (Амур), и что вверх по течению живут «гиляки сидячие», бородатые люди дауры. Живут они дворами, имея лошадей, коров и свиней, а также птицу домашнюю. Курят вино, прядут шерсть, ткут полотна, так что живут «со всего обычая русского». В конце апреля 1640 года Москвитин с казаками отправился морем на юг, захватил с собой эвенка в качестве проводника и они прошли вдоль всего западного гористого берега Охотского моря до Удской губы. Обошли с юга Шантарские острова, проникли в Сахалинский залив. В устье реки Уды Москви-тин собрал подробные сведения об Амуре и его притоках - Чие (Зее) и Омути (Агмуни), а также об низовых и островных народах – «бородатых людях – Даурах. С наступлением осенних штормов, казаки не рискнули оставаться на зимовку в маленьком заливе в устье реки Алдомы. Приняли решение вернуться на зимовье в устье реки Ульи и весной возвратились в Якутск. Власти Якутска высоко оценили заслуги участников похода. Москвитин был произведён в пятидесятники и все его спутники получили денежную награду до пяти рублей каждому. Для дальнейшего освоения открытого ими Дальневосточного края, Москвитин рекомендовал направить не менее тысячи хорошо вооружённых стрельцов с десятью пушками. Москвитин собрал сведения не только о пройденном им пути. Он привез в Якутск первые вести о реках Амгуни и Амуре, о богатых и привольных землях приамурских. Им же составлено было первое географическое и этнографическое описание Охотского побережья. Оно называлось "Роспись рекам и имяна людям, на которой реке какие люди живут". Географические данные, собранные Москвити-ным, использовал К. Иванов при составлении первой карты Дальне-го Востока (март 1642 года). Дальнейшие следы Ивана Москвитина бесследно теряются. Поход Ивана Москвитина стал одним из самых значительных в русской истории – он позволил оценить пределы Российской земли. Было открыто Охотское море, пройде-но почти две тысячи вёрст, вдоль его побережья. Москвитин пер-вым увидел Шантарские острова и Удскую губу, отделяющего их от материкового берега и вернулся в Якутск с первыми достовер-ными сведениями об Амуре. Москвитин открыл дорогу многим русским землепроходцам. ПОЯРКОВ ВАСИЛИЙ ДАНИЛОВИЧ Донской казак, землепроходец, первооткрыватель Нижнего и Среднего Амура. Служил правителем канцелярии при якутском воеводе. С отрядом в 130 человек Поярков в июле 1643 года отплыл на стругах из Якутска и по Алдану и Учуру к осени добрался до реки Гонам. Здесь он оставил 40 человек с грузами зимовать, а с остальными пустился через Становой хребет. После трудного похода он достиг Зеи и по этой реке спустился до областей, насе-лённых даурами. В построенном наскоро острожке отряд Пояркова провел несколько бедственных месяцев. От голода погибло около 40 человек. Подошедшая партия, остававшаяся на зимовке, выру-чила казаков. И Поярков, построив струги, пошел вниз по течению реки Зеи. После множества приключений казаки, которых остава-лось не более 65 человек, добрались до устьев Амура, где они "объясачили и привели под цареву руку" гиляков. Возвращаться обратно вверх по течению с поредевшим отрядом Поярков не стал, а решил на гиляцких лодках идти к северу вдоль берегов Охотского моря до тех мест, где, как он знал, находились русские зимовья. Плавание Пояркова продолжалось около 12 недель. В устье реки Ульи он построил острожек на месте зимовья Москвитина и снова зазимовал. Весною, оставив 20 человек в острожке для более проч-ного утверждения здесь русского владычества, Поярков двинулся сначала по реке Улье, потом волоком перетащил лодки на реку Маю, и в июле 1646 года вернулся в Якутск. Он привёз богатый ясак, заложников и разные трофеи (ясак - дань, налагаемая казака-ми на народы, признавшие себя подвластными России). Он привез также обстоятельное описание своего пути. Известия о богатствах Приамурья, о щедрости тамошней при-роды, показавшейся казакам после суровых сибирских стран просто раем, всколыхнули, взволновали сибирских землепроходцев. И не только землепроходцев - многие крестьяне и поселенцы, бросая обжитые места, отправлялись на Амур. ДЕЖНЁВ СЕМЁН ИВАНОВИЧ (ок. 1605 – 1673) Дежнёв Семен Иванович, закалённый казак землепроходец-первооткрыватель, прославил Россию тем, что первыми проплыл из Восточно-Сибирского моря в Тихий океан, открыв пролив между Азией и Америкой. Летом 1648 Попов и Дежнев на семи кочах вышли из устья реки Колымы в «Студеное море» (Восточно-Сибирское), взяли курс на Восток. По распространенной версии, до Берингова пролива дошли только три судна, остальные пропали во время шторма. Оставшиеся от экспедиционного каравана суда благополучно проплыли по проливу, разделяющему два материка Азию и Америку, обогнули Чукотский полуостров. Осенью в Беринго-вом море снова разыгрался шторм, раскидав кочи в разные стороны, далеко друг от друга, и они потерялись из вида. Коч Дежнева отбросило к Олюторскому полуострову, и только через 10 недель, потеряв половину землепроходцев, они добрались до низовьев реки Анадыря. По данным самого Дежнева, Берингов пролив прошли шесть судов из семи, а в Беринговом море или в Анадырском заливе в "морскую непогоду" погибло пять кочей, включая судно Попова. Дежнев со своим отрядом казаков, прибившись к берегу, преодолев Корякское нагорье, "холодны и голодны, наги и босы" добрались до устья реки Анадырь. С трудом пережили казаки суровую зиму, но сумели к весне, построили крепкое судно и летом 1649 года отправились на нём в плавание вверх по реке Анадырь на 600 вёрст. Здесь Дежнёв основал ясачное зимовье, куда весной пришли отряды Семена Моторы и Стадухина. Во главе с Дежневым они пытались достичь реки Пенжины, но, не имея проводника, три недели проблуж-дали в горах. Поздней осенью Дежнев направил людей в устье Анадыря за продовольствием. Но отряд заготовителей был по дороге ограблен и избит. Казаки Дежнёва с трудом дожили до весны, а с лета и до осени решали продовольст-венную проблему и занимались разведкой "соболиных мест". Летом 1652 они обнаружили огромное лежбище моржей на отмели Анадырского залива, усеянное моржовыми клыками ("заморным зубом"). В 1660 Дежнев с грузом "костяной каз-ны" сухим путем перешел до берега реки Колымы, а оттуда морем добрался до низовья реки Лены. После зимовки в Жиганске он через Якутск добрался до Москвы к осени 1664 года. В Москве с ним был произведен полный расчет: за службу и промысел 289 пудов (чуть более 4,6 т) моржовых клыков на сумму 17340 рублей получил Дежнев 126 рублей и чин казачьего атамана. В Москве его назначили приказчиком по сбору ясака на реках Оленек, Яна и Вилюй. Во время второго приезда в Москву в 1671 Дежнёв доставил соболиную казну, но заболел и умер в начале 1673. За 40 лет пребыва-ния в Сибири, преумножая богатство России, Дежнев получил множество ранений. Он отличался надежностью и честно-стью, выдержкой и миролюбием. Благодарные потомки увеко-вечили память о нём. Его имя носят: мыс, который является крайней северо-восточной оконечностью Азии (названный Дежневым), а также именем его названы остров, бухта, полу-остров и село. В центре Великого Устюга Семёну Дежнёву в 1972 установлен памятник. ХАБАРОВ ЕРОФЕЙ ПАВЛОВИЧ (1607 – 1677) Дело, начатое Поярковым, продолжил Ерофей Павлович Хабаров-Святитский. В 1632 году Хабаров с Таймырского полуострова прибыл на реку Лена. Семь лет он ходил по бассейну реки Лены, занимаясь пушным промыслом. В 1639 году Хабаров осел в устье реки Куты, засеял участок земли, стал торговать хлебом, солью и другими товарами. Весной 1641 года он перешел в устье реки Киренги, распахал шестьдесят десятин земли и построил мельницу. Но главным его богатством была соляная варница. За солью, добытчики охотились, словно за золотом. Даже сам воевода Петр Головин, отрядил Еналея Бахтеярова на поиски соляных залежей, письменно наказывал: "Идти на низ Илима реки, к соляным росолным ключам, и тех ключей велено им досмотреть накрепко, из каких мест те ключи текут, из твердого камени или из мелково, и мочно ли на том месте варницы устроить. А осмотря тех росолных ключей и взяв росолу для опыту, велеть описать имянно". Хабарову на соляном и на хлебопашном поприще процветать довелось недолго. Воевода Петр Головин счел слишком малой его десятой доли от жатвы, что по уговору отдавал ему казак Хабаров, и он востребовал поначалу вдвое больше. А вскоре, без всякого на то права, забрал всю землю, весь хлеб и соляную варницу, а самого Хабарова засадил в Якутском остроге в тюрьму. Из этой ужасной тюрьмы Хабаров вышел в конце 1645 года "гол, как сокол и чуть живой". Есть-таки на этом свете худо без добра, но на счастье Хабарова, вскоре воеводу Головина в 1648 году в Якутске сменил другой воевода энергичный Францбеков. Узнав об успешном, хотя и трудном походе Пояркова в даурские земли, Хабаров стал просить нового воеводу снарядить сильный отряд в даурские земли. Францбеков согласился послать отряд казаков для прииску новых зем-лиц и отпустил Хабарову в кредит казенное военное снаря-жение и несколько пушек. Больше того, воевода из своих личных средств дал деньги всем участникам похода, под разумные проценты. Мало того, воевода предоставил экспе-диции суда якутских промышленников, и снабдил экспеди-цию хлебом. Напоследок, Францбеков дал такой наказ Хабарову: «Призвать богатых даурских князей Лавкая и Батогу под высокую государеву руку...». Хабаров набрал к себе в отряд около 70 человек и поспешил с казаками покинуть Якутск осень 1649 года. Дорога была только одна - по воде, и Хабаров двинулся по рекам Олёкме и Лене на юг - как можно ближе к верхо-вьям притоков Амура, решив таким путем - где по воде, а где и волоком - дойти до Амура. Идти против течения быст-рой Олёкмы с её бурливыми порогами было очень трудно. В борьбе со своенравной рекой люди выбивались из сил, но продолжали двигаться вперед. Когда их застали первые предзимние холода, Хабаров остановил отряд у реки Тунги-ри, правого притока Олёкмы. Здесь они срубили острог, отдохнули немного, и в январе 1650 года двинулись дальше на юг, на нартах под парусами вверх по реке Тунгири. Затем перевалили отроги Олёкминского Становика и весной 1650 года добрались до реки Урки, первого на их пути притока Амура. Отсюда отряд Хабарова пошел вниз по Амуру и неожиданно встретился с местным князем Лавкаем со свитой. Хабаров предложил князю Левкаю уплатить ясак, за что пообещал ему гарантию царской защиты и покровительства. Князь Левкай, попросил у Хабарова дать время на сборы ясака. Хабаров поверил ему, однако Лавкай бежал с берегов Амура, прихватив с собой две с половиной тысячи лошадей. Один из местных жителей поведал Хабарову об этом, а также рассказал ему про "Хинскую землю", (Китай), что находится по ту сторону Амура, и сообщил, что у них имеются большие суда, плавающие с богатыми товарами по Амуру, что их войско снабжено пушками и огнестрельным оружием. Хабаров принял решение оставить в Лавкаевом городке пятьдесят казаков и в мае 1650 года вернулся в Якутск, надеясь, что с подходом подкреплени, ему удастся пройти значительно дальше. На первый взгляд может показаться, что первый поход Хабарова закончился незначительной удачей - он вернулся без добычи и не привел к покорности местные народы. Однако следует иметь в виду, что Хабаров привез с собой чертеж даурской земли - первый, пусть ещё и несовершен-ный схематичный чертёж даурского края. А это дорогого стоит: чертеж стал одним из основных источников при создании карт Сибири в 1667 и 1672 годах. В своих отпис-ках, составленных во время похода, Хабаров рассказывал о богатствах Даурии: о её щедрых землях, о пушном звере и о рыбном изобилии в реке Амуре. Францбеков сумел оценить добытые сведения и незамедлительно отправил чертеж Хабарова в Москву вместе с подробным отчетом об успешной экспедиции в самостийные даурские земли. В Якутске Хабаров начал набирать добровольцев, рассказывая о несметных богатствах Даурии. Нашлась сотня охочих казаков, и Францбеков дал Хабарову ещё полсотни служилых стрельцов с тремя пушками, с большим запасом свинца и пороха. С этим отрядом Хабаров выступил из Якутска в середине лета 1650 года. К осени казачий отряд прошел уже знакомым путём до Амура и соединился с оставленным в прошлом году гарнизоном в Лавкаевском городке. Казаки, остававшиеся на Амуре, пережили тревож-ное время: на них то и дело нападали дауры, но овладеть крепостью так и не смогли. Далее Хабаров нашел оставлен-ных им казаков ниже по Амуру неподалёку от укрепленного городка Албазин, которые уже предпринимали попытки взять штурмом Албазин, но безуспешно. Однако на этот раз обитатели крепости Албазина - дауры издали, заметив приближающийся большой отряд казаков, вооружённых пушками, бежали из укреплённого городка. Казаки нагнали их, захватили много пленных и большую добычу. Хабаров послал часть своего отряда с собранным ясаком в Якутск, а сам с частью отряда остался зимовать в Албазине. К весне построил дощаники и двинулся вниз по Амуру. Через несколько дней пути по реке, русские доплыли до городка князя Гайгудара. Укрепление состояло из трех земляных городков, соединенных между собой стеной, и было окру-жено двумя рвами. Под башнями были сделаны подлазы, через которые мог проехать всадник. Хабаров через толмача уговаривал Гайгудара платить ясак русскому государю, но князь отказался. После обстрела казаки взяли городок приступом и простояли в укреплении несколько недель. Хабаров уговаривал окрестных даурских князьков подчи-ниться русским, и давать ясак, но никто не являлся. Не теряя времени, отряд Хабарова погрузил снаряжение и лошадей в дощаники и, всегда готовый к бою, поплыл дальше вниз по Амуру. Через два дня казаки подплыли к городку князя Банбулая, овладели им без боя. В этом городке Хабаров поначалу собирался зимовать, но, ещё более богатые земли нижнего Приамурья увлекали его плыть дальше. Ближе к осени в устье реки Зеи отряд Хабарова без сопротивления занял небольшую крепость, и заставил жителей соседних селений признать себя подданными Российского царя. Между даурами и казаками установились мирные отношения, и Хабаров продолжил путь вниз по Амуру. От устья реки Бурей начинались земли, заселенные гогулами - народом, родственным маньчжурам. Они также не оказали казакам сопротивления. В конце сентября экспедиция достигла земли нанайцев, и Хабаров со своим отрядом остановился в их большом селении. Одну часть казаков Хабаров отправил для ловли рыбы, а другая часть его отряда осталась укреплять Ачанский острожек, в котором им предстояло остаться на зимовку. Отсюда, из Ачанского острожка, казаки совершали сбор ясака. В марте 1652 года казаки Хабарова подверглись нападе-нию маньчжурского отряда (около 1000 человек), которые пытались взять приступом острожек. Необычайная храб-рость казаков и умелое командование Хабарова помогли им одержать победу с минимальными для себя потерями. Каза-ки захватили трофеи: 2 пушки, много ружей, богатый китайский обоз (830 лошадей) и большие запасы хлеба. Несмотря на значительный успех, Хабаров понимал, что с его малочисленным войском нельзя овладеть столь боль-шими территориями. Весной, как только Амур вскрылся, Хабаров принял решение оставить Ачанский острог и воз-вратиться назад на своих судах, двигаясь против течения. Из Якутска на поддержку Хабарову был выслан отряд казаков под руководством Терентия Ермолина и Ивана Нагибы. Долгое время в своем походе им не удавалось найти Хабарова. На реке Тунгире они повстречали человека Хабарова с грамотой, в которой тот просил, как можно быстрее идти ему на помощь. Но груз у отряда был слиш-ком велик, и быстро идти не удавалось. Приближалась зима, и было принято решение, что Ермолин с отрядом казаков останется здесь строить зимовье и охранять большую часть снаряжения, а Иван Нагиба с отрядов в тридцать казаков продолжил поиски Хабарова по Амуру. Мастеровые вытеса-ли струги, отряд Ивана Нагибы погрузился в них и двинулся вниз по Амуру. С наступлением весны Ермолин отправился со своим отрядом на поиски Хабарова и вскоре неожиданно встретился с ним, но отряда Нагибы у Хабарова не оказалось. Тем временем отряд Нагибы, не встретив Хабарова, пре-вознемогая холод и голод, отражая бесчисленные нападения местного люда, прошел весь Амур и вышел в Охотское море. Прежним путем возвращаться против течения реки уже не было сил, и отряд, раздвигая льдины шестами, сде-лал попытку пробиться к северо-западу. Только на одиннад-цатый день им удалось прибиться к берегу... "И мы, холопы государевы, на берег пометались душою да телом, хлеб, и свинец, и порох потонул, и платье все потонуло, и стали без всего..." Двинулись далее берегом, питаясь, чем Бог послал. Били моржей и нерпу, собирали ягоды да коренья, через глухую тайгу подошли к какой-то речушке, построили судёнышко, снова спустились к морю, которое уж было безо льдов вблизи берега, прошли морем немного, потом четыре недели брели по тайге и встали зимовать во встре-ченном эвенкийском селении. Летом Нагиба добрался до Якутска, оставил отписку о том, что случилось с ними, и обратился с разными просьбами к воеводе, чтобы помог казакам обжиться на новом месте: "А мы здеся, я, Ивашко, со товарищи... наги и босы..." а через сто лет академик Миллер найдет в Якутском архиве ту отписку, оценит ее значение и перепишет, дивясь мужеству казаков... Хабаров же вместе с людьми Ермолина продолжал отступление к Якутску и, прослышав, что маньчжуры собрали против него большое войско - тысяч в шесть, они остановились в начале августа в устье реки Зеи. Одна часть казаков во главе с Костькой Ивановым, Поляковым да Чечигиным взбунтовалась, недовольные крутым нравом Хабарова. Захватив свинец и порох, они пошли вниз по Амуру. Добрались до Гиляцкой земли, поставили там острог, чтобы собирать ясак и жили в своем остроге воль-готно и весело. Хабаров не мог потерпеть такого самоуправ-ства бунтовщиков, и в сентябре со своим отрядом добрался до стоянки бунтовщиков, штурмом взяли острог, виновных бунтарей наказали батогами и всю их добычу забрали в обоз. В этих краях, в Гиляцкой земле, казаки Хабарова встре-тили новую зиму, а весной 1653 года вернулись на реку Зею, обосновались там, и принялись собирать ясак, плавая вверх и вниз по Амуру. Сохранившиеся отписки Ерофея Хабарова якутскому воеводе повествуют о том, как верно и точно описал богатство Амура этот смелый землепроходец: "...А вниз по славной, по великой реке Амуре живут даур-ские люди пахотные и скотные, и в той великой реке Амуре рыба - калушка (белуга) и осетры и всякой рыбы много против Волги. А в градах и улусех луги великие и пашни
2.
Пифагор
(публикация автора на scipeople)
Пифагор
(публикация автора на scipeople)
А.А. Сигачёв
- Журнал "Знание, понимание, умение" , 2010
Аннотация. В статье воссоздаётся образ великого мыслителя Пифагора (VI в. до н. э.) — одного из самых популярных учёных и, с точки зрения автора, самой загадочной личности, философа, пророка. Материал статьи собирался по крупицам уцелевших античных свидетельств основных идей пифагорейского учения по математике, космологии, музыке и связи влияния этих идей на зарождение и развитие европейской науки от античности вплоть до XX века.
Abstract. The article covers the image of a great thinker Pythagoras (VI century B.C.) — one of the most popular scientists and, in the author’s point of view, the most mysterious personality, philosopher, prophet. The content of the article was gathered by dint of picking up the pieces of the surviving antique evidences of the main ideas of the Pythagorean doctrine on mathematics, cosmology, music and communication of influence of these ideas on the origin and development of the European science from antiquity up to the 20th century.
Аннотация. В статье воссоздаётся образ великого мыслителя Пифагора (VI в. до н. э.) — одного из самых популярных учёных и, с точки зрения автора, самой загадочной личности, философа, пророка. Материал статьи собирался по крупицам уцелевших античных свидетельств основных идей пифагорейского учения по математике, космологии, музыке и связи влияния этих идей на зарождение и развитие европейской науки от античности вплоть до XX века.
Abstract. The article covers the image of a great thinker Pythagoras (VI century B.C.) — one of the most popular scientists and, in the author’s point of view, the most mysterious personality, philosopher, prophet. The content of the article was gathered by dint of picking up the pieces of the surviving antique evidences of the main ideas of the Pythagorean doctrine on mathematics, cosmology, music and communication of influence of these ideas on the origin and development of the European science from antiquity up to the 20th century.
Главная / Электронный журнал "Знание. Понимание. Умение" / № 6 2010 – История Сигачёв А. А. Пифагор (научно-популярный очерк) Sigachev A. A. Pythagoras (a Semi-popular Sketch) РОДИНА ПИФАГОРА — ОСТРОВ САМОС Икарийском море (ныне Эгейское) находится остров Самос (родина Пифагора) расположенный напротив Милета, к западу от него, на расстоянии одного дня плавания на небольшом паруснике. Милет (родина Фалеса, учителя и наставника Пифагора) в 496 году до н. э. был разгромлен персами; оставшихся в живых пленили или продали в рабство. Земля острова Самос плохо родит хлеб, непригодна для плуга, более благоприятна для маслин; и ни виноградарь, ни огородник не тревожат её. Судя по сбору фруктов, остров скорее плодоносен, нежели плодороден. Остров Самос у греков считался родиной богини Геры. Только лишь храм Артемиды в Эфесе (одно из чудес света) мог поспорить с храмом Геры на Самосе. Ныне от храма Геры сохранилась лишь одна колонна, состоящая из двенадцати мраморных дисков метровой толщины, что позволяет судить о былом величии храма, но от былого его изящества, увы, не осталось даже и следа. Самос неоднократно упоминается в «Илиаде» Гомера — Библии греческого народа. Сама мраморная статуя Геры Самосской хранится в Парижском Лувре. Эта статуя, может быть, сохранила взгляд юного Пифагора. Большая часть островного города омывается морем и расположена на ровном месте, но одна часть поднимается в гору, возвышающуюся над ним. Самос и его гавани с якорной стоянкой, обращённые к югу, был цветущим торгово-ремесленным городом. Если стать лицом к открытому морю, то с левой стороны, на мысе находился храм Посейдона, а с правой — расположено предместье святилища Геры. Небольшой городок, сбегающий с окрестных холмов к морю, называют сегодня, в честь прославленного земляка — Пифагорином, где родился основоположник математики Пифагор. Отцом Пифагора был Мнесарх — резчик по драгоценным камням и стяжал своим мастерством скорее славу, нежели богатство. Сохранилось предание, согласно которому, Мнесарх вырезал перстень дивной красоты, который приобрёл царь Поликрат, ценивший его превыше всего на свете. Но по совету мудрецов, он отплыл далеко в море на пятидесяти вёсельном корабле и выбросил свой заветный перстень с корабля в море в дар Богам. Долго Поликрат не мог потом успокоиться от потери столь удивительного перстня, но случилось весьма необыкновенное чудо: рыбак поймал большую, красивую рыбу, и решил сделать достойной подношение к царскому столу. Царь в знак признательности за подарок и хвалебную речь рыбака, пригласил его на обед. Сколь велико было удивление царя, когда внутри рыбы повар обнаружил заветный перстень царя Поликрата. Царь расценил это чудо, как знамение свыше и этим ему было предсказано, что невозможно уберечься смертному от участи, начертанной ему небом: если всегда и во всём везёт, то, в конце концов, неизбежно наступает расплата. Вскоре персы, завидовавшие Поликрату во владычестве на море, хитростью выманили его из Самоса и зверски убили в 523 году до н. э. Это событие случилось после того, как Пифагор, семи годами раньше, в знак протеста против жестокости Поликрата, навсегда покинул родной Самос и переселился в Кротон. «На кровле он стоял высоко, И на Самос богатый око С весельем гордым преклонял. — Сколь щедро взыскан я богами! Сколь счастлив я между царями! — Царю Египта он сказал» [1]. Имя матери Пифагора не сохранилось. Некоторые называли её Пифаидой, дочерью рода Анкея, — основателя Самоса. Другие утверждали, будто бы это сам Мнесарх назвал жену Пифаидой, а сына Пифагором в честь дельфийской прорицательницы Пифии, — в знак известия от оракула Дельфийского, что жена подарит ему необыкновенного сына. Говорилось, что истинным отцом Пифагора являлся сам Аполлон. Многие считали, что Пифагор, — это не имя, а прозвище, за способность высказывать истину постоянно, как дельфийская прорицательница Пифия. Таким образом, слово Пифагор состоит из двух составляющих частей: Пи — Пифия, Фагор — вещающий, т. е. вещающий, как Пифия, Пифовещатель. Поскольку бог Аполлон после победы над змеем Пифаном получил прозвище Аполлон Пифий, то Пифовещатель превращается в Аполлоновещателя или «уста Аполлона», как иногда переводят имя Пифагора, а со временем его стали называть, сыном лучезарного покровителя искусств Апполона. По многим античным свидетельствам, Пифагор, родившийся от Пифаиды, был сказочно красив и вскоре стал обладать незаурядными способностями. Целые дни напролёт проводил юный Пифагор у ног старца Гермодаманта, внимая мелодии кифары и песням Гомера. Страсть к музыке и к поэзии Гомера Пифагор сохранил на всю жизнь. Он начинал свой день с пения одной из песен Гомера. Но музыка стала для Пифагора не только видом развлечения и даже не средством вдохновения, но предметом его научных изысканий. Именно в музыке Пифагор нашёл прямое доказательство своему замечательному тезису: «Всё есть число». Остров Самос стал тесен Пифагору, и он отправился путешествовать, чтобы утолить жажду познания, он был убеждён, что путешествия и память — суть два средства, возвышающие человека и открывающие ему врата мудрости. И покровитель путников Гермес в 550 году до н. э. увлёк Пифагора в свои объятия. СТРАНСТВИЯ ПИФАГОРА Корабль, на котором Пифагор отправился в странствия, взял курс из Самоса в Милет; проплыв мимо двух мраморных львов, символически охранявших узкий проход в гавань Милета, причалил к пристани. Разыскать Фалеса в Милете для Пифагора было столь же просто, как найти храм Геры на острове Самос, ибо слава о Фалесе гремела по всей Элладе. Беседа юного Пифагора с Фалесом и его учеником Анаксимандром озарила всю его дальнейшую творческую судьбу, но в вопросе о природе первоначал Пифагор избрал свой путь: возможность описания устройства мирозданья с помощью чисел. Полное понимание и убеждение в этом пришло к Пифагору позднее, но Фалес тонким чутьём философа уловил в нём это рациональное зерно и посоветовал ему отправиться в Египет, к жрецам Мемфиса, у которых и сам он некогда учился мудрости. Этот совет был совершенно естественным, поскольку из «Исторической библиотеки Диодора» со ссылками на священные египетские книги, очевидно, что и до Пифагора древнейшие мудрецы, учёные и поэты отправлялись за познаниями в Египет — Орфей, Мусей, Гомер, Солон, Фалес, а после Пифагора — Платон, Евдокс, Демокрит. Итак, с благословения Фалеса, двенадцатилетний Пифагор, выбирая свою дорогу в жизни и в науках, принял решение отправиться в Египет. Путь до Египта из Милета был не близким, плыли вдоль берегов, от порта к порту, от острова к острову, запасались пресной водой и провиантом. Миновали остров Крит, овеянный легендами, которые гласили, что на этом острове, в глубокой пещере родился отец и повелитель богов Зевс. Предания гласят, что Пифагор, спускался в эту пещеру, одетый в чёрную шкуру, пробыл там положенные трижды девять дней, совершил ритуал всесожжения Зевсу, а на гробнице громовержца высек надпись: «Пифагор — Зевсу»; «Здесь лежит, опочив, меж людьми называемый Зевсом». Далее Пифагор проплыл мимо солнечного острова Кипр, на берега которого по преданию вышла из пены морских волн богиня любви Афродита. В пути следования Пифагор усердно постигал секреты морского искусства финикийцев. Последние три дня и две ночи плавания в Египет, Пифагор молча просидел на корабельной скамье, не меняя позы, не принимая воды и пищи, не засыпая ни на мгновенье. Когда судно достигло берегов Египта, как гласит предание, Пифагора, ослабевшего от поста, под руки вывели на берег, дали ему фруктов и другой еды и оставили с миром. Таким образом, Пифагор появился в Египте. Традиция утверждает, что, явившись ко двору, Пифагор предъявил царю Амасису рекомендательные Письма от Поликрата Самосского и Хирома, царя Тира, был ласково принят и допущен к жрецам. Он сам изготовил три прекрасные серебряные чаши и принес их в дар египетским жрецам. Пифагор выучил египетский язык, благодаря Амасису поступил в обучение к жрецам Гелиополя, затем Мемфиса и, наконец, Диосполя. Пифагор настолько поразил своим рвением жрецов Диосполя, что они допустили его к жертвоприношениям и богослужениям, куда не допускался никто из чужеземцев. Египетские жрецы, у которых обучался Пифагор, занимались постоянным наблюдением звёздного неба. С этой целью они распределяли между собой ночное время, вероятно, чтобы сохранить напряженное внимание и не пропустить ни одного, даже самого малозначительного, небесного явления. С того времени Пифагор пристрастился к занятиям астрономией и астрологией. Удивительно, что не только прямо на глазах Пифагора рушились могущественные царства, но он становился невольным участником тех грандиозных перемен древнего мира. Когда персы захватили Египет, то среди прочих жрецов и служителей, они взяли в плен и Пифагора, и отправили его из Египта в Вавилон. В Новом Вавилоне Пифагору довелось увидеть знаменитые Висячие сады, жены Навуходоносора, царицы Семирамиды, причисленные греками к одному из семи чудес света. Обо всех чудесах Вавилона коротко рассказать невозможно: по стенам Вавилона свободно разъезжались две колесницы, запряжённые четвёркой лошадей: статуя бога Мардука была выполнена из чистого золота и весила более двух тонн; Вавилонская семи ярусная башня Этеменанки [2] (башня знаменитого Библейского Вавилонского столпотворения), составляла высотой девяносто метров, со стороной квадратного основания — 91,5 метра. Каждый из семи ярусов башни был окрашен в особый цвет: чёрный, белый, пурпурный, синий, красный, серебряный, золотой. В Вавилоне было множество широких проспектов, храмов, часовен. В Вавилоне Пифагора отдали на учение жрецам храма Зевса (Бела-Мардука). Пифагор охотно общался с халдейскими жрецами и астрологами, а позднее — с магами. После шестилетнего вавилонского плена, Пифагор, воспользовавшись переполохом персов слухом о смерти царя Кира в походе, а также заговором против наследника Камбиза, сына Кира, Пифагор ушёл незамеченным из Вавилона с торговым караваном. Есть предание, что будущий царь персов Дарий, который предположительно был учеником Пифагора, узнав о побеге эллинского мудреца, сказал: «Если этому умнику не хочется быть свободным на чужбине, он станет нашим рабом у себя на родине!»[3] Пифагор вернулся на свою родину в возрасте 46 лет, спустя 24 года после отъезда из Милета. Так, пройдя долгий путь скитаний и странствий, Пифагор вернулся к эллинам. Там в живых оставались лишь его немощная престарелая мать, давно отчаявшаяся повидать перед смертью сына, и один из братьев. Отыскав себе пещеру за городом, Пифагор устроил себе в ней жилище для философских занятий; это место и поныне называют «пещерой Пифагора». Он задался целью передать свои знания молодому поколению. Вскоре он сблизился с тайной общиной орфиков, которые разыгрывали свои мистерии неподалёку от обиталища Пифагора. Они исповедовали религиозное учение, основанное, как они считали, самим поэтом Орфеем. Древние мифы утверждали, что Орфей изобрёл музыку и искусство стихосложения. Ради освобождения божественной души, заточённой в темнице тела, орфики совершали особый обряд очищения и подчиняли свою жизнь системе особых жизненных правил «орфическая жизнь». Тех, кто в земной жизни преуспел в благочестии, за гробом ожидало блаженство. Орфики верили, что душа человека бессмертна и подвержена непрерывной цепи перевоплощений. Только тот, кто вёл на земле «орфическую жизнь» праведника, мог избавить свою душу от бесконечной цепи перевоплощений и обрести вечное пристанище на «Небесных островах блаженства». Поскольку в теле животных могла обитать душа умершего человека, животных запрещалось убивать и питаться их мясом. Орфики поклонялись вечно творящей природе, отсюда исполнение орфических обрядов — мистерий (таинств). К этим таинствам допускались только посвящённые последователи орфического учения — мисты. Орфические мистерии совершались весной, в годовщину гибели и воскрешения Диониса — покровителя виноградарства и виноделия, когда воскресает вся природа. Они освобождали, заточённые в глубинах души, буйные дионистические силы, и позволяли им выплеснуться наружу, слиться с окружающей их матерью-природой; это сопровождалось состоянием необыкновенного восторга. Всё, что происходило во время мистерий — тексты молитв и заклинаний, тайные имена Богов, скрытый смысл мифов и сами события, должны были сохраняться в строжайшей тайне. Вакхические хороводы орфиков сопровождались взволнованным пением гимнов: Звёзды небесные! Чада любимые! Ночи всечёрной! Вы, кто, кружась, обтекаете мир огненосной волною. Вы, кто, сияя и вечно горя, всё и вся породили. Вы — сопричастницы Мойр, указатели всяческой доли. Вы направляете смертных людей по божественным тропам. Вам пояса семикратные зримы, воздушным скитальцам. Вы и небесные, вы и земные, вам нет истощения. Пеплос Ночи непроглядной вы сделали взору доступным. Блеском, осыпав своим, о дарящие время веселью. Пифагору нравились радостные веселия орфиков. Нравилась чистота «орфической жизни», призванной развивать в человеке лучшее дионисические начала; нравилось стремление орфиков стать частицей единой гармонии природы, хотя удавалось им это лишь в недолгие часы мистерий. Но не столько внешняя сторона их обрядов, интересовала Пифагора, сколько внутренняя философия всеобщей гармонии и непрерывного творчества природы. Оставалось только найти единое первоначало единой природы, отыскать единый источник её гармонии и прекраснейшего устройства. И такую первопричину Пифагор отыскал в числе. Теория числа, как единого организующего принципа мироздания стала стержнем всей философской системы Пифагора. Само слово теория имеет орфико-пифагорейское происхождение. Первоначально теория означала наблюдение, созерцание. Созерцание театрализованных мистерий и слушание тайного толкование мифов, а вместе с тем, и вакхический восторг, который охватывал неофита от открываемых ему истин, — всё это и называлось одним словом «теория». С орфических таинств в математику перенёс понятие теории Пифагор. Однокоренным словом с теорией является и теорема (зрелище, представление), которое трудами Пифагора стало означать и умозрение, умозаключение, т. е. математическую теорему. Но орфики составляли лишь ничтожную часть самосского общества, а жить в обществе и быть свободным от общества невозможно. Пифагора угнетала сама атмосфера тирании и произвола, царившая в Самосее. Мысль о том, что не пристало философу, свободному духом, жить в атмосфере насилия, всё чаще посещала его. Родина не давала Пифагору духовной свободы, которой он после долгих лет скитаний мечтал обрести на родине. Пифагор решил поселиться в Итальянском городе Кротон. ПИФАГОРЕЙСКОЕ БРАТСТВО Достигнув Италии, Пифагор появился на Кротоне и сразу завоевал там всеобщее уважение, как человек много странствовавший. Слава о нём множилась, это привело к нему многочисленных учеников, как мужчин, так и женщин, среди которых была и знаменитая Феано. С приездом Пифагора в Кротон начался самый славный период его деятельности, наступило время расцвета философии Пифагора. В Кротоне Пифагор учредил религиозно-этической братство, тайный монашеский орден, члены которого обязывались вести пифагорейский образ жизни. Основу братства составляли орфики, которые были близки Пифагору по духу. Братство пифагорейцев получило широкую известность и стало ведущим центром духовной и общественной жизни полиса. У пифагорейцев было такое правило: беги от всякой хитрости, отсекай огнём или железом: от тела — болезнь, от души — невежество, от утробы — роскошество, от города — смуту, от семьи — ссору, от всего, что есть — неумеренность. Есть три достойные вещи: 1. прекрасное и славное, 2. полезное для жизни, 3. доставляющее наслаждение (не пошлое и обманчивое, но прочное, важное, очищающее хулы). — Есть две поры, — учил Пифагор, — наиболее подходящие для размышлений: когда идёшь ко сну и когда пробуждаешься ото сна. День пифагорейцу надлежало заканчивать стихами: Не допускай ленивого сна на усталые очи, Прежде чем на три вопроса о деле дневном не ответишь: Что я сделал? Чего не сделал? Что мне осталось сделать? И день надлежит начинать со стихов: Прежде, чем стать от сладостных снов, навеваемых ночью, Думай, раскинь, какие дела тебе день приготовил? Морально-этические правила, завещанные свом ученикам Пифагором, были выражены в «Золотых стихах», которые переписывались и дополнялись на протяжении всей истории античности и в эпоху возрождения; были они популярны и в России. «Золотые стихи начинались словами: Зороастр был законодателем персов. Ликург был законодателем спартанцев. Солон был законодателем афинян. Нума был законодателем римлян. Пифагор — есть законодатель всего человеческого рода. Вот некоторые из заповедей Пифагора (из 325 заповедей): Сыщи себе верного друга; имея его, ты можешь обойтись без богов; Юноша! Если ты желаешь себе жизни долгоденственной, то воздержи себя от пресыщения и всякого излишества. Юные девицы! Памятуйте, что лицо лишь тогда бывает прекрасным, когда оно изображает изящную душу. Не гоняйся за счастьем: оно всегда находится в тебе самом. Не пекись о снискании великого знания: из всех знаний, нравственная наука, быть может, есть самая нужнейшая; но ей не обучаются... Следуя этим правилам, Пифагор выработал для себя и своих учеников особый распорядок дня. Встав с восходом Солнца, пифагорейцы шли на морской берег встречать рассвет. Сам Пифагор в утренние часы часто успокаивал душу игрой на лире и пением стихов Гомера. Многолюдным сборищам предпочитал уединённые прогулки с двумя-тремя учениками, замечая при этом, что «где тише всего, там и лучше всего». В конце дня следовали совместная прогулка, морское купание и ужин. После ужина — возлияние богам и чтение. Читал обычно самый младший, а самый старший комментировал прочитанный текст. Таким образом, пифагорейцы с равным усердием заботились и о физическом, и о духовном развитии (калокагатия — букв. прекрасное и добро), обозначавший идеал человека, сочетающий эстетическое (прекрасное) и этическое (добро) начала, гармонию физических и духовных качеств. Гармония духовного и физического начал, взлелеянная пифагорейцами, давала превосходные всходы. Была в Элладе такая поговорка: «Последний из кротонцев — первый из остальных греков». Изобретение термина ФИЛОСОФИЯ традиция приписывает Пифагору, но Пифагор видел себя не обладателем истины, но лишь стремящейся к ней, как к недостижимому идеалу и считал себя не мудрецом, а любителем мудрости (любомудр). По преданию, слово космос Пифагор впервые употребил в его сегодняшнем смысле, для определения всего мирозданья, подчёркивая важнейшую сторону мирозданья — упорядоченье, организованность, симметрию, гармонию, красоту. Из учения Пифагора о переселении душ следовали и предписания, запрещающие убивать животных и питаться их мясом. Забота о чистоте духа не заслоняла для пифагорейцев заботу о чистоте тела. Как и египтяне, пифагорейцы пеклись и чистоте тела и чистоте одежды. Сам Пифагор всегда облачался в ослепительно белые одежды, подобно египетским жрецам и любил носить восточный тюрбан. Поскольку учение Пифагора было тайным, то оно, видимо, не записывалось. Вот почему не сохранилось ни одной строчки трудов самого Пифагора. В силу этого и в силу античной традиции приписывать результаты открытий учеников своему учителю, сегодня практически невозможно определить, что сделал в науке сам Пифагор, а что — его ученики и последующие представители пифагорейской школы. Древние верили, что идеи, подобно вину, только улучшаются со временем, поэтому ученики щедро стремились приписывать свои открытия учителям, дабы эти идеи имели более долгий век. «Доктрины и открытия Пифагора, сохранившиеся в устной традиции сообщества, невозможно отделить от идей его последователей, любивших приписывать Пифагору собственную умственную инициативу»[4]. Ритуал посвящения в члены Пифагорейского братства был окружён множеством таинств, разглашение которых сурово каралось. Обет молчания, даваемый пифагорейцами, нашёл отражение в символике «Бык на языке», означавший «держи язык за зубами». Собрание изречений-символов пифагорейцев (акусмы — услышанное), призваны были регулировать внешнюю сторону пифагорейцев в отличие от «Золотых стихов», ставивших целью нравственное совершенствование: Сердце не ешь, т. е. не подтачивай душу страстями и горем; Огня ножом не вороши, т. е. не задевай гневных людей; Через весы не шагай, т. е. не нарушай справедливости; Уходя, не оглядывайся, т. е. перед смертью не цепляйся за жизнь; Не садись на хлебную меру, т. е. не живи праздно; Будь с теми, кто ношу взваливает, а не с теми, кто её сваливает, т. е. живи в труде; Ласточек в доме не держи, т. е. не привечай в доме шептунов и доносчиков; Главным пифагорейским символом здоровья и опознавательным знаком была пентаграмма (пифагорейская звезда, правильный пятиугольник). Интересно отметить, что тип симметрии звёздчатого пятиугольника наиболее распространён в живой природе (цветы незабудки, гвоздики, колокольчики, цветы вишни, яблони, малины, рябины и т. д.), но принципиально не возможны в кристаллических решётках неживой природы. Поэтому симметрию пятого порядка (правильный пятиугольник) называют симметрией жизни, это своего рода защитный механизм живой природы против кристаллизации, окаменения, за сохранение живой индивидуальности. Нарисованная пентаграмма была тайным знаком, по которому пифагорейцы узнавали друг друга, и помогали друг другу. Пифагор был первым, кто открыл человечеству могущество абстрактного знания. Он показал, что именно разум, а не органы чувств, приносят человеку истинное знание. Поэтому, основное внимание своих учеников Пифагор направлял изучению «бестелесного», абстрактного, математического и менее быть склонными к изучению «телесного», т. е. изучения физических объектов, которые находятся в постоянном изменении. Так математика становилась для Пифагора орудием познания мира, а за математикой следует философия. Так рождался знаменитый пифагорейский тезис: «Всё есть число». Стремление уйти от мира, замкнутая монашеская жизнь, вегетарианство и общность имущества, встречались и в других общинах, но в отличие от всех других, у пифагорейцев, это был способ, с помощью которого они считали возможным достигнуть очищения и соединения с божеством; это делалось именно при помощи математики. Математика была одной из составных частей их религии. — Бог, — учил Пифагор, — положил числа в основу мирового порядка. Бог — это единство, а мир — множество и состоит из противоположностей. То, что приводит противоположности к единству и соединяет всё в космос, есть божественная гармония в числовых отношениях. Тот, кто до конца изучит эту божественную числовую гармонию, сам станет божественным и бессмертным. Таков был пифагорейский союз — любимое детище великого эллинского мудреца. Это был союз истины, добра, красоты и гармонии. КЛАДЕЗЬ МУДРОСТИ ПИФАГОРА Слава о пифагорейском братстве перешагнула далеко за пределы Греции. Ученики Пифагора разъехались по многим городам Италии и Сицилии. Атмосфера высокой нравственности и самосовершенствования пифагорейского союза, его благотворное дыхание ощущалось повсюду. Побывавшие в кругу пифагорейского братства, раздавали свои накопленные богатства гражданам, поскольку не знатность и богатство, а ясный ум и чистая совесть ценились в пифагорейском братстве превыше всего. Ямвлих в жизнеописании Пифагора называл имена 235 членов пифагорейского союза. Говорится, что однажды у Пифагора спросили, — сколько у него учеников? На что он ответил: «Половина моих учеников изучает прекрасную математику, четверть — исследует тайны вечной природы, седьмая часть упражняет силу духа, храня в сердце учение. Добавь к ним трёх юношей, из которых Теон превосходит прочих своими способностями. Сколько учеников веду я к рождению вечной истины?»[5] В пифагорейское братство принимались не только мужчины, но и женщины. Ямвлих называет 17 женщин пифагореянок. Среди них дочь Пифагора и жена Милона Мия; знаменитая Феано, которую некоторые биографы называют женой Пифагора, «женщиной мудрой и выдающейся душевными дарованиями». Говорилось, что как-то к Феано пришли жёны кротонцев с просьбой убедить Пифагора побеседовать с их мужьями о благосклонном отношении к своим жёнам. На это Феано заметила, что добродетель супруги состоит не в том, чтобы сберечь своего мужа, но чтобы нравиться ему и угождать его желаниям, а сие исполнит она тогда, когда глупости его с терпением переносить будет. Нет числа малым и великим сообществам людей, которым зависть, обман, внутренние и внешние распри не подтачивали и не разрывали бы их. Не было исключением из этого правила и для пифагорейского союза. Был в Кротоне богатый и знатный человек по имени Килон, ходила о нём недобрая молва. Пришёл он к Пифагору, предложил ему дружбу и просил принять его в пифагорейский союз, но получил решительный отказ. Пифагор прочитал недобрый нрав Килона по лицу его, предложил ему идти прочь и не в свои дела не вмешиваться. Злонравный Килон решил ему отомстить, подготавливая заговор против Пифагора и его учеников. Однажды во время собрания пифагорейцев Килон со своими сообщниками поджёг дом со всех сторон; во время пожара, по некоторым античным свидетельствам, погибли многие собравшиеся, но некоторым ученикам всё же удалось спастись самим и спасти своего учителя. Говорится, что Пифагор во время этого пожара сидел в центре большой залы и не помышлял ничего предпринять к своему спасению. Тогда ученики Пифагора, бросились в огонь и ценой своей жизни спасли своего учителя. В последствии Пифагор долго скитался в поисках пристанища, пока не нашёл его в Метапонте, где и провёл остаток своих дней. Оставшиеся в живых пифагорейцы, рассеялись по всей Элладе, способствуя распространению пифагорейского учения по всему Средиземноморью. В одиночестве, угнетённые случившимся бедствием, скитались они, где попало, чуждаясь людского общества. Чтобы не погибла вовсе память о философии пифагорейцев, стали они составлять сжатые записки, собирать по крупицам сочинения; завещали ученики своим сыновьям, дочерям и жёнам, никому из дому не выносить их сочинений, и эти завещания долго соблюдались, знания передавались его из поколения в поколение. Учение Пифагора не погибло в кротонском пожаре. Горстка оставшихся в живых учеников, сохранила бесценные зёрна этого учения, эти зёрна дали обильные всходы. Благодарная память единомышленников сохранила для человечества имя Пифагора — выдающегося гения математики, акустики, основоположника теории музыки, основателя религиозного братства, прообраза средневековых монашеских орденов, богослова и реформатора, человека высокой нравственности. Если снять мистическую паутину с основного тезиса Пифагора «Всё есть число», то открывается гениальное пророчество, определившее весь последующий путь развития науки, и этот пифагорейский тезис приобретает современное звучание: математика есть ключ к познанию всех тайн природы; числовые отношения служат объединяющим началом всех вещей, выражают гармонию и порядок природы. Здесь будет уместным отметить: не менее чем через сто лет после смерти Пифагора произошло невиданное событие, — в Абдерах были выпущены монеты с изображением Пифагора. Это не только первый в истории чеканный портрет Пифагора, но первая чеканная подпись изображения. И это было посвящено не царю, не полководцу, а мудрецу. Но для учёного важнее не внешние атрибуты славы, а признание его идей. Идеями Пифагора пронизано творчество Платона — величайшего философа в истории человечества. Античные неоплатоники: Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл, первая женщина философ и математик Гипатия — все они были страстными приверженцами Пифагора. Открытие Пифагором закона целочисленных музыкальных отношений, является (по мнению Зоммерфельда) первым законом математической физики и эвристического (от Архимедовой «Эврика» — находить) свойства математики. Это математическое свойство позволяет осуществлять физические открытия. Чудесная загадка соответствия математического языка с законом физики является фантастическим, божественным даром, которые невозможно понять рассудком. Пифагору принадлежит идея о всеобщей гармонии и красоте природы, которые лежат в основе мирозданья. Это является путеводной звездой современного естествознания, вплоть до цифрового телевидения, Интернет и освоения космоса человечеством, — всё это проявленные практические результаты вечного кладезя мудрости, который открыл человечеству великий Пифагор. НАСЛЕДИЕ ПИФАГОРА Система знаний Пифагора включала в себя: арифметику (учение о числах), геометрию (учение о фигурах и их измерении), музыки (учении о гармонии или теории музыки), астрономии (учение о строении Вселенной). На первый взгляд может показаться парадоксальным, представить себе математику и музыку, стоящими рядом, между тем, именно музыке суждено было стать первым свидетельством, подтверждающим справедливость знаменитого пифагорейского тезиса: «Всё есть число». Именно в музыке обнаружена была Пифагором таинственная связующая роль чисел в природе и заодно арифметика обогатила основу музыкального построения — музыкальные гаммы, которое является основой искусства музыки. И, несмотря на то, что бытует такое мнение, что математика слишком сложна для понимания музыкантам, а музыка сложна для понимания математика, всё же такое взаимопонимание было найдено. Пифагором было обнаружено, что приятные слуху созвучия (консонансы, от лат. consonans — согласно звучащий, благозвучие, слитное созвучие), получаются лишь в том случае, когда длины струн, издающих эти звуки, относятся, как целые числа первой четвёрки, т. е., как 1:2:3:4. Причём, замечена интересная особенность, что чем меньше числа в этом отношении, тем музыкальный интервал более созвучен. Это конечно удивительно, что звук, а тем более приятное созвучие (консонанс) поддаётся числовой характеристике. Именно это открытие Пифагора указывало ему на существование числовых закономерностей в природе и послужило отправной точкой в развитии философии Пифагора; так явилось рождение математической физики. Существует предание, согласно которому, Пифагор, проходя мимо кузницы, услышал удары молотков из различных звуков, образующих некое единое (гармоничное) звучание. Выяснилось, что свойство этих звуком, исходящих из кузницы не зависело от силы ударов кузнецов, а от размеров молота. Один молоток был вдвое больше веса другого и эти два отвечали друг другу соответственно созвучию октавы. Позднее Пифагор обнаружил, что из всего многообразия весов молоточков, созвучными ещё являются молоточки, вес которых соотносится, как 4/3 — звучит в кварту, 3/2 — звучит в квинту. Все остальные соотношения, звучат, не гармонично. Далее Пифагор обнаружил, что консонантно (гармонично) звучат струны, когда их длины относятся, как целые числа (1:2, 2:3, 3:4) и соответственно звучат — в октаву, в квинту и в кварту. Это зависит от частоты колебания струн; высота тона (частота колебания струны) обратно пропорциональна её длине. Струна вдвое короче данной струны звучит на октаву выше. Эффект звучания натянутой струны обусловлен скоростью ударения струны по частичкам воздуха (частота колебания струны). «Пифагорейцы, по преданию, при помощи наблюдения над металлическими пластинками разных размеров или сосудов с разным наполнением водой установили числовые отношения, характерные для кварты (3/4), квинты (3/2) и октавы (2/1), которые объединялись с материальными стихиями или с правильными геометрическими телами)»[6]. Звуки в музыкальной системе связаны между собой определёнными зависимостями и могут быть устойчивыми или неустойчивыми звуками в зависимости от основного тона (тоники), с которого начинается данная музыкальная система. Кроме того, мелодика имеет два наклонения: мажорное (окрашенное в светлые тона) и минорное (пасмурные тона). Краеугольным понятием в музыке является лад. Ладом называется приятная для слуха взаимосвязь музыкальных звуков. «Лад — это объединение звуков различной высоты, тяготеющих один к другому и, в конечном счёте — к одному отдельному звуку (тонике) или построенному на этом звуке консонирующему аккорду (тоническому трезвучию)»[7]. Наиболее распространённые лады состоят из семи основных ступеней, соотносящихся музыкальным строем. Струна издаёт целый звукоряд тонов, называемый натуральным звукорядом. Все совершенные консонансы заключены в первых четырёх, наиболее мощных гармониках колеблющей струны, причём по мере удаления от первой гармоники (основного тона) степень консонантности интервала убывает. Со временем в теории музыки стали различать и несовершенные консонансы: большую и малую терции; эти несовершенные консонансы определяются следующими — пятой и шестой гармониками колеблющейся струны. Это объяснялось пифагорейцами практически таким образом: звук, как совокупность множества отдельных ритмических ударов струны по воздуху и таких же колебаний воздуха. В консонансе октавы отдельные удары верхнего тона происходят в два раза чаще, чем более низкого основного тона, отчего второй удар верхнего тона достигает нашего уха одновременно с одним ударом основного тона и тона сливаются в единый благозвучный консонанс. В консонансе квинты каждый третий удар верхнего тона совпадает с каждым вторым ударом основного тона и поэтому квинты звучат менее слитно, чем октава. И так далее. Остаётся только удивляться блестящей интуиции и глубоком проникновении пифагорейцев в суть физических явлений. С их лёгкой руки и в математике и в музыке продолжают звучать могучие аккорды и в астрономии. Суждение о музыке на основании математической гармонии Пифагор рекомендовал ограничиться в пределах одной октавы (семи основных звуков). Исходя из закона целочисленных отношений для консонансов и учения о пропорциях, можно выявить математическое построение различных музыкальных ладов, определить музыкальный строй. Четвёрка чисел 1, 2. 3, 4 (магическая четвёрка цифр, дающая в сумме божественное число 10, олицетворяющее всю Вселенную) — тетрада лежит в основе закона консонансов. Пифагорейцы утверждали, что тетрада, это гаммы, по которым поют сирены. Пифагорейская клятва гласила: «Клянусь именем Тетрады, ниспосланной нашим душам. В ней источник и корни вечно цветущей природы». За благозвучными интервалами (консонансами) пифагорейцы устремились обнаружить тетраду в основе всего мирозданья. Четверка геометрических элементов — точка, линия, поверхность, тело (точке соответствовала единица, линии — число два, поверхности — число три, определяющей треугольник или плоскость двух измерений, телу — число четыре, первое пирамидальное число, дающее представление о пространстве трёх измерений). Гармония целочисленных измерений и сегодня способно поразить воображение каждого, кто впервые открыл её для себя. Поистине удивительно вдруг неожиданно обнаружить, что в природе есть факты, которые описываются простыми числовыми отношениями. Гармония целочисленных отношений послужила первым подтверждением пифагорейской мысли о рациональном устройстве природы по точному математическому плану, и своим лозунгом «Всё есть число» пифагорейцы распространяли закон целочисленных музыкальных отношений всюду, где это представлялось возможным, в том числе и на строение Вселенной. Музыке пифагорейцы приписывали врачующее и даже магические функции, а также музыке предавалось особое значение, как средство воспитания. Неслучайно столь созвучно этим мыслям пифагорейцев были слова древнекитайского философа Конфуция (551-479 до н.э.): «Если хотите знать, как страна управляется, и какова её нравственность — прислушайтесь к её музыке». Итак, пифагорейцы не только открыли строгие математические методы построения музыкальных ладов, которые практически полностью, без изменения вошли в современную музыку, но и заложили основы современного учения о ладе. В пифагорейской теории музыки идеально сочетаются математика и искусство, был сделан неоценимый вклад в науку математики, и искусство музыки. КОСМОС ПИФАГОРЕЙЦЕВ Где начало, где конец чёрной бездны небес? Сколько звёзд рассыпано в неб
Главная / Электронный журнал "Знание. Понимание. Умение" / № 6 2010 – История Сигачёв А. А. Пифагор (научно-популярный очерк) Sigachev A. A. Pythagoras (a Semi-popular Sketch) РОДИНА ПИФАГОРА — ОСТРОВ САМОС Икарийском море (ныне Эгейское) находится остров Самос (родина Пифагора) расположенный напротив Милета, к западу от него, на расстоянии одного дня плавания на небольшом паруснике. Милет (родина Фалеса, учителя и наставника Пифагора) в 496 году до н. э. был разгромлен персами; оставшихся в живых пленили или продали в рабство. Земля острова Самос плохо родит хлеб, непригодна для плуга, более благоприятна для маслин; и ни виноградарь, ни огородник не тревожат её. Судя по сбору фруктов, остров скорее плодоносен, нежели плодороден. Остров Самос у греков считался родиной богини Геры. Только лишь храм Артемиды в Эфесе (одно из чудес света) мог поспорить с храмом Геры на Самосе. Ныне от храма Геры сохранилась лишь одна колонна, состоящая из двенадцати мраморных дисков метровой толщины, что позволяет судить о былом величии храма, но от былого его изящества, увы, не осталось даже и следа. Самос неоднократно упоминается в «Илиаде» Гомера — Библии греческого народа. Сама мраморная статуя Геры Самосской хранится в Парижском Лувре. Эта статуя, может быть, сохранила взгляд юного Пифагора. Большая часть островного города омывается морем и расположена на ровном месте, но одна часть поднимается в гору, возвышающуюся над ним. Самос и его гавани с якорной стоянкой, обращённые к югу, был цветущим торгово-ремесленным городом. Если стать лицом к открытому морю, то с левой стороны, на мысе находился храм Посейдона, а с правой — расположено предместье святилища Геры. Небольшой городок, сбегающий с окрестных холмов к морю, называют сегодня, в честь прославленного земляка — Пифагорином, где родился основоположник математики Пифагор. Отцом Пифагора был Мнесарх — резчик по драгоценным камням и стяжал своим мастерством скорее славу, нежели богатство. Сохранилось предание, согласно которому, Мнесарх вырезал перстень дивной красоты, который приобрёл царь Поликрат, ценивший его превыше всего на свете. Но по совету мудрецов, он отплыл далеко в море на пятидесяти вёсельном корабле и выбросил свой заветный перстень с корабля в море в дар Богам. Долго Поликрат не мог потом успокоиться от потери столь удивительного перстня, но случилось весьма необыкновенное чудо: рыбак поймал большую, красивую рыбу, и решил сделать достойной подношение к царскому столу. Царь в знак признательности за подарок и хвалебную речь рыбака, пригласил его на обед. Сколь велико было удивление царя, когда внутри рыбы повар обнаружил заветный перстень царя Поликрата. Царь расценил это чудо, как знамение свыше и этим ему было предсказано, что невозможно уберечься смертному от участи, начертанной ему небом: если всегда и во всём везёт, то, в конце концов, неизбежно наступает расплата. Вскоре персы, завидовавшие Поликрату во владычестве на море, хитростью выманили его из Самоса и зверски убили в 523 году до н. э. Это событие случилось после того, как Пифагор, семи годами раньше, в знак протеста против жестокости Поликрата, навсегда покинул родной Самос и переселился в Кротон. «На кровле он стоял высоко, И на Самос богатый око С весельем гордым преклонял. — Сколь щедро взыскан я богами! Сколь счастлив я между царями! — Царю Египта он сказал» [1]. Имя матери Пифагора не сохранилось. Некоторые называли её Пифаидой, дочерью рода Анкея, — основателя Самоса. Другие утверждали, будто бы это сам Мнесарх назвал жену Пифаидой, а сына Пифагором в честь дельфийской прорицательницы Пифии, — в знак известия от оракула Дельфийского, что жена подарит ему необыкновенного сына. Говорилось, что истинным отцом Пифагора являлся сам Аполлон. Многие считали, что Пифагор, — это не имя, а прозвище, за способность высказывать истину постоянно, как дельфийская прорицательница Пифия. Таким образом, слово Пифагор состоит из двух составляющих частей: Пи — Пифия, Фагор — вещающий, т. е. вещающий, как Пифия, Пифовещатель. Поскольку бог Аполлон после победы над змеем Пифаном получил прозвище Аполлон Пифий, то Пифовещатель превращается в Аполлоновещателя или «уста Аполлона», как иногда переводят имя Пифагора, а со временем его стали называть, сыном лучезарного покровителя искусств Апполона. По многим античным свидетельствам, Пифагор, родившийся от Пифаиды, был сказочно красив и вскоре стал обладать незаурядными способностями. Целые дни напролёт проводил юный Пифагор у ног старца Гермодаманта, внимая мелодии кифары и песням Гомера. Страсть к музыке и к поэзии Гомера Пифагор сохранил на всю жизнь. Он начинал свой день с пения одной из песен Гомера. Но музыка стала для Пифагора не только видом развлечения и даже не средством вдохновения, но предметом его научных изысканий. Именно в музыке Пифагор нашёл прямое доказательство своему замечательному тезису: «Всё есть число». Остров Самос стал тесен Пифагору, и он отправился путешествовать, чтобы утолить жажду познания, он был убеждён, что путешествия и память — суть два средства, возвышающие человека и открывающие ему врата мудрости. И покровитель путников Гермес в 550 году до н. э. увлёк Пифагора в свои объятия. СТРАНСТВИЯ ПИФАГОРА Корабль, на котором Пифагор отправился в странствия, взял курс из Самоса в Милет; проплыв мимо двух мраморных львов, символически охранявших узкий проход в гавань Милета, причалил к пристани. Разыскать Фалеса в Милете для Пифагора было столь же просто, как найти храм Геры на острове Самос, ибо слава о Фалесе гремела по всей Элладе. Беседа юного Пифагора с Фалесом и его учеником Анаксимандром озарила всю его дальнейшую творческую судьбу, но в вопросе о природе первоначал Пифагор избрал свой путь: возможность описания устройства мирозданья с помощью чисел. Полное понимание и убеждение в этом пришло к Пифагору позднее, но Фалес тонким чутьём философа уловил в нём это рациональное зерно и посоветовал ему отправиться в Египет, к жрецам Мемфиса, у которых и сам он некогда учился мудрости. Этот совет был совершенно естественным, поскольку из «Исторической библиотеки Диодора» со ссылками на священные египетские книги, очевидно, что и до Пифагора древнейшие мудрецы, учёные и поэты отправлялись за познаниями в Египет — Орфей, Мусей, Гомер, Солон, Фалес, а после Пифагора — Платон, Евдокс, Демокрит. Итак, с благословения Фалеса, двенадцатилетний Пифагор, выбирая свою дорогу в жизни и в науках, принял решение отправиться в Египет. Путь до Египта из Милета был не близким, плыли вдоль берегов, от порта к порту, от острова к острову, запасались пресной водой и провиантом. Миновали остров Крит, овеянный легендами, которые гласили, что на этом острове, в глубокой пещере родился отец и повелитель богов Зевс. Предания гласят, что Пифагор, спускался в эту пещеру, одетый в чёрную шкуру, пробыл там положенные трижды девять дней, совершил ритуал всесожжения Зевсу, а на гробнице громовержца высек надпись: «Пифагор — Зевсу»; «Здесь лежит, опочив, меж людьми называемый Зевсом». Далее Пифагор проплыл мимо солнечного острова Кипр, на берега которого по преданию вышла из пены морских волн богиня любви Афродита. В пути следования Пифагор усердно постигал секреты морского искусства финикийцев. Последние три дня и две ночи плавания в Египет, Пифагор молча просидел на корабельной скамье, не меняя позы, не принимая воды и пищи, не засыпая ни на мгновенье. Когда судно достигло берегов Египта, как гласит предание, Пифагора, ослабевшего от поста, под руки вывели на берег, дали ему фруктов и другой еды и оставили с миром. Таким образом, Пифагор появился в Египте. Традиция утверждает, что, явившись ко двору, Пифагор предъявил царю Амасису рекомендательные Письма от Поликрата Самосского и Хирома, царя Тира, был ласково принят и допущен к жрецам. Он сам изготовил три прекрасные серебряные чаши и принес их в дар египетским жрецам. Пифагор выучил египетский язык, благодаря Амасису поступил в обучение к жрецам Гелиополя, затем Мемфиса и, наконец, Диосполя. Пифагор настолько поразил своим рвением жрецов Диосполя, что они допустили его к жертвоприношениям и богослужениям, куда не допускался никто из чужеземцев. Египетские жрецы, у которых обучался Пифагор, занимались постоянным наблюдением звёздного неба. С этой целью они распределяли между собой ночное время, вероятно, чтобы сохранить напряженное внимание и не пропустить ни одного, даже самого малозначительного, небесного явления. С того времени Пифагор пристрастился к занятиям астрономией и астрологией. Удивительно, что не только прямо на глазах Пифагора рушились могущественные царства, но он становился невольным участником тех грандиозных перемен древнего мира. Когда персы захватили Египет, то среди прочих жрецов и служителей, они взяли в плен и Пифагора, и отправили его из Египта в Вавилон. В Новом Вавилоне Пифагору довелось увидеть знаменитые Висячие сады, жены Навуходоносора, царицы Семирамиды, причисленные греками к одному из семи чудес света. Обо всех чудесах Вавилона коротко рассказать невозможно: по стенам Вавилона свободно разъезжались две колесницы, запряжённые четвёркой лошадей: статуя бога Мардука была выполнена из чистого золота и весила более двух тонн; Вавилонская семи ярусная башня Этеменанки [2] (башня знаменитого Библейского Вавилонского столпотворения), составляла высотой девяносто метров, со стороной квадратного основания — 91,5 метра. Каждый из семи ярусов башни был окрашен в особый цвет: чёрный, белый, пурпурный, синий, красный, серебряный, золотой. В Вавилоне было множество широких проспектов, храмов, часовен. В Вавилоне Пифагора отдали на учение жрецам храма Зевса (Бела-Мардука). Пифагор охотно общался с халдейскими жрецами и астрологами, а позднее — с магами. После шестилетнего вавилонского плена, Пифагор, воспользовавшись переполохом персов слухом о смерти царя Кира в походе, а также заговором против наследника Камбиза, сына Кира, Пифагор ушёл незамеченным из Вавилона с торговым караваном. Есть предание, что будущий царь персов Дарий, который предположительно был учеником Пифагора, узнав о побеге эллинского мудреца, сказал: «Если этому умнику не хочется быть свободным на чужбине, он станет нашим рабом у себя на родине!»[3] Пифагор вернулся на свою родину в возрасте 46 лет, спустя 24 года после отъезда из Милета. Так, пройдя долгий путь скитаний и странствий, Пифагор вернулся к эллинам. Там в живых оставались лишь его немощная престарелая мать, давно отчаявшаяся повидать перед смертью сына, и один из братьев. Отыскав себе пещеру за городом, Пифагор устроил себе в ней жилище для философских занятий; это место и поныне называют «пещерой Пифагора». Он задался целью передать свои знания молодому поколению. Вскоре он сблизился с тайной общиной орфиков, которые разыгрывали свои мистерии неподалёку от обиталища Пифагора. Они исповедовали религиозное учение, основанное, как они считали, самим поэтом Орфеем. Древние мифы утверждали, что Орфей изобрёл музыку и искусство стихосложения. Ради освобождения божественной души, заточённой в темнице тела, орфики совершали особый обряд очищения и подчиняли свою жизнь системе особых жизненных правил «орфическая жизнь». Тех, кто в земной жизни преуспел в благочестии, за гробом ожидало блаженство. Орфики верили, что душа человека бессмертна и подвержена непрерывной цепи перевоплощений. Только тот, кто вёл на земле «орфическую жизнь» праведника, мог избавить свою душу от бесконечной цепи перевоплощений и обрести вечное пристанище на «Небесных островах блаженства». Поскольку в теле животных могла обитать душа умершего человека, животных запрещалось убивать и питаться их мясом. Орфики поклонялись вечно творящей природе, отсюда исполнение орфических обрядов — мистерий (таинств). К этим таинствам допускались только посвящённые последователи орфического учения — мисты. Орфические мистерии совершались весной, в годовщину гибели и воскрешения Диониса — покровителя виноградарства и виноделия, когда воскресает вся природа. Они освобождали, заточённые в глубинах души, буйные дионистические силы, и позволяли им выплеснуться наружу, слиться с окружающей их матерью-природой; это сопровождалось состоянием необыкновенного восторга. Всё, что происходило во время мистерий — тексты молитв и заклинаний, тайные имена Богов, скрытый смысл мифов и сами события, должны были сохраняться в строжайшей тайне. Вакхические хороводы орфиков сопровождались взволнованным пением гимнов: Звёзды небесные! Чада любимые! Ночи всечёрной! Вы, кто, кружась, обтекаете мир огненосной волною. Вы, кто, сияя и вечно горя, всё и вся породили. Вы — сопричастницы Мойр, указатели всяческой доли. Вы направляете смертных людей по божественным тропам. Вам пояса семикратные зримы, воздушным скитальцам. Вы и небесные, вы и земные, вам нет истощения. Пеплос Ночи непроглядной вы сделали взору доступным. Блеском, осыпав своим, о дарящие время веселью. Пифагору нравились радостные веселия орфиков. Нравилась чистота «орфической жизни», призванной развивать в человеке лучшее дионисические начала; нравилось стремление орфиков стать частицей единой гармонии природы, хотя удавалось им это лишь в недолгие часы мистерий. Но не столько внешняя сторона их обрядов, интересовала Пифагора, сколько внутренняя философия всеобщей гармонии и непрерывного творчества природы. Оставалось только найти единое первоначало единой природы, отыскать единый источник её гармонии и прекраснейшего устройства. И такую первопричину Пифагор отыскал в числе. Теория числа, как единого организующего принципа мироздания стала стержнем всей философской системы Пифагора. Само слово теория имеет орфико-пифагорейское происхождение. Первоначально теория означала наблюдение, созерцание. Созерцание театрализованных мистерий и слушание тайного толкование мифов, а вместе с тем, и вакхический восторг, который охватывал неофита от открываемых ему истин, — всё это и называлось одним словом «теория». С орфических таинств в математику перенёс понятие теории Пифагор. Однокоренным словом с теорией является и теорема (зрелище, представление), которое трудами Пифагора стало означать и умозрение, умозаключение, т. е. математическую теорему. Но орфики составляли лишь ничтожную часть самосского общества, а жить в обществе и быть свободным от общества невозможно. Пифагора угнетала сама атмосфера тирании и произвола, царившая в Самосее. Мысль о том, что не пристало философу, свободному духом, жить в атмосфере насилия, всё чаще посещала его. Родина не давала Пифагору духовной свободы, которой он после долгих лет скитаний мечтал обрести на родине. Пифагор решил поселиться в Итальянском городе Кротон. ПИФАГОРЕЙСКОЕ БРАТСТВО Достигнув Италии, Пифагор появился на Кротоне и сразу завоевал там всеобщее уважение, как человек много странствовавший. Слава о нём множилась, это привело к нему многочисленных учеников, как мужчин, так и женщин, среди которых была и знаменитая Феано. С приездом Пифагора в Кротон начался самый славный период его деятельности, наступило время расцвета философии Пифагора. В Кротоне Пифагор учредил религиозно-этической братство, тайный монашеский орден, члены которого обязывались вести пифагорейский образ жизни. Основу братства составляли орфики, которые были близки Пифагору по духу. Братство пифагорейцев получило широкую известность и стало ведущим центром духовной и общественной жизни полиса. У пифагорейцев было такое правило: беги от всякой хитрости, отсекай огнём или железом: от тела — болезнь, от души — невежество, от утробы — роскошество, от города — смуту, от семьи — ссору, от всего, что есть — неумеренность. Есть три достойные вещи: 1. прекрасное и славное, 2. полезное для жизни, 3. доставляющее наслаждение (не пошлое и обманчивое, но прочное, важное, очищающее хулы). — Есть две поры, — учил Пифагор, — наиболее подходящие для размышлений: когда идёшь ко сну и когда пробуждаешься ото сна. День пифагорейцу надлежало заканчивать стихами: Не допускай ленивого сна на усталые очи, Прежде чем на три вопроса о деле дневном не ответишь: Что я сделал? Чего не сделал? Что мне осталось сделать? И день надлежит начинать со стихов: Прежде, чем стать от сладостных снов, навеваемых ночью, Думай, раскинь, какие дела тебе день приготовил? Морально-этические правила, завещанные свом ученикам Пифагором, были выражены в «Золотых стихах», которые переписывались и дополнялись на протяжении всей истории античности и в эпоху возрождения; были они популярны и в России. «Золотые стихи начинались словами: Зороастр был законодателем персов. Ликург был законодателем спартанцев. Солон был законодателем афинян. Нума был законодателем римлян. Пифагор — есть законодатель всего человеческого рода. Вот некоторые из заповедей Пифагора (из 325 заповедей): Сыщи себе верного друга; имея его, ты можешь обойтись без богов; Юноша! Если ты желаешь себе жизни долгоденственной, то воздержи себя от пресыщения и всякого излишества. Юные девицы! Памятуйте, что лицо лишь тогда бывает прекрасным, когда оно изображает изящную душу. Не гоняйся за счастьем: оно всегда находится в тебе самом. Не пекись о снискании великого знания: из всех знаний, нравственная наука, быть может, есть самая нужнейшая; но ей не обучаются... Следуя этим правилам, Пифагор выработал для себя и своих учеников особый распорядок дня. Встав с восходом Солнца, пифагорейцы шли на морской берег встречать рассвет. Сам Пифагор в утренние часы часто успокаивал душу игрой на лире и пением стихов Гомера. Многолюдным сборищам предпочитал уединённые прогулки с двумя-тремя учениками, замечая при этом, что «где тише всего, там и лучше всего». В конце дня следовали совместная прогулка, морское купание и ужин. После ужина — возлияние богам и чтение. Читал обычно самый младший, а самый старший комментировал прочитанный текст. Таким образом, пифагорейцы с равным усердием заботились и о физическом, и о духовном развитии (калокагатия — букв. прекрасное и добро), обозначавший идеал человека, сочетающий эстетическое (прекрасное) и этическое (добро) начала, гармонию физических и духовных качеств. Гармония духовного и физического начал, взлелеянная пифагорейцами, давала превосходные всходы. Была в Элладе такая поговорка: «Последний из кротонцев — первый из остальных греков». Изобретение термина ФИЛОСОФИЯ традиция приписывает Пифагору, но Пифагор видел себя не обладателем истины, но лишь стремящейся к ней, как к недостижимому идеалу и считал себя не мудрецом, а любителем мудрости (любомудр). По преданию, слово космос Пифагор впервые употребил в его сегодняшнем смысле, для определения всего мирозданья, подчёркивая важнейшую сторону мирозданья — упорядоченье, организованность, симметрию, гармонию, красоту. Из учения Пифагора о переселении душ следовали и предписания, запрещающие убивать животных и питаться их мясом. Забота о чистоте духа не заслоняла для пифагорейцев заботу о чистоте тела. Как и египтяне, пифагорейцы пеклись и чистоте тела и чистоте одежды. Сам Пифагор всегда облачался в ослепительно белые одежды, подобно египетским жрецам и любил носить восточный тюрбан. Поскольку учение Пифагора было тайным, то оно, видимо, не записывалось. Вот почему не сохранилось ни одной строчки трудов самого Пифагора. В силу этого и в силу античной традиции приписывать результаты открытий учеников своему учителю, сегодня практически невозможно определить, что сделал в науке сам Пифагор, а что — его ученики и последующие представители пифагорейской школы. Древние верили, что идеи, подобно вину, только улучшаются со временем, поэтому ученики щедро стремились приписывать свои открытия учителям, дабы эти идеи имели более долгий век. «Доктрины и открытия Пифагора, сохранившиеся в устной традиции сообщества, невозможно отделить от идей его последователей, любивших приписывать Пифагору собственную умственную инициативу»[4]. Ритуал посвящения в члены Пифагорейского братства был окружён множеством таинств, разглашение которых сурово каралось. Обет молчания, даваемый пифагорейцами, нашёл отражение в символике «Бык на языке», означавший «держи язык за зубами». Собрание изречений-символов пифагорейцев (акусмы — услышанное), призваны были регулировать внешнюю сторону пифагорейцев в отличие от «Золотых стихов», ставивших целью нравственное совершенствование: Сердце не ешь, т. е. не подтачивай душу страстями и горем; Огня ножом не вороши, т. е. не задевай гневных людей; Через весы не шагай, т. е. не нарушай справедливости; Уходя, не оглядывайся, т. е. перед смертью не цепляйся за жизнь; Не садись на хлебную меру, т. е. не живи праздно; Будь с теми, кто ношу взваливает, а не с теми, кто её сваливает, т. е. живи в труде; Ласточек в доме не держи, т. е. не привечай в доме шептунов и доносчиков; Главным пифагорейским символом здоровья и опознавательным знаком была пентаграмма (пифагорейская звезда, правильный пятиугольник). Интересно отметить, что тип симметрии звёздчатого пятиугольника наиболее распространён в живой природе (цветы незабудки, гвоздики, колокольчики, цветы вишни, яблони, малины, рябины и т. д.), но принципиально не возможны в кристаллических решётках неживой природы. Поэтому симметрию пятого порядка (правильный пятиугольник) называют симметрией жизни, это своего рода защитный механизм живой природы против кристаллизации, окаменения, за сохранение живой индивидуальности. Нарисованная пентаграмма была тайным знаком, по которому пифагорейцы узнавали друг друга, и помогали друг другу. Пифагор был первым, кто открыл человечеству могущество абстрактного знания. Он показал, что именно разум, а не органы чувств, приносят человеку истинное знание. Поэтому, основное внимание своих учеников Пифагор направлял изучению «бестелесного», абстрактного, математического и менее быть склонными к изучению «телесного», т. е. изучения физических объектов, которые находятся в постоянном изменении. Так математика становилась для Пифагора орудием познания мира, а за математикой следует философия. Так рождался знаменитый пифагорейский тезис: «Всё есть число». Стремление уйти от мира, замкнутая монашеская жизнь, вегетарианство и общность имущества, встречались и в других общинах, но в отличие от всех других, у пифагорейцев, это был способ, с помощью которого они считали возможным достигнуть очищения и соединения с божеством; это делалось именно при помощи математики. Математика была одной из составных частей их религии. — Бог, — учил Пифагор, — положил числа в основу мирового порядка. Бог — это единство, а мир — множество и состоит из противоположностей. То, что приводит противоположности к единству и соединяет всё в космос, есть божественная гармония в числовых отношениях. Тот, кто до конца изучит эту божественную числовую гармонию, сам станет божественным и бессмертным. Таков был пифагорейский союз — любимое детище великого эллинского мудреца. Это был союз истины, добра, красоты и гармонии. КЛАДЕЗЬ МУДРОСТИ ПИФАГОРА Слава о пифагорейском братстве перешагнула далеко за пределы Греции. Ученики Пифагора разъехались по многим городам Италии и Сицилии. Атмосфера высокой нравственности и самосовершенствования пифагорейского союза, его благотворное дыхание ощущалось повсюду. Побывавшие в кругу пифагорейского братства, раздавали свои накопленные богатства гражданам, поскольку не знатность и богатство, а ясный ум и чистая совесть ценились в пифагорейском братстве превыше всего. Ямвлих в жизнеописании Пифагора называл имена 235 членов пифагорейского союза. Говорится, что однажды у Пифагора спросили, — сколько у него учеников? На что он ответил: «Половина моих учеников изучает прекрасную математику, четверть — исследует тайны вечной природы, седьмая часть упражняет силу духа, храня в сердце учение. Добавь к ним трёх юношей, из которых Теон превосходит прочих своими способностями. Сколько учеников веду я к рождению вечной истины?»[5] В пифагорейское братство принимались не только мужчины, но и женщины. Ямвлих называет 17 женщин пифагореянок. Среди них дочь Пифагора и жена Милона Мия; знаменитая Феано, которую некоторые биографы называют женой Пифагора, «женщиной мудрой и выдающейся душевными дарованиями». Говорилось, что как-то к Феано пришли жёны кротонцев с просьбой убедить Пифагора побеседовать с их мужьями о благосклонном отношении к своим жёнам. На это Феано заметила, что добродетель супруги состоит не в том, чтобы сберечь своего мужа, но чтобы нравиться ему и угождать его желаниям, а сие исполнит она тогда, когда глупости его с терпением переносить будет. Нет числа малым и великим сообществам людей, которым зависть, обман, внутренние и внешние распри не подтачивали и не разрывали бы их. Не было исключением из этого правила и для пифагорейского союза. Был в Кротоне богатый и знатный человек по имени Килон, ходила о нём недобрая молва. Пришёл он к Пифагору, предложил ему дружбу и просил принять его в пифагорейский союз, но получил решительный отказ. Пифагор прочитал недобрый нрав Килона по лицу его, предложил ему идти прочь и не в свои дела не вмешиваться. Злонравный Килон решил ему отомстить, подготавливая заговор против Пифагора и его учеников. Однажды во время собрания пифагорейцев Килон со своими сообщниками поджёг дом со всех сторон; во время пожара, по некоторым античным свидетельствам, погибли многие собравшиеся, но некоторым ученикам всё же удалось спастись самим и спасти своего учителя. Говорится, что Пифагор во время этого пожара сидел в центре большой залы и не помышлял ничего предпринять к своему спасению. Тогда ученики Пифагора, бросились в огонь и ценой своей жизни спасли своего учителя. В последствии Пифагор долго скитался в поисках пристанища, пока не нашёл его в Метапонте, где и провёл остаток своих дней. Оставшиеся в живых пифагорейцы, рассеялись по всей Элладе, способствуя распространению пифагорейского учения по всему Средиземноморью. В одиночестве, угнетённые случившимся бедствием, скитались они, где попало, чуждаясь людского общества. Чтобы не погибла вовсе память о философии пифагорейцев, стали они составлять сжатые записки, собирать по крупицам сочинения; завещали ученики своим сыновьям, дочерям и жёнам, никому из дому не выносить их сочинений, и эти завещания долго соблюдались, знания передавались его из поколения в поколение. Учение Пифагора не погибло в кротонском пожаре. Горстка оставшихся в живых учеников, сохранила бесценные зёрна этого учения, эти зёрна дали обильные всходы. Благодарная память единомышленников сохранила для человечества имя Пифагора — выдающегося гения математики, акустики, основоположника теории музыки, основателя религиозного братства, прообраза средневековых монашеских орденов, богослова и реформатора, человека высокой нравственности. Если снять мистическую паутину с основного тезиса Пифагора «Всё есть число», то открывается гениальное пророчество, определившее весь последующий путь развития науки, и этот пифагорейский тезис приобретает современное звучание: математика есть ключ к познанию всех тайн природы; числовые отношения служат объединяющим началом всех вещей, выражают гармонию и порядок природы. Здесь будет уместным отметить: не менее чем через сто лет после смерти Пифагора произошло невиданное событие, — в Абдерах были выпущены монеты с изображением Пифагора. Это не только первый в истории чеканный портрет Пифагора, но первая чеканная подпись изображения. И это было посвящено не царю, не полководцу, а мудрецу. Но для учёного важнее не внешние атрибуты славы, а признание его идей. Идеями Пифагора пронизано творчество Платона — величайшего философа в истории человечества. Античные неоплатоники: Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл, первая женщина философ и математик Гипатия — все они были страстными приверженцами Пифагора. Открытие Пифагором закона целочисленных музыкальных отношений, является (по мнению Зоммерфельда) первым законом математической физики и эвристического (от Архимедовой «Эврика» — находить) свойства математики. Это математическое свойство позволяет осуществлять физические открытия. Чудесная загадка соответствия математического языка с законом физики является фантастическим, божественным даром, которые невозможно понять рассудком. Пифагору принадлежит идея о всеобщей гармонии и красоте природы, которые лежат в основе мирозданья. Это является путеводной звездой современного естествознания, вплоть до цифрового телевидения, Интернет и освоения космоса человечеством, — всё это проявленные практические результаты вечного кладезя мудрости, который открыл человечеству великий Пифагор. НАСЛЕДИЕ ПИФАГОРА Система знаний Пифагора включала в себя: арифметику (учение о числах), геометрию (учение о фигурах и их измерении), музыки (учении о гармонии или теории музыки), астрономии (учение о строении Вселенной). На первый взгляд может показаться парадоксальным, представить себе математику и музыку, стоящими рядом, между тем, именно музыке суждено было стать первым свидетельством, подтверждающим справедливость знаменитого пифагорейского тезиса: «Всё есть число». Именно в музыке обнаружена была Пифагором таинственная связующая роль чисел в природе и заодно арифметика обогатила основу музыкального построения — музыкальные гаммы, которое является основой искусства музыки. И, несмотря на то, что бытует такое мнение, что математика слишком сложна для понимания музыкантам, а музыка сложна для понимания математика, всё же такое взаимопонимание было найдено. Пифагором было обнаружено, что приятные слуху созвучия (консонансы, от лат. consonans — согласно звучащий, благозвучие, слитное созвучие), получаются лишь в том случае, когда длины струн, издающих эти звуки, относятся, как целые числа первой четвёрки, т. е., как 1:2:3:4. Причём, замечена интересная особенность, что чем меньше числа в этом отношении, тем музыкальный интервал более созвучен. Это конечно удивительно, что звук, а тем более приятное созвучие (консонанс) поддаётся числовой характеристике. Именно это открытие Пифагора указывало ему на существование числовых закономерностей в природе и послужило отправной точкой в развитии философии Пифагора; так явилось рождение математической физики. Существует предание, согласно которому, Пифагор, проходя мимо кузницы, услышал удары молотков из различных звуков, образующих некое единое (гармоничное) звучание. Выяснилось, что свойство этих звуком, исходящих из кузницы не зависело от силы ударов кузнецов, а от размеров молота. Один молоток был вдвое больше веса другого и эти два отвечали друг другу соответственно созвучию октавы. Позднее Пифагор обнаружил, что из всего многообразия весов молоточков, созвучными ещё являются молоточки, вес которых соотносится, как 4/3 — звучит в кварту, 3/2 — звучит в квинту. Все остальные соотношения, звучат, не гармонично. Далее Пифагор обнаружил, что консонантно (гармонично) звучат струны, когда их длины относятся, как целые числа (1:2, 2:3, 3:4) и соответственно звучат — в октаву, в квинту и в кварту. Это зависит от частоты колебания струн; высота тона (частота колебания струны) обратно пропорциональна её длине. Струна вдвое короче данной струны звучит на октаву выше. Эффект звучания натянутой струны обусловлен скоростью ударения струны по частичкам воздуха (частота колебания струны). «Пифагорейцы, по преданию, при помощи наблюдения над металлическими пластинками разных размеров или сосудов с разным наполнением водой установили числовые отношения, характерные для кварты (3/4), квинты (3/2) и октавы (2/1), которые объединялись с материальными стихиями или с правильными геометрическими телами)»[6]. Звуки в музыкальной системе связаны между собой определёнными зависимостями и могут быть устойчивыми или неустойчивыми звуками в зависимости от основного тона (тоники), с которого начинается данная музыкальная система. Кроме того, мелодика имеет два наклонения: мажорное (окрашенное в светлые тона) и минорное (пасмурные тона). Краеугольным понятием в музыке является лад. Ладом называется приятная для слуха взаимосвязь музыкальных звуков. «Лад — это объединение звуков различной высоты, тяготеющих один к другому и, в конечном счёте — к одному отдельному звуку (тонике) или построенному на этом звуке консонирующему аккорду (тоническому трезвучию)»[7]. Наиболее распространённые лады состоят из семи основных ступеней, соотносящихся музыкальным строем. Струна издаёт целый звукоряд тонов, называемый натуральным звукорядом. Все совершенные консонансы заключены в первых четырёх, наиболее мощных гармониках колеблющей струны, причём по мере удаления от первой гармоники (основного тона) степень консонантности интервала убывает. Со временем в теории музыки стали различать и несовершенные консонансы: большую и малую терции; эти несовершенные консонансы определяются следующими — пятой и шестой гармониками колеблющейся струны. Это объяснялось пифагорейцами практически таким образом: звук, как совокупность множества отдельных ритмических ударов струны по воздуху и таких же колебаний воздуха. В консонансе октавы отдельные удары верхнего тона происходят в два раза чаще, чем более низкого основного тона, отчего второй удар верхнего тона достигает нашего уха одновременно с одним ударом основного тона и тона сливаются в единый благозвучный консонанс. В консонансе квинты каждый третий удар верхнего тона совпадает с каждым вторым ударом основного тона и поэтому квинты звучат менее слитно, чем октава. И так далее. Остаётся только удивляться блестящей интуиции и глубоком проникновении пифагорейцев в суть физических явлений. С их лёгкой руки и в математике и в музыке продолжают звучать могучие аккорды и в астрономии. Суждение о музыке на основании математической гармонии Пифагор рекомендовал ограничиться в пределах одной октавы (семи основных звуков). Исходя из закона целочисленных отношений для консонансов и учения о пропорциях, можно выявить математическое построение различных музыкальных ладов, определить музыкальный строй. Четвёрка чисел 1, 2. 3, 4 (магическая четвёрка цифр, дающая в сумме божественное число 10, олицетворяющее всю Вселенную) — тетрада лежит в основе закона консонансов. Пифагорейцы утверждали, что тетрада, это гаммы, по которым поют сирены. Пифагорейская клятва гласила: «Клянусь именем Тетрады, ниспосланной нашим душам. В ней источник и корни вечно цветущей природы». За благозвучными интервалами (консонансами) пифагорейцы устремились обнаружить тетраду в основе всего мирозданья. Четверка геометрических элементов — точка, линия, поверхность, тело (точке соответствовала единица, линии — число два, поверхности — число три, определяющей треугольник или плоскость двух измерений, телу — число четыре, первое пирамидальное число, дающее представление о пространстве трёх измерений). Гармония целочисленных измерений и сегодня способно поразить воображение каждого, кто впервые открыл её для себя. Поистине удивительно вдруг неожиданно обнаружить, что в природе есть факты, которые описываются простыми числовыми отношениями. Гармония целочисленных отношений послужила первым подтверждением пифагорейской мысли о рациональном устройстве природы по точному математическому плану, и своим лозунгом «Всё есть число» пифагорейцы распространяли закон целочисленных музыкальных отношений всюду, где это представлялось возможным, в том числе и на строение Вселенной. Музыке пифагорейцы приписывали врачующее и даже магические функции, а также музыке предавалось особое значение, как средство воспитания. Неслучайно столь созвучно этим мыслям пифагорейцев были слова древнекитайского философа Конфуция (551-479 до н.э.): «Если хотите знать, как страна управляется, и какова её нравственность — прислушайтесь к её музыке». Итак, пифагорейцы не только открыли строгие математические методы построения музыкальных ладов, которые практически полностью, без изменения вошли в современную музыку, но и заложили основы современного учения о ладе. В пифагорейской теории музыки идеально сочетаются математика и искусство, был сделан неоценимый вклад в науку математики, и искусство музыки. КОСМОС ПИФАГОРЕЙЦЕВ Где начало, где конец чёрной бездны небес? Сколько звёзд рассыпано в неб
3.
Временам года.
(публикация автора на scipeople)
Временам года.
(публикация автора на scipeople)
Сигачёв А.А.
- Белая Россия , 2013
Образ природы в искусстве – является одной волнующих тем. В творчестве каждого поэта можно встретить описание природы, но лишь немногие авторы запечатлевают все времени года в одном произведении. У автора данного цикла стихов «Временам года» душа и сердце отозвались напевами, как благодарения за многие годы любования красотами смены времён года. Душа человека неразрывно связана с миром природы, она ярко и зримо сохраняет её слепок удивительный и чудный.
Образ природы в искусстве – является одной волнующих тем. В творчестве каждого поэта можно встретить описание природы, но лишь немногие авторы запечатлевают все времени года в одном произведении. У автора данного цикла стихов «Временам года» душа и сердце отозвались напевами, как благодарения за многие годы любования красотами смены времён года. Душа человека неразрывно связана с миром природы, она ярко и зримо сохраняет её слепок удивительный и чудный.
ОТ АВТОРА. Условно времена года делят на подсезоны. Например, для Москвы, конец зимы от прилёта грачей называют предвесенним периодом. Весну делят на три периода: от начала интенсивного таяния снега; от начала ледохода; от зеленения черёмухи. Лето – три периода: от цветения черёмухи; от цветения калины; от цветения вереска. Осень – на три периода: от отлёта стрижей; с момента полной смены летней окраски листьев у большинства деревьев на осеннюю; от окончания массового листопада у большинства деревьев. Зима – декабрь, январь, февраль. Образ природы в искусстве – является одной волнующих тем. В творчестве каждого поэта можно встретить описание природы, но лишь немногие авторы запечатлевают все времени года в одном произведении. У автора данного цикла стихов «Временам года» душа и сердце отозвались напевами, как благодарения за многие годы любования красотами смены времён года. Душа человека неразрывно связана с миром природы, она ярко и зримо сохраняет её слепок удивительный и чудный. Образцом для подражания в теме «Временам года» мне послужил музыкальный фортепьянный цикл П.И. Чайковского «Времена года» - одно из поэтичнейших произведений мировой фортепьянной литературы, где каждой пьесе предпослан стихотворный эпиграф. В его «Временах года» ярко выражен национальный характер музыки, пронизанный интонациями русских народных песен, танца, бытового романса. П.И. Чайковский тонко владел ощущением неразрывной связи с одухотворённой природой, обожал её всем своим существом. Так, например, по его признанию, он всей душой, всем сердцем чувствовал приближение весны задолго до её наступления, подолгу стоял у распахнутого окна, и прислушивался к тишине торжества её прихода. Бессмертное музыкальное произведение П.И. Чайковского «Времена года» звучит, как гимн бескрайним русским просторам, её природе и быта русских людей. В основе его фортепьянных пьес лежали картины русской природы в различные периоды времён года. Не прибегая к виртуозным эффектам, композитор живописал картины русской природы, вызывая ими поэтические настроения, чувства и душевные состояния. Музыкальными приёмами достигнуты в его музыке звуки, напоминающий пение птиц, сигналы охотничьих рогов, звону бубенцов, плеску волн, звучанию народной гармоники. В весеннем цикле П. И. Чайковского «живописно» представлены три пьесы – « Март. Песня жаворонка», «Апрель. Подснежник», «Май. Белые ночи». В летнем цикле прозвучали - «Июнь. Баркарола», «июль. Песня косаря», «Август. Жатва». Музыкальный цикл осени увенчан тремя частями - «Сентябрь. Охота», «Октябрь. Осенняя песнь», «Ноябрь. На тройке». В теме осени многие русские поэты воспели неповторимые красоты русской природы, убранной в золотые и багряные наряды. Одновременно в осенней поре звучит и тихая грусть об ушедшем лете. Так и в осеннем цикле «Времена года» П.И. Чайковского, преобладают грустные, печальные нотки. По словам самого П.И. Чайковского, осенью он ежедневно отправляюсь на далекую прогулку, отыскивал самое чудесное местечко в лесу, и наслаждался чудом осени, где воздух, пропитан запахом опавшей листвы, тишиной и необыкновенной. Зимняя тема фортепьянной пьесы представлена П.И. Чайковским - «Декабрь. Святки», «Январь. У камелька», «Февраль. Масленица». В них преобладает элегическая мечтательность, об этом он делился в своих письмах: «такое состояние является вечерком, когда сидишь один, от работы устал, взял книгу, но она выпала из рук. Явились целым роем воспоминания. И грустно, что так много уж было, да прошло, и приятно вспомнить молодость. И жаль прошлого, и нет охоты начинать сызнова. Приятно отдохнуть и оглядеться. И грустно и как-то сладко погружаться в прошлое". С хорошим чувством представляю читателям мой скромный поэтический цикл стихов «Временам года». С надежной на благосклонное отношение к нему благожелательных читателей. Буду рад пожеланиям, доброму совету читателей, а также деловым предложениям к сотворчеству. ЗАПЕВ ВРЕМЕНАМ ГОДА. Вьюгам зим - обязан ранним Утром и порой ночной; Слушать ветра завыванье Муза силится со мной, Ничего, что до рассвета Мне сидится одиноко; Звёзды ночи шлют приветы, И мила заря Востока, И не только ведь за это В зиму влюблены поэты; Тем зима нам дорога, - Словно лебеди снега! Ах, весна, мечте подруга! Соловьиными ночами, Сон глубокий, день недуга Отгоняется мечтами. Сон, пусть сковывает юных И беспечных – к ранним песням; Кто подолгу спать полюбит, Просыпает звон небесный! Соловейка любит пенье, - Трели целыми ночами! Птаха божья с восхищеньем Зорьку утра величает! Можно ли поэтом быть, - О весне не говорить? Можно ли весне не петь, И считать, что ты – поэт? А когда настанет лето, Не открою в том секрет, - От заката до рассвета, Нам от мошек спасу нет… Я за это им, признаться, Посвятить готов сонет; Из-за мошек, может статься, Был иной рождён поэт. Мухи, комары летают И настырно пристают; Сон поэтам отгоняют, Поневоле вдохновляют. Те решительно берут Лист бумаги и перо, Буковки легко выводят, В них дух лирики забродит. Слово за слово, потом, Песня полыхнёт костром! Так скажите, кто поэт, - Прав я? Или, может, нет?! Лето, солнце, комары, - Стимул песенной поры! И особенно, скажу вам, - Понял классика вполне: Осень листья любит в лужах, Любит иней в ноябре. Осень ни весной, ни летом, Ни зимой назвать нельзя; И не надо быть поэтом, Чтоб её любить, друзья. Лазурью небеса покрыты, Бодрит и нежит холодок, И невозможно быть сердитым, Пусть даже на один часок. Прозрачней не бывает утра, Чем утро осени, друзья, Свод неба, как из хрусталя, - И манит, и влечёт меня. Ещё плоды висят в садах, Ещё на пастбищах стада… Порой желаю всей душой, - Продли, Господь, сей праздник свой! И, дни за днями провожая, Всё чаще, глубже мы вздыхаем, Когда теперь придёт она, Печальной радости полна?! Ах, осень, осень, - погоди, - Прошу тебя, не уходи! Последним взглядом награди, Останься жить в моей груди! Сей песней кланяюсь я всем, С букетом астр и хризантем!.. 1. ВЕСЕННИЕ РАДОСТИ. БЕРЁЗА В ПРЕДЧУВСТВИЕ ВЕСНЫ. Ветер, ветер, о Южный ветер, Ветви ловят твоё дуновенье, Разбуди мои юные ветви, Воскреси юный трепет волненья. Знаю, где-то ты бродишь по свету, Мне лишь снятся твои приметы, Ты мне новую песню сыграй, Прошепчи, песней весточку дай. Припев: Как просто на душе с тобою, ветер, Ты косами играешь, как дитя, Заря нам улыбнётся на рассвете, Весна придёт, ликуя и цветя. Ликуя и цветя… Ветер, ветер, о Южный ветер, На качелях меня раскачай; Протяну к тебе юные ветви, Ты коснёшься меня невзначай. Я у самого края дороги, Разбуди в моём сердце восторг! От порывов твоих я в тревоге, От невзгод оторви и тревог. Припев: В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ. (Отрывок из маленькой поэмы «Гори, весна, ярче!») О, только бы не стала Весна – всего лишь сном! Душа желать устала Весны в краю родном. И снег весною ранней В душе благоухает; В Нескучный сад вступая, Вся грусть души стихает. Во всём, во всём – так просто В день этот и приятно; О чём поют синицы, Мне и без слов понятно. Одно жаль: вот берёзка Слезами истекает. И звук их капель звонких Далече настигает. Уж почки на деревьях Становятся живее, А в первый день весенний, - Что для души милее?! Там - снег в лучах искристый, Там - искры затухают. Ручей с гор серебристый, От зимних дней вздыхает. Пусть в первый день весенний, Весна дружней начнётся. И ручеёк весёлый, Пусть звонче засмеётся. Сгоню ль улыбку, если До этих вешних дней - Метелей слышал песню - Студёную свирель. Пускай весны цветенье Ещё так далеко; Я оживлю волненье Весеннею строкой. Не прогоню мечтанье О ландыше лесном, Лишь только бы не стало Виденье это сном. ВЕСЕННЕЕ НАСТРОЕНИЕ. По-весеннему, раздолье, Напоило ты меня, - Благодатью и привольем, Светом солнечного дня. Помоги мне радость эту В сердце дальше пронести: Где закаты и рассветы Могут розами увести! Могут розами цвести, - Небесам венок плести! На весеннем семицветье Закружилась голова. С тополей доносит ветер Несказанные слова. Ах, весна, весна хмельная, Я так ждал твоих цветов. Дай напиться песней мая Подмосковных вечеров! Подмосковных вечеров! Поцелуями ветров! ВЕСЕННЯЯ ПРЕЛЮДИЯ. Цветок Девы Марии – Белоснежная лилия, Для богини Астары – Светлый ландыш душистый. Жозефины – фиалка, Примула – ключ Небесный, Цветок крови – гвоздика, Цвет гаремов – тюльпан. Гиацинт – Аполлона, Цвет русалок – кувшинка, Маргаритка – героям, Маки алые – грёзы. Хризантема – цвет Мары, Цвет Озириса – лотос, Василёк – цвет германца, Цвет пиона – любовь. Цвет нарцисс – себялюбцам, Цвет бесстрастия – камелия, Цвет ромашка – гадалкам, Незабудка – цвет мая, Цвет Небесный – подсолнух, Цвет России – сирень. Все букеты - влюблённым! Самоцветы – любимым!.. ВЕСЕННЯЯ СОНАТА. Друзья, возможно ль, что б вы не слыхали, Как дни и ночи, сутки напролёт, - На реках льдины с грохотом трещали, Вдруг зачинался шумный ледоход?! Возможно ль, - жизнь, прожив, не видеть этот Театр природы, - можно ль не любить?! Я вам скажу: не надо быть поэтом, Чтоб заодно с природой отчей жить! Весь лёд и снег растают, а дороги, - Ещё всё будут - топки и грязны. Пусть грязь весенняя испачкает нам ноги, - Приятно всё ж, - быть пленным у весны! Тебе, весна, мне ничего не жалко, Ей Богу! пусть вскружится голова, И пусть кричит назойливая галка, - Все отдаю весне любви права! Когда весна сиренью закипает, С черёмух льётся светлое вино. Она мне юность вновь напоминает, Хоть было это уж давным-давно. Почувствуем, как аромат струится, Заслышим, как поют ей гимны птицы, Увидим, как зверёк в степи резвиться, Почувствуем прилив в душе тепла. Весна пришла! Действительно, - пришла!.. Ах, как приятно слышать флейту утра! Встречать лучи восхода, как салюты!.. Весной даётся легче понимать, Как песни о весне легко слагать! И на сердечной слышится струне, - Стозвенный гимн начавшейся весне!.. Друзья, возможно ль, чтоб вы не слыхали, Как льдина на реке весной трещали! ВЕСЕННЕЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ. Зрелых размышлений Ценен капитал. Вёсен впечатлений – В песни нанизал. К юности истокам Ныне снизошёл, Где звезду Востока, Среди звёзд нашёл. Как изгой казачий, Я в землянке жил, Песнь, подобной плачу, Тоже там сложил. Если сердце – камень, - Враг мой, будь готов: Я привык стихами Оттирать врагов. Вьюги голосистой Сызмальства сродни, - Песнею искристой С ней меня роднит. Сколько раз землянку Заметал буран, Выбраться не знал: как? – Чуда ожидал. Откопают люди, Говорил всегда: Бог не позабудет Слать нам благодать. - Баловнем удачи, - Окрестил народ, - Так, или иначе, - Чудом оживёт! Все глубины мерил На реке друзьям, В красоту поверил Этой жизни я. С каждою весною – Новые цветы, В них, ни что иное, Знаки красоты! Вёсен впечатлений – Ценен капитал, Песенной свирелью Бог одаривал! ПРОЛЁТНЫЙ СОЛОВЕЙ. Налево – рожь, направо – рожь Без края и конца, Хоть целый день в хлебах пройдёшь – Не встретишь деревца. В овраге липа лишь цветёт Одна среди полей, Ей только раз в году поёт Пролётный соловей. У песен – сила велика; Так соловейко пел, Что ночка стала коротка, А утром – улетел! И долго ждать придётся ей, Когда весна придёт, И голосистый соловей Всю ночку пропоёт! ПРИШЛА ВЕСНА. Пришла весна, уж в этом нет сомненья, - Купаются, воркуют сизари. Какое Небо! Только посмотри! - Глаз синеокой девушки синее! Пришла весна, зиме уж нет возврата, - И с Воробьёвых гор текут ручьи. И Солнце от восхода до заката Не укрывает лико от Земли. Нескучный Сад весенние приветы Мне посылает, - как же счастлив я! Цветок Подснежник под берёзкой встретил, Его пусть тронет только песнь моя! Весна, весна! Уж сколько песен спето! - Тобою вдохновлённые слова: Мне каждый куст представился Поэтом, Озвучивая музыкой слова. Поклон вам - липы, тополя и ели; А в хороводе молодых берёз, Послышались мне юности свирели, - От них не прячу искреннейших слёз. Весна, весна! Цвети и пой, играя, Лучами РА и синевой Небес, - Чтоб распахнулись в сердце врата рая. И воссиял в душе Небесный Крест! ЛЕДОХОД. Друзья, возможно ль, что б вы не слыхали, Как дни и ночи, сутки напролёт, - На реках льдины с грохотом трещали, Вдруг зачинался шумный ледоход?! Возможно ль, - жизнь, прожив, не видеть этот Театр природы, - можно ль не любить?! Я вам скажу: не надо быть поэтом, Чтоб заодно с природой отчей жить! Весь лёд и снег растают, а дороги, - Ещё всё будут - топки и грязны. Пусть грязь весенняя испачкает нам ноги, - Приятно всё ж, - быть пленным у весны! Тебе, весна, мне ничего не жалко, Ей Богу! пусть вскружится голова, И пусть кричит назойливая галка, - Все отдаю весне любви права! Когда весна сиренью закипает, С черёмух льётся светлое вино; Она мне юность вновь напоминает, Хоть было это уж давным-давно. Почувствуем, как аромат струится, Заслышим, как поют ей гимны птицы, Увидим, как зверёк в степи резвиться, Почувствуем прилив в душе тепла - Весна пришла. Действительно, - пришла!.. Ах, как приятно слышать флейту утра! Встречать лучи восхода, как салюты! Весной даётся легче понимать, Как песни о весне легко слагать! И на сердечной слышится струне, - Стозвенный гимн начавшейся весне! Друзья, возможно ль, чтоб вы не слыхали, Как льдина на реке весной трещали! ЗАПАЗДАЛОЕ ПОЛОВОДЬЕ. Пробудилась весна от глубокого сна, Прослезилась обильно ручьями; И, журча, и звеня, золотая моя, - Запоздалою песней венчает! Ликованье души в деревенской глуши - Не вмещает разлив половодный, - Здесь без песен любви, даже дня не прожить: Здравствуй, песня оживших раздолий! Хорошо нам вдвоём, есть о чём помолчать; Нашей поздней весны не забудем; Тишиной станем птиц перелётных встречать, Нас весна одарит половодьем! Вечер яркими звёздами блещет с небес, И в разливах реки - звёзды блещут. Запоздалой весны сердцу шепчется весть, Что, как пламя свечи – затрепещет. Так ликуй же, весна, после долгого сна, Вешних вод стоголосых ручьями, И журча, и звеня, золотая моя, - Запоздалою песней венчая! Хорошо нам вдвоём, есть о чём помолчать, Нашей поздней весны не забудем. Тишиной станем птиц перелётных встречать, Нас весна одарит половодьем! ВЕСНЫ ОЧАРОВАНИЕ. Из музыкальной поэмы "Нескучный сад". Слышу признанье – Трель соловья; Мне в наказанье – Песня моя… Моей Камены - Слышу я зов: Вырвись из плена Песенных слов. Слышишь, ликует Бог – соловей! Ветер целует Листья ветвей! Сможешь ли радость В сердце вместить? Зореньке ранней – Птаха свистит. Что же ты медлишь, - Друг мой, молю, - Запой скорее, - Я подпою. Видишь: вот ландыш? Рядом – другой, - Также мне рядом - Славно с тобой! Видишь: две птахи В небе вдвоём. Прочь наши страхи – Любовь зовёт! Истинно счастье – Только в любви! Любовь – участьем, Друг, оживи! В любви лишь счастье! Счастье – в любви! ВСТРЕЧА ЛЕТА С ВЕСНОЮ. От весны до лета - Вспыхнул луч рассвета! Славят чудо это - Соловьи-поэты! Колокольчик дальний Стал таким мне близким: Флейтою хрустальной - Соловьиным свистом! Пел и я отменно С соловьём на славу: Я – на три колена, Он – на три Октавы! Ах, какою новью Дышит песнь рассвета! Встретились с весною Золотое лето! Ах ты, Русь-Россия, - Сердцем я с тобою: С песенной стихией, - С летом и с весною! Флейтою хрустальной - Соловьиным свистом! Колокольчик дальний Стал родным и близким! СОЛО СОЛОВЬЯ. В саду, где растут ивы и цветы, - В раю благословенной музыки, При бледном свете полной луны – Внезапно запел соловей... Припев: Утром весенним солнце взойдёт, Иве плакучей слёзы утрёт; И над рекою – в гуще ветвей Соло исполнит солист соловей! Пусть с ветки ивы вспорхнул чародей, Стряхнувший росу с ветвей. В саду, где растут ивы и цветы, Вновь запоёт соловей! Припев: ПЕСНИ В ПОМОЩЬ ВЕСНЕ. Колдунья зимних стуж – Не в шутку озверела; Ветрище - стыл и дюж – Завыл, озимовелый! Кончину ли зиме - Злодеи отпевают? Проклятье ли Земле И людям посылают. Не чёрт ли сам хвостом, Следы пургой заносит? И свист его, и стон - По сторонам разносит. Но им наперекор – Всё громче арфы звуки, - Шумит сосновый бор В ответ зиме-старухе. Метель метёт, метёт, - В слепом остервененье; А лес поёт, поёт, - Теплей, теплей от пенья! Ни хлад, ни снег, ни лёд – Над песнями невластны. Весна, весна идёт! И песнь весны прекрасна!.. И, злобою полны, - Пусть скопом сгинут бесы. Чу! Музыка Весны – Слышна за песней леса! МУЗЫКА ВЕСНЫ. Сникли морозы, Тают снега; Ручьями слёзы С крыши к ногам. Дум половодье – Прочь все слова, О благородие – Порфир трава! Вот и примчались Вешние дни, Вновь повенчались С сердцем они… Слышится в небе: Крылья шуршат, Весёлый щебет Музыке в лад. Лакомки пчёлы К кашкам летят, Роем весёлым С музыкой в лад. Ах, от весны я - Вновь сам не свой: Новое счастье, С новой весной! АХ, ВЕСНА, ВЕСНА! Как любовнице откроюсь, И шепчу весне, любя: - Так хочу цветистый пояс Получить я от тебя! Ах, какая золотая, - Ты живёшь в груди моей! Молодая, молодая, - Расцветай, весна, скорей! Ветерок слова привеял, И на ушко ей шепнул: «Нет тебя, весна, милее - Я тебя не обманул…» Щедрость Солнца, получая, В сердце сохраню любовь; Соловей, там не смолкнет, Где желание цветёт! Пусть в твоём, весна, цветенье, - Разгуляется пегас; Восхищенье, вдохновенье - Снова всё, как в первый раз! Молодая, молодая, Расцветай, весна, скорей! Золотая, золотая, - Пой, ликуй в груди моей! КУСТ ЖАСМИНА. У вдовы под окном Куст жасмина цветёт, По весне соловей Вдохновенно поёт. Ходит слух ветерком По деревне давно, Что вдова женихов Зазывает в окно. Оговоренной ей - Всё терпи да молчи, Над судьбою своей По ночам не кричи. Пусть же ей под окном Куст жасмина цветёт, И весной соловей Неумолчно поёт. СЕРДЦЕ, ПОЙ! Пришла пора цветенья И радостного пенья, Коль радость соловью, Так что ж, и я пою! Здесь грустная синица, Легко развеселится, Где солнца луч искрится, Я петь не устаю! Припев: Пой, сердце, пой! Радуй весной. Песнь звали мы - В стужу зимы. Лесною чащей, лугом, Иду, средь бела дня; И песне в лад по кругу, Сверкая, шла Земля! Всё веселей поётся, И соловей смеётся; Восторг мой отзовётся В признаньях соловья! Припев: ВЕСЕННИЙ ПОГОЖИЙ ДЕНЁК. Пыль на дорогах клубит ветерок, - Это пришла к нам весна! Радостно людям в погожий денёк, Коль не пустая мошна. Выйдут в поля, на луга и в сады, - Мир обновлён – не узнать; Листья и травы уже зелены; Здравствуй, царица-весна! Всех созвала молодая трава, Так, что дома опустели. До поздней ночи не смолкнет молва, Не опустеют качели. В сумках съестное, закуска, питьё, Пей, знай; гуляй-веселись!.. В праздник весны сыто и вороньё, Пир для грачей и синиц. Там, где собралось немало людей, Пенснеонер наш стоит: Виснет не шее поющий ларец, Голос в ларце в мир звучит: «Купите, купите, друзья, талисман! Купите волшебный, друзья!.. Невзгоды рассеются, словно туман При солнечном дне от ручья. Дела все пойдут у вас сразу на лад, Судьба осенит вас крылом: Те станут здоровы, кто болен и слаб, Придёт изобилие в дом…» Хоть люди не верят, идут стороной, Лишь изредка кто из людей Подходит купить у него талисман: - Быть может, не врёт чародей. Ни много, ни мало, но он соберёт Деньжат, и в пивную зайдёт: «Я царь талисманов!» – твердить он начнёт, - В три короба спьяну, наврёт. Радостно людям в погожий денёк, Коль не пустая мошна. Пыль на дорогах клубит ветерок, - Это пришла к нам весна! ВЕСНА ИДЁТ… Идёт, весна, - Спешит весна! - Скорее возвестим! Уж стаи птиц К Руси летят, - Они уже в пути! Ой, что со мной, - Ой, что ж со мной! - Так душно в доме днём. Скорей – во двор, - Мне тесен дом, - Весна, весна – во всём! Летят, грачи, - Спешат грачи! Я с ними полечу! Крылатой Вестницей весны, Поющей - стать хочу! Уж стаи птиц К Руси летят, - Они уже в пути! Идёт, весна, - Спешит весна! - С любовью возвестим! ВЕСНА В НЕСКУЧНОМ САДУ. Пора весны, она уже хлопочет: Друзья, - во всём видна весны печать. Ах, как душа тепла и солнца просит! В Нескучный сад иду весну встречать! Лёд на реке весна не растопила, - Зима не отдаёт права свои. Но до чего же, трогательно, мило – Утиный рай галдит у полыньи. Искрится лёд в реке на солнце ярко, Кричат грачи и зяблики поют; Следы весны уже приметны в парке, И пробудили в сердце песнь мою: Весна идёт, чего же сердцу жалко? О чём опять вскружилась голова? Ой, перестань кричать, старуха-галка! – Не путай в песне - звуки и слова: Ах, как душа тепла и солнца просит! В Нескучный сад иду весну встречать!.. Пора весны, она уже хлопочет: Друзья, - во всём видна весны печать. ЗА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ – ДО ВЕСНЫ. Пришёл ко мне рыцарь и молвил такое - За несколько десять дней – до весны, - Что я поняла, - мне не будет покоя, Приснятся тревожные сны. Вот рыцарь пришёл, и гвоздики поставил - В хрустальную вазу мою; И лаской своею меня он заставил Сказать ему нежно: люблю! С тех пор я забыла совсем о покое, О том только видела сны, - Как рыцарю вслед помахала рукою, - За несколько дней до весны. Уплыл милый рыцарь на лёгком фрегате, - Растаял в дали золотой, - Но что-то осталось у сына во взгляде - От рыцаря с тою весной. ЖУРАВЛИ ИЗ СВЕТЛОЙ ДАЛИ. Журавли из светлой дали - Солнышко на Русь примчали; Впереди журавль бывалый – Их небесный проводник. Ради Севера покинул Дальней Индии пределы, - Край таинственный браминов, Оглашал их трубный крик! Позади у них полмира, И пустыни покорили. Оставляя тёплый рай, Славят мой родимый край! Впереди журавль бывалый – Их небесный проводник. Журавли из светлой дали - Солнце нам, на Русь примчали! «В НЕСКУЧНОМ САДУ». (Весенняя музыкальная поэма.) Часть I. Накануне весны. Сникнут морозы, Стают снега. Прольются слёзы - Берёз - к ногам. Песней и сказкой - Станут слова. Порфирой царской – Расти, трава! Вот уж примчались Вешние дни! Вновь повенчались - С сердцем они! Слышится в небе, - Крылья шуршат, Радостный щебет – Музыке в лад. Ах, от весны я, - Вновь – сам ни свой… Новая радость - С новой весной! С песней весенней – Я не один. Станут белее – Снега седин. Порфирой царской – Расти, трава! Песней и сказкой - Станут слова. Ах, наши годы, Кратки, как дни, - Что половодье - Схлынут они. Часть II. Наступление весны. Время - признать, - Скоро весна! Песня, опять – Нам не до сна. Песня, взгляни - В очи весны, - О чём звенит Льдинка сосны? Лопнули почки, Из оболочки, - Листик проклюнут В липкой смоле. Белки смелей И веселей! Редкие ветки… Гнёзда в беседке, - Всё хорошо, В радость душе! Вит и капели Уж зазвенели, Вот обнажаются Все валуны. Скоро в лощины Ручьёв стремнины С гор потекут – В Москву реку. В прудах, в озёрах, Осоки шорох, Сколь величавый Шёпот дубравы. Дети шумливо Вверх по обрывам, - Этот – взберётся, Тот – поскользнется. Кубарем вниз Шалунишка несётся, Но не заплачет, Лишь рассмеётся. Вот с лебедями Вплавь по заливу, На острова - Едут утки крякрявы. Там - хороводы Водят вживую, Здесь – поцелую Напропалую. Зелень проталин, - Парфир-трова, Льдинкой хрустальной Звенит сосна! Песня, опять - Нам не до сна; Время - признать, - Скоро весна!.. Часть III. Царит весна. Весна сияет! Сиянье льёт!.. Солнце блистает, Душа поёт! Дух безмятежен, Лёгкий туман… Царствует свежесть, Зелень полян! Открылись шире Ворота дня, Чары эфира – Звуком манят. Закат сокрылся, Крылом накрылся… Ночка ясна – Царит Луна. Вот, рассыпаясь По небесам, - Звёзды мерцают, Росы блестят. Время – признать, - Пришла весна! Песня, опять, - Нам не до сна!.. Часть 4. Песня весне. Слышу признанье – Трель соловья… Мне в наказанье – Песня моя. Моей Камены - Слышу я зов: Вырвись из плена Песенных слов. Слышишь, ликует Бог – соловей! Ветер целует Листья ветвей! Сможешь ли радость В сердце вместить? Зореньке ранней – Птаха свистит. Что же ты медлишь, - Друг мой, молю, - Запой скорее, - Я подпою. Видишь: вот ландыш? Рядом – другой, - Также мне рядом - Славно с тобой! Видишь: две птахи В небе вдвоём… Прочь наши страхи – Любовь зовёт! Истинно счастье – Только в любви! Любовь – участьем, Друг, оживи!.. В любви лишь счастье! Счастье – в любви! ЦАРИЦА ВЕСНА. Вновь шествует в блеске победном Царица веселья – весна, И, в гимне сливаясь приветном, Шумит, словно в море волна. И вот они – алые розы! Как чуден цветов аромат! Люблю я весенние грозы, Вечерний пурпурный закат. Венец неба - звёзды златые, Порфира – камыш да трава, И кудри такие густые – Волшебного леса листва. И дышится снова привольно При встрече с царицей весной, И в сердце ликуют невольно: И мир, и любовь, и покой! ЕЙ-БОГУ, ЗАПАХЛО ВЕСНОЙ! Почувствовал ныне: весною запахло, Ей, Богу, запахло весной! Так шубы – долой! Рукавицы с папахой, И зимнюю обувь – долой! Давайте весне, кто, чем может, поможем! Без помощи общей нельзя. Зима ещё может весну потревожить, Но мы раскуёмся, друзья! Да, мы раскуёмся и песенным делом, Серьёзно займёмся, друзья! Да так, чтобы всё с нами вместе запело: И реки, и лес, и поля! Я видел: цветы из-под снега выходят, Кто скажет, что это легко? Так скинемте зимнего морока иго, Довольно с нас стылых оков! Немало хороших есть песен весенних, Но нет новых песен таких, Какие чеканил в Рязани Есенин – Из слитков словес золотых! Пылал ли костёр от рябин его красных, Плескался ли ситец берёз, - От песен, столь светлых, лучистых и ясных, - Сердца согревались до слёз! Давайте весне доброй песней поможем, Довольно, товарищ, скорбеть! Морозец слегка может нас потревожить, Но что нас принудит – не петь?! ЗАГЛЯЖУСЬ ВЕСНЕ В ГЛАЗА. По дубовому мосту – Век не хаживал, Этим яблонькам в цвету – Кос не глаживал. В каждой трели соловья Песню новую, Оживить, душа моя, Будь готовая. Неба синь да бирюза, Прудик с утками... Загляжусь глаза в глаза С незабудками. Встреча с чудом, каждый миг – Час свидания, Сердце в песне сохранит Ликование! Так бы век свой шёл по ней - Этой просеке, Где живительный ручей В руки просится. Не забудутся места Сердцу милые, Шлют приветы голоса Соловьиные. ВЕСНА НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ. На груди пригрелись змеи-воры, И шипят: «России уж не быть…» Мы грядём - не бить на разговоры, - Песню петь, как Родину любить! Мы грядём - не с голыми руками, - В памяти всей жизни нашей суть: Православью – Древнерусской Маме Кладенец из кузницы несу! Здравствуй, Отче, Радонежский Сергий! Для Отчизны звёздный час настал: Коль предатель «целовал» Россию, - Пересветом, каждый Россич стал! Здравствуй, что ли, Куликово поле! Здравствуй Дмитрий, ТихоДонской князь! Вся Россия – поле Куликово, Супротивник точит меч на нас… Разверни свои знамёна, княже! Перед сечей – слово нам скажи; Лучше в битве, как один поляжем, Чем потомкам Сатаны служить! Не шуми, ковыль, на ратном поле. Слышишь князя вдохновенный глас?! Здравствуй, внове, поле Куликово! Мать-земля, ты помолись за нас. ПО ДУБОВОМУ МОСТУ. По дубовому мосту – Век не хаживал, Этим яблонькам в цвету – Кос не глаживал. В каждой трели соловья Песню новую, Оживить, душа моя, Будь готовая. Неба синь да бирюза, Прудик с утками... Загляжусь глаза в глаза С незабудками. Встреча с чудом, каждый миг – Час свидания, Сердце в песне сохранит Ликование! Так бы век свой шёл по ней - Этой просеке, Где живительный ручей В руки просится... Не забудутся места Сердцу милые, Шлют приветы голоса Соловьиные. ПОЛОВОДЬЕ. Эх, весеннее раздолье, Синью напои меня, Благодатью и привольем, Светом солнечного дня. Помоги мне радость эту В сердце дальше пронести, Где закаты и рассветы Могут розами цвести. Могут розами цвести, - Небесам венок плести! На весеннем многоцветье Закружится голова. С тополей доносит ветер Несказанные слова. Ах, весна, весна хмельная, Я так ждал твоих цветов, Дай напиться песней мая – Терпким мёдом вечеров! Терпким мёдом вечеров! Поцелуями ветров! ОТ ВЕСНЫ Я САМ НЕ СВОЙ… Вновь наступили вешние дни, Солнце и пенье нам дарят они. Птицы в Россию снова летят С радостной, звонкой музыкой в лад! Ах, от весны я - вновь сам не свой, Новое счастье – с новой весной! Впрямь ли приходят вешние дни?! Радость моя без конца, без границ!.. Где-то лощина, где – бугорок, - Всюду бурливый, шумный поток… Лакомки-пчёлы ближе к цветам, Роем весёлым любят летать. Рек половодье, блеск серебра, Рыбок весёлых с плеском игра. Ветры взыграли мне на пути Пусть помогают песни нести! ВЫХОДИ ВЕСНУ ВСТРЕЧАТЬ! Вот весна настала, на душе светло; Радостью бывалой - сердце вновь полно! Солнце, радуй взором, наградив сполна, В сердце половодье и весна – юна! Чувства не избудет серый талый снег, Радость свита будет вёсен алых лент Птичий гомон снова, к нам весна опять… Песнь моя готова – с сердцем в лад плясать! Птицы зазвенели - в тон ручьёв свирелей; Слышны голоса: «О! весна, весна!..» Оживил потоки у ручья – смотри! Вспыхнув на востоке алый луч зари!.. - Что ты спишь? Живее встань, довольно спать! Выходи скорее песнь весны встречать!.. Ветерка шептанье: «Поспеши скорей… Слышишь: птиц признанье - всем в любви своей?!» Что за наказанье – песенка моя? Где звучит страданье сердца соловья… - Милые Камены, - слышен неба зов, - Солнце возгорелось песней тёплых слов. Выходи скорее песнь весны встречать!.. - Что ты спишь? Живее встань, довольно спать! Сразу позабудем суетный наш свет, Сердце сохраняет песни юных лет. РАСЦВЕТАЙ, ВЕСНА, СКОРЕЙ! Ах, какая золотая, - Ты живёшь в груди моей! Молодая, молодая, - Расцветай, весна, скорей!.. Ветерок слова привеял, И на ушко ей шепнул: «Нет тебя, весна, милее - Я тебя не обманул…» Щедрость Солнца, получая, В сердце сохраню любовь; Соловей, там не смолкнет, Где желание цветёт! Пусть в твоём, весна, цветенье, - Разгуляется пегас. Восхищенье, вдохновенье - Снова всё, как в первый раз! Молодая, молодая, Расцветай, весна, скорей! Золотая, золотая, - Пой, ликуй в груди моей! ЖДАТЬ ВЕСНУ УСТАЛИ. Душа желать устала Весны в краю родном. Ой, только бы не стала Она, всего лишь, сном! И снег весною ранней В душе благоухает; В Нескучный сад, вступая, Вся грусть души стихает. Во всём, во всём – так просто В день этот и приятно; О чём поют синицы, Мне и без слов понятно. Одно жаль: вот берёзка Слезами истекает. И звук их капель звонких Далече настигает. Ах, почки на деревьях Становятся живее, Уж в первый день весенний, - Что для души милее?! То снег порой искристый, То искры затухают. Ручей с гор серебристый, От зимних дней вздыхает. Пусть в первый день весенний, Весна дружней начнётся. И ручеёк весёлый, Пусть звонче засмеётся. Сгоню ль улыбку, если До этих вешних дней - Метелей слышал песню - Студёную свирель. Пускай весны цветенье Ещё так далеко; Я оживлю волненье Весеннею строкой. Не прогоню мечтанье О ландыше лесном, Ой, только бы не стала Весна, всего лишь, сном. ВЕСНА! КАКОЕ СЧАСТЬЕ!.. Душе нет силы боле, Из дома – на простор! Весенний вечер долу – У Воробьёвых гор. Внизу, окутан мраком, Дуб повстречает нас; Пруды за буераком, Что пара чёрных глаз. Вот тучи, проплывая, Под парусом – вольны, За тучами в печали Ладьёю лик Луны. И жизнь во мне кипела, В крови пылал огонь. И где-то тихо пела Задумчиво гармонь. В моих мечтах носился Дух песенный весны, И к ней душой стремился, Сквозь сказочные сны. Весну в конце дороги Моей я б знать хотел, Но прочь мои тревоги, - Мой к небу вздох летел! Весна, какое счастье! Восторг! Я встретил вновь! Не разделю на части – К весне мою любовь! Весна, весна ликует! Поёт всё и звенит! И днюет, и ночует В ветвях призывный свист. Как мне всю радость эту В груди своей вместить?! Смотреть да слушать песни, Весной дышать и жить! И серебристый ландыш Тенистый ищет лес, Он, верно, первый скажет, Что к жизни мир воскрес! Ах, сердце, тише, тише, Ты в грудь мою стучи. Ребячью радость слышу: «Летят, летят грачи!..» ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ. (В саду «Аквариум») До неба - каштаны в цвету, - Сам Пан вдохновляет на Лето; Надёжно хранит красоту, Журчащая струйками флейта. Здесь лирой небес Аполлон Весну в летний мир провожает; Кто истинно в Небо влюблён – Весну с летом - в сердце венчает! Извилистой тропкой войду Под липовой сенью в прохладу, - Аллея, как сон наяву, - Усталому сердцу в награду. Я верю: сбываются сны, И быль пусть сбывается тоже. Живу от весны – до весны, Мне сердце ни что не тревожить. Сирень и каштаны в цвету, Пьянящим цветеньем ликуя, Не зря возвышается тут - Российское Древо Культуры! Мне высказать словом нельзя, И, будто весь мир обнимая, Я вышел из сада, друзья, - Как с ним попрощаться? - Не знаю. Где Пан бережёт красоту, Журчащею струйками флейтой, - Каштаны - до неба в цвету, - Венчают цветением лето! НЕСКУЧНЫЙ САД. Надо признать: Праздник - весна! Лопнули почки из оболочек, Листик проклюнут в липкой смоле. Как хороши мне для души: Редкие ветки, гнёзда в беседке Белки смелей! Жить веселей! Дружно капели звонко звенели, И обнажились все валуны. Бурно в лощины токи стремнины, С гор Воробьёвых с шумом текут! Полнить пора, рек рукова. В прудах, в озёрах, осоки шорох. И величавый шёпот дубравы. Радость весны, в знак оправданья Вины зимы – в солнце изгнанье. Здравствуй, веселие! Здравствуй, гулянье! Дети шумливо вверх по обрывам: Этот - взберётся, тот - поскользнётся – Вниз понесётся и рассмеётся, - Всё им утеха: радостно, мило. Вот с лебедями вплавь по заливу, С кочки на кочку - утки крикливо Переплывают, шустро ныряют. Там хороводы водят вживую, Здесь поцелуи напропалую! Зелень проталин – парфир-трава, В льдинках хрустальных, звонких сосна. Над головою – синь-синева Надо признать: Праздник - весна! Весна сияет - сиянье льёт! Заря блистает – душа поёт! Дух безмятежен, лёгок туман. Царствуют - свежесть, зелень полян! Открылись шире ворота дня! Лиры эфира звуком манят. Щедрее солнце, живой ручей – Припевом станет душе моей: Отведав сладость душистых сот, - Душа ликует, весна поёт! ВЕСЕННЯЯ ФАНТАЗИЯ. На росном цветистом лугу, Стояла прелестная фея, - Вся в солнечном жёлтом пуху, Устами, как мак, розовея. Я мимо неспешно прошёл, Сказал тихо: «Доброе лето...» Ещё ей сказал «Хороша Краса твоя сердцу поэта…» Она отвечала невдруг: «Простите, но я – неземная, Немало в России подруг Достойней. Вам счастья желаю…» И тут же, крылами взмахнув, Она возносилась на небо… - Ну, что же, - сказал я, вздохнув, - Зато я успею к обеду. КАРАВАНЫ ПТИЦ. Весна, весна, - Идёт весна! С весной мне по пути! Уж стаи птиц К Руси летят – Они уже в пути! И что-то сделалось со мной, - Мне душно за окном. Скорей во двор! Мне тесен дом! – Весна, весна – во всём! Грачи, грачи! Летят грачи! Я с ними полечу! Крылатой Вестницей весны, Поющей стать хочу! Уж стаи птиц К Руси летят – Они уже в пути! Весна, весна, - Идёт весна! С весной мне по пути! СВЕТОЗАРНОЙ ВЕСНЕ ЗАПЕВАЮ. Распахнуты двери для вестницы Юга, Спешит к нам весна – золотая подруга… Приди же, весна, на качелях качаться! Явись к нам, сердца наши громче стучатся! Нам любо с тобой на качелях качаться, Мечтаем цветами весны надышаться… Припев: Весна, прикати в колеснице зелёной! Приди к нам, весна, на свирели играя, Приди к нам скорее, весна молодая, Укрась незабудками синими склоны. Нам любо с тобой на качелях качаться, Мечтаем цветами весны надышаться. Земля наша вешней водою омыта, Овеяна тёплым и ласковым ветром. Приди исполненьем заветных желаний, В красе своих светлых берёзовых тканей! Нам любо с тобой на качелях качаться, Мечтаем цветами весны надышаться. Припев: 2. ПЕСНИ ЛЕТА. КАКОЙ ПРОСТОР! СИНЕЮТ ПЕРЕЛЕСКИ! Какой простор! Синеют перелески... Как хорошо! Какая благодать! Синеют ветра луговые всплески; Здесь ни о чём не хочется мечтать. Ржаное поле ветром всколыхало, Заколыхался нив ржаных покой, - Как будто детская забава-шалость Души коснулась маленькой рукой. И, улыбаясь этой детской ласке, Как улыбался, верно, в детском сне. Платочком облака, как в дивной сказке, Жар-птица неба - Солнце машет мне. Да, вновь смотрю на мир и вновь любуюсь, Раздумий горьких муть - волной прошла; И ничего, что не вернуть мне юность, И, даже - не примерить их крыла. Допустим, если б юность повторилась, Мой Боже, как она была б глупа! Пусть ярче б память солнышком искрилась, Да росами - покосная тропа! Здесь хорошо! Звенят поля, гуторя, Чуть слышен колокольный звон вдали. И верится: года ничуть не старят, Наперебой гуторят соловьи! Синеют ветра луговые всплески, И ни о чём не мыслится мечтать. Как хорошо! Какая благодать! Какой простор мне дарят перелески! СПОЙ МНЕ ПЕСНЮ, ИВОЛГА. На просторах России - всех свирелей не счесть. Не пойдём к соловью мы, песня иволги есть; Не пойдём к соловью мы, не пойдём к соловью, - Я вам иволги песню на свирели спою. Припев: В рощице берёзовой – в стороне от бед, Заискрился розовый, ранней зорьки свет; Льются листья жёлтые с золотых ветвей, - Спой мне песню иволга - о Руси моей! Спой мне песню из ветвей - о Руси моей! Петь друзья не просили; само сердце поёт: «Здравствуй, солнце России! Здравствуй, утро моё!..» От Руси деревянной родом дудочка ты; Лейся песнь над поляной - от берёз с высоты! Припев: Не пойдём к соловью мы, не пойдём к соловью. Я вам иволги песню на свирели спою; На просторах России всех свирелей не счесть. В деревянной свирели - песня иволги есть. Припев: ПЕСНЯ ИВОЛГИ. Любо – не любо нам, дело – не в дело, - Льёт, заливает всё дождь обложной. Иволга в ветках сирени запела, Мокрая вся, а запела с душой! Вот оно как, хоть и малая птаха, А вот запела, дождя не боится; Видно, надеется малая птица Высветить Солнце, не ведая страха. Как она пела свою серенаду, Так это слышать
ОТ АВТОРА. Условно времена года делят на подсезоны. Например, для Москвы, конец зимы от прилёта грачей называют предвесенним периодом. Весну делят на три периода: от начала интенсивного таяния снега; от начала ледохода; от зеленения черёмухи. Лето – три периода: от цветения черёмухи; от цветения калины; от цветения вереска. Осень – на три периода: от отлёта стрижей; с момента полной смены летней окраски листьев у большинства деревьев на осеннюю; от окончания массового листопада у большинства деревьев. Зима – декабрь, январь, февраль. Образ природы в искусстве – является одной волнующих тем. В творчестве каждого поэта можно встретить описание природы, но лишь немногие авторы запечатлевают все времени года в одном произведении. У автора данного цикла стихов «Временам года» душа и сердце отозвались напевами, как благодарения за многие годы любования красотами смены времён года. Душа человека неразрывно связана с миром природы, она ярко и зримо сохраняет её слепок удивительный и чудный. Образцом для подражания в теме «Временам года» мне послужил музыкальный фортепьянный цикл П.И. Чайковского «Времена года» - одно из поэтичнейших произведений мировой фортепьянной литературы, где каждой пьесе предпослан стихотворный эпиграф. В его «Временах года» ярко выражен национальный характер музыки, пронизанный интонациями русских народных песен, танца, бытового романса. П.И. Чайковский тонко владел ощущением неразрывной связи с одухотворённой природой, обожал её всем своим существом. Так, например, по его признанию, он всей душой, всем сердцем чувствовал приближение весны задолго до её наступления, подолгу стоял у распахнутого окна, и прислушивался к тишине торжества её прихода. Бессмертное музыкальное произведение П.И. Чайковского «Времена года» звучит, как гимн бескрайним русским просторам, её природе и быта русских людей. В основе его фортепьянных пьес лежали картины русской природы в различные периоды времён года. Не прибегая к виртуозным эффектам, композитор живописал картины русской природы, вызывая ими поэтические настроения, чувства и душевные состояния. Музыкальными приёмами достигнуты в его музыке звуки, напоминающий пение птиц, сигналы охотничьих рогов, звону бубенцов, плеску волн, звучанию народной гармоники. В весеннем цикле П. И. Чайковского «живописно» представлены три пьесы – « Март. Песня жаворонка», «Апрель. Подснежник», «Май. Белые ночи». В летнем цикле прозвучали - «Июнь. Баркарола», «июль. Песня косаря», «Август. Жатва». Музыкальный цикл осени увенчан тремя частями - «Сентябрь. Охота», «Октябрь. Осенняя песнь», «Ноябрь. На тройке». В теме осени многие русские поэты воспели неповторимые красоты русской природы, убранной в золотые и багряные наряды. Одновременно в осенней поре звучит и тихая грусть об ушедшем лете. Так и в осеннем цикле «Времена года» П.И. Чайковского, преобладают грустные, печальные нотки. По словам самого П.И. Чайковского, осенью он ежедневно отправляюсь на далекую прогулку, отыскивал самое чудесное местечко в лесу, и наслаждался чудом осени, где воздух, пропитан запахом опавшей листвы, тишиной и необыкновенной. Зимняя тема фортепьянной пьесы представлена П.И. Чайковским - «Декабрь. Святки», «Январь. У камелька», «Февраль. Масленица». В них преобладает элегическая мечтательность, об этом он делился в своих письмах: «такое состояние является вечерком, когда сидишь один, от работы устал, взял книгу, но она выпала из рук. Явились целым роем воспоминания. И грустно, что так много уж было, да прошло, и приятно вспомнить молодость. И жаль прошлого, и нет охоты начинать сызнова. Приятно отдохнуть и оглядеться. И грустно и как-то сладко погружаться в прошлое". С хорошим чувством представляю читателям мой скромный поэтический цикл стихов «Временам года». С надежной на благосклонное отношение к нему благожелательных читателей. Буду рад пожеланиям, доброму совету читателей, а также деловым предложениям к сотворчеству. ЗАПЕВ ВРЕМЕНАМ ГОДА. Вьюгам зим - обязан ранним Утром и порой ночной; Слушать ветра завыванье Муза силится со мной, Ничего, что до рассвета Мне сидится одиноко; Звёзды ночи шлют приветы, И мила заря Востока, И не только ведь за это В зиму влюблены поэты; Тем зима нам дорога, - Словно лебеди снега! Ах, весна, мечте подруга! Соловьиными ночами, Сон глубокий, день недуга Отгоняется мечтами. Сон, пусть сковывает юных И беспечных – к ранним песням; Кто подолгу спать полюбит, Просыпает звон небесный! Соловейка любит пенье, - Трели целыми ночами! Птаха божья с восхищеньем Зорьку утра величает! Можно ли поэтом быть, - О весне не говорить? Можно ли весне не петь, И считать, что ты – поэт? А когда настанет лето, Не открою в том секрет, - От заката до рассвета, Нам от мошек спасу нет… Я за это им, признаться, Посвятить готов сонет; Из-за мошек, может статься, Был иной рождён поэт. Мухи, комары летают И настырно пристают; Сон поэтам отгоняют, Поневоле вдохновляют. Те решительно берут Лист бумаги и перо, Буковки легко выводят, В них дух лирики забродит. Слово за слово, потом, Песня полыхнёт костром! Так скажите, кто поэт, - Прав я? Или, может, нет?! Лето, солнце, комары, - Стимул песенной поры! И особенно, скажу вам, - Понял классика вполне: Осень листья любит в лужах, Любит иней в ноябре. Осень ни весной, ни летом, Ни зимой назвать нельзя; И не надо быть поэтом, Чтоб её любить, друзья. Лазурью небеса покрыты, Бодрит и нежит холодок, И невозможно быть сердитым, Пусть даже на один часок. Прозрачней не бывает утра, Чем утро осени, друзья, Свод неба, как из хрусталя, - И манит, и влечёт меня. Ещё плоды висят в садах, Ещё на пастбищах стада… Порой желаю всей душой, - Продли, Господь, сей праздник свой! И, дни за днями провожая, Всё чаще, глубже мы вздыхаем, Когда теперь придёт она, Печальной радости полна?! Ах, осень, осень, - погоди, - Прошу тебя, не уходи! Последним взглядом награди, Останься жить в моей груди! Сей песней кланяюсь я всем, С букетом астр и хризантем!.. 1. ВЕСЕННИЕ РАДОСТИ. БЕРЁЗА В ПРЕДЧУВСТВИЕ ВЕСНЫ. Ветер, ветер, о Южный ветер, Ветви ловят твоё дуновенье, Разбуди мои юные ветви, Воскреси юный трепет волненья. Знаю, где-то ты бродишь по свету, Мне лишь снятся твои приметы, Ты мне новую песню сыграй, Прошепчи, песней весточку дай. Припев: Как просто на душе с тобою, ветер, Ты косами играешь, как дитя, Заря нам улыбнётся на рассвете, Весна придёт, ликуя и цветя. Ликуя и цветя… Ветер, ветер, о Южный ветер, На качелях меня раскачай; Протяну к тебе юные ветви, Ты коснёшься меня невзначай. Я у самого края дороги, Разбуди в моём сердце восторг! От порывов твоих я в тревоге, От невзгод оторви и тревог. Припев: В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ. (Отрывок из маленькой поэмы «Гори, весна, ярче!») О, только бы не стала Весна – всего лишь сном! Душа желать устала Весны в краю родном. И снег весною ранней В душе благоухает; В Нескучный сад вступая, Вся грусть души стихает. Во всём, во всём – так просто В день этот и приятно; О чём поют синицы, Мне и без слов понятно. Одно жаль: вот берёзка Слезами истекает. И звук их капель звонких Далече настигает. Уж почки на деревьях Становятся живее, А в первый день весенний, - Что для души милее?! Там - снег в лучах искристый, Там - искры затухают. Ручей с гор серебристый, От зимних дней вздыхает. Пусть в первый день весенний, Весна дружней начнётся. И ручеёк весёлый, Пусть звонче засмеётся. Сгоню ль улыбку, если До этих вешних дней - Метелей слышал песню - Студёную свирель. Пускай весны цветенье Ещё так далеко; Я оживлю волненье Весеннею строкой. Не прогоню мечтанье О ландыше лесном, Лишь только бы не стало Виденье это сном. ВЕСЕННЕЕ НАСТРОЕНИЕ. По-весеннему, раздолье, Напоило ты меня, - Благодатью и привольем, Светом солнечного дня. Помоги мне радость эту В сердце дальше пронести: Где закаты и рассветы Могут розами увести! Могут розами цвести, - Небесам венок плести! На весеннем семицветье Закружилась голова. С тополей доносит ветер Несказанные слова. Ах, весна, весна хмельная, Я так ждал твоих цветов. Дай напиться песней мая Подмосковных вечеров! Подмосковных вечеров! Поцелуями ветров! ВЕСЕННЯЯ ПРЕЛЮДИЯ. Цветок Девы Марии – Белоснежная лилия, Для богини Астары – Светлый ландыш душистый. Жозефины – фиалка, Примула – ключ Небесный, Цветок крови – гвоздика, Цвет гаремов – тюльпан. Гиацинт – Аполлона, Цвет русалок – кувшинка, Маргаритка – героям, Маки алые – грёзы. Хризантема – цвет Мары, Цвет Озириса – лотос, Василёк – цвет германца, Цвет пиона – любовь. Цвет нарцисс – себялюбцам, Цвет бесстрастия – камелия, Цвет ромашка – гадалкам, Незабудка – цвет мая, Цвет Небесный – подсолнух, Цвет России – сирень. Все букеты - влюблённым! Самоцветы – любимым!.. ВЕСЕННЯЯ СОНАТА. Друзья, возможно ль, что б вы не слыхали, Как дни и ночи, сутки напролёт, - На реках льдины с грохотом трещали, Вдруг зачинался шумный ледоход?! Возможно ль, - жизнь, прожив, не видеть этот Театр природы, - можно ль не любить?! Я вам скажу: не надо быть поэтом, Чтоб заодно с природой отчей жить! Весь лёд и снег растают, а дороги, - Ещё всё будут - топки и грязны. Пусть грязь весенняя испачкает нам ноги, - Приятно всё ж, - быть пленным у весны! Тебе, весна, мне ничего не жалко, Ей Богу! пусть вскружится голова, И пусть кричит назойливая галка, - Все отдаю весне любви права! Когда весна сиренью закипает, С черёмух льётся светлое вино. Она мне юность вновь напоминает, Хоть было это уж давным-давно. Почувствуем, как аромат струится, Заслышим, как поют ей гимны птицы, Увидим, как зверёк в степи резвиться, Почувствуем прилив в душе тепла. Весна пришла! Действительно, - пришла!.. Ах, как приятно слышать флейту утра! Встречать лучи восхода, как салюты!.. Весной даётся легче понимать, Как песни о весне легко слагать! И на сердечной слышится струне, - Стозвенный гимн начавшейся весне!.. Друзья, возможно ль, чтоб вы не слыхали, Как льдина на реке весной трещали! ВЕСЕННЕЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ. Зрелых размышлений Ценен капитал. Вёсен впечатлений – В песни нанизал. К юности истокам Ныне снизошёл, Где звезду Востока, Среди звёзд нашёл. Как изгой казачий, Я в землянке жил, Песнь, подобной плачу, Тоже там сложил. Если сердце – камень, - Враг мой, будь готов: Я привык стихами Оттирать врагов. Вьюги голосистой Сызмальства сродни, - Песнею искристой С ней меня роднит. Сколько раз землянку Заметал буран, Выбраться не знал: как? – Чуда ожидал. Откопают люди, Говорил всегда: Бог не позабудет Слать нам благодать. - Баловнем удачи, - Окрестил народ, - Так, или иначе, - Чудом оживёт! Все глубины мерил На реке друзьям, В красоту поверил Этой жизни я. С каждою весною – Новые цветы, В них, ни что иное, Знаки красоты! Вёсен впечатлений – Ценен капитал, Песенной свирелью Бог одаривал! ПРОЛЁТНЫЙ СОЛОВЕЙ. Налево – рожь, направо – рожь Без края и конца, Хоть целый день в хлебах пройдёшь – Не встретишь деревца. В овраге липа лишь цветёт Одна среди полей, Ей только раз в году поёт Пролётный соловей. У песен – сила велика; Так соловейко пел, Что ночка стала коротка, А утром – улетел! И долго ждать придётся ей, Когда весна придёт, И голосистый соловей Всю ночку пропоёт! ПРИШЛА ВЕСНА. Пришла весна, уж в этом нет сомненья, - Купаются, воркуют сизари. Какое Небо! Только посмотри! - Глаз синеокой девушки синее! Пришла весна, зиме уж нет возврата, - И с Воробьёвых гор текут ручьи. И Солнце от восхода до заката Не укрывает лико от Земли. Нескучный Сад весенние приветы Мне посылает, - как же счастлив я! Цветок Подснежник под берёзкой встретил, Его пусть тронет только песнь моя! Весна, весна! Уж сколько песен спето! - Тобою вдохновлённые слова: Мне каждый куст представился Поэтом, Озвучивая музыкой слова. Поклон вам - липы, тополя и ели; А в хороводе молодых берёз, Послышались мне юности свирели, - От них не прячу искреннейших слёз. Весна, весна! Цвети и пой, играя, Лучами РА и синевой Небес, - Чтоб распахнулись в сердце врата рая. И воссиял в душе Небесный Крест! ЛЕДОХОД. Друзья, возможно ль, что б вы не слыхали, Как дни и ночи, сутки напролёт, - На реках льдины с грохотом трещали, Вдруг зачинался шумный ледоход?! Возможно ль, - жизнь, прожив, не видеть этот Театр природы, - можно ль не любить?! Я вам скажу: не надо быть поэтом, Чтоб заодно с природой отчей жить! Весь лёд и снег растают, а дороги, - Ещё всё будут - топки и грязны. Пусть грязь весенняя испачкает нам ноги, - Приятно всё ж, - быть пленным у весны! Тебе, весна, мне ничего не жалко, Ей Богу! пусть вскружится голова, И пусть кричит назойливая галка, - Все отдаю весне любви права! Когда весна сиренью закипает, С черёмух льётся светлое вино; Она мне юность вновь напоминает, Хоть было это уж давным-давно. Почувствуем, как аромат струится, Заслышим, как поют ей гимны птицы, Увидим, как зверёк в степи резвиться, Почувствуем прилив в душе тепла - Весна пришла. Действительно, - пришла!.. Ах, как приятно слышать флейту утра! Встречать лучи восхода, как салюты! Весной даётся легче понимать, Как песни о весне легко слагать! И на сердечной слышится струне, - Стозвенный гимн начавшейся весне! Друзья, возможно ль, чтоб вы не слыхали, Как льдина на реке весной трещали! ЗАПАЗДАЛОЕ ПОЛОВОДЬЕ. Пробудилась весна от глубокого сна, Прослезилась обильно ручьями; И, журча, и звеня, золотая моя, - Запоздалою песней венчает! Ликованье души в деревенской глуши - Не вмещает разлив половодный, - Здесь без песен любви, даже дня не прожить: Здравствуй, песня оживших раздолий! Хорошо нам вдвоём, есть о чём помолчать; Нашей поздней весны не забудем; Тишиной станем птиц перелётных встречать, Нас весна одарит половодьем! Вечер яркими звёздами блещет с небес, И в разливах реки - звёзды блещут. Запоздалой весны сердцу шепчется весть, Что, как пламя свечи – затрепещет. Так ликуй же, весна, после долгого сна, Вешних вод стоголосых ручьями, И журча, и звеня, золотая моя, - Запоздалою песней венчая! Хорошо нам вдвоём, есть о чём помолчать, Нашей поздней весны не забудем. Тишиной станем птиц перелётных встречать, Нас весна одарит половодьем! ВЕСНЫ ОЧАРОВАНИЕ. Из музыкальной поэмы "Нескучный сад". Слышу признанье – Трель соловья; Мне в наказанье – Песня моя… Моей Камены - Слышу я зов: Вырвись из плена Песенных слов. Слышишь, ликует Бог – соловей! Ветер целует Листья ветвей! Сможешь ли радость В сердце вместить? Зореньке ранней – Птаха свистит. Что же ты медлишь, - Друг мой, молю, - Запой скорее, - Я подпою. Видишь: вот ландыш? Рядом – другой, - Также мне рядом - Славно с тобой! Видишь: две птахи В небе вдвоём. Прочь наши страхи – Любовь зовёт! Истинно счастье – Только в любви! Любовь – участьем, Друг, оживи! В любви лишь счастье! Счастье – в любви! ВСТРЕЧА ЛЕТА С ВЕСНОЮ. От весны до лета - Вспыхнул луч рассвета! Славят чудо это - Соловьи-поэты! Колокольчик дальний Стал таким мне близким: Флейтою хрустальной - Соловьиным свистом! Пел и я отменно С соловьём на славу: Я – на три колена, Он – на три Октавы! Ах, какою новью Дышит песнь рассвета! Встретились с весною Золотое лето! Ах ты, Русь-Россия, - Сердцем я с тобою: С песенной стихией, - С летом и с весною! Флейтою хрустальной - Соловьиным свистом! Колокольчик дальний Стал родным и близким! СОЛО СОЛОВЬЯ. В саду, где растут ивы и цветы, - В раю благословенной музыки, При бледном свете полной луны – Внезапно запел соловей... Припев: Утром весенним солнце взойдёт, Иве плакучей слёзы утрёт; И над рекою – в гуще ветвей Соло исполнит солист соловей! Пусть с ветки ивы вспорхнул чародей, Стряхнувший росу с ветвей. В саду, где растут ивы и цветы, Вновь запоёт соловей! Припев: ПЕСНИ В ПОМОЩЬ ВЕСНЕ. Колдунья зимних стуж – Не в шутку озверела; Ветрище - стыл и дюж – Завыл, озимовелый! Кончину ли зиме - Злодеи отпевают? Проклятье ли Земле И людям посылают. Не чёрт ли сам хвостом, Следы пургой заносит? И свист его, и стон - По сторонам разносит. Но им наперекор – Всё громче арфы звуки, - Шумит сосновый бор В ответ зиме-старухе. Метель метёт, метёт, - В слепом остервененье; А лес поёт, поёт, - Теплей, теплей от пенья! Ни хлад, ни снег, ни лёд – Над песнями невластны. Весна, весна идёт! И песнь весны прекрасна!.. И, злобою полны, - Пусть скопом сгинут бесы. Чу! Музыка Весны – Слышна за песней леса! МУЗЫКА ВЕСНЫ. Сникли морозы, Тают снега; Ручьями слёзы С крыши к ногам. Дум половодье – Прочь все слова, О благородие – Порфир трава! Вот и примчались Вешние дни, Вновь повенчались С сердцем они… Слышится в небе: Крылья шуршат, Весёлый щебет Музыке в лад. Лакомки пчёлы К кашкам летят, Роем весёлым С музыкой в лад. Ах, от весны я - Вновь сам не свой: Новое счастье, С новой весной! АХ, ВЕСНА, ВЕСНА! Как любовнице откроюсь, И шепчу весне, любя: - Так хочу цветистый пояс Получить я от тебя! Ах, какая золотая, - Ты живёшь в груди моей! Молодая, молодая, - Расцветай, весна, скорей! Ветерок слова привеял, И на ушко ей шепнул: «Нет тебя, весна, милее - Я тебя не обманул…» Щедрость Солнца, получая, В сердце сохраню любовь; Соловей, там не смолкнет, Где желание цветёт! Пусть в твоём, весна, цветенье, - Разгуляется пегас; Восхищенье, вдохновенье - Снова всё, как в первый раз! Молодая, молодая, Расцветай, весна, скорей! Золотая, золотая, - Пой, ликуй в груди моей! КУСТ ЖАСМИНА. У вдовы под окном Куст жасмина цветёт, По весне соловей Вдохновенно поёт. Ходит слух ветерком По деревне давно, Что вдова женихов Зазывает в окно. Оговоренной ей - Всё терпи да молчи, Над судьбою своей По ночам не кричи. Пусть же ей под окном Куст жасмина цветёт, И весной соловей Неумолчно поёт. СЕРДЦЕ, ПОЙ! Пришла пора цветенья И радостного пенья, Коль радость соловью, Так что ж, и я пою! Здесь грустная синица, Легко развеселится, Где солнца луч искрится, Я петь не устаю! Припев: Пой, сердце, пой! Радуй весной. Песнь звали мы - В стужу зимы. Лесною чащей, лугом, Иду, средь бела дня; И песне в лад по кругу, Сверкая, шла Земля! Всё веселей поётся, И соловей смеётся; Восторг мой отзовётся В признаньях соловья! Припев: ВЕСЕННИЙ ПОГОЖИЙ ДЕНЁК. Пыль на дорогах клубит ветерок, - Это пришла к нам весна! Радостно людям в погожий денёк, Коль не пустая мошна. Выйдут в поля, на луга и в сады, - Мир обновлён – не узнать; Листья и травы уже зелены; Здравствуй, царица-весна! Всех созвала молодая трава, Так, что дома опустели. До поздней ночи не смолкнет молва, Не опустеют качели. В сумках съестное, закуска, питьё, Пей, знай; гуляй-веселись!.. В праздник весны сыто и вороньё, Пир для грачей и синиц. Там, где собралось немало людей, Пенснеонер наш стоит: Виснет не шее поющий ларец, Голос в ларце в мир звучит: «Купите, купите, друзья, талисман! Купите волшебный, друзья!.. Невзгоды рассеются, словно туман При солнечном дне от ручья. Дела все пойдут у вас сразу на лад, Судьба осенит вас крылом: Те станут здоровы, кто болен и слаб, Придёт изобилие в дом…» Хоть люди не верят, идут стороной, Лишь изредка кто из людей Подходит купить у него талисман: - Быть может, не врёт чародей. Ни много, ни мало, но он соберёт Деньжат, и в пивную зайдёт: «Я царь талисманов!» – твердить он начнёт, - В три короба спьяну, наврёт. Радостно людям в погожий денёк, Коль не пустая мошна. Пыль на дорогах клубит ветерок, - Это пришла к нам весна! ВЕСНА ИДЁТ… Идёт, весна, - Спешит весна! - Скорее возвестим! Уж стаи птиц К Руси летят, - Они уже в пути! Ой, что со мной, - Ой, что ж со мной! - Так душно в доме днём. Скорей – во двор, - Мне тесен дом, - Весна, весна – во всём! Летят, грачи, - Спешат грачи! Я с ними полечу! Крылатой Вестницей весны, Поющей - стать хочу! Уж стаи птиц К Руси летят, - Они уже в пути! Идёт, весна, - Спешит весна! - С любовью возвестим! ВЕСНА В НЕСКУЧНОМ САДУ. Пора весны, она уже хлопочет: Друзья, - во всём видна весны печать. Ах, как душа тепла и солнца просит! В Нескучный сад иду весну встречать! Лёд на реке весна не растопила, - Зима не отдаёт права свои. Но до чего же, трогательно, мило – Утиный рай галдит у полыньи. Искрится лёд в реке на солнце ярко, Кричат грачи и зяблики поют; Следы весны уже приметны в парке, И пробудили в сердце песнь мою: Весна идёт, чего же сердцу жалко? О чём опять вскружилась голова? Ой, перестань кричать, старуха-галка! – Не путай в песне - звуки и слова: Ах, как душа тепла и солнца просит! В Нескучный сад иду весну встречать!.. Пора весны, она уже хлопочет: Друзья, - во всём видна весны печать. ЗА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ – ДО ВЕСНЫ. Пришёл ко мне рыцарь и молвил такое - За несколько десять дней – до весны, - Что я поняла, - мне не будет покоя, Приснятся тревожные сны. Вот рыцарь пришёл, и гвоздики поставил - В хрустальную вазу мою; И лаской своею меня он заставил Сказать ему нежно: люблю! С тех пор я забыла совсем о покое, О том только видела сны, - Как рыцарю вслед помахала рукою, - За несколько дней до весны. Уплыл милый рыцарь на лёгком фрегате, - Растаял в дали золотой, - Но что-то осталось у сына во взгляде - От рыцаря с тою весной. ЖУРАВЛИ ИЗ СВЕТЛОЙ ДАЛИ. Журавли из светлой дали - Солнышко на Русь примчали; Впереди журавль бывалый – Их небесный проводник. Ради Севера покинул Дальней Индии пределы, - Край таинственный браминов, Оглашал их трубный крик! Позади у них полмира, И пустыни покорили. Оставляя тёплый рай, Славят мой родимый край! Впереди журавль бывалый – Их небесный проводник. Журавли из светлой дали - Солнце нам, на Русь примчали! «В НЕСКУЧНОМ САДУ». (Весенняя музыкальная поэма.) Часть I. Накануне весны. Сникнут морозы, Стают снега. Прольются слёзы - Берёз - к ногам. Песней и сказкой - Станут слова. Порфирой царской – Расти, трава! Вот уж примчались Вешние дни! Вновь повенчались - С сердцем они! Слышится в небе, - Крылья шуршат, Радостный щебет – Музыке в лад. Ах, от весны я, - Вновь – сам ни свой… Новая радость - С новой весной! С песней весенней – Я не один. Станут белее – Снега седин. Порфирой царской – Расти, трава! Песней и сказкой - Станут слова. Ах, наши годы, Кратки, как дни, - Что половодье - Схлынут они. Часть II. Наступление весны. Время - признать, - Скоро весна! Песня, опять – Нам не до сна. Песня, взгляни - В очи весны, - О чём звенит Льдинка сосны? Лопнули почки, Из оболочки, - Листик проклюнут В липкой смоле. Белки смелей И веселей! Редкие ветки… Гнёзда в беседке, - Всё хорошо, В радость душе! Вит и капели Уж зазвенели, Вот обнажаются Все валуны. Скоро в лощины Ручьёв стремнины С гор потекут – В Москву реку. В прудах, в озёрах, Осоки шорох, Сколь величавый Шёпот дубравы. Дети шумливо Вверх по обрывам, - Этот – взберётся, Тот – поскользнется. Кубарем вниз Шалунишка несётся, Но не заплачет, Лишь рассмеётся. Вот с лебедями Вплавь по заливу, На острова - Едут утки крякрявы. Там - хороводы Водят вживую, Здесь – поцелую Напропалую. Зелень проталин, - Парфир-трова, Льдинкой хрустальной Звенит сосна! Песня, опять - Нам не до сна; Время - признать, - Скоро весна!.. Часть III. Царит весна. Весна сияет! Сиянье льёт!.. Солнце блистает, Душа поёт! Дух безмятежен, Лёгкий туман… Царствует свежесть, Зелень полян! Открылись шире Ворота дня, Чары эфира – Звуком манят. Закат сокрылся, Крылом накрылся… Ночка ясна – Царит Луна. Вот, рассыпаясь По небесам, - Звёзды мерцают, Росы блестят. Время – признать, - Пришла весна! Песня, опять, - Нам не до сна!.. Часть 4. Песня весне. Слышу признанье – Трель соловья… Мне в наказанье – Песня моя. Моей Камены - Слышу я зов: Вырвись из плена Песенных слов. Слышишь, ликует Бог – соловей! Ветер целует Листья ветвей! Сможешь ли радость В сердце вместить? Зореньке ранней – Птаха свистит. Что же ты медлишь, - Друг мой, молю, - Запой скорее, - Я подпою. Видишь: вот ландыш? Рядом – другой, - Также мне рядом - Славно с тобой! Видишь: две птахи В небе вдвоём… Прочь наши страхи – Любовь зовёт! Истинно счастье – Только в любви! Любовь – участьем, Друг, оживи!.. В любви лишь счастье! Счастье – в любви! ЦАРИЦА ВЕСНА. Вновь шествует в блеске победном Царица веселья – весна, И, в гимне сливаясь приветном, Шумит, словно в море волна. И вот они – алые розы! Как чуден цветов аромат! Люблю я весенние грозы, Вечерний пурпурный закат. Венец неба - звёзды златые, Порфира – камыш да трава, И кудри такие густые – Волшебного леса листва. И дышится снова привольно При встрече с царицей весной, И в сердце ликуют невольно: И мир, и любовь, и покой! ЕЙ-БОГУ, ЗАПАХЛО ВЕСНОЙ! Почувствовал ныне: весною запахло, Ей, Богу, запахло весной! Так шубы – долой! Рукавицы с папахой, И зимнюю обувь – долой! Давайте весне, кто, чем может, поможем! Без помощи общей нельзя. Зима ещё может весну потревожить, Но мы раскуёмся, друзья! Да, мы раскуёмся и песенным делом, Серьёзно займёмся, друзья! Да так, чтобы всё с нами вместе запело: И реки, и лес, и поля! Я видел: цветы из-под снега выходят, Кто скажет, что это легко? Так скинемте зимнего морока иго, Довольно с нас стылых оков! Немало хороших есть песен весенних, Но нет новых песен таких, Какие чеканил в Рязани Есенин – Из слитков словес золотых! Пылал ли костёр от рябин его красных, Плескался ли ситец берёз, - От песен, столь светлых, лучистых и ясных, - Сердца согревались до слёз! Давайте весне доброй песней поможем, Довольно, товарищ, скорбеть! Морозец слегка может нас потревожить, Но что нас принудит – не петь?! ЗАГЛЯЖУСЬ ВЕСНЕ В ГЛАЗА. По дубовому мосту – Век не хаживал, Этим яблонькам в цвету – Кос не глаживал. В каждой трели соловья Песню новую, Оживить, душа моя, Будь готовая. Неба синь да бирюза, Прудик с утками... Загляжусь глаза в глаза С незабудками. Встреча с чудом, каждый миг – Час свидания, Сердце в песне сохранит Ликование! Так бы век свой шёл по ней - Этой просеке, Где живительный ручей В руки просится. Не забудутся места Сердцу милые, Шлют приветы голоса Соловьиные. ВЕСНА НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ. На груди пригрелись змеи-воры, И шипят: «России уж не быть…» Мы грядём - не бить на разговоры, - Песню петь, как Родину любить! Мы грядём - не с голыми руками, - В памяти всей жизни нашей суть: Православью – Древнерусской Маме Кладенец из кузницы несу! Здравствуй, Отче, Радонежский Сергий! Для Отчизны звёздный час настал: Коль предатель «целовал» Россию, - Пересветом, каждый Россич стал! Здравствуй, что ли, Куликово поле! Здравствуй Дмитрий, ТихоДонской князь! Вся Россия – поле Куликово, Супротивник точит меч на нас… Разверни свои знамёна, княже! Перед сечей – слово нам скажи; Лучше в битве, как один поляжем, Чем потомкам Сатаны служить! Не шуми, ковыль, на ратном поле. Слышишь князя вдохновенный глас?! Здравствуй, внове, поле Куликово! Мать-земля, ты помолись за нас. ПО ДУБОВОМУ МОСТУ. По дубовому мосту – Век не хаживал, Этим яблонькам в цвету – Кос не глаживал. В каждой трели соловья Песню новую, Оживить, душа моя, Будь готовая. Неба синь да бирюза, Прудик с утками... Загляжусь глаза в глаза С незабудками. Встреча с чудом, каждый миг – Час свидания, Сердце в песне сохранит Ликование! Так бы век свой шёл по ней - Этой просеке, Где живительный ручей В руки просится... Не забудутся места Сердцу милые, Шлют приветы голоса Соловьиные. ПОЛОВОДЬЕ. Эх, весеннее раздолье, Синью напои меня, Благодатью и привольем, Светом солнечного дня. Помоги мне радость эту В сердце дальше пронести, Где закаты и рассветы Могут розами цвести. Могут розами цвести, - Небесам венок плести! На весеннем многоцветье Закружится голова. С тополей доносит ветер Несказанные слова. Ах, весна, весна хмельная, Я так ждал твоих цветов, Дай напиться песней мая – Терпким мёдом вечеров! Терпким мёдом вечеров! Поцелуями ветров! ОТ ВЕСНЫ Я САМ НЕ СВОЙ… Вновь наступили вешние дни, Солнце и пенье нам дарят они. Птицы в Россию снова летят С радостной, звонкой музыкой в лад! Ах, от весны я - вновь сам не свой, Новое счастье – с новой весной! Впрямь ли приходят вешние дни?! Радость моя без конца, без границ!.. Где-то лощина, где – бугорок, - Всюду бурливый, шумный поток… Лакомки-пчёлы ближе к цветам, Роем весёлым любят летать. Рек половодье, блеск серебра, Рыбок весёлых с плеском игра. Ветры взыграли мне на пути Пусть помогают песни нести! ВЫХОДИ ВЕСНУ ВСТРЕЧАТЬ! Вот весна настала, на душе светло; Радостью бывалой - сердце вновь полно! Солнце, радуй взором, наградив сполна, В сердце половодье и весна – юна! Чувства не избудет серый талый снег, Радость свита будет вёсен алых лент Птичий гомон снова, к нам весна опять… Песнь моя готова – с сердцем в лад плясать! Птицы зазвенели - в тон ручьёв свирелей; Слышны голоса: «О! весна, весна!..» Оживил потоки у ручья – смотри! Вспыхнув на востоке алый луч зари!.. - Что ты спишь? Живее встань, довольно спать! Выходи скорее песнь весны встречать!.. Ветерка шептанье: «Поспеши скорей… Слышишь: птиц признанье - всем в любви своей?!» Что за наказанье – песенка моя? Где звучит страданье сердца соловья… - Милые Камены, - слышен неба зов, - Солнце возгорелось песней тёплых слов. Выходи скорее песнь весны встречать!.. - Что ты спишь? Живее встань, довольно спать! Сразу позабудем суетный наш свет, Сердце сохраняет песни юных лет. РАСЦВЕТАЙ, ВЕСНА, СКОРЕЙ! Ах, какая золотая, - Ты живёшь в груди моей! Молодая, молодая, - Расцветай, весна, скорей!.. Ветерок слова привеял, И на ушко ей шепнул: «Нет тебя, весна, милее - Я тебя не обманул…» Щедрость Солнца, получая, В сердце сохраню любовь; Соловей, там не смолкнет, Где желание цветёт! Пусть в твоём, весна, цветенье, - Разгуляется пегас. Восхищенье, вдохновенье - Снова всё, как в первый раз! Молодая, молодая, Расцветай, весна, скорей! Золотая, золотая, - Пой, ликуй в груди моей! ЖДАТЬ ВЕСНУ УСТАЛИ. Душа желать устала Весны в краю родном. Ой, только бы не стала Она, всего лишь, сном! И снег весною ранней В душе благоухает; В Нескучный сад, вступая, Вся грусть души стихает. Во всём, во всём – так просто В день этот и приятно; О чём поют синицы, Мне и без слов понятно. Одно жаль: вот берёзка Слезами истекает. И звук их капель звонких Далече настигает. Ах, почки на деревьях Становятся живее, Уж в первый день весенний, - Что для души милее?! То снег порой искристый, То искры затухают. Ручей с гор серебристый, От зимних дней вздыхает. Пусть в первый день весенний, Весна дружней начнётся. И ручеёк весёлый, Пусть звонче засмеётся. Сгоню ль улыбку, если До этих вешних дней - Метелей слышал песню - Студёную свирель. Пускай весны цветенье Ещё так далеко; Я оживлю волненье Весеннею строкой. Не прогоню мечтанье О ландыше лесном, Ой, только бы не стала Весна, всего лишь, сном. ВЕСНА! КАКОЕ СЧАСТЬЕ!.. Душе нет силы боле, Из дома – на простор! Весенний вечер долу – У Воробьёвых гор. Внизу, окутан мраком, Дуб повстречает нас; Пруды за буераком, Что пара чёрных глаз. Вот тучи, проплывая, Под парусом – вольны, За тучами в печали Ладьёю лик Луны. И жизнь во мне кипела, В крови пылал огонь. И где-то тихо пела Задумчиво гармонь. В моих мечтах носился Дух песенный весны, И к ней душой стремился, Сквозь сказочные сны. Весну в конце дороги Моей я б знать хотел, Но прочь мои тревоги, - Мой к небу вздох летел! Весна, какое счастье! Восторг! Я встретил вновь! Не разделю на части – К весне мою любовь! Весна, весна ликует! Поёт всё и звенит! И днюет, и ночует В ветвях призывный свист. Как мне всю радость эту В груди своей вместить?! Смотреть да слушать песни, Весной дышать и жить! И серебристый ландыш Тенистый ищет лес, Он, верно, первый скажет, Что к жизни мир воскрес! Ах, сердце, тише, тише, Ты в грудь мою стучи. Ребячью радость слышу: «Летят, летят грачи!..» ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ. (В саду «Аквариум») До неба - каштаны в цвету, - Сам Пан вдохновляет на Лето; Надёжно хранит красоту, Журчащая струйками флейта. Здесь лирой небес Аполлон Весну в летний мир провожает; Кто истинно в Небо влюблён – Весну с летом - в сердце венчает! Извилистой тропкой войду Под липовой сенью в прохладу, - Аллея, как сон наяву, - Усталому сердцу в награду. Я верю: сбываются сны, И быль пусть сбывается тоже. Живу от весны – до весны, Мне сердце ни что не тревожить. Сирень и каштаны в цвету, Пьянящим цветеньем ликуя, Не зря возвышается тут - Российское Древо Культуры! Мне высказать словом нельзя, И, будто весь мир обнимая, Я вышел из сада, друзья, - Как с ним попрощаться? - Не знаю. Где Пан бережёт красоту, Журчащею струйками флейтой, - Каштаны - до неба в цвету, - Венчают цветением лето! НЕСКУЧНЫЙ САД. Надо признать: Праздник - весна! Лопнули почки из оболочек, Листик проклюнут в липкой смоле. Как хороши мне для души: Редкие ветки, гнёзда в беседке Белки смелей! Жить веселей! Дружно капели звонко звенели, И обнажились все валуны. Бурно в лощины токи стремнины, С гор Воробьёвых с шумом текут! Полнить пора, рек рукова. В прудах, в озёрах, осоки шорох. И величавый шёпот дубравы. Радость весны, в знак оправданья Вины зимы – в солнце изгнанье. Здравствуй, веселие! Здравствуй, гулянье! Дети шумливо вверх по обрывам: Этот - взберётся, тот - поскользнётся – Вниз понесётся и рассмеётся, - Всё им утеха: радостно, мило. Вот с лебедями вплавь по заливу, С кочки на кочку - утки крикливо Переплывают, шустро ныряют. Там хороводы водят вживую, Здесь поцелуи напропалую! Зелень проталин – парфир-трава, В льдинках хрустальных, звонких сосна. Над головою – синь-синева Надо признать: Праздник - весна! Весна сияет - сиянье льёт! Заря блистает – душа поёт! Дух безмятежен, лёгок туман. Царствуют - свежесть, зелень полян! Открылись шире ворота дня! Лиры эфира звуком манят. Щедрее солнце, живой ручей – Припевом станет душе моей: Отведав сладость душистых сот, - Душа ликует, весна поёт! ВЕСЕННЯЯ ФАНТАЗИЯ. На росном цветистом лугу, Стояла прелестная фея, - Вся в солнечном жёлтом пуху, Устами, как мак, розовея. Я мимо неспешно прошёл, Сказал тихо: «Доброе лето...» Ещё ей сказал «Хороша Краса твоя сердцу поэта…» Она отвечала невдруг: «Простите, но я – неземная, Немало в России подруг Достойней. Вам счастья желаю…» И тут же, крылами взмахнув, Она возносилась на небо… - Ну, что же, - сказал я, вздохнув, - Зато я успею к обеду. КАРАВАНЫ ПТИЦ. Весна, весна, - Идёт весна! С весной мне по пути! Уж стаи птиц К Руси летят – Они уже в пути! И что-то сделалось со мной, - Мне душно за окном. Скорей во двор! Мне тесен дом! – Весна, весна – во всём! Грачи, грачи! Летят грачи! Я с ними полечу! Крылатой Вестницей весны, Поющей стать хочу! Уж стаи птиц К Руси летят – Они уже в пути! Весна, весна, - Идёт весна! С весной мне по пути! СВЕТОЗАРНОЙ ВЕСНЕ ЗАПЕВАЮ. Распахнуты двери для вестницы Юга, Спешит к нам весна – золотая подруга… Приди же, весна, на качелях качаться! Явись к нам, сердца наши громче стучатся! Нам любо с тобой на качелях качаться, Мечтаем цветами весны надышаться… Припев: Весна, прикати в колеснице зелёной! Приди к нам, весна, на свирели играя, Приди к нам скорее, весна молодая, Укрась незабудками синими склоны. Нам любо с тобой на качелях качаться, Мечтаем цветами весны надышаться. Земля наша вешней водою омыта, Овеяна тёплым и ласковым ветром. Приди исполненьем заветных желаний, В красе своих светлых берёзовых тканей! Нам любо с тобой на качелях качаться, Мечтаем цветами весны надышаться. Припев: 2. ПЕСНИ ЛЕТА. КАКОЙ ПРОСТОР! СИНЕЮТ ПЕРЕЛЕСКИ! Какой простор! Синеют перелески... Как хорошо! Какая благодать! Синеют ветра луговые всплески; Здесь ни о чём не хочется мечтать. Ржаное поле ветром всколыхало, Заколыхался нив ржаных покой, - Как будто детская забава-шалость Души коснулась маленькой рукой. И, улыбаясь этой детской ласке, Как улыбался, верно, в детском сне. Платочком облака, как в дивной сказке, Жар-птица неба - Солнце машет мне. Да, вновь смотрю на мир и вновь любуюсь, Раздумий горьких муть - волной прошла; И ничего, что не вернуть мне юность, И, даже - не примерить их крыла. Допустим, если б юность повторилась, Мой Боже, как она была б глупа! Пусть ярче б память солнышком искрилась, Да росами - покосная тропа! Здесь хорошо! Звенят поля, гуторя, Чуть слышен колокольный звон вдали. И верится: года ничуть не старят, Наперебой гуторят соловьи! Синеют ветра луговые всплески, И ни о чём не мыслится мечтать. Как хорошо! Какая благодать! Какой простор мне дарят перелески! СПОЙ МНЕ ПЕСНЮ, ИВОЛГА. На просторах России - всех свирелей не счесть. Не пойдём к соловью мы, песня иволги есть; Не пойдём к соловью мы, не пойдём к соловью, - Я вам иволги песню на свирели спою. Припев: В рощице берёзовой – в стороне от бед, Заискрился розовый, ранней зорьки свет; Льются листья жёлтые с золотых ветвей, - Спой мне песню иволга - о Руси моей! Спой мне песню из ветвей - о Руси моей! Петь друзья не просили; само сердце поёт: «Здравствуй, солнце России! Здравствуй, утро моё!..» От Руси деревянной родом дудочка ты; Лейся песнь над поляной - от берёз с высоты! Припев: Не пойдём к соловью мы, не пойдём к соловью. Я вам иволги песню на свирели спою; На просторах России всех свирелей не счесть. В деревянной свирели - песня иволги есть. Припев: ПЕСНЯ ИВОЛГИ. Любо – не любо нам, дело – не в дело, - Льёт, заливает всё дождь обложной. Иволга в ветках сирени запела, Мокрая вся, а запела с душой! Вот оно как, хоть и малая птаха, А вот запела, дождя не боится; Видно, надеется малая птица Высветить Солнце, не ведая страха. Как она пела свою серенаду, Так это слышать
4.
Послание освобождения.
(публикация автора на scipeople)
Послание освобождения.
(публикация автора на scipeople)
Сигачёв А.А.
- Белая Россия , 2013
Послание Освобождения было провозглашено первым арийским духовным пламенным революционером против иноземных поработителей и сокрушителей арийской цивилизации. Победоносное шествие Ариев-Чайтанитов было основано на Послании Любви к поверженной арийской цивилизации на западе Бенгали, на юге Индостана (Навадвипа-дхама). Это был смутный период в истории Индии. Навадвипа, как последний оплот Ариев, уже был разрушен. К сожалению, в самой Бенгалии не сохранилось исторической хроники этих времён, захватчики распорядились с архивами по-варварски, уничтожив их. Однако известно, что мусульманское вторжение здесь началось в 1202 (от рождества Христова). Несметные орды чужеземцев, преодолели Гималаи и хлынули неудержимым потоком в священные земли древних Ариев. Вторжение сопровождалось невиданным грабежом, оргиями, насилиями, повсюду несли ужас и разрушение. Турецкая тяжёлая кавалерия делийского султана Мухаммада Чури успешно продвигалась на восток, запад и юг страны, и вскоре мусульманские захватчики стали полными хозяевами арийской передовой цивилизации. Захватчики принесли с собой иную культуру, власть и религию. До начала XIV века всей провинцией Бенгалии правили губернаторы, которые подчинялись делийскому султану. Первая независимая династия царей появилась в Бенгалии в 1342 году, благодаря мудрой политике Ильяса Шахи. Из делийской провинции Бенгалия превратилась в самостоятельное государство. Бенгальцы, будь они индусами или мусульманами, считали себя бенгальцами, называя турок чужеземцами-захватчиками (патанами). В 1410 году в Бенгали вспыхнула пятилетняя гражданская война между мусульманами и индусами, в результате трон занял индус Джалал аль-Дин Мухаммад, принявший мусульманскую веру, но правил Бенгалией в качестве царя хинду.
Послание Освобождения было провозглашено первым арийским духовным пламенным революционером против иноземных поработителей и сокрушителей арийской цивилизации. Победоносное шествие Ариев-Чайтанитов было основано на Послании Любви к поверженной арийской цивилизации на западе Бенгали, на юге Индостана (Навадвипа-дхама). Это был смутный период в истории Индии. Навадвипа, как последний оплот Ариев, уже был разрушен. К сожалению, в самой Бенгалии не сохранилось исторической хроники этих времён, захватчики распорядились с архивами по-варварски, уничтожив их. Однако известно, что мусульманское вторжение здесь началось в 1202 (от рождества Христова). Несметные орды чужеземцев, преодолели Гималаи и хлынули неудержимым потоком в священные земли древних Ариев. Вторжение сопровождалось невиданным грабежом, оргиями, насилиями, повсюду несли ужас и разрушение. Турецкая тяжёлая кавалерия делийского султана Мухаммада Чури успешно продвигалась на восток, запад и юг страны, и вскоре мусульманские захватчики стали полными хозяевами арийской передовой цивилизации. Захватчики принесли с собой иную культуру, власть и религию. До начала XIV века всей провинцией Бенгалии правили губернаторы, которые подчинялись делийскому султану. Первая независимая династия царей появилась в Бенгалии в 1342 году, благодаря мудрой политике Ильяса Шахи. Из делийской провинции Бенгалия превратилась в самостоятельное государство. Бенгальцы, будь они индусами или мусульманами, считали себя бенгальцами, называя турок чужеземцами-захватчиками (патанами). В 1410 году в Бенгали вспыхнула пятилетняя гражданская война между мусульманами и индусами, в результате трон занял индус Джалал аль-Дин Мухаммад, принявший мусульманскую веру, но правил Бенгалией в качестве царя хинду.
Материал представлен в сокращении. Наиболее полная версия - http://www.belrussia.ru/forum/viewtopic.php?p=23839#23839 СЛОВО О КРУШЕНИИ И ВОЗРОЖДЕНИИ АРИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. В данной поэме нет вымысла. Материал поэмы взят из исторических фактов и поэтизирован в меру способности автора данной поэмы. Послание освобождения было провозглашено первым арийским духовным пламенным революционером против иноземных поработителей и сокрушителей арийской цивилизации. Победоносное шествие Ариев-Чайтанитов было основано на Послании Любви к поверженной арийской цивилизации на западе Бенгали, на юге Индостана (Навадвипа-дхама). Навадвипа со всех сторон омывается Гангой, при впадении её в Бенгальский залив. Образовавшиеся 64 острова принимают форму лотоса из ста лепестков, занимают пространство в 168 миль в окружности, и названа, поэтому Гауда-мандала. Радиус Гауда-мандалы – 28 миль. Сердцем лотоса считается Навадвипа, величина «тычинки» этого цветка – 10 миль в окружности. Восемь первых лепестков лотоса Гауды-мандалы (Навадвип) составляют 32 мили в окружности. Сказано, что в середине лотоса Навадвипы родился посланник Любви - Шри Чайтанья в 1407 году эры шака (18 февраля 1486 году по христианскому календарю). Это был смутный период в истории Индии. Навадвипа, как последний оплот Ариев, уже был разрушен. К сожалению, в самой Бенгалии не сохранилось исторической хроники этих времён, захватчики распорядились с архивами по-варварски, уничтожив их. Однако известно, что мусульманское вторжение здесь началось в 1202 (от рождества Христова). Несметные орды чужеземцев, преодолели Гималаи и хлынули неудержимым потоком в священные земли древних Ариев. Вторжение сопровождалось невиданным грабежом, оргиями, насилиями, повсюду несли ужас и разрушение. Турецкая тяжёлая кавалерия делийского султана Мухаммада Чури успешно продвигалась на восток, запад и юг страны, и вскоре мусульманские захватчики стали полными хозяевами арийской передовой цивилизации. Захватчики принесли с собой иную культуру, власть и религию. До начала XIV века всей провинцией Бенгалии правили губернаторы, которые подчинялись делийскому султану. Первая независимая династия царей появилась в Бенгалии в 1342 году, благодаря мудрой политике Ильяса Шахи. Из делийской провинции Бенгалия превратилась в самостоятельное государство. Бенгальцы, будь они индусами или мусульманами, считали себя бенгальцами, называя турок чужеземцами-захватчиками (патанами). В 1410 году в Бенгали вспыхнула пятилетняя гражданская война между мусульманами и индусами, в результате трон занял индус Джалал аль-Дин Мухаммад, принявший мусульманскую веру, но правил Бенгалией в качестве царя хинду. В год рождения Шри Чайтаньи бенгальский трон занимают чёрные арабы из Восточной Африки, эфиопы, которые были невольниками из царской охраны. Началась полоса жестокой борьбы за трон: цари сменялись один за другим, всякий раз это сопровождалось убийством царей предшественников. В такой период безвременья в Бенгали, родился и возрастал Чайтанья. Во времена правления Ала аль-Дин Хусейн Шаха Чайтанья развернёт поистине беспримерное в мировой истории революционное движение, объединяя чайтанитов совместным воспеванием на улицах святых имён Бога Ариев, что строжайше было запрещено властями, но это ещё больше сплачивало их и привело, в конце концов, к победе. Вековой уклад жизни Ариев был разрушен до основания, бенгальцы чувствовали себя гостями в своих родных домах, были изгоями в своём родном отечестве и стали чужды к своей многовековой культуре. Вера стремительно увядала, пораженческое чувство сковывало людей. Мусульманские проповедники силой насаждали свою веру, ислам и возрастал переход Ариев-хинду на сторону мусульманства. Казалось, что древнюю Ведическую веру уже невозможно ничем защитить. Мусульманские правители разрушали вековые ведические храмы. Брахманы-аскеты не в состоянии были защитить свою веру, им оставалось довольствоваться тем, что мусульман называли гре6шниками, и считали, что сама их тень является величайшим злом на свете. Не было даже попытки, каким-то образом реформировать свою веру с учётом времени и обстоятельств. Постепенно они утратили истинную любовь к Богу и скатывались до жажды дешёвых удовольствий, почестей и наживы. Невозможно было спокойно взирать на полную погибель великой страны. Разумные люди молились: о Господи, почему Индия, такая великая страна оказалась во власти мусульман-фанатиков. Никогда нечестивые правители и религии не завоёвывали нашу великую Родину. Что же теперь произошло и что с нами дальше будет? И вот явился миру этот удивительный юноша, Шри Чайтанья, изумительный внешности, непревзойдённого ума и благородства. Будучи совсем ещё юным, он проявил блестящие способности в диспутах философских, поэтических, научных, духовных. Словно по волшебному мановению небесного дирижёра на всю Индию гремела славы Навадвипы, как центра образования, логики, полемики, диспутов. Жители Навадвипы смело вступали в споры с известными учёными пандитами. Отовсюду стали стекаться сюда одарённые юноши, учиться логике и грамматике. Уже в 1496 году, десятилетний Чайтанья бал объявлен великим пандитом. Он в совершенстве овладел несколькими языками, логикой, риторикой, философией, грамматикой санскрита, искусством толкования древних священных текстов Вед. Это было только начало его жизненного пути, но уже взрослых учёных приводило в восхищение. Однажды Навадвипу решил посетить известный на всю Индию учёный философ и поэт Кешава Кашмири. Путешествуя по стране, он принимал участие в поэтических состязаниях и всегда имел неизменный, внушительный успех. Про него говорили, что шлоки (строфы) всех Священный Писаний Вед, были у него на кончике языка. Слава его стала так велика, что он с трудом мог отыскать смельчака для дискуссии. Никто не мог угнаться за полётом его мысли. Лишь только отпетые завистники за его спиной язвили, сочиняя про него самые нелепые, гнусные несуразности. Но кто их принимает всерьёз этих гаденьких, подленьких и трусоватых завистников. Когда до него дошёл слух о славе Навадвипы, как центра образования, литературы и духовности, он незамедлительно отправился туда с множеством слуг, слонов и лошадей. Появление знаменитого на всю Индию Кешавы Кашмири в Навадвипе произвело невиданный переполох у жителей Бенгали. Их смущало то, что если Кешава Кашмири одержит победу в литературном турнире, то может надолго померкнуть слава Навадвипы, как центр образования, литературы и духовности всей Индии. Люди Навадвипы были встревожены, не зная, что им следует предпринять. Тут весь учёный свет Навадвипы устремил свои помыслы, как к последней надежде, на юного Нимая (так в детстве называли Чайтанью). – Если даже, Нимай проиграет Кешави Кашмири, - размышляли пандиты промеж собой, - то это не так уж зазорно, ведь Нимай, совсем ещё ребёнок. Когда Кешави Кашмири сообщили о том, что его противником в диспуте будет юный Нимай, он очень был удивлён, но от поединка не отказался. Он сказал, что у поэтов нет возраста, они ещё в утробе матери – поэты. Кешави Кашмири представили Нимая, то Нимай первым почтительно поклонился знаменитому поэту, в то время как Кешави Кашмири небрежно кивнул ему головой и сказал: «Я наслышан прекрасными отзывами о тебе, что ты Нимай Пандит придерживаешься одной из традиционных школ санскрита, и хорошо преподаёшь основы её грамматики…» Да, я простой учитель грамматики санскрита, - ответил Нимай, - но в действительности, даже это скромное служение мне даётся нелегко. Я слышал, что ты знаменитый поэт, и сочиняешь превосходные поэмы. Не мог ты мне здесь, и сейчас продемонстрировать своё мастерство. Пожалуйста, опиши мне в стихах славу нашей великой Ганги-реки. Кешави Кашмири без всякого промедления пропел ему сто превосходных шлок, посвящённых Ганге. Он без устали и без малейшей запинки продемонстрировал собравшимся на берегу великой реки Ганги, свою лучшую поэму о ней. Всем собравшимся было ясно, что Нимаю не под силу будет отыскать какую-либо ошибку в блестящем потоке красноречия и мелодичности этих удивительных стихов. Все были просто ошеломлены этой не иначе, как небесной поэзии. Нет, это что-то невообразимое, что заставило слушателей забыть себя, и всё что их окружало. Они долго не могли придти в себя, сбитые с жизненных повседневных устоев, все чувствовали себя, словно не в своей тарелке. У всех присутствующих открылись рты, и они долго не осознавали того, что давно пора их закрыть… - О Господи! - восклицали одни, - что это мы услышали! Какое чудо свершилось между небом и землёй!.. Как точно и гармонично подобраны слова. Какая безукоризненная последовательность шлок. Это чудо! Конечно, это чудо, и только чудом это надо признать!.. - Как прекрасно! – говорили другие, - как он превосходен в поэзии! Ничего подобного, ещё не доводилось слышать, даже близко к этой вдохновенной поэзии, посвящённой матери нашей, реке Ганге. Сколько удивительных метафор, сколько прекрасных сравнений, оборотов и всего многообразия поэтических красот, какой богатый лексический фонд и грамматический строй, какая необыкновенная мелодика стиха! - Братья, - восклицали третьи, - вы обратили внимание на идеальную инструментовку и звуковое строение санскритской фразы! Какое мощное и своеобразное средство художественного выражения! Здесь есть чему поучиться… - Остается только удивляться, - говорили иные, - какой современностью дышит его санскритская поэзия. Сколь чеканны по форме и совершенны по языку всевозможных видов аллитераций, и внутренних рифм. Богатства сокровищницы этой поэзии кажутся неисчерпаемыми, с разнообразной инструментовкой, и различными вариациями аллитераций… Нимай ожидал, когда утихнут восторги присутствующих здесь, на этом, несомненно, удивительном диспуте. Он также произнёс достойную хвалу превосходному поэту Кешави Кашмири. – Никто из поэтов в целом мире не сравнится с твоим поэтическим даром! Несомненно, ты великий поэт. Лишь святые небеса достойны, слышать твою божественную поэзию, лишь немногие могут понять её и по достоинству оценить. Пожалуйста, объясни нам смысл любой шлоки из твоей поистине божественной поэмы. - Разбор, какой из шлок Нимаю Пандиту хотелось бы услышать? – спросил Кешави Кашмири. - В ответ на это, Нимай пропел всю его поэму наизусть, без единой запинки. Затем он предложил Кешави Кашмири растолковать одну из ста его шлок: Все три мира мать-Ганга величьем своим ослепляет, Стопы Господа Вишну дают её водам, началу - начало. Вишну – Высшая Личность – миры и людей сотворяет. Воды тела Его в себя Ганга по капле вбирает… - Кешава Кашмири почувствовал, что земля поплыла у него под ногами. Он был ошеломлён настолько, что некоторое время не смог произнести ни единого слова. Он молчал и упорно смотрел на Нимая, словно искал поддержки, не понимая, что с ним происходит. Он уже не знал, что говорить, может быть, лучше промолчать, как будто этим, воздавая дань необыкновенному таланту юного Нимая… Увидев, Кешава Кашмири пребывает в шоковом состоянии, Нимай предложил разобрать все недостатки и достоинства этого стиха. - В этой поэме нет ошибок, стихи мне удались, как никогда прежде, - возразил поэт - Я не сомневаюсь, что ты искусный стихотворец, но только Бог не делает ошибок. - Как ты можешь говорить мне такое, простой провинциальный учитель, и желаешь критиковать высокий поэтический стиль. - Твой талант много превосходит мои скромные способности. Но у меня появился шанс поучиться поэтическому мастерству, на примере этой шлоки из твоей поэмы. Так позволь мне выразить своё мнение о достоинствах и недостатках этого ключевого стиха. - Хорошо, выскажи своё мнение. Мне будет интересно узнать твоё мнение. - Достоинство стиха в превосходном сравнении, что Ганга истекает из стоп Господа Вишну. Может показаться, что здесь имеется противоречие. Например, у истока Ганги растут прекрасные лотосы, но вода не истекает из лотосов, более того, известно, что цвет лотоса всегда остаётся сухим, он не смачивается водой. Но для Господа Вишну нет ничего невозможного – из стоп Господа Вишну рождается великая река мать-Ганга, и в этом Его вечная неугасаемая Слава!.. Вечная Истина сокрыта от наших материальных логик и рассудочных умозаключений. Дорогой Кешава Кашмири, Вы какой-то непостижимой интуицией сумели проникнуть в одно из таинств Господа Вишну. Я со всей убеждённостью говорю, что Вам доступна не только непревзойдённое поэтическое вдохновение, но открыты двери к небесной сокровищнице Божественных тайн Господу Вишну, которому Вы поклоняетесь. Вы поэт, не имеющий себе равных на планете Земля. Кешава Кашмири, увенчанный всемирною славой поэт, был потрясён и не мог проронить ни слова, и долго стоял в глубокой задумчивости. «Этот, совсем юный пандит Нимай, - подумал знаменитый поэт – совершенно потряс меня умом, разумом и неземным величием». - Ты сокрушил меня в диспуте, - обратился он к Нимаю, - но, даже намёком не задел моей чести. В коротком поэтическом диспуте с тобой, я словно прозрел, и, словно обрёл новую жизнь, но прошу твоего наставления, чтобы моим разумом и сердцем не овладели мирские желания. - Дорогой Кешава Кашмири, стремится к беспредельным познанием Мира, сомнительная цель для мудреца. Куда более ценно искреннее стремление к познанию Истины и устремление к ней всей душой, всем сердцем. За вечной Истиной далеко ходить не надо – она в твоём сердце. Постарайся понять это и будь духовно счастлив. Не трать попусту своё драгоценное время, не гонись за призрачным счастьем. Наслаждайся плодами только Истинного Знания и Сам Вишну откроется тебе в сердце – вот истинная цель жизни. Вот Вам мой совет, дорогой друг Кешава Кашмири. Поклонившись Нимаю, вдохновенный Кешава Кашмири спросил позволения уйти, оставив людям всё ненужное, своих, коней, слонов; он отпустил своих слуг, дал им, деньги и всё своё имущество. Впоследствии Кешава Кашмири составил свои стихотворные комментарии к Веданте, и, путешествуя по всей Индии, проповедовал Славу Всевышнего Господа. Все жители Навадвипы, признали Нимая великим учёным, знатоком Вед и своим духовным наставником. Вереницы гостей посещали его дом, всех Нимай встречал приветливо и согласно их качествам. В благоприятный момент для совершения путешествий, Нимай пустился со своими учениками в дорогу, проповедовать послание любви к Богу, прославляя Его совместным искренним пением там, где считалось это практически невозможным; чуждые народу власти Бенгали ревностно следили за проповедниками, всемерно мешая им, терроризируя их. Нимай взрослел. Он стал ещё более прекрасным, высоким, статным молодым человеком. Сказано, что тело его было цвета расплавленного золота, из-за чего его стали называть Гауранга. Путешествуя со своими учениками, проповедуя Послание Любви к Богу, совместно воспевая Славу Всевышнему Богу. В иные часы ученики заслушивались его искусной игрой на флейте Мурали. Настало время вернуться Чайтанье Гауранге в Бенгалию, поклониться святой Ганге. Его появление вызвало огромный поток людей со всей Навадвипы, чтобы только взглянуть на него и, если удачно повезёт – послушать его проповеди по Священному Писанию «»Шримад-Бхагаватам», петь Ведические гимны, и прославления Господа Вишну. Он в начале своей проповеди неизменно провозглашал такой стих из Писания «Нарада-панчаратры»: Харер нама, харер нама, Харер намаива кевалам. Калау настии, эва насти, Эва настии, эва гатир аньятха. «В этот век раздоров и лицемерия, нет иного пути, нет иного пути, нет иного пути, чем пение святых имён Господа». И люди пели и танцевали вдохновлённые, уносимые волнами общей киртаны, забывая жизненные невзгоды, ужасающее положение уже не в своей, но в оккупационной стране. Они пели песню-мантру, которую их вдохновил Чайтанья Гауранга: «Харе харайе, намах Вишну Ядавайа, намах Гопала Говинда Рам Шри Мадхусудана». Что, по-существу, являлось прославлением некоторых, из бесчисленных имеем Всевышнего Бога. Он рекомендовал жителям Навадвипы: «Воспевать эти имена Всевышнего Господа Вишну можно в одиночку или вместе со всей своей семьёй. И, как бы это не показалось на первый взгляд странным, это вскоре принесёт нам спелые плоды. – Но повторение этой древней арийской мантры, - говорил он людям, пришедшим на встречу с ним, - совершение аскез и соблюдение вегетарианства - бесполезно, если в сердце недостаёт истинной любви к Богу. Люди могут говорить, что человек обрёл милость Господа, но на самом деле это не так, потому что вкус духовного блаженства остаётся для него неизведанным. Таково утверждение Вед». Чайтанья стал ходить от дома к дому, проповедуя важность пения святых имён Бога в каждой семье. Те, кто были благочестивы, увеличивали свою добродетельность. Но были и такие негодяи, которые способны лишь обсуждать других и тратить всё свое время на поиски возможности отравить атмосферу, где всходят цветы доброго, светлого, вечного. Не способные ни на что другое, кроме злодеяний, поисков наживы любыми путями, осознавая своё ничтожество, делают всяческие пакости тайком, исподтишка. Ученики и друзья Чайтаньи, стали ревностно отсеивать новых, случайных прихожих в дом Чайтаньи на проповеди, закрывать перед ними двери. К сожалению, и хорошие, добропорядочные люди не могли войти в дом. Из-за злостных, низменных негодяев страдали люди, искренне желающие принять участие в вечерних совместных воспеваниях Святых имён Господа. - Взращивайте свою любовь к Всевышнему Господу, - говорил на своих проповедях Чайтанья, не тратьте время на сплетни и худые дела. Просто повторяйте и воспевайте Святые имена Бога. Благодаря этому вы достигнете совершенства, и это всё больше и больше сплачивает нас в большую единую братскую семью!.. Со временем дом Чайтаньи не стал вмещать всех желающих принять участие во всеобщем воспевании и восхвалении Бога. С заходом Солнца люди собирались у кого-либо в домах и пели, хлопая в ладоши, поддерживая общий ритм. Со временем пение их становилось всё чище и приносило им ни с чем несравнимую радость. Повсюду вокруг стали слышаться пения Святых имён Господа. В то время (с 1493 до 1519 года) всей Бенгалией со столицей в Навадвипе, правил мусульманский шах, султан Ала ал-Дин Навваб Хусейн. В его правление проповедническая деятельность Чайтании достигла наибольшего размаха. В период его правления индусов насильственно заставляли принимать ислам. Всякого, кто отказывался от этого, подвергали жестоким гонениям. Было строго запрещено индусам петь ведические гимны и осуществлять служения Всевышнему Господу Вишну. Но люди Навадвипы уже были настойчиво направлены на возрождение Арийских традиций, на личное и всеобщее счастье и процветание. Наводвипой правил мировой судья Кази. Власти привыкли к тому, что индусы не борятся за возрождение своих традиций и не рискуют во всеуслышание прославлять Бога Вишну. Что люди довольствуются тем, что могут, хоть как-то обучать своих детей грамотности, придерживаться вегетарианства, накапливать какое-то состояние, хвастать друг перед другом какими-то успехать, и быть этим довольны. Но вот, невесть откуда и невесть когда, вдруг в Навадвипе появился Чайтанья и смело стал проповедовать иные ценности для бенгальцев. Он, словно пробудил Наводвипу от тяжкого дурного сна. Из открытых окон многих домов стали громко раздаваться прославление Господа Вишну и Арийские древние гимны, которые, казалось, исчезли с лица Земли навсегда. По улицам Наводвипы стали ходить большие группы людей, петь свои мантры, танцевать, играть на многочисленных музыкальных инструментах. Чайтанья со своими учениками стали проводить такие массовые киртаны каждый день и петь утренние и вечерние молитвы. И чуть ли не во всех домах стали открыто петь эти свои молитвы, как будто на это не было запрета: «Хааре харайа намах, Вишну ядавая намах, Гопала Говинда Рам Шри Мадхусудана!..» Навадвипу, буквально затопили эти «прославители»! – возмущались правители, - это какое-то чудо или огромное недоразумение!.. Но началось духовное возрождение Индии, и его уже ничем было остановить! Мусульманам, привыкшим чувствовать себя в Бенгалии и во всей Индии хозяевами жизни, это «странное» явление пришлось не по душе. – Смотрите-ка, - говорили они с сарказмом, - овечки-то как осмелели! От них не стало покоя! И от них посыпались устные и письменные жалобы царскому наместнику в Навадвипе, - на вопиющие безобразия и беспорядки в столице Бенгалии Навадвипе. Кази пришёл в ярость. Незамедлительно он решил лично убедиться в этих безобразиях распоясавшихся бенгальцев. Вечером он прошёлся по городу и убедился, что во всех домах, громко поют, прославляя Бога Вишну, танцуют и веселятся. Далее он собственными глазами увидел, как продвигается с танцами большая колонна людей, они громко поют, танцуют, играют на музыкальных инструментах. Даже, ели бы это был лишь дурной сон, то и тогда бы Кази долго не смог бы успокоиться. Но что это? Вот он видит наяву, как поют и танцуют эти несчастные, неверные Чайтаниты. Где отыскать у себя силы, чтобы вынести эту крамолу нищего сумасшедшего сброда?! Они, видите ли, решили устраивать для себя ежедневные праздники! А кто будет работать? – хотелось бы мне узнать. Может быть, мне Кази, засучить повыше рукава, и работать, как проклятый за себя и за них?! Ну, это уже слишком! «Схватить их всех, - в ярости прокричал Кази, - повязать, и задать им таких чертей, чтобы они наказали своим внукам и правнукам – не устраивать таких шабашей, такой дикости, такой дешёвой показухи! Я научу их быть вежливыми и законопослушными!» Кази сам лично вырывал у поющих людей музыкальные инструменты, и неистово топтал их ногами. Разлетались на куски барабаны, мриданги, флейты, цимбалы и другие инструменты. Пение прекратилось, чайтаниты смотрели, что будет просходить дальше. - Вы так долго не вспоминали своего Вишну! – вскричал он, топая ногами, - откуда у вас появилась эта блажь, эта дикая прыть! Вы знаете, что я с вами сделаю?! Нет, вы даже не догадываетесь, как страшный гром я вам сейчас сыграю!.. Вы не боитесь, указав самого шаха?! Это неслыханная дерзость, просто так вам не сойдёт с рук, даже не надейтесь! Ну-ка, говорите мне здесь и сейчас, - кто толкает вас на такое беззаконие?! Запомните: я запрещаю подобные шествия на улицах столицы Бенгалии. Вижу, что вы поддались на чью-то уловку и готовы раскаяться. Поэтому, немедленно расходитесь по домам, но, если только это повторится, тогда пеняйте на себя. Я этого, так не оставлю. Чайтанья мне ответит по всей строгости наших законов. Я избавлю Навадвипу от этой проказы. Я стану высылать военные патрули, чтобы они выслеживать дома, в которых воспевают Святые Имена Бога Вишну. Горе тому хозяину, где мы обнаружим эту ересь. Это я обещаю… Как только Чайтанья узнал о том, что Кази решился остановить его духовное движение, гнев его был неописуем. Да как только посмел Кази запустить свои грязные руки в чистоту нашей духовности. Он действительно решил, что имеет право заткнуть нам рты при наших молитвах, и вольнолюбивую птицу возрождения Арийской духовности загнать в небытие?! Но что знает он нечестивец о могуществе духа нашего Господа Вишну?! Он нам ответит за это, и очень скоро сурово ответит! Чайтанья срочно разослал своих учеников во все концы Бенгалии с призывом всем, как один выйти на улицы. Мы проведём большую киртану всей Навадвипы, и нас поддержит вся Бенгалия! Пусть только попытается Кази мне помешать сделать это Святое дело! Мы спалим дотла дом Кази!.. Братья, идите во все дома, передайте всем моё послание о проведении священной киртаны. Пусть все зажгут факелы, мы выйдем на улицы и направимся к дому Кази! Мы наводним город любовью санкиртаны и сокрушим дом Кази! Нам на своей родной земле нечего и некого бояться! Выйдем все разом, как один и положим конец нашим унижениям, оскорблениям и мукам!.. Уже завтра в полдень все должны быть готовы. Все ученики разошлись с поручение своего учителя и в каждом доме говорили с возбуждением о предстоящей санкиртане. Можно себе вообразить Наводвипу, как огромный улей, где, в каждой сотовой ячейке, гудели заботливые, трудолюбивые пчёлы. - Эта многолюдная санкиртана, которую возглавит Чайтанья, - так говорили многие жители Навадвипы, - может быть такой необыкновенной, что нечто подобное, трудно себе представить. Мы обязательно примем в этом участие. Навадвипа - наша родная земля, Господь Вишну наш Всевышний Бог, мы должны быть едины в своём порыве, иначе мы потеряем последнюю надежду на возрождение нашей арийской духовности. - Тщательно готовились факелы, чтобы стал он, как можно, больше и горел бы, как можно, дольше и ярче. После полудня люди, разделившись по колонам, с факелами в руках устремлялись по улицам Навадвипы. Возглавляли колонны ученики Чайтаньи, которые все были одеты в шафрановые одежды. Миллионы мужчин, женщин и детей заполнили улицы Навадвипы, двигаясь к дворцу Кази. Они громко воспевали святые имена Господа Вишну, играли на музыкальных инструментах и танцевали. Темнеющее к вечеру небо озарилось тысячами тысяч зажжённых факелов. Как описано в хрониках Навадвипы того периода, - зрелище было неописуемо. В ночном небе светила полная Луна. Все участники этого необыкновенного шествия были украшены гирляндами из цветов. В руках у большинства участников шествия был музыкальный инструмент. Общее пение и совместные танцы вдохновляли всех до радостного сердцебиения. Всё громче звучало пение, всё ярче пылали факелы в руках, всё вдохновеннее были танцы. Во всех домах горели светильники, и дома были празднично украшены. Какая-то несказанная радость опьяняла людей в поющем и танцующем нескончаемом, словно бурлящем потоке Ганги, вышедшей из берегов. Но не солёные брызги волн океана касались уст людей, а нектар всеобщей радости обретения свободы был всем необыкновенно сладостен и приятен. Кто раньше не обладал даром пения, почувствовал незнакомую ему прежде радость от всеобщего воспевания и голос его становился всё увереннее и приятней. Чайтанья в кругу своих учеников, пел и танцевал вдохновенно и слёзы радости застилали ему глаза. Из всех присутствующих он выделялся высоким ростом, статностью, элегантностью и непередаваемой красотой. Его выделяющаяся фигура была в ритме танца на экстатических волнах, подобно золотому цветку лотоса над гладью воды в озере. Это было восхитительное зрелище: люди ритмично танцевали, и миллионы зажжённых факелов выплясывали высоко в воздухе: «Хари харайа намах, Вишну Ядавая намах, Гопала Говинда Рам Шри Мадхусудана! Хари, хари, Радхе! Хари, хари Радхе! Хари Шри Мадхусудана!..» Одни предпочитали танцевать в одиночку, некоторые танцевали парами, а иные танцевали цепочками или кругами. Вся Навадвипа ликовала на новом Празднике Свободы, который впоследствии ежегодно отмечается подобным образом, известный в народе, как праздник освобождения «Радха Ятра». Навадвипа буквально утопала в любви к Богу. Это была первая Великая Нагара-Санкиртана Чайтаньи Гауранги. Колоны ликующих людей двигались мимо богато украшенных домов по широким улицам, площадям и бульварам. Многие участники санкиртаны, время от времени, произносили: «Господи! Пусть будет так, чтобы мы из жизни в жизнь хранили в наших сердцах подобные божественные игры!» И пели дальше: «Иди и пой, - Харри! Харри! Не бойся ничего! Радхе, Радхе, Хари, Хари, - пришёл к нам праздник твой!..» Колоны, то ускоряли, то замедляли ход, то останавливались, и вновь ускоряли ход. Все танцевали и пели, не чувствуя усталости. Казалось, Земля дрожала от экстатического танца. Некоторыё громко выкрикивали: «Как посмел он, невежественный, прокажённый Кази, прикасаться к святым музыкальным инструментам Ариев! Как только у него, нечестивца - конечности не отсохли, сам он в это время не околел!.. Недоброжелатели Чайтаньи глядели украдкой из укромных мест, на удивительное шествие. Сердца их переполнялись злобой и ненавистью: - Чайтанья, просто сумасшедший, - шипели одни из них, - он надеется, что это сойдет ему с рук. Из-за него, мы все можем жестоко пострадать от рук Кази. - Можно себе представить, как они побегут к своим норам, по-настоящему примется за них, - говорили другие. - Странно, что Кази до сих пор не знает, что творится в Навадвипе. От одного вида его солдат, они готовы будут все разом броситься в Ганну и захлебнуться. Надо бы ему срочно донести на этих бездельников. - Надо дать понять этим певцам и танцорам, что Кази уже готов с ними разделаться, как повар с капустой!.. - Но, только вот - кто и как, сможет дать им понять это? Рискованно, пожалуй, это дело… Лучше мы посмотрим–поглядим со стороны, что будет происходить дальше. Когда Кази услышал громкие крики и шум за окнами, он вскочил и судорожно начал соображать. «Что это? – громко вскрикнул он не своим голосом, - я слышу громкую музыку и пение! Это что свадьба, или шайтаны веселятся? Неужели эти безумные Чайтаниты ослушались моего строгого приказа? Слыханное ли это дело? С чего бы это они вдруг так осмелели? Может быть, их поддерживают соседние страны, нелояльные к нам?..» Он приказал своим слугам, срочно пойти посмотреть, быстро вернуться и доложить, что такое творится в Навадвипе? Слуги быстро удалились, и ужас овладел ими при виде бушуюшей толпы, который выкрикивали: «Смерть Кази!» В страхе они вернулись во дворец и сообщили о невероятном сходе народа на улицах и площадях столицы Навадвипы, и все они громко кричат: «Смерть Кази!..» Вскоре огромная полпа приблизилась к самому дворцу Кази, и он в ужасе собственными ушами слышал это: «Смерть, смерть Кази!» Чайтанья призвал всех к спокойствию, послал несколько доверенных своих учеников, пригласить Кази на встречу с ним. Вскоре вышел Кази с опущенной головой. Чайтанья встретил его миролюбиво и приветливо спросил: «Я прибыл сюда к тебе гостем, но ты спрятался во дворце, оказался не гостеприимным. Разве это украшает твой титул царского наместника в столице Навадвипе?» - Ты был очень рассержен на меня, - эта моя пауза дала тебе возможность успокоиться и вот я перед тобой. Я всегда добрым рад гостям в моём доме. Мусульмане и индусы в Навадвипе живут мирно, как добрые соседи. Я почитаю всю твою родню и считаю, что узы дружбы между нами крепки. Если же я чем-то доставил тебе невольное огорчение, ты прости меня, как благородный человек. Чайтанья дал понять, что принял это извинение за вчерашний случай с санкиртаной и спокойно сказал: «Дорогой Кази, я пришёл к тебе гостем, чтобы задать тебе несколько вопросов, если позволишь». - Конечно, прошу тебя, открой мне сокровищницу своего сердца. - Корова даёт тебе молоко, как добрая мать. Бык обеспечивает зерном, как трудолюбивый, добрый отец. Как же можно убивать и съедать тело отца и матери? Ни Одна вера в мире не приветствует этого жестокосердечия. Что ты можешь ответить мне на это? - Ваши Священные Писания Веды и Пураны не позволяют делать этого, но Священный Коран допускает это. Мы не видим в этом большого греха. Что для Ведических аскетов и подвижников является большим грехом, то многими мусульманами греховным не считается. Многие из правоверных мусульман не представляют себе, как можно жить, не поедая мясо животных. - Но, ведь, убивая коров, мусульманине нарушают один из основных Законов Бога, прописанных во всех Священных Писаниях: «Не убий!» - Дорогой Чайтанья, я так считаю, что это означает: «Не убий человека», и не касается убийства животных. Не так ли? - Нет, Нет! Мы не должны произвольно интерпретировать буквы Высших Законов. В Законе сказано прямо: «Не убий!». Иначе было бы сказано: «Не убий человек человека!» Почему же, ради своей прихоти человек истязает, убивает и поедает невинное животное, которому Господом, так же, как и человеку, дарована жизнь. Почему в нас нет к животным сострадания, милосердия. За это противное Богу деяния, виновные понесут справедливое возмездие. Что мы в жизни посеем, то придётся и пожинать. И горькие плоды будут при жатве в свой срок. - Дорогой пандит Чайтанья, сказать по совести, наше Писание Коран, ещё очень молодое и многое мне в нём непонятно. Где-то в глубине души, для меня Священные Писания Вед, кажутся более состоятельными, но я принял мусульманства и обязан, относится к нему с почтением. Но чувствую, что все Священные Писания Мясоедов потакают этой страсти. Я уверен, что наступит такое время, когда люди откажутся от поедания мяса животных, как они отказались в своё время от людоедства. Чайтанья, совершенно не ожидавший от Кази столь искреннего исповедания и спросил его откровенно: «Скажи, уважаемый Кази, только открой полностью мне своё сердце, доверься мне, у меня нет и тени лукавства. Скажи мне, ты, как глава Навадвипы, давно уже знал, что в столице давно уже процветает Санкиртана, но, сколько мог, не препятствовал этому до тех пор, пока не посыпались доносы. Фактически последний твой запретительный акт носил характер, лишь внешнего эффекта, который носил, по сути дела, лишь показной характер. Скажи мне, честно, почему ты не препятствовал нам всё предыдущее время?» Кази понизил голос, и произнёс Чайтанье, чуть слышно: «Дорогой друг Гауранга, мне хотелось бы сказать тебе об этом, лишь с глазу на глаз, без посторонних ушей. Давай уединимся… - Это все мои ученики, - сказал Чайтанья, - я и они – одно целое. Ты можешь смело говорить мне при них, всё равно это будет лишь между нами. - Хорошо, - сказал Кази, - пусть будет так. Лишь на минуту он задумался, собираясь с мыслями и, наконец, произнёс: «Когда я впервые услышал о киртанах в Навадвипе, я, переодевшись простым горожанином, вышел в вечерние сумерки в город, и увидел поющих и танцующих людей и плохо подумал о них, что они нарушают, установленный властью запрет, и хотел было применить к ним репрессии, чтобы другим неповадно было. Но в ту ночь мне приснился страшный сон. Мне во сне явился огромный, свирепый лев. Мне даже показалось, что это был не сон, но явь. У него было тело человека, но голова льва. Он был так страшен и так страшно рычал на меня. Разевая огромную пасть, он прыгнул мне прямо на грудь, разорвал мои одежды, и постепенно вонзая в меня свои острые когти, зарычал: «Ты плохо настроен против санкиртаны, и за это ты сейчас умрёшь в страшных мучениях…» Видимо, мой жалкий вид немного смягчил его гнев: «Сейчас я пощажу тебя, - рычал он, - но пусть это послужит тебе хорошим уроком. Если это повториться, ты умрёшь в моих когтях, не жди тогда от меня пощады…» Лев исчез, но от страха, я просто онемел и весь дрожал. Следы от его когтей до сих пор зияют на моей груди. Кази обнажил свою грудь, и все увидели на ней ужасные раны от когтей льва. А после вчерашнего случая, когда я в гневе разбивал инструменты вашей санкиртаны, я боялся ложиться спать, памятуя о том льве, который изодрал мои одежды и поцарапал мне грудь. И вот теперь я сижу перед тобой, словно сам не свой… - Хочешь, поверь моим словам, сказал с улыбкой Чайтанья, дружественно положив ему свою руку на плечо, - если ты начнёшь практиковать повторение про себя той мантры, которую я скажу тебе, ты не только освободишься ото всех страхов, но погрузишься в океан блаженства, с которым, тебе, ни за что не захочется больше расставаться. Повторение Святых имён освободит тебя от последствий твоих греховных поступков, ты очистишься душой. Вдруг у Кази от этих слов Гауранги Чайтаньи потекли потоком из глаз слёзы счастья! Неописуемый восторг охватил его, и сердце его ликовало. – Будь благословен ко мне, - шептал он, чувствуя, что неописуемая радость овладевает им безраздельно, - умоляю судьбу быть преданным Твоей Святости! Я оставлю наказ своим потомкам на все времена, чтобы в Навадвипе никогда не прекращалось движение Санкартаны, чтобы не было им никаких препятствий… - Чайтанья поднялся и вдохновенно запел: «Хари харайа намах, Вишну Ядавая намах, Гопала Говинда Рам Шри Мадхусудана! Хари, хари, Радхе! Хари, хари Радхе! Хари Гопала Говинда Рам! Шри Мадхусудана!..» За ним поднялась, все участники знаменитой Санкиртаны, они воспевали Святые имена Всевышнего Господа. Они шли по дороге, сплошь усыпанной цветами. Вся Наводвипа ликовала. Казалось, что этому ликованию никогда не будет конца. В память об этом, на том месте, где происходила эта беседа, выросли два могучих, удивительных дерева – Ним и Чампа, которым уже более 400 лет. Говорится, что они выросли за одну ночь, когда умер Кази. Дерево Ним - олицетворяет Шри Чайтанью, второе Чампа – олицетворяет - Кази, который стал его учеником. На с
Материал представлен в сокращении. Наиболее полная версия - http://www.belrussia.ru/forum/viewtopic.php?p=23839#23839 СЛОВО О КРУШЕНИИ И ВОЗРОЖДЕНИИ АРИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. В данной поэме нет вымысла. Материал поэмы взят из исторических фактов и поэтизирован в меру способности автора данной поэмы. Послание освобождения было провозглашено первым арийским духовным пламенным революционером против иноземных поработителей и сокрушителей арийской цивилизации. Победоносное шествие Ариев-Чайтанитов было основано на Послании Любви к поверженной арийской цивилизации на западе Бенгали, на юге Индостана (Навадвипа-дхама). Навадвипа со всех сторон омывается Гангой, при впадении её в Бенгальский залив. Образовавшиеся 64 острова принимают форму лотоса из ста лепестков, занимают пространство в 168 миль в окружности, и названа, поэтому Гауда-мандала. Радиус Гауда-мандалы – 28 миль. Сердцем лотоса считается Навадвипа, величина «тычинки» этого цветка – 10 миль в окружности. Восемь первых лепестков лотоса Гауды-мандалы (Навадвип) составляют 32 мили в окружности. Сказано, что в середине лотоса Навадвипы родился посланник Любви - Шри Чайтанья в 1407 году эры шака (18 февраля 1486 году по христианскому календарю). Это был смутный период в истории Индии. Навадвипа, как последний оплот Ариев, уже был разрушен. К сожалению, в самой Бенгалии не сохранилось исторической хроники этих времён, захватчики распорядились с архивами по-варварски, уничтожив их. Однако известно, что мусульманское вторжение здесь началось в 1202 (от рождества Христова). Несметные орды чужеземцев, преодолели Гималаи и хлынули неудержимым потоком в священные земли древних Ариев. Вторжение сопровождалось невиданным грабежом, оргиями, насилиями, повсюду несли ужас и разрушение. Турецкая тяжёлая кавалерия делийского султана Мухаммада Чури успешно продвигалась на восток, запад и юг страны, и вскоре мусульманские захватчики стали полными хозяевами арийской передовой цивилизации. Захватчики принесли с собой иную культуру, власть и религию. До начала XIV века всей провинцией Бенгалии правили губернаторы, которые подчинялись делийскому султану. Первая независимая династия царей появилась в Бенгалии в 1342 году, благодаря мудрой политике Ильяса Шахи. Из делийской провинции Бенгалия превратилась в самостоятельное государство. Бенгальцы, будь они индусами или мусульманами, считали себя бенгальцами, называя турок чужеземцами-захватчиками (патанами). В 1410 году в Бенгали вспыхнула пятилетняя гражданская война между мусульманами и индусами, в результате трон занял индус Джалал аль-Дин Мухаммад, принявший мусульманскую веру, но правил Бенгалией в качестве царя хинду. В год рождения Шри Чайтаньи бенгальский трон занимают чёрные арабы из Восточной Африки, эфиопы, которые были невольниками из царской охраны. Началась полоса жестокой борьбы за трон: цари сменялись один за другим, всякий раз это сопровождалось убийством царей предшественников. В такой период безвременья в Бенгали, родился и возрастал Чайтанья. Во времена правления Ала аль-Дин Хусейн Шаха Чайтанья развернёт поистине беспримерное в мировой истории революционное движение, объединяя чайтанитов совместным воспеванием на улицах святых имён Бога Ариев, что строжайше было запрещено властями, но это ещё больше сплачивало их и привело, в конце концов, к победе. Вековой уклад жизни Ариев был разрушен до основания, бенгальцы чувствовали себя гостями в своих родных домах, были изгоями в своём родном отечестве и стали чужды к своей многовековой культуре. Вера стремительно увядала, пораженческое чувство сковывало людей. Мусульманские проповедники силой насаждали свою веру, ислам и возрастал переход Ариев-хинду на сторону мусульманства. Казалось, что древнюю Ведическую веру уже невозможно ничем защитить. Мусульманские правители разрушали вековые ведические храмы. Брахманы-аскеты не в состоянии были защитить свою веру, им оставалось довольствоваться тем, что мусульман называли гре6шниками, и считали, что сама их тень является величайшим злом на свете. Не было даже попытки, каким-то образом реформировать свою веру с учётом времени и обстоятельств. Постепенно они утратили истинную любовь к Богу и скатывались до жажды дешёвых удовольствий, почестей и наживы. Невозможно было спокойно взирать на полную погибель великой страны. Разумные люди молились: о Господи, почему Индия, такая великая страна оказалась во власти мусульман-фанатиков. Никогда нечестивые правители и религии не завоёвывали нашу великую Родину. Что же теперь произошло и что с нами дальше будет? И вот явился миру этот удивительный юноша, Шри Чайтанья, изумительный внешности, непревзойдённого ума и благородства. Будучи совсем ещё юным, он проявил блестящие способности в диспутах философских, поэтических, научных, духовных. Словно по волшебному мановению небесного дирижёра на всю Индию гремела славы Навадвипы, как центра образования, логики, полемики, диспутов. Жители Навадвипы смело вступали в споры с известными учёными пандитами. Отовсюду стали стекаться сюда одарённые юноши, учиться логике и грамматике. Уже в 1496 году, десятилетний Чайтанья бал объявлен великим пандитом. Он в совершенстве овладел несколькими языками, логикой, риторикой, философией, грамматикой санскрита, искусством толкования древних священных текстов Вед. Это было только начало его жизненного пути, но уже взрослых учёных приводило в восхищение. Однажды Навадвипу решил посетить известный на всю Индию учёный философ и поэт Кешава Кашмири. Путешествуя по стране, он принимал участие в поэтических состязаниях и всегда имел неизменный, внушительный успех. Про него говорили, что шлоки (строфы) всех Священный Писаний Вед, были у него на кончике языка. Слава его стала так велика, что он с трудом мог отыскать смельчака для дискуссии. Никто не мог угнаться за полётом его мысли. Лишь только отпетые завистники за его спиной язвили, сочиняя про него самые нелепые, гнусные несуразности. Но кто их принимает всерьёз этих гаденьких, подленьких и трусоватых завистников. Когда до него дошёл слух о славе Навадвипы, как центра образования, литературы и духовности, он незамедлительно отправился туда с множеством слуг, слонов и лошадей. Появление знаменитого на всю Индию Кешавы Кашмири в Навадвипе произвело невиданный переполох у жителей Бенгали. Их смущало то, что если Кешава Кашмири одержит победу в литературном турнире, то может надолго померкнуть слава Навадвипы, как центр образования, литературы и духовности всей Индии. Люди Навадвипы были встревожены, не зная, что им следует предпринять. Тут весь учёный свет Навадвипы устремил свои помыслы, как к последней надежде, на юного Нимая (так в детстве называли Чайтанью). – Если даже, Нимай проиграет Кешави Кашмири, - размышляли пандиты промеж собой, - то это не так уж зазорно, ведь Нимай, совсем ещё ребёнок. Когда Кешави Кашмири сообщили о том, что его противником в диспуте будет юный Нимай, он очень был удивлён, но от поединка не отказался. Он сказал, что у поэтов нет возраста, они ещё в утробе матери – поэты. Кешави Кашмири представили Нимая, то Нимай первым почтительно поклонился знаменитому поэту, в то время как Кешави Кашмири небрежно кивнул ему головой и сказал: «Я наслышан прекрасными отзывами о тебе, что ты Нимай Пандит придерживаешься одной из традиционных школ санскрита, и хорошо преподаёшь основы её грамматики…» Да, я простой учитель грамматики санскрита, - ответил Нимай, - но в действительности, даже это скромное служение мне даётся нелегко. Я слышал, что ты знаменитый поэт, и сочиняешь превосходные поэмы. Не мог ты мне здесь, и сейчас продемонстрировать своё мастерство. Пожалуйста, опиши мне в стихах славу нашей великой Ганги-реки. Кешави Кашмири без всякого промедления пропел ему сто превосходных шлок, посвящённых Ганге. Он без устали и без малейшей запинки продемонстрировал собравшимся на берегу великой реки Ганги, свою лучшую поэму о ней. Всем собравшимся было ясно, что Нимаю не под силу будет отыскать какую-либо ошибку в блестящем потоке красноречия и мелодичности этих удивительных стихов. Все были просто ошеломлены этой не иначе, как небесной поэзии. Нет, это что-то невообразимое, что заставило слушателей забыть себя, и всё что их окружало. Они долго не могли придти в себя, сбитые с жизненных повседневных устоев, все чувствовали себя, словно не в своей тарелке. У всех присутствующих открылись рты, и они долго не осознавали того, что давно пора их закрыть… - О Господи! - восклицали одни, - что это мы услышали! Какое чудо свершилось между небом и землёй!.. Как точно и гармонично подобраны слова. Какая безукоризненная последовательность шлок. Это чудо! Конечно, это чудо, и только чудом это надо признать!.. - Как прекрасно! – говорили другие, - как он превосходен в поэзии! Ничего подобного, ещё не доводилось слышать, даже близко к этой вдохновенной поэзии, посвящённой матери нашей, реке Ганге. Сколько удивительных метафор, сколько прекрасных сравнений, оборотов и всего многообразия поэтических красот, какой богатый лексический фонд и грамматический строй, какая необыкновенная мелодика стиха! - Братья, - восклицали третьи, - вы обратили внимание на идеальную инструментовку и звуковое строение санскритской фразы! Какое мощное и своеобразное средство художественного выражения! Здесь есть чему поучиться… - Остается только удивляться, - говорили иные, - какой современностью дышит его санскритская поэзия. Сколь чеканны по форме и совершенны по языку всевозможных видов аллитераций, и внутренних рифм. Богатства сокровищницы этой поэзии кажутся неисчерпаемыми, с разнообразной инструментовкой, и различными вариациями аллитераций… Нимай ожидал, когда утихнут восторги присутствующих здесь, на этом, несомненно, удивительном диспуте. Он также произнёс достойную хвалу превосходному поэту Кешави Кашмири. – Никто из поэтов в целом мире не сравнится с твоим поэтическим даром! Несомненно, ты великий поэт. Лишь святые небеса достойны, слышать твою божественную поэзию, лишь немногие могут понять её и по достоинству оценить. Пожалуйста, объясни нам смысл любой шлоки из твоей поистине божественной поэмы. - Разбор, какой из шлок Нимаю Пандиту хотелось бы услышать? – спросил Кешави Кашмири. - В ответ на это, Нимай пропел всю его поэму наизусть, без единой запинки. Затем он предложил Кешави Кашмири растолковать одну из ста его шлок: Все три мира мать-Ганга величьем своим ослепляет, Стопы Господа Вишну дают её водам, началу - начало. Вишну – Высшая Личность – миры и людей сотворяет. Воды тела Его в себя Ганга по капле вбирает… - Кешава Кашмири почувствовал, что земля поплыла у него под ногами. Он был ошеломлён настолько, что некоторое время не смог произнести ни единого слова. Он молчал и упорно смотрел на Нимая, словно искал поддержки, не понимая, что с ним происходит. Он уже не знал, что говорить, может быть, лучше промолчать, как будто этим, воздавая дань необыкновенному таланту юного Нимая… Увидев, Кешава Кашмири пребывает в шоковом состоянии, Нимай предложил разобрать все недостатки и достоинства этого стиха. - В этой поэме нет ошибок, стихи мне удались, как никогда прежде, - возразил поэт - Я не сомневаюсь, что ты искусный стихотворец, но только Бог не делает ошибок. - Как ты можешь говорить мне такое, простой провинциальный учитель, и желаешь критиковать высокий поэтический стиль. - Твой талант много превосходит мои скромные способности. Но у меня появился шанс поучиться поэтическому мастерству, на примере этой шлоки из твоей поэмы. Так позволь мне выразить своё мнение о достоинствах и недостатках этого ключевого стиха. - Хорошо, выскажи своё мнение. Мне будет интересно узнать твоё мнение. - Достоинство стиха в превосходном сравнении, что Ганга истекает из стоп Господа Вишну. Может показаться, что здесь имеется противоречие. Например, у истока Ганги растут прекрасные лотосы, но вода не истекает из лотосов, более того, известно, что цвет лотоса всегда остаётся сухим, он не смачивается водой. Но для Господа Вишну нет ничего невозможного – из стоп Господа Вишну рождается великая река мать-Ганга, и в этом Его вечная неугасаемая Слава!.. Вечная Истина сокрыта от наших материальных логик и рассудочных умозаключений. Дорогой Кешава Кашмири, Вы какой-то непостижимой интуицией сумели проникнуть в одно из таинств Господа Вишну. Я со всей убеждённостью говорю, что Вам доступна не только непревзойдённое поэтическое вдохновение, но открыты двери к небесной сокровищнице Божественных тайн Господу Вишну, которому Вы поклоняетесь. Вы поэт, не имеющий себе равных на планете Земля. Кешава Кашмири, увенчанный всемирною славой поэт, был потрясён и не мог проронить ни слова, и долго стоял в глубокой задумчивости. «Этот, совсем юный пандит Нимай, - подумал знаменитый поэт – совершенно потряс меня умом, разумом и неземным величием». - Ты сокрушил меня в диспуте, - обратился он к Нимаю, - но, даже намёком не задел моей чести. В коротком поэтическом диспуте с тобой, я словно прозрел, и, словно обрёл новую жизнь, но прошу твоего наставления, чтобы моим разумом и сердцем не овладели мирские желания. - Дорогой Кешава Кашмири, стремится к беспредельным познанием Мира, сомнительная цель для мудреца. Куда более ценно искреннее стремление к познанию Истины и устремление к ней всей душой, всем сердцем. За вечной Истиной далеко ходить не надо – она в твоём сердце. Постарайся понять это и будь духовно счастлив. Не трать попусту своё драгоценное время, не гонись за призрачным счастьем. Наслаждайся плодами только Истинного Знания и Сам Вишну откроется тебе в сердце – вот истинная цель жизни. Вот Вам мой совет, дорогой друг Кешава Кашмири. Поклонившись Нимаю, вдохновенный Кешава Кашмири спросил позволения уйти, оставив людям всё ненужное, своих, коней, слонов; он отпустил своих слуг, дал им, деньги и всё своё имущество. Впоследствии Кешава Кашмири составил свои стихотворные комментарии к Веданте, и, путешествуя по всей Индии, проповедовал Славу Всевышнего Господа. Все жители Навадвипы, признали Нимая великим учёным, знатоком Вед и своим духовным наставником. Вереницы гостей посещали его дом, всех Нимай встречал приветливо и согласно их качествам. В благоприятный момент для совершения путешествий, Нимай пустился со своими учениками в дорогу, проповедовать послание любви к Богу, прославляя Его совместным искренним пением там, где считалось это практически невозможным; чуждые народу власти Бенгали ревностно следили за проповедниками, всемерно мешая им, терроризируя их. Нимай взрослел. Он стал ещё более прекрасным, высоким, статным молодым человеком. Сказано, что тело его было цвета расплавленного золота, из-за чего его стали называть Гауранга. Путешествуя со своими учениками, проповедуя Послание Любви к Богу, совместно воспевая Славу Всевышнему Богу. В иные часы ученики заслушивались его искусной игрой на флейте Мурали. Настало время вернуться Чайтанье Гауранге в Бенгалию, поклониться святой Ганге. Его появление вызвало огромный поток людей со всей Навадвипы, чтобы только взглянуть на него и, если удачно повезёт – послушать его проповеди по Священному Писанию «»Шримад-Бхагаватам», петь Ведические гимны, и прославления Господа Вишну. Он в начале своей проповеди неизменно провозглашал такой стих из Писания «Нарада-панчаратры»: Харер нама, харер нама, Харер намаива кевалам. Калау настии, эва насти, Эва настии, эва гатир аньятха. «В этот век раздоров и лицемерия, нет иного пути, нет иного пути, нет иного пути, чем пение святых имён Господа». И люди пели и танцевали вдохновлённые, уносимые волнами общей киртаны, забывая жизненные невзгоды, ужасающее положение уже не в своей, но в оккупационной стране. Они пели песню-мантру, которую их вдохновил Чайтанья Гауранга: «Харе харайе, намах Вишну Ядавайа, намах Гопала Говинда Рам Шри Мадхусудана». Что, по-существу, являлось прославлением некоторых, из бесчисленных имеем Всевышнего Бога. Он рекомендовал жителям Навадвипы: «Воспевать эти имена Всевышнего Господа Вишну можно в одиночку или вместе со всей своей семьёй. И, как бы это не показалось на первый взгляд странным, это вскоре принесёт нам спелые плоды. – Но повторение этой древней арийской мантры, - говорил он людям, пришедшим на встречу с ним, - совершение аскез и соблюдение вегетарианства - бесполезно, если в сердце недостаёт истинной любви к Богу. Люди могут говорить, что человек обрёл милость Господа, но на самом деле это не так, потому что вкус духовного блаженства остаётся для него неизведанным. Таково утверждение Вед». Чайтанья стал ходить от дома к дому, проповедуя важность пения святых имён Бога в каждой семье. Те, кто были благочестивы, увеличивали свою добродетельность. Но были и такие негодяи, которые способны лишь обсуждать других и тратить всё свое время на поиски возможности отравить атмосферу, где всходят цветы доброго, светлого, вечного. Не способные ни на что другое, кроме злодеяний, поисков наживы любыми путями, осознавая своё ничтожество, делают всяческие пакости тайком, исподтишка. Ученики и друзья Чайтаньи, стали ревностно отсеивать новых, случайных прихожих в дом Чайтаньи на проповеди, закрывать перед ними двери. К сожалению, и хорошие, добропорядочные люди не могли войти в дом. Из-за злостных, низменных негодяев страдали люди, искренне желающие принять участие в вечерних совместных воспеваниях Святых имён Господа. - Взращивайте свою любовь к Всевышнему Господу, - говорил на своих проповедях Чайтанья, не тратьте время на сплетни и худые дела. Просто повторяйте и воспевайте Святые имена Бога. Благодаря этому вы достигнете совершенства, и это всё больше и больше сплачивает нас в большую единую братскую семью!.. Со временем дом Чайтаньи не стал вмещать всех желающих принять участие во всеобщем воспевании и восхвалении Бога. С заходом Солнца люди собирались у кого-либо в домах и пели, хлопая в ладоши, поддерживая общий ритм. Со временем пение их становилось всё чище и приносило им ни с чем несравнимую радость. Повсюду вокруг стали слышаться пения Святых имён Господа. В то время (с 1493 до 1519 года) всей Бенгалией со столицей в Навадвипе, правил мусульманский шах, султан Ала ал-Дин Навваб Хусейн. В его правление проповедническая деятельность Чайтании достигла наибольшего размаха. В период его правления индусов насильственно заставляли принимать ислам. Всякого, кто отказывался от этого, подвергали жестоким гонениям. Было строго запрещено индусам петь ведические гимны и осуществлять служения Всевышнему Господу Вишну. Но люди Навадвипы уже были настойчиво направлены на возрождение Арийских традиций, на личное и всеобщее счастье и процветание. Наводвипой правил мировой судья Кази. Власти привыкли к тому, что индусы не борятся за возрождение своих традиций и не рискуют во всеуслышание прославлять Бога Вишну. Что люди довольствуются тем, что могут, хоть как-то обучать своих детей грамотности, придерживаться вегетарианства, накапливать какое-то состояние, хвастать друг перед другом какими-то успехать, и быть этим довольны. Но вот, невесть откуда и невесть когда, вдруг в Навадвипе появился Чайтанья и смело стал проповедовать иные ценности для бенгальцев. Он, словно пробудил Наводвипу от тяжкого дурного сна. Из открытых окон многих домов стали громко раздаваться прославление Господа Вишну и Арийские древние гимны, которые, казалось, исчезли с лица Земли навсегда. По улицам Наводвипы стали ходить большие группы людей, петь свои мантры, танцевать, играть на многочисленных музыкальных инструментах. Чайтанья со своими учениками стали проводить такие массовые киртаны каждый день и петь утренние и вечерние молитвы. И чуть ли не во всех домах стали открыто петь эти свои молитвы, как будто на это не было запрета: «Хааре харайа намах, Вишну ядавая намах, Гопала Говинда Рам Шри Мадхусудана!..» Навадвипу, буквально затопили эти «прославители»! – возмущались правители, - это какое-то чудо или огромное недоразумение!.. Но началось духовное возрождение Индии, и его уже ничем было остановить! Мусульманам, привыкшим чувствовать себя в Бенгалии и во всей Индии хозяевами жизни, это «странное» явление пришлось не по душе. – Смотрите-ка, - говорили они с сарказмом, - овечки-то как осмелели! От них не стало покоя! И от них посыпались устные и письменные жалобы царскому наместнику в Навадвипе, - на вопиющие безобразия и беспорядки в столице Бенгалии Навадвипе. Кази пришёл в ярость. Незамедлительно он решил лично убедиться в этих безобразиях распоясавшихся бенгальцев. Вечером он прошёлся по городу и убедился, что во всех домах, громко поют, прославляя Бога Вишну, танцуют и веселятся. Далее он собственными глазами увидел, как продвигается с танцами большая колонна людей, они громко поют, танцуют, играют на музыкальных инструментах. Даже, ели бы это был лишь дурной сон, то и тогда бы Кази долго не смог бы успокоиться. Но что это? Вот он видит наяву, как поют и танцуют эти несчастные, неверные Чайтаниты. Где отыскать у себя силы, чтобы вынести эту крамолу нищего сумасшедшего сброда?! Они, видите ли, решили устраивать для себя ежедневные праздники! А кто будет работать? – хотелось бы мне узнать. Может быть, мне Кази, засучить повыше рукава, и работать, как проклятый за себя и за них?! Ну, это уже слишком! «Схватить их всех, - в ярости прокричал Кази, - повязать, и задать им таких чертей, чтобы они наказали своим внукам и правнукам – не устраивать таких шабашей, такой дикости, такой дешёвой показухи! Я научу их быть вежливыми и законопослушными!» Кази сам лично вырывал у поющих людей музыкальные инструменты, и неистово топтал их ногами. Разлетались на куски барабаны, мриданги, флейты, цимбалы и другие инструменты. Пение прекратилось, чайтаниты смотрели, что будет просходить дальше. - Вы так долго не вспоминали своего Вишну! – вскричал он, топая ногами, - откуда у вас появилась эта блажь, эта дикая прыть! Вы знаете, что я с вами сделаю?! Нет, вы даже не догадываетесь, как страшный гром я вам сейчас сыграю!.. Вы не боитесь, указав самого шаха?! Это неслыханная дерзость, просто так вам не сойдёт с рук, даже не надейтесь! Ну-ка, говорите мне здесь и сейчас, - кто толкает вас на такое беззаконие?! Запомните: я запрещаю подобные шествия на улицах столицы Бенгалии. Вижу, что вы поддались на чью-то уловку и готовы раскаяться. Поэтому, немедленно расходитесь по домам, но, если только это повторится, тогда пеняйте на себя. Я этого, так не оставлю. Чайтанья мне ответит по всей строгости наших законов. Я избавлю Навадвипу от этой проказы. Я стану высылать военные патрули, чтобы они выслеживать дома, в которых воспевают Святые Имена Бога Вишну. Горе тому хозяину, где мы обнаружим эту ересь. Это я обещаю… Как только Чайтанья узнал о том, что Кази решился остановить его духовное движение, гнев его был неописуем. Да как только посмел Кази запустить свои грязные руки в чистоту нашей духовности. Он действительно решил, что имеет право заткнуть нам рты при наших молитвах, и вольнолюбивую птицу возрождения Арийской духовности загнать в небытие?! Но что знает он нечестивец о могуществе духа нашего Господа Вишну?! Он нам ответит за это, и очень скоро сурово ответит! Чайтанья срочно разослал своих учеников во все концы Бенгалии с призывом всем, как один выйти на улицы. Мы проведём большую киртану всей Навадвипы, и нас поддержит вся Бенгалия! Пусть только попытается Кази мне помешать сделать это Святое дело! Мы спалим дотла дом Кази!.. Братья, идите во все дома, передайте всем моё послание о проведении священной киртаны. Пусть все зажгут факелы, мы выйдем на улицы и направимся к дому Кази! Мы наводним город любовью санкиртаны и сокрушим дом Кази! Нам на своей родной земле нечего и некого бояться! Выйдем все разом, как один и положим конец нашим унижениям, оскорблениям и мукам!.. Уже завтра в полдень все должны быть готовы. Все ученики разошлись с поручение своего учителя и в каждом доме говорили с возбуждением о предстоящей санкиртане. Можно себе вообразить Наводвипу, как огромный улей, где, в каждой сотовой ячейке, гудели заботливые, трудолюбивые пчёлы. - Эта многолюдная санкиртана, которую возглавит Чайтанья, - так говорили многие жители Навадвипы, - может быть такой необыкновенной, что нечто подобное, трудно себе представить. Мы обязательно примем в этом участие. Навадвипа - наша родная земля, Господь Вишну наш Всевышний Бог, мы должны быть едины в своём порыве, иначе мы потеряем последнюю надежду на возрождение нашей арийской духовности. - Тщательно готовились факелы, чтобы стал он, как можно, больше и горел бы, как можно, дольше и ярче. После полудня люди, разделившись по колонам, с факелами в руках устремлялись по улицам Навадвипы. Возглавляли колонны ученики Чайтаньи, которые все были одеты в шафрановые одежды. Миллионы мужчин, женщин и детей заполнили улицы Навадвипы, двигаясь к дворцу Кази. Они громко воспевали святые имена Господа Вишну, играли на музыкальных инструментах и танцевали. Темнеющее к вечеру небо озарилось тысячами тысяч зажжённых факелов. Как описано в хрониках Навадвипы того периода, - зрелище было неописуемо. В ночном небе светила полная Луна. Все участники этого необыкновенного шествия были украшены гирляндами из цветов. В руках у большинства участников шествия был музыкальный инструмент. Общее пение и совместные танцы вдохновляли всех до радостного сердцебиения. Всё громче звучало пение, всё ярче пылали факелы в руках, всё вдохновеннее были танцы. Во всех домах горели светильники, и дома были празднично украшены. Какая-то несказанная радость опьяняла людей в поющем и танцующем нескончаемом, словно бурлящем потоке Ганги, вышедшей из берегов. Но не солёные брызги волн океана касались уст людей, а нектар всеобщей радости обретения свободы был всем необыкновенно сладостен и приятен. Кто раньше не обладал даром пения, почувствовал незнакомую ему прежде радость от всеобщего воспевания и голос его становился всё увереннее и приятней. Чайтанья в кругу своих учеников, пел и танцевал вдохновенно и слёзы радости застилали ему глаза. Из всех присутствующих он выделялся высоким ростом, статностью, элегантностью и непередаваемой красотой. Его выделяющаяся фигура была в ритме танца на экстатических волнах, подобно золотому цветку лотоса над гладью воды в озере. Это было восхитительное зрелище: люди ритмично танцевали, и миллионы зажжённых факелов выплясывали высоко в воздухе: «Хари харайа намах, Вишну Ядавая намах, Гопала Говинда Рам Шри Мадхусудана! Хари, хари, Радхе! Хари, хари Радхе! Хари Шри Мадхусудана!..» Одни предпочитали танцевать в одиночку, некоторые танцевали парами, а иные танцевали цепочками или кругами. Вся Навадвипа ликовала на новом Празднике Свободы, который впоследствии ежегодно отмечается подобным образом, известный в народе, как праздник освобождения «Радха Ятра». Навадвипа буквально утопала в любви к Богу. Это была первая Великая Нагара-Санкиртана Чайтаньи Гауранги. Колоны ликующих людей двигались мимо богато украшенных домов по широким улицам, площадям и бульварам. Многие участники санкиртаны, время от времени, произносили: «Господи! Пусть будет так, чтобы мы из жизни в жизнь хранили в наших сердцах подобные божественные игры!» И пели дальше: «Иди и пой, - Харри! Харри! Не бойся ничего! Радхе, Радхе, Хари, Хари, - пришёл к нам праздник твой!..» Колоны, то ускоряли, то замедляли ход, то останавливались, и вновь ускоряли ход. Все танцевали и пели, не чувствуя усталости. Казалось, Земля дрожала от экстатического танца. Некоторыё громко выкрикивали: «Как посмел он, невежественный, прокажённый Кази, прикасаться к святым музыкальным инструментам Ариев! Как только у него, нечестивца - конечности не отсохли, сам он в это время не околел!.. Недоброжелатели Чайтаньи глядели украдкой из укромных мест, на удивительное шествие. Сердца их переполнялись злобой и ненавистью: - Чайтанья, просто сумасшедший, - шипели одни из них, - он надеется, что это сойдет ему с рук. Из-за него, мы все можем жестоко пострадать от рук Кази. - Можно себе представить, как они побегут к своим норам, по-настоящему примется за них, - говорили другие. - Странно, что Кази до сих пор не знает, что творится в Навадвипе. От одного вида его солдат, они готовы будут все разом броситься в Ганну и захлебнуться. Надо бы ему срочно донести на этих бездельников. - Надо дать понять этим певцам и танцорам, что Кази уже готов с ними разделаться, как повар с капустой!.. - Но, только вот - кто и как, сможет дать им понять это? Рискованно, пожалуй, это дело… Лучше мы посмотрим–поглядим со стороны, что будет происходить дальше. Когда Кази услышал громкие крики и шум за окнами, он вскочил и судорожно начал соображать. «Что это? – громко вскрикнул он не своим голосом, - я слышу громкую музыку и пение! Это что свадьба, или шайтаны веселятся? Неужели эти безумные Чайтаниты ослушались моего строгого приказа? Слыханное ли это дело? С чего бы это они вдруг так осмелели? Может быть, их поддерживают соседние страны, нелояльные к нам?..» Он приказал своим слугам, срочно пойти посмотреть, быстро вернуться и доложить, что такое творится в Навадвипе? Слуги быстро удалились, и ужас овладел ими при виде бушуюшей толпы, который выкрикивали: «Смерть Кази!» В страхе они вернулись во дворец и сообщили о невероятном сходе народа на улицах и площадях столицы Навадвипы, и все они громко кричат: «Смерть Кази!..» Вскоре огромная полпа приблизилась к самому дворцу Кази, и он в ужасе собственными ушами слышал это: «Смерть, смерть Кази!» Чайтанья призвал всех к спокойствию, послал несколько доверенных своих учеников, пригласить Кази на встречу с ним. Вскоре вышел Кази с опущенной головой. Чайтанья встретил его миролюбиво и приветливо спросил: «Я прибыл сюда к тебе гостем, но ты спрятался во дворце, оказался не гостеприимным. Разве это украшает твой титул царского наместника в столице Навадвипе?» - Ты был очень рассержен на меня, - эта моя пауза дала тебе возможность успокоиться и вот я перед тобой. Я всегда добрым рад гостям в моём доме. Мусульмане и индусы в Навадвипе живут мирно, как добрые соседи. Я почитаю всю твою родню и считаю, что узы дружбы между нами крепки. Если же я чем-то доставил тебе невольное огорчение, ты прости меня, как благородный человек. Чайтанья дал понять, что принял это извинение за вчерашний случай с санкиртаной и спокойно сказал: «Дорогой Кази, я пришёл к тебе гостем, чтобы задать тебе несколько вопросов, если позволишь». - Конечно, прошу тебя, открой мне сокровищницу своего сердца. - Корова даёт тебе молоко, как добрая мать. Бык обеспечивает зерном, как трудолюбивый, добрый отец. Как же можно убивать и съедать тело отца и матери? Ни Одна вера в мире не приветствует этого жестокосердечия. Что ты можешь ответить мне на это? - Ваши Священные Писания Веды и Пураны не позволяют делать этого, но Священный Коран допускает это. Мы не видим в этом большого греха. Что для Ведических аскетов и подвижников является большим грехом, то многими мусульманами греховным не считается. Многие из правоверных мусульман не представляют себе, как можно жить, не поедая мясо животных. - Но, ведь, убивая коров, мусульманине нарушают один из основных Законов Бога, прописанных во всех Священных Писаниях: «Не убий!» - Дорогой Чайтанья, я так считаю, что это означает: «Не убий человека», и не касается убийства животных. Не так ли? - Нет, Нет! Мы не должны произвольно интерпретировать буквы Высших Законов. В Законе сказано прямо: «Не убий!». Иначе было бы сказано: «Не убий человек человека!» Почему же, ради своей прихоти человек истязает, убивает и поедает невинное животное, которому Господом, так же, как и человеку, дарована жизнь. Почему в нас нет к животным сострадания, милосердия. За это противное Богу деяния, виновные понесут справедливое возмездие. Что мы в жизни посеем, то придётся и пожинать. И горькие плоды будут при жатве в свой срок. - Дорогой пандит Чайтанья, сказать по совести, наше Писание Коран, ещё очень молодое и многое мне в нём непонятно. Где-то в глубине души, для меня Священные Писания Вед, кажутся более состоятельными, но я принял мусульманства и обязан, относится к нему с почтением. Но чувствую, что все Священные Писания Мясоедов потакают этой страсти. Я уверен, что наступит такое время, когда люди откажутся от поедания мяса животных, как они отказались в своё время от людоедства. Чайтанья, совершенно не ожидавший от Кази столь искреннего исповедания и спросил его откровенно: «Скажи, уважаемый Кази, только открой полностью мне своё сердце, доверься мне, у меня нет и тени лукавства. Скажи мне, ты, как глава Навадвипы, давно уже знал, что в столице давно уже процветает Санкиртана, но, сколько мог, не препятствовал этому до тех пор, пока не посыпались доносы. Фактически последний твой запретительный акт носил характер, лишь внешнего эффекта, который носил, по сути дела, лишь показной характер. Скажи мне, честно, почему ты не препятствовал нам всё предыдущее время?» Кази понизил голос, и произнёс Чайтанье, чуть слышно: «Дорогой друг Гауранга, мне хотелось бы сказать тебе об этом, лишь с глазу на глаз, без посторонних ушей. Давай уединимся… - Это все мои ученики, - сказал Чайтанья, - я и они – одно целое. Ты можешь смело говорить мне при них, всё равно это будет лишь между нами. - Хорошо, - сказал Кази, - пусть будет так. Лишь на минуту он задумался, собираясь с мыслями и, наконец, произнёс: «Когда я впервые услышал о киртанах в Навадвипе, я, переодевшись простым горожанином, вышел в вечерние сумерки в город, и увидел поющих и танцующих людей и плохо подумал о них, что они нарушают, установленный властью запрет, и хотел было применить к ним репрессии, чтобы другим неповадно было. Но в ту ночь мне приснился страшный сон. Мне во сне явился огромный, свирепый лев. Мне даже показалось, что это был не сон, но явь. У него было тело человека, но голова льва. Он был так страшен и так страшно рычал на меня. Разевая огромную пасть, он прыгнул мне прямо на грудь, разорвал мои одежды, и постепенно вонзая в меня свои острые когти, зарычал: «Ты плохо настроен против санкиртаны, и за это ты сейчас умрёшь в страшных мучениях…» Видимо, мой жалкий вид немного смягчил его гнев: «Сейчас я пощажу тебя, - рычал он, - но пусть это послужит тебе хорошим уроком. Если это повториться, ты умрёшь в моих когтях, не жди тогда от меня пощады…» Лев исчез, но от страха, я просто онемел и весь дрожал. Следы от его когтей до сих пор зияют на моей груди. Кази обнажил свою грудь, и все увидели на ней ужасные раны от когтей льва. А после вчерашнего случая, когда я в гневе разбивал инструменты вашей санкиртаны, я боялся ложиться спать, памятуя о том льве, который изодрал мои одежды и поцарапал мне грудь. И вот теперь я сижу перед тобой, словно сам не свой… - Хочешь, поверь моим словам, сказал с улыбкой Чайтанья, дружественно положив ему свою руку на плечо, - если ты начнёшь практиковать повторение про себя той мантры, которую я скажу тебе, ты не только освободишься ото всех страхов, но погрузишься в океан блаженства, с которым, тебе, ни за что не захочется больше расставаться. Повторение Святых имён освободит тебя от последствий твоих греховных поступков, ты очистишься душой. Вдруг у Кази от этих слов Гауранги Чайтаньи потекли потоком из глаз слёзы счастья! Неописуемый восторг охватил его, и сердце его ликовало. – Будь благословен ко мне, - шептал он, чувствуя, что неописуемая радость овладевает им безраздельно, - умоляю судьбу быть преданным Твоей Святости! Я оставлю наказ своим потомкам на все времена, чтобы в Навадвипе никогда не прекращалось движение Санкартаны, чтобы не было им никаких препятствий… - Чайтанья поднялся и вдохновенно запел: «Хари харайа намах, Вишну Ядавая намах, Гопала Говинда Рам Шри Мадхусудана! Хари, хари, Радхе! Хари, хари Радхе! Хари Гопала Говинда Рам! Шри Мадхусудана!..» За ним поднялась, все участники знаменитой Санкиртаны, они воспевали Святые имена Всевышнего Господа. Они шли по дороге, сплошь усыпанной цветами. Вся Наводвипа ликовала. Казалось, что этому ликованию никогда не будет конца. В память об этом, на том месте, где происходила эта беседа, выросли два могучих, удивительных дерева – Ним и Чампа, которым уже более 400 лет. Говорится, что они выросли за одну ночь, когда умер Кази. Дерево Ним - олицетворяет Шри Чайтанью, второе Чампа – олицетворяет - Кази, который стал его учеником. На с
5.
Сфера марины шеиной
(публикация автора на scipeople)
Сфера марины шеиной
(публикация автора на scipeople)
Марина Шеина
- Литпричал, Стихи.ру , 2010
Поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество молодых дарований в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах.
Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах. В качестве первой литературно-поэтической работы предлагается подборка поэтического материала "Сфера Марианны Эн", опубликованной на сайтах:
http://www.litprichal.ru/work/67716/
http://www.litprichal.ru/work/67716/
Поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество молодых дарований в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах.
Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах. В качестве первой литературно-поэтической работы предлагается подборка поэтического материала "Сфера Марианны Эн", опубликованной на сайтах:
http://www.litprichal.ru/work/67716/
http://www.litprichal.ru/work/67716/
Творческая лаборатория молодых дарований ЮНЕСКО - СФЕРА Поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество молодых дарований в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах. Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах. В качестве первой литературно-поэтической работы предлагается подборка поэтического материала "Сфера Марианны Эн", опубликованной на сайтах: http://www.litprichal.ru/work/67716/ Жизнь прожить, конечно, нелегко, Но, коль сердцем честью дорожите, - Голову - держите высоко! Сердце – выше головы держите!.. А. Сигачёв ЯЗЫК ЛЮБВИ http://dreamworlds.ru/kartinki/page,1,2,7418-loshadi-bozhestvennye-sozdanija-2ch.html Наступят скоро времена - Душа с душою откровенно, Подобно древним племенам, Беседу проведут мгновенно. Нет длинных слов, нет пышных фраз, Нет мимики и рук движенья - Мелькает мысль, и в самый раз Ответом на любые мненья. Утерянный талант в веках. Уже готовый в возрожденье; Желает чистки в головах, И мыслей ярких возвышенье. Готовы ль мы? Иль не смогли - С души снять панцирь тяжеленный? И ясность мыслей обрести, Даруя, свет - любви Вселенной? Ах, да! Несовершенны мы... Но сотворить свое блаженство Мы можем! Как бы ни легли - Судьбы дороги к совершенству! Мы можем! Эта сила в нас! Открывшись миру, во творенье Красивых дел, прекрасных фраз Любовью одевать мгновенье! Наступят скоро времена - Откроются сердца людские, Язык Любви войдет в века - Сольются мысли-позитивы! АХ, АПРЕЛЬ, ТЫ, МОЙ АПРЕЛЬ! http://laisk.artonline.ru/artist_favorites/IGORE Ах, апрель, ты, мой апрель, паренек кудрявый! В сердце песенный капель барабанит рьяно; Музыка души плывет по горам и долам, По просторам всей Земли, разливаясь морем. Повернуло время вспять, нет его - лишь Вечность! Капля, море, океан... Времени безбрежность! Возглас искренней Любви - эхо-многоточие, - Из сердец, сорвав замки, - льётся многострочие!.. Ах. апрель, ты, мой апрель! Распалил сердечко! Рвется сердце из груди на луга, за речку; На вершине мудрых гор - обнимаю дали, Ах, апрель, ты, мой апрель, - жизнь всегда вначале! НАПОИТЬ МЕЧТУ http://www.localzona.ru/index.php?blog=news&category=9&id=3175 Вялым караваном по пескам, степям, - Шла Мечта с поклажей к дальним берегам. - Мне б воды напиться, - думала она - Мне бы крылья, - взвиться!.. Полетела б я!... По степям иссохшим, по пустыне всей, - Лишь жара и знойный дует суховей. Обессилив вовсе, бросив наземь груз, Небесам открыла свою песню-грусть: - Если бы Хозяин мною дорожил, - Дал бы мне напиться из своей души; Мысли поднапряг бы, крылья подарил, Груз сомненья, скинув, - в выси проводил. Я бы взвилась в небо, и звездой в ночи, Осветив дорогу - помогла в пути! ...Помнит ли Хозяин, иль забыл Мечту, Иль лелеет в плаче грустную тоску. ПИШИ ЖЕ, ПОЭТ! http://dreamworlds.ru/uploads/posts/2010-05/1274547727_poussin061.jpg Роняя по капле Любви, истекая душою Сказанием песенных строк и рифмованных слов; Ты вновь наполняешься чудно-открытой Любовью, И льётся, и льётся душа выражением фраз и стихов. Куда не взгляни, и рассказано, и много воспето, - Все дивно-прекрасные сферы небес и земли. Но рвется душа вдохновенной минутой поэта - Дарить, и дарить все красоты лучами зари!.. И пусть говорят, - все воспето, и все прочитали! Но чья-то душа, зацепившись за песенный лад, - Твоих вдохновений, твоих скоростных магистралей, В себе обнаружит, доселе непознанный клад. И будет тот взрыв, о котором едва ли мечтали! Тех чувств фейерверк, из которых родится Творец. Неважно, - поэзией, прозой, своими руками - Он воссоздаст из руин своей жизни дворец. И капля Любви, прикоснувшись рукою творенья, Из пепла времен - оживит душу ждущей Творца. Пиши же, поэт! Звонко, искренне, столь вдохновенно, Чтоб стаяли льдины, сковавшие в холод сердца! ПОДРУГЕ http://www.clipartbank.ru/view_photog.php?photogid=182&page_num=16 Улыбнусь тебе я, улыбнусь, Пополам разделим твою грусть, - Пополам, а можно на весь мир - Песнею души и звуком лир. Не печалься, милая моя, Правильно всё в жизни у тебя. Этот путь - из тысячи дорог – Нашептал на ушко тебе Бог... Не грусти, родная, не грусти, Я с тобою рядом на пути. Если потерялась ты в снегах, Помощью приду к тебе в стихах. Словом нужным, ласкою души Я к тебе приду, ты не молчи, - Расскажи свою печаль и боль, Разольём по чашам твою хворь. Если встретились мы на пути, Судьбы в одну косу заплели, - Значит суждено делиться нам Радостью-печалью пополам. Улыбнись, родная, улыбнись, Радостью душевной отзовись. Нет на свете лучше ничего, Чем поддержки доброе плечо. ХОТЬ ЗРЕЛОЮ КАЖЕТСЯ ОСЕНЬ http://photoawards.ru/contests/11390?page=12 А где-то за тучами бродит Зима, Снежинки готовя, в тумане… Она, ожиданьем Мороза полна, - Ждет тройку, впряженную в сани. Мороз постарел, - забывает порой, Что Осень, игрой мастерица, - То солнцем смеётся в проём голубой, То слёзами красит ресницы. Увлекшись, за ней наблюдая давно, - Забыл, - Новый Год на подходе... Но, чу! - за окном промелькнуло седло - Декабрь с вороным на пороге. И, хочешь, не хочешь, - пора за дела… Он с Осенью хочет проститься; А та, улыбнулась, - пора, так пора... И вновь продолжает резвиться! "Ох, женщины, женщины, - думал Мороз, - Хоть зрелою кажется Осень, Но, та же девчонка, - с корзиною грез, Что в зиму подснежники просит...» Мороз до сих пор с Декабрём у стола - Чаек не спеша попивает... А где-то за тучами бродит Зима, И осень свою вспоминает... ЖИЗНЬ - В ЕЁ ВЕЛИЧИИ http://www.liveinternet.ru/users/ketevan/post136131101/ А жизнь, она - и радость, и дурман, Слагаема из строк и междустрочий. А жизнь, она - и брег, и океан, Она Любовь и ключик многоточий. И, как бы ни тянулся жизни след, - В какую точку, - слева или справа; Мы проживаем опыта сюжет, - Никто судить нас не имеет права. Пока не заблестит души алмаз, Мы будем проходить, шлифуя грани; Один и тот же опыт много раз, Себя или других, при этом, раня. А заблестит ли он когда-нибудь? - Вопрос, что изначально ищет света… В сиянье вечном он. И опыт-путь, Чтоб доказать всю истину ответа. В иллюзию упавшие в тоске, Иль, радостью кружа, по небосводу… Вы - есть алмаз в кристальной чистоте, Вы - есть Творец в любую "непогоду". Каким бы поворотом в суету, Каким бы разворотом в неприличье, - Мы проживаем - жизни Красоту, Мы проживаем - жизнь в её Величье. КРИСТАЛЛ http://www.liveinternet.ru/community/1726655/post76760029/ Положила сердце на ладони, Осмотрела с каждой стороны; И в хрустальном зеркале проходят Кинолентой - прошлого следы. Бликами мерцают перемены, Сердце, пробудившее в Любви. - Сердце, ты хотело бы отмены Тех преград, что были на пути? И хотелось бы, моё родное, Ленту, отмотав слегка назад, - Где бы ты ни плакало от боли, Вновь пройти - без шрамов и заплат? - Нет, - сказало сердце, - Как без боли Научиться истинной Любви; Не достичь той мудрости и воли, Чтоб свободу Духа обрести. Помолчало сердце на ладони, Ласково прижмурило глазок, - Продолжало: шрамы дали Боги, И они излечат в нужный срок. Божьими руками - в случай, люди - Стены возведут, сажая в плен. Божьими руками - в случай, судьи - Разберут кирпичики тех стен. Разберут! Коль сможешь в этой жизни, Не боясь ни шрамов, ни затрат; Научить себя КРАСИВО мыслить, Благодарность, ставя в первый ряд. Только Доброта - твоя забота, Из неё взрастут цветы Любви; А Любовь, - есть Мудрость и Свобода, И открытость искренней Души. Замолчало сердце на ладони, Я гляжу задумчиво в хрусталь... В глубине мерцает в синем море Маяком божественный кристалл. НЕ ГРУСТИ, МОЁ СОЛНЦЕ, НЕ НАДО... http://www.photosight.ru/photos/2424972/?from_member Не грусти, моё Солнце, не надо, Ясной ночкой увидишь, поверь, - Как сверкают небес звездопады, Обнимая за плечи людей. В тихом шелесте звёздные песни - Уловить можно в пылкой душе. Ты такая ж Звезда, но чудесней, Ты живая Любовь на земле! Посмотри, как ожили рассветы, Как пылает загадкой закат! Ночка ясная звёздами метит, - Каждый твой, восхождения шаг! Устремись, моё Солнце, к востоку, В алый сполох зовущей зари; И сердцами сольётесь в потоке - С сердцем Жизни, в открытой груди. Не услышать души, зовом речи, Если даже построчны слова; Если сердце закрыто: на ветер, На Луну, на весь мир, на себя. Сделай выдох - отпетым мотивам, И вдохни - голубой бриз морей, Посмотри на любовь шаловливо: Не серьёзность в ней, - радость, - поверь! Пусть ласкает тебя дивный вечер, И в объятиях страстной луны, Звездопадом обнимет за плечи - Солнцеликая вечность Весны! НЕСЛУЧАЙНЫЙ БЛУЖДАЕТ СЛУЧАЙ http://plavit.wordpress.com/category/%d0%be%d1%82%d0%ba%d1%80%d1%8b%d1%82%d0%ba%d0%b8/ По дороге в пыли Я бежала к Любви, И попутный ласкал лёгкий ветер. Небо, солнце, земля, Обнимая, вели, - Сквозь закаты, туманы, рассветы. И с Тобой, но одна Долго, Боже, я шла, Спотыкалась, бывало, мечтала: Где-то явно мерцал Огонёк для меня, В чьём-то сердце тебя я искала. Огонёк, огонёк, Нежный сердца цветок, Где встречаешь рассветные зори? И туманом тоски - Опускаешь полог На закате, с судьбою не споря... Мне найти бы тебя - Среди гор и долин, Между морем и жаркою сушей; На какой же тропе, - Средь бескрайних равнин - Неслучайный блуждает мой случай...
Творческая лаборатория молодых дарований ЮНЕСКО - СФЕРА Поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество молодых дарований в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах. Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах. В качестве первой литературно-поэтической работы предлагается подборка поэтического материала "Сфера Марианны Эн", опубликованной на сайтах: http://www.litprichal.ru/work/67716/ Жизнь прожить, конечно, нелегко, Но, коль сердцем честью дорожите, - Голову - держите высоко! Сердце – выше головы держите!.. А. Сигачёв ЯЗЫК ЛЮБВИ http://dreamworlds.ru/kartinki/page,1,2,7418-loshadi-bozhestvennye-sozdanija-2ch.html Наступят скоро времена - Душа с душою откровенно, Подобно древним племенам, Беседу проведут мгновенно. Нет длинных слов, нет пышных фраз, Нет мимики и рук движенья - Мелькает мысль, и в самый раз Ответом на любые мненья. Утерянный талант в веках. Уже готовый в возрожденье; Желает чистки в головах, И мыслей ярких возвышенье. Готовы ль мы? Иль не смогли - С души снять панцирь тяжеленный? И ясность мыслей обрести, Даруя, свет - любви Вселенной? Ах, да! Несовершенны мы... Но сотворить свое блаженство Мы можем! Как бы ни легли - Судьбы дороги к совершенству! Мы можем! Эта сила в нас! Открывшись миру, во творенье Красивых дел, прекрасных фраз Любовью одевать мгновенье! Наступят скоро времена - Откроются сердца людские, Язык Любви войдет в века - Сольются мысли-позитивы! АХ, АПРЕЛЬ, ТЫ, МОЙ АПРЕЛЬ! http://laisk.artonline.ru/artist_favorites/IGORE Ах, апрель, ты, мой апрель, паренек кудрявый! В сердце песенный капель барабанит рьяно; Музыка души плывет по горам и долам, По просторам всей Земли, разливаясь морем. Повернуло время вспять, нет его - лишь Вечность! Капля, море, океан... Времени безбрежность! Возглас искренней Любви - эхо-многоточие, - Из сердец, сорвав замки, - льётся многострочие!.. Ах. апрель, ты, мой апрель! Распалил сердечко! Рвется сердце из груди на луга, за речку; На вершине мудрых гор - обнимаю дали, Ах, апрель, ты, мой апрель, - жизнь всегда вначале! НАПОИТЬ МЕЧТУ http://www.localzona.ru/index.php?blog=news&category=9&id=3175 Вялым караваном по пескам, степям, - Шла Мечта с поклажей к дальним берегам. - Мне б воды напиться, - думала она - Мне бы крылья, - взвиться!.. Полетела б я!... По степям иссохшим, по пустыне всей, - Лишь жара и знойный дует суховей. Обессилив вовсе, бросив наземь груз, Небесам открыла свою песню-грусть: - Если бы Хозяин мною дорожил, - Дал бы мне напиться из своей души; Мысли поднапряг бы, крылья подарил, Груз сомненья, скинув, - в выси проводил. Я бы взвилась в небо, и звездой в ночи, Осветив дорогу - помогла в пути! ...Помнит ли Хозяин, иль забыл Мечту, Иль лелеет в плаче грустную тоску. ПИШИ ЖЕ, ПОЭТ! http://dreamworlds.ru/uploads/posts/2010-05/1274547727_poussin061.jpg Роняя по капле Любви, истекая душою Сказанием песенных строк и рифмованных слов; Ты вновь наполняешься чудно-открытой Любовью, И льётся, и льётся душа выражением фраз и стихов. Куда не взгляни, и рассказано, и много воспето, - Все дивно-прекрасные сферы небес и земли. Но рвется душа вдохновенной минутой поэта - Дарить, и дарить все красоты лучами зари!.. И пусть говорят, - все воспето, и все прочитали! Но чья-то душа, зацепившись за песенный лад, - Твоих вдохновений, твоих скоростных магистралей, В себе обнаружит, доселе непознанный клад. И будет тот взрыв, о котором едва ли мечтали! Тех чувств фейерверк, из которых родится Творец. Неважно, - поэзией, прозой, своими руками - Он воссоздаст из руин своей жизни дворец. И капля Любви, прикоснувшись рукою творенья, Из пепла времен - оживит душу ждущей Творца. Пиши же, поэт! Звонко, искренне, столь вдохновенно, Чтоб стаяли льдины, сковавшие в холод сердца! ПОДРУГЕ http://www.clipartbank.ru/view_photog.php?photogid=182&page_num=16 Улыбнусь тебе я, улыбнусь, Пополам разделим твою грусть, - Пополам, а можно на весь мир - Песнею души и звуком лир. Не печалься, милая моя, Правильно всё в жизни у тебя. Этот путь - из тысячи дорог – Нашептал на ушко тебе Бог... Не грусти, родная, не грусти, Я с тобою рядом на пути. Если потерялась ты в снегах, Помощью приду к тебе в стихах. Словом нужным, ласкою души Я к тебе приду, ты не молчи, - Расскажи свою печаль и боль, Разольём по чашам твою хворь. Если встретились мы на пути, Судьбы в одну косу заплели, - Значит суждено делиться нам Радостью-печалью пополам. Улыбнись, родная, улыбнись, Радостью душевной отзовись. Нет на свете лучше ничего, Чем поддержки доброе плечо. ХОТЬ ЗРЕЛОЮ КАЖЕТСЯ ОСЕНЬ http://photoawards.ru/contests/11390?page=12 А где-то за тучами бродит Зима, Снежинки готовя, в тумане… Она, ожиданьем Мороза полна, - Ждет тройку, впряженную в сани. Мороз постарел, - забывает порой, Что Осень, игрой мастерица, - То солнцем смеётся в проём голубой, То слёзами красит ресницы. Увлекшись, за ней наблюдая давно, - Забыл, - Новый Год на подходе... Но, чу! - за окном промелькнуло седло - Декабрь с вороным на пороге. И, хочешь, не хочешь, - пора за дела… Он с Осенью хочет проститься; А та, улыбнулась, - пора, так пора... И вновь продолжает резвиться! "Ох, женщины, женщины, - думал Мороз, - Хоть зрелою кажется Осень, Но, та же девчонка, - с корзиною грез, Что в зиму подснежники просит...» Мороз до сих пор с Декабрём у стола - Чаек не спеша попивает... А где-то за тучами бродит Зима, И осень свою вспоминает... ЖИЗНЬ - В ЕЁ ВЕЛИЧИИ http://www.liveinternet.ru/users/ketevan/post136131101/ А жизнь, она - и радость, и дурман, Слагаема из строк и междустрочий. А жизнь, она - и брег, и океан, Она Любовь и ключик многоточий. И, как бы ни тянулся жизни след, - В какую точку, - слева или справа; Мы проживаем опыта сюжет, - Никто судить нас не имеет права. Пока не заблестит души алмаз, Мы будем проходить, шлифуя грани; Один и тот же опыт много раз, Себя или других, при этом, раня. А заблестит ли он когда-нибудь? - Вопрос, что изначально ищет света… В сиянье вечном он. И опыт-путь, Чтоб доказать всю истину ответа. В иллюзию упавшие в тоске, Иль, радостью кружа, по небосводу… Вы - есть алмаз в кристальной чистоте, Вы - есть Творец в любую "непогоду". Каким бы поворотом в суету, Каким бы разворотом в неприличье, - Мы проживаем - жизни Красоту, Мы проживаем - жизнь в её Величье. КРИСТАЛЛ http://www.liveinternet.ru/community/1726655/post76760029/ Положила сердце на ладони, Осмотрела с каждой стороны; И в хрустальном зеркале проходят Кинолентой - прошлого следы. Бликами мерцают перемены, Сердце, пробудившее в Любви. - Сердце, ты хотело бы отмены Тех преград, что были на пути? И хотелось бы, моё родное, Ленту, отмотав слегка назад, - Где бы ты ни плакало от боли, Вновь пройти - без шрамов и заплат? - Нет, - сказало сердце, - Как без боли Научиться истинной Любви; Не достичь той мудрости и воли, Чтоб свободу Духа обрести. Помолчало сердце на ладони, Ласково прижмурило глазок, - Продолжало: шрамы дали Боги, И они излечат в нужный срок. Божьими руками - в случай, люди - Стены возведут, сажая в плен. Божьими руками - в случай, судьи - Разберут кирпичики тех стен. Разберут! Коль сможешь в этой жизни, Не боясь ни шрамов, ни затрат; Научить себя КРАСИВО мыслить, Благодарность, ставя в первый ряд. Только Доброта - твоя забота, Из неё взрастут цветы Любви; А Любовь, - есть Мудрость и Свобода, И открытость искренней Души. Замолчало сердце на ладони, Я гляжу задумчиво в хрусталь... В глубине мерцает в синем море Маяком божественный кристалл. НЕ ГРУСТИ, МОЁ СОЛНЦЕ, НЕ НАДО... http://www.photosight.ru/photos/2424972/?from_member Не грусти, моё Солнце, не надо, Ясной ночкой увидишь, поверь, - Как сверкают небес звездопады, Обнимая за плечи людей. В тихом шелесте звёздные песни - Уловить можно в пылкой душе. Ты такая ж Звезда, но чудесней, Ты живая Любовь на земле! Посмотри, как ожили рассветы, Как пылает загадкой закат! Ночка ясная звёздами метит, - Каждый твой, восхождения шаг! Устремись, моё Солнце, к востоку, В алый сполох зовущей зари; И сердцами сольётесь в потоке - С сердцем Жизни, в открытой груди. Не услышать души, зовом речи, Если даже построчны слова; Если сердце закрыто: на ветер, На Луну, на весь мир, на себя. Сделай выдох - отпетым мотивам, И вдохни - голубой бриз морей, Посмотри на любовь шаловливо: Не серьёзность в ней, - радость, - поверь! Пусть ласкает тебя дивный вечер, И в объятиях страстной луны, Звездопадом обнимет за плечи - Солнцеликая вечность Весны! НЕСЛУЧАЙНЫЙ БЛУЖДАЕТ СЛУЧАЙ http://plavit.wordpress.com/category/%d0%be%d1%82%d0%ba%d1%80%d1%8b%d1%82%d0%ba%d0%b8/ По дороге в пыли Я бежала к Любви, И попутный ласкал лёгкий ветер. Небо, солнце, земля, Обнимая, вели, - Сквозь закаты, туманы, рассветы. И с Тобой, но одна Долго, Боже, я шла, Спотыкалась, бывало, мечтала: Где-то явно мерцал Огонёк для меня, В чьём-то сердце тебя я искала. Огонёк, огонёк, Нежный сердца цветок, Где встречаешь рассветные зори? И туманом тоски - Опускаешь полог На закате, с судьбою не споря... Мне найти бы тебя - Среди гор и долин, Между морем и жаркою сушей; На какой же тропе, - Средь бескрайних равнин - Неслучайный блуждает мой случай...
6.
Сфера валентины александровой
(публикация автора на scipeople)
Сфера валентины александровой
(публикация автора на scipeople)
Валентина Александрова
- Литпричал.ру, Стихи.ру , 2010
Литературно-поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество одарённых поэтов в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах.
Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах.
Предлагается первая подборка произведений Валентины Александровой из поэтического сборника стихов «Птаха". Совершенно очаровательная муза этой поэтессы Золотого Кольца России покоряет читателя сборника её стихов «Птаха» с первой страницы:
«Я ищу созвучия трепета сердец,
Чтоб строка певучая обрела венец…»
Несомненно, что «строка певучая» Валентины Александровой найдёт отзвук у благодарного, благородного читателя России и будет вписана в Русскую изящную поэзию. Искренне хочется пожелать долгого, лёгкого полёта певчей «Птахе» Валентины Александровой и замечательных долгожданных встреч с её песнями зачарованных читателей и слушателей.
Литературно-поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество одарённых поэтов в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах.
Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах.
Предлагается первая подборка произведений Валентины Александровой из поэтического сборника стихов «Птаха". Совершенно очаровательная муза этой поэтессы Золотого Кольца России покоряет читателя сборника её стихов «Птаха» с первой страницы:
«Я ищу созвучия трепета сердец,
Чтоб строка певучая обрела венец…»
Несомненно, что «строка певучая» Валентины Александровой найдёт отзвук у благодарного, благородного читателя России и будет вписана в Русскую изящную поэзию. Искренне хочется пожелать долгого, лёгкого полёта певчей «Птахе» Валентины Александровой и замечательных долгожданных встреч с её песнями зачарованных читателей и слушателей.
Творческая лаборатория одарённых поэтов ЮНЕСКО - СФЕРА Литературно-поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество одарённых поэтов в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах. Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах. Предлагается первая подборка произведений Валентины Александровой из поэтического сборника стихов «Птаха". Совершенно очаровательная муза этой поэтессы Золотого Кольца России покоряет читателя сборника её стихов «Птаха» с первой страницы: «Я ищу созвучия трепета сердец, Чтоб строка певучая обрела венец…» Несомненно, что «строка певучая» Валентины Александровой найдёт отзвук у благодарного, благородного читателя России и будет вписана в Русскую изящную поэзию. Искренне хочется пожелать долгого, лёгкого полёта певчей «Птахе» Валентины Александровой и замечательных долгожданных встреч с её песнями зачарованных читателей и слушателей. http://www.litprichal.ru/work/67904/ СИГАЧЁВ Александр Александрович, научный руководитель ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО", Член Союза писателей России (МГО СПР), зам ген. директора ("Сфера" - клуб ЮНЕСКО) - по культуре, искусству и связям, к.т.н. ДОЖДЬ http://content.foto.mail.ru/list/marricha/1/i-5.jpg Дождь. Неистово дует ветер. За окнами переворот. Нет, невозможно на этом свете Тихо прожить, без хлопот. Где-то деревья в убранстве пышном С ветром вступают в бой. Где-то задумчиво, грустно, чуть слышно Падает лист золотой. Сколько гармонии, сколько движенья В вечной и страстной борьбе, - За продолжение, за продолжение - Жизни на этой земле. Нет, невозможно на этом свете Тихо прожить, без хлопот. Дождь. Неистово дует ветер. Осень в Россию идёт… Я БЫЛА КАПЕЛЬКОЙ РОСЫ… http://a23002.rimg.info/icon/18716380001ac5e441d8d50dce5a1c1e433bed83fc.jpg Я была капелькой росы у твоих ног, - Но ты не заметил и смахнул меня. Я была птицей-певуньей, видит Бог, - Тебя занимала капель, звеня… Я была грустною нотой в песне твоей, - Ты грусти не заметил, хотя пел. Нежно, восторженно пел для тебя соловей, Ты не услышал его среди дел. Я была солнцем, светящим тебе в лицо, - Ладонью своей ты прикрыл его. Ветром весенним рвалась я к тебе на крыльцо, - Не замечал ты, мой друг, ничего… Я была птицей-певуньей, видит Бог, - Тебя занимала капель, звеня… Я была капелькой росы у твоих ног, - Но ты не заметил и смахнул меня. МНЕ БЫ ИСКРЕННЕГО СЛОВА http://s56.radikal.ru/i151/1001/72/4a58deb81021.jpg Мне бы искреннего слова, Мне бы искреннего взгляда, Я б поверила Вам снова, Больше ничего не надо. Потерялась в слове совесть, Потерялась в слове правда, Зародились боль и горесть, Теплоты так сердцу надо! Мне бы искреннего взгляда, Мне бы искреннего слова… В этом, разве не отрада? Но никто не слышит зова. ПРОЩАЙ, МЫ НЕ ВСТРЕТИМСЯ БОЛЕ http://img-fotki.yandex.ru/get/3105/vas-natalka.7/0_19753_6f931ef1_XL.jpg Прощай, мы не встретимся боле. – Так, видно, угодно судьбе. Прощай. Твоё сердце на воле. Её возвращаю тебе. А я затеряюсь средь буден, Как крохотный цвет средь лугов. Мой путь без тебя будет труден, А твой – без нужды и долгов. Но, если, вдруг, вольная птица В окно принесёт твою весть, Вновь сердце моё будет биться В волненье, что где-то ты есть. СНОВА Я ДУШОЮ НАРАСПАШКУ http://www.fotokritik.ru/photos/big/2008/06/07/468376.jpg Снова я душою нараспашку, Чувствую такую благодать. Лес. Осина красную рубашку Путнику готовится отдать. Вот моя знакомая тропинка, Вот овраг, где дремлют лопухи. Гонит кОзу девочка тростинкой, И вовсю горланят петухи. Слышится мычание из хлева. Жарко топят печь, клубится пар… Пахнет в доме ароматным хлебом, И шумит, сияя, самовар. Здесь мне и привольно, и приятно, Что-то вдруг явилось и сбылось. Проникаюсь чувством необъятным Ко всему, чем прежде жил и рос. Лес. Осина красную рубашку Путнику готовится отдать. Снова я душою нараспашку, Чувствую такую благодать. ЗИМНИЙ ВЕЧЕР * http://a18002.rimg.info/icon/54640002b800a760ad20c57a085dfe5c5b05e35.jpg Пришёл декабрь, но нет зимы С пушистыми её снегами; В окошко с грустью смотрим мы И грезим зимними деньками. Назвать изменой неприход Не смела я, - свершилось чудо: Cнежинок дружных хоровод - Вдруг закружился отовсюду… Припев: Как приятен в зимний вечер - С другом разговор, И поют так дивно свечи, Слаживаясь в хор… Если можно радость эту В сердце пронести: До последнего рассвета, До конца пути!.. Непостижимо для ума: Чем снегопад душе желанный?.. Как много, русская зима, В тебе царит очарований! Пришла красавица сама С пушистыми её снегами; Коль дарит грёзы нам зима, - Мы грезим зимними деньками… Припев: Как приятен в зимний вечер - С другом разговор, И поют так дивно свечи, Слаживаясь в хор… Если можно радость эту В сердце пронести: До последнего рассвета, До конца пути!.. Песня написана в сотворчестве с Александром Сигачёвым В ЭТОМ ХАОСЕ, НАЗВАННОМ МИРОМ http://pics.kz/s1/27/c4/69/c7/27c469c7f769bf6d54e00844c26b5f7b.jpg В этом хаосе, названном миром, Мы, не встретившись, разошлись. Ты в мечтах моих стал кумиром, По тебе мои слёзы лились. Глубоко в сердце спрятана тайна, Что питает порой, как родник. Не хочу, чтобы кто-то случайно, Просто, - походя, в тайну проник. Замутил её чистые воды, Не открыв для себя красоты. О, как быстро идут мои годы, Словно след, оставляя мечты. В этом хаосе, названном миром, Мы, не встретившись, разошлись. Ты в мечтах моих стал кумиром, Оттого и стремлюсь я ввысь. ЗВУЧАЛА МУЗЫКА http://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/1/54/805/54805351_40351533_shopen.jpg Звучала музыка взволнованно и страстно, Владели мной возвышенные чувства. «Жизнь удивительна, поистине прекрасна», - Шептала я в восторге от искусства… Была легка, стремительна, влюблена – В каком-то мире вовсе неземном. И, музыкой Шопена окрылёна, Перевернула жизнь свою вверх дном. Я танцевала, радовалась, пела, И не было ни времени, ни лет. Быть с Фридериком искренне хотелось, Но жаль, его на этом свете нет. УТРО http://www.stihi.ru/pics/2009/02/04/4683.jpg Как чист Восток и свежее утро, - Преддверье нынешнего дня. Душа поёт и почему-то Так жаждет нового Огня. На вишен листья восковые - Смотрю, сквозь воздуха хрусталь. Мои минуты роковые, Как будто поглотила даль. Во мне немое восхищенье, Восторг, любовь и торжество. О, жизни радость, упоенье, Спасенья луч. О, Божество! Душа поёт и почему-то Так жаждет нового Огня. Как чист Восток и свежее утро, - Преддверье нынешнего дня. ШУМЕЛО МОРЕ. ПЕЛА СКРИПКА http://paint.artonline.ru/paintings/Mariyko/koncertdlyaskripkisorkestrommorya.JPG Шумело море. Пела скрипка. Качался парус на волне. Казалось счастье наше зыбким, И неспокойно было мне. Цвела магнолия. Безмолвно Тянулся к небу кипарис. Холодным взглядом, но упорно Луна смотрела сверху вниз. Меня звала твоя улыбка. Казалось всё это во сне. Но душу раздирала скрипка Так, что хотелось плакать мне. Казалось счастье наше зыбким, И неспокойно было мне. Качался парус на волне. Шумело море... Пела скрипка… ВЕСЕННИЕ МОТИВЫ http://img-fotki.yandex.ru/get/25/yur6363.a/0_16c30_b8ab2bfb_XL В тёмно-бархатном кафтане Шмель качнул слегка цветок, И рассыпал по поляне Нежной музыки поток. Золотистыми крылами Бабочка взмахнула вдруг. Над звенящими лугами Танцевала, сделав круг. Светлых звуков переливы Подхватили небеса. Так весенние мотивы Совершали чудеса. Солнце облако разбило. Свет струится через край. Всё загадочно и мило, Как невыдуманный рай. МОЙ ДРУГ, ТЫ СЛИШКОМ ДАЛЕКО http://www.alexanderandvictor.com/images/Artists/artworklarge4091ROMERO-0051-30x24.JPG Мой друг, ты слишком далеко, И не увидимся мы боле. Мне без тебя так нелегко, Будь, хоть ромашкой в поле. Будь светлым облачком средь дня, Росою, алою зарёю. Мой друг, услышишь ли меня? Я от тебя любви не скрою. Сверкнула молния… и гром. Всё жду, что друг ответит. Передо мной – поросший холм – И никого на свете. МНЕ ОТ ВАС НИЧЕГО НЕ НАДО http://i.i.ua/photo/images/pic/3/5/4046653_5df0c761.jpg Мне от Вас ничего не надо, Пусть былое быльём порастёт. Я иду мимо Вашего сада, Где давно ничего не цветёт. И не слышно волшебного звука, От чего трепетала душа, Так когда-то терзавшая мука Покидает меня не спеша. Предо мною другая дорога И едва уловимая даль… Потому удивительно строго Зазвучал мой усталый рояль: Я иду мимо Вашего сада, Где давно ничего не цветёт. Мне от Вас ничего не надо, Пусть былое быльём порастёт. ЗАЧЕМ ЖЕ ТРАТИТЬ ГОДЫ http://www.proza.ru/pics/2010/05/04/963.jpg Зачем же тратить годы На поиски ключа – К разгадке тайн природы И смысла бытия? То возводить в искусство, Что возвести нельзя; И трепетное чувство Лить на бумагу зря? Не лучше ль в наслаждении Глубоком помолчать… И всё в благоговении, Как Божий дар, принять. ЦЕРКОВЬ ПОКРОВА НА НЕРЛИ http://www.temples.ru/private/f000091/095_0000993b.jpg О белокаменная Русь! – Ты часто снилась мне. Войду я в церковь помолюсь, Предавшись старине. Веками во поле стоишь Ты у слиянья рек. Вокруг покой, такая тишь… И двадцать первый век. Пред Богородицей, Христом, Пред ликами святых, - Под осенение крестом, При шёпоте молитв. Сойдёт на душу Дух Святой. В молчанье постою… Найдёт душа любовь, покой, На миг, побыв в Раю. И под огромный небосвод Уйду через поля. Осознаю который год, - В чём сущность жития. О белокаменная Русь! Предавшись старине, Войду я в церковь помолюсь, Светлее станет мне. СКАЗАЛИ ВЫ, ЧТО ТОЛЬКО ТВОРЧЕСТВО http://dreamworlds.ru/uploads/posts/2009-08/thumbs/1250193813_zabludivshajasja-princessa.jpg Сказали Вы, что только творчество Объединяет в жизни нас. А мне любить, поверьте, хочется, Встречать и чаще видеть Вас. Моей мечты переплетения, Так тонки, чувственны, хрупки… И не унять мне вдохновения, - Оно огонь моей строки. Стою, как будто у преддверия, - Переступить нельзя порог, Мне одиночество, как келия, Где моя исповедь и Бог. ЖДУ ПЕРЕМЕН http://www.playcast.ru/uploads/2010/05/26/1778222.jpg Жду перемен, жду перемен. Каких? – Душа сама не знает. В ней прошлое уже, как тлен. А вновь ничто не расцветает. Что предназначено судьбой, - Непостижима эта тайна. Но стала, будто я иной, И это вовсе не случайно. Что будет? Будет ли, как знать. Не угадать и не предвидеть. Хочу добро успеть воздать Тому, кого пришлось обидеть. ГОСПОДЬ, ТЫ ДАЛ МНЕ ИСПЫТАНЬЕ http://forum.materinstvo.ru/uploads/1235688451/post-70861-1235743675_thumb.jpg Господь, Ты дал мне испытанье. Дай силы всё преодолеть. Такое тяжкое страданье Страшнее для меня, чем смерть. Молю, зажги в душе лампаду, Чтобы развеять черноту. Прости за всё. Пошли отраду, Чтоб видеть мира красоту. Чтобы дышать – не надышаться, Быть с этим миром заодно. Закрыта дверь, - не достучаться. Господь, молю, открой окно. Я ОСЕНЬ СОБЕРУ В БУКЕТ http://img-2005-10.photosight.ru/24/1098235.jpg Я осень соберу в букет, Букет из листьев. Прольют на душу божий свет Рябины кисти. Алмазной бусинкой спадёт С листа дождинка. Растает тяготивший гнёт, Как тает льдинка. Я осень соберу в букет, Вплетая в лиру. И передам в тот божий свет - Земному миру.
Творческая лаборатория одарённых поэтов ЮНЕСКО - СФЕРА Литературно-поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество одарённых поэтов в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах. Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах. Предлагается первая подборка произведений Валентины Александровой из поэтического сборника стихов «Птаха". Совершенно очаровательная муза этой поэтессы Золотого Кольца России покоряет читателя сборника её стихов «Птаха» с первой страницы: «Я ищу созвучия трепета сердец, Чтоб строка певучая обрела венец…» Несомненно, что «строка певучая» Валентины Александровой найдёт отзвук у благодарного, благородного читателя России и будет вписана в Русскую изящную поэзию. Искренне хочется пожелать долгого, лёгкого полёта певчей «Птахе» Валентины Александровой и замечательных долгожданных встреч с её песнями зачарованных читателей и слушателей. http://www.litprichal.ru/work/67904/ СИГАЧЁВ Александр Александрович, научный руководитель ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО", Член Союза писателей России (МГО СПР), зам ген. директора ("Сфера" - клуб ЮНЕСКО) - по культуре, искусству и связям, к.т.н. ДОЖДЬ http://content.foto.mail.ru/list/marricha/1/i-5.jpg Дождь. Неистово дует ветер. За окнами переворот. Нет, невозможно на этом свете Тихо прожить, без хлопот. Где-то деревья в убранстве пышном С ветром вступают в бой. Где-то задумчиво, грустно, чуть слышно Падает лист золотой. Сколько гармонии, сколько движенья В вечной и страстной борьбе, - За продолжение, за продолжение - Жизни на этой земле. Нет, невозможно на этом свете Тихо прожить, без хлопот. Дождь. Неистово дует ветер. Осень в Россию идёт… Я БЫЛА КАПЕЛЬКОЙ РОСЫ… http://a23002.rimg.info/icon/18716380001ac5e441d8d50dce5a1c1e433bed83fc.jpg Я была капелькой росы у твоих ног, - Но ты не заметил и смахнул меня. Я была птицей-певуньей, видит Бог, - Тебя занимала капель, звеня… Я была грустною нотой в песне твоей, - Ты грусти не заметил, хотя пел. Нежно, восторженно пел для тебя соловей, Ты не услышал его среди дел. Я была солнцем, светящим тебе в лицо, - Ладонью своей ты прикрыл его. Ветром весенним рвалась я к тебе на крыльцо, - Не замечал ты, мой друг, ничего… Я была птицей-певуньей, видит Бог, - Тебя занимала капель, звеня… Я была капелькой росы у твоих ног, - Но ты не заметил и смахнул меня. МНЕ БЫ ИСКРЕННЕГО СЛОВА http://s56.radikal.ru/i151/1001/72/4a58deb81021.jpg Мне бы искреннего слова, Мне бы искреннего взгляда, Я б поверила Вам снова, Больше ничего не надо. Потерялась в слове совесть, Потерялась в слове правда, Зародились боль и горесть, Теплоты так сердцу надо! Мне бы искреннего взгляда, Мне бы искреннего слова… В этом, разве не отрада? Но никто не слышит зова. ПРОЩАЙ, МЫ НЕ ВСТРЕТИМСЯ БОЛЕ http://img-fotki.yandex.ru/get/3105/vas-natalka.7/0_19753_6f931ef1_XL.jpg Прощай, мы не встретимся боле. – Так, видно, угодно судьбе. Прощай. Твоё сердце на воле. Её возвращаю тебе. А я затеряюсь средь буден, Как крохотный цвет средь лугов. Мой путь без тебя будет труден, А твой – без нужды и долгов. Но, если, вдруг, вольная птица В окно принесёт твою весть, Вновь сердце моё будет биться В волненье, что где-то ты есть. СНОВА Я ДУШОЮ НАРАСПАШКУ http://www.fotokritik.ru/photos/big/2008/06/07/468376.jpg Снова я душою нараспашку, Чувствую такую благодать. Лес. Осина красную рубашку Путнику готовится отдать. Вот моя знакомая тропинка, Вот овраг, где дремлют лопухи. Гонит кОзу девочка тростинкой, И вовсю горланят петухи. Слышится мычание из хлева. Жарко топят печь, клубится пар… Пахнет в доме ароматным хлебом, И шумит, сияя, самовар. Здесь мне и привольно, и приятно, Что-то вдруг явилось и сбылось. Проникаюсь чувством необъятным Ко всему, чем прежде жил и рос. Лес. Осина красную рубашку Путнику готовится отдать. Снова я душою нараспашку, Чувствую такую благодать. ЗИМНИЙ ВЕЧЕР * http://a18002.rimg.info/icon/54640002b800a760ad20c57a085dfe5c5b05e35.jpg Пришёл декабрь, но нет зимы С пушистыми её снегами; В окошко с грустью смотрим мы И грезим зимними деньками. Назвать изменой неприход Не смела я, - свершилось чудо: Cнежинок дружных хоровод - Вдруг закружился отовсюду… Припев: Как приятен в зимний вечер - С другом разговор, И поют так дивно свечи, Слаживаясь в хор… Если можно радость эту В сердце пронести: До последнего рассвета, До конца пути!.. Непостижимо для ума: Чем снегопад душе желанный?.. Как много, русская зима, В тебе царит очарований! Пришла красавица сама С пушистыми её снегами; Коль дарит грёзы нам зима, - Мы грезим зимними деньками… Припев: Как приятен в зимний вечер - С другом разговор, И поют так дивно свечи, Слаживаясь в хор… Если можно радость эту В сердце пронести: До последнего рассвета, До конца пути!.. Песня написана в сотворчестве с Александром Сигачёвым В ЭТОМ ХАОСЕ, НАЗВАННОМ МИРОМ http://pics.kz/s1/27/c4/69/c7/27c469c7f769bf6d54e00844c26b5f7b.jpg В этом хаосе, названном миром, Мы, не встретившись, разошлись. Ты в мечтах моих стал кумиром, По тебе мои слёзы лились. Глубоко в сердце спрятана тайна, Что питает порой, как родник. Не хочу, чтобы кто-то случайно, Просто, - походя, в тайну проник. Замутил её чистые воды, Не открыв для себя красоты. О, как быстро идут мои годы, Словно след, оставляя мечты. В этом хаосе, названном миром, Мы, не встретившись, разошлись. Ты в мечтах моих стал кумиром, Оттого и стремлюсь я ввысь. ЗВУЧАЛА МУЗЫКА http://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/1/54/805/54805351_40351533_shopen.jpg Звучала музыка взволнованно и страстно, Владели мной возвышенные чувства. «Жизнь удивительна, поистине прекрасна», - Шептала я в восторге от искусства… Была легка, стремительна, влюблена – В каком-то мире вовсе неземном. И, музыкой Шопена окрылёна, Перевернула жизнь свою вверх дном. Я танцевала, радовалась, пела, И не было ни времени, ни лет. Быть с Фридериком искренне хотелось, Но жаль, его на этом свете нет. УТРО http://www.stihi.ru/pics/2009/02/04/4683.jpg Как чист Восток и свежее утро, - Преддверье нынешнего дня. Душа поёт и почему-то Так жаждет нового Огня. На вишен листья восковые - Смотрю, сквозь воздуха хрусталь. Мои минуты роковые, Как будто поглотила даль. Во мне немое восхищенье, Восторг, любовь и торжество. О, жизни радость, упоенье, Спасенья луч. О, Божество! Душа поёт и почему-то Так жаждет нового Огня. Как чист Восток и свежее утро, - Преддверье нынешнего дня. ШУМЕЛО МОРЕ. ПЕЛА СКРИПКА http://paint.artonline.ru/paintings/Mariyko/koncertdlyaskripkisorkestrommorya.JPG Шумело море. Пела скрипка. Качался парус на волне. Казалось счастье наше зыбким, И неспокойно было мне. Цвела магнолия. Безмолвно Тянулся к небу кипарис. Холодным взглядом, но упорно Луна смотрела сверху вниз. Меня звала твоя улыбка. Казалось всё это во сне. Но душу раздирала скрипка Так, что хотелось плакать мне. Казалось счастье наше зыбким, И неспокойно было мне. Качался парус на волне. Шумело море... Пела скрипка… ВЕСЕННИЕ МОТИВЫ http://img-fotki.yandex.ru/get/25/yur6363.a/0_16c30_b8ab2bfb_XL В тёмно-бархатном кафтане Шмель качнул слегка цветок, И рассыпал по поляне Нежной музыки поток. Золотистыми крылами Бабочка взмахнула вдруг. Над звенящими лугами Танцевала, сделав круг. Светлых звуков переливы Подхватили небеса. Так весенние мотивы Совершали чудеса. Солнце облако разбило. Свет струится через край. Всё загадочно и мило, Как невыдуманный рай. МОЙ ДРУГ, ТЫ СЛИШКОМ ДАЛЕКО http://www.alexanderandvictor.com/images/Artists/artworklarge4091ROMERO-0051-30x24.JPG Мой друг, ты слишком далеко, И не увидимся мы боле. Мне без тебя так нелегко, Будь, хоть ромашкой в поле. Будь светлым облачком средь дня, Росою, алою зарёю. Мой друг, услышишь ли меня? Я от тебя любви не скрою. Сверкнула молния… и гром. Всё жду, что друг ответит. Передо мной – поросший холм – И никого на свете. МНЕ ОТ ВАС НИЧЕГО НЕ НАДО http://i.i.ua/photo/images/pic/3/5/4046653_5df0c761.jpg Мне от Вас ничего не надо, Пусть былое быльём порастёт. Я иду мимо Вашего сада, Где давно ничего не цветёт. И не слышно волшебного звука, От чего трепетала душа, Так когда-то терзавшая мука Покидает меня не спеша. Предо мною другая дорога И едва уловимая даль… Потому удивительно строго Зазвучал мой усталый рояль: Я иду мимо Вашего сада, Где давно ничего не цветёт. Мне от Вас ничего не надо, Пусть былое быльём порастёт. ЗАЧЕМ ЖЕ ТРАТИТЬ ГОДЫ http://www.proza.ru/pics/2010/05/04/963.jpg Зачем же тратить годы На поиски ключа – К разгадке тайн природы И смысла бытия? То возводить в искусство, Что возвести нельзя; И трепетное чувство Лить на бумагу зря? Не лучше ль в наслаждении Глубоком помолчать… И всё в благоговении, Как Божий дар, принять. ЦЕРКОВЬ ПОКРОВА НА НЕРЛИ http://www.temples.ru/private/f000091/095_0000993b.jpg О белокаменная Русь! – Ты часто снилась мне. Войду я в церковь помолюсь, Предавшись старине. Веками во поле стоишь Ты у слиянья рек. Вокруг покой, такая тишь… И двадцать первый век. Пред Богородицей, Христом, Пред ликами святых, - Под осенение крестом, При шёпоте молитв. Сойдёт на душу Дух Святой. В молчанье постою… Найдёт душа любовь, покой, На миг, побыв в Раю. И под огромный небосвод Уйду через поля. Осознаю который год, - В чём сущность жития. О белокаменная Русь! Предавшись старине, Войду я в церковь помолюсь, Светлее станет мне. СКАЗАЛИ ВЫ, ЧТО ТОЛЬКО ТВОРЧЕСТВО http://dreamworlds.ru/uploads/posts/2009-08/thumbs/1250193813_zabludivshajasja-princessa.jpg Сказали Вы, что только творчество Объединяет в жизни нас. А мне любить, поверьте, хочется, Встречать и чаще видеть Вас. Моей мечты переплетения, Так тонки, чувственны, хрупки… И не унять мне вдохновения, - Оно огонь моей строки. Стою, как будто у преддверия, - Переступить нельзя порог, Мне одиночество, как келия, Где моя исповедь и Бог. ЖДУ ПЕРЕМЕН http://www.playcast.ru/uploads/2010/05/26/1778222.jpg Жду перемен, жду перемен. Каких? – Душа сама не знает. В ней прошлое уже, как тлен. А вновь ничто не расцветает. Что предназначено судьбой, - Непостижима эта тайна. Но стала, будто я иной, И это вовсе не случайно. Что будет? Будет ли, как знать. Не угадать и не предвидеть. Хочу добро успеть воздать Тому, кого пришлось обидеть. ГОСПОДЬ, ТЫ ДАЛ МНЕ ИСПЫТАНЬЕ http://forum.materinstvo.ru/uploads/1235688451/post-70861-1235743675_thumb.jpg Господь, Ты дал мне испытанье. Дай силы всё преодолеть. Такое тяжкое страданье Страшнее для меня, чем смерть. Молю, зажги в душе лампаду, Чтобы развеять черноту. Прости за всё. Пошли отраду, Чтоб видеть мира красоту. Чтобы дышать – не надышаться, Быть с этим миром заодно. Закрыта дверь, - не достучаться. Господь, молю, открой окно. Я ОСЕНЬ СОБЕРУ В БУКЕТ http://img-2005-10.photosight.ru/24/1098235.jpg Я осень соберу в букет, Букет из листьев. Прольют на душу божий свет Рябины кисти. Алмазной бусинкой спадёт С листа дождинка. Растает тяготивший гнёт, Как тает льдинка. Я осень соберу в букет, Вплетая в лиру. И передам в тот божий свет - Земному миру.
7.
Сфера александры лотос. александр сигачёв
(публикация автора на scipeople)
Сфера александры лотос. александр сигачёв
(публикация автора на scipeople)
Александра Лотос, Александр Сигачёв
, 2011
При первом же общении с Александрой Лотос получил лишнее подтверждение тому, что фамилия или выбранный человеком псевдоним, чаще всего, не случайны. Лотос – цвет совершенно удивительный, - он может произрастать где угодно (на озёрах, в прудах, на болотах и т.д.) и не смачиваться с той средой, из которой его цвет произрастает, которая служит ему питательной средой. И пусть будет окружающая его среда, какой угодно, но цвет лотоса всегда благоухает и щедро дарит свой нектар окружающему миру. Над ним любят летать шмели и пчёлы, наслаждаясь его удивительным ароматом, и, собирая нектар с его лепестков. Чем больше он дарит нектара, тем всё больше он благоухает.
Когда я попросил Александру Лотос поделиться нектаром своих стихов на страницах МФК «Юной Россы», она ответила: «берите хоть всё, мне нисколько не жаль»; помещайте материал, как сочтёте нужным. Это не праздные слова, это её сущность – Божественная Радость Дарения. Не случайно в качестве эпиграфа к её странице в Интернет служат три слова: «Здесь нет лжи». Далеко не каждый из нынешних поэтов может позволить себе такой высоты этическую «планку», сохраняя совесть спокойной. Такой Дар Божий лишь немногих по силам.
Александра откровенно дала мне понять, что ещё не волшебница в поэзии, и только ещё учится на волшебницу. Пожелаем же ей счастливой путеводной поэтической звезды…
Я позволил себе внести скромную лепту в поэтический мир Александры Лотос (с её разрешения), сделал параллельный, вольный перевод её стихов на немецкий язык, которым говорили Гёте, Шиллер и Гейне.
Александр СИГАЧЁВ
При первом же общении с Александрой Лотос получил лишнее подтверждение тому, что фамилия или выбранный человеком псевдоним, чаще всего, не случайны. Лотос – цвет совершенно удивительный, - он может произрастать где угодно (на озёрах, в прудах, на болотах и т.д.) и не смачиваться с той средой, из которой его цвет произрастает, которая служит ему питательной средой. И пусть будет окружающая его среда, какой угодно, но цвет лотоса всегда благоухает и щедро дарит свой нектар окружающему миру. Над ним любят летать шмели и пчёлы, наслаждаясь его удивительным ароматом, и, собирая нектар с его лепестков. Чем больше он дарит нектара, тем всё больше он благоухает.
Когда я попросил Александру Лотос поделиться нектаром своих стихов на страницах МФК «Юной Россы», она ответила: «берите хоть всё, мне нисколько не жаль»; помещайте материал, как сочтёте нужным. Это не праздные слова, это её сущность – Божественная Радость Дарения. Не случайно в качестве эпиграфа к её странице в Интернет служат три слова: «Здесь нет лжи». Далеко не каждый из нынешних поэтов может позволить себе такой высоты этическую «планку», сохраняя совесть спокойной. Такой Дар Божий лишь немногих по силам.
Александра откровенно дала мне понять, что ещё не волшебница в поэзии, и только ещё учится на волшебницу. Пожелаем же ей счастливой путеводной поэтической звезды…
Я позволил себе внести скромную лепту в поэтический мир Александры Лотос (с её разрешения), сделал параллельный, вольный перевод её стихов на немецкий язык, которым говорили Гёте, Шиллер и Гейне.
Александр СИГАЧЁВ
Творческая лаборатория одарённых поэтов ЮНЕСКО - СФЕРА Литературно-поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество одарённых поэтов в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах. Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах. Предлагается первая подборка произведений Александры Лотос. Её поэтические произведения навеяны народностью, душевной песенной теплой. Верится, что сфера поэтического творчества Александры Лотос будет расти по закону сферы – во всех направлениях до бесконечности. СИГАЧЁВ Александр Александрович, научный руководитель ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО", Член Союза писателей России (МГО СПР), зам ген. директора ("Сфера" - клуб ЮНЕСКО) - по культуре, искусству и связям, к.т.н. http://www.litprichal.ru/work/71077/ http://www.stihi.ru/2009/10/15/3920 ОСКУДЕЛА МОСКВА БЕЗ АРБАТА Оскудела Москва без Арбата, Чья-то воля лишила всего... Ведь не зря Окуджава когда-то - Воспевал вдохновенно его! Этой улице не было равных; Каждый день новым праздником был! Сколько было там песен забавных, Сколько лиц для себя я открыл... Там таланты себя проявляли, Хоть цена символичной была... И собою Арбат оживляли, И гуляла толпа до утра! Ремесло мастеров восхищало Всех гостей, кто в Москву приезжал: Будь то немец иль гость из Непала, - Но матрёшку всегда покупал! И гордилась столица Арбатом, Там особенный климат царил... Ведь не зря Окуджава когда-то - Эту чудную "реку" любил.... ES IST MOSKAU OHNE ARBAT VERARMT Es ist Moskau ohne Arbat verarmt Jemandes Wille hat allen entzogen... Doch nicht umsonst Okudschawa einst Besang begeistert es! Dieser Stra;e war es gleich nicht - Jeder Tag war vom neuen Feiertag! Wieviel war es dort der Lieder lustig, Ich bin wieviel die Personen f;r mich hat ge;ffnet... Dort zeigten die Talente sich, Wenn auch der Preis symbolisch war... Und sich Arbat belebten, Eben es spazierte die Menge bis zum Morgen! Das Handwerk der Meister entz;ckte Aller G;ste, wer zu Moskau ankam Ob den Deutschen oder den Gast aus Nepal, Aber die Matrjoschka immer kaufte! Eben es war die Hauptstadt Arbat stolz Dort herrschte das eigenartige Klima... Doch nicht umsonst Okudschawa einst Diesen wundervollen "Fluss" mochte.... ОСЕНИ ПРЕКРАСНЫЕ ЧЕРТЫ В город частых дождей - Из далёких Карпат Бабье лето пришло, И поспел виноград. Урожай собирать - Поспеши-ка скорей! Позже будет вино - Пригласи-ка друзей! Солнца луч золотой - По деревьям скользит; Пожелтела листва, Снова дождь моросит. Небольшой ветерок Лист каштана срывал, И по луже, как лодочку - Тихо качал... Клёна лист закружил, Словно в вальсе паря, В чистый пруд он упал, Где виднелась заря. Свежий воздух, и луг - Серебрился росой, Золотилось вокруг Ненаглядной красой... И под зонт сентября - Прячет осень свой взгляд, Но так виден нам всем, Столь прекрасный наряд! FALLE DEN SCH;NEN STRICHEN EIN In die Stadt der h;ufigen Regen - Aus fernen Karpaten Бабье ist der Sommer gekommen, Eben es hat die Weintraube ausgereift. Die Ernte zu sammeln - Eile e sich schneller! Sp;ter wird der Wein - Priglassi-ka der Freunde! Die Sonnen der Strahl golden - Auf den B;umen gleitet; wurden vergoldet das Laub, Wieder spr;ht der Regen. Der kleine Wind Das Blatt der Marone riss ab, Und nach der Lache wie das Boot - Leise schwang... Des Ahorns hat das Blatt gedreht, Wie im Walzer schwebend, In den reinen Teich ist er gefallen, Wo die Morgenr;te sichtbar war. Die frische Luft, und die Wiese - Funkelte vom Tau, Wurde ringsumher vergoldet Nicht anschaulich von der Sch;nheit ... Und unter den Schirm des Septembers - Verbirgt der Herbst den Blick, Aber so ist uns sichtbar, Die so sch;ne Kleidung! МУЗЫКА Она - прекрасное творенье - Из композиторских идей... Любой души - проникновенье, Бальзамом служит от страстей... Пред нами: образы виденья - Всплывают, будто наяву; Когда-то автор с умиленьем – Создал сюжетов череду. В одном - он жизнь свою представил, В другом - о людях говорил... Своё в искусстве "слово" вставил, А в партитуре - изложил... Картины разными бывают, Как у художника холсты. У музыканта кисть играет, Стараясь - образ "донести"... Ей даже мода покорится, Когда мелодия в сердцах; И Небо звёздное искрится, Когда звучит великий Бах... Я благодарна органисту, Который столько сил вложил: За фантастические звуки, За музыку, в которой жил... DIE MUSIK Sie - das Sch;ne Werk - Aus den Komponistenideen... Einer beliebigen Seele проникновенье, Zum Balsam dient von den Leidenschaften... Пред von uns die Gestalten, der Auffassung - Tauchen als ob auf яву auf; Einst der Autor mit der R;hrung - Hat der Sujets die Reihe geschaffen. In einem - hat er das Leben vorgestellt, In anderem- ;ber die Menschen sagte... In der Kunst das "Wort" hat eingestellt, Und in der Partitur hat dargelegt... Die Bilder von verschiedenen kommen vor, Wie beim Maler die Leinw;nde. Beim Musiker spielt die Hand, Sich die Weise bem;hend, "zu denunzieren"... Ihr wird sogar die Mode unterworfen warden, Wenn die Melodie in den Herzen; Und das ganze Universum ist stolz, Wenn gro;er Bach t;nt... Ich bin dem Orgelspieler dankbar, Den soviel die Kr;fte angelegt haben: F;r die phantastischen Laute, F;r die Musik, in der lebte... В ПАМЯТЬ МАЙКЛУ ДЖЕКСОНУ Ушёл король, невольник сплетен, Пал, оклеветанный молвой... Но Путь его был чист и светел, Хоть имидж сделан непростой... О, Майкл, как был же ты несчастен! Лишь сцена заменяла рай... Нет, ты не умер от напастей, Всего лишь, нам сказал: "Гуд Бай!" Но знай, во всех концах планеты - Разносятся твои хиты! И все поклонники согреты Огнём, который сОздал ТЫ... INS GED;CHTNIS MICHAEL JACKSON Es ist der K;nig, der Sklave der Klatsche weggegangen, Ist gefallen, verleumdet von den Ger;chten... Aber sein Weg war rein und hell, Wenn auch das Image ist der Komplizierte gemacht... ;ber, Michael, wie du ungl;cklich warst! Nur die Szene ersetzte das Paradies... Nein, du bist von den Plagen nicht gestorben, Nur, uns hat gesagt: "Gud Baj!" Aber wisse, an allen Enden des Planeten Es werden deine Hits verbreitet! Und alle Bewunderer sind aufgew;rmt Vom Feuer, das du geschaffen hast... СТАРЫЙ СКРИПАЧ Старый скрипач в электричке играет, Танго звучит и вагон замирает... Взгляд музыканта задумчиво-грустный, Но виртуоз он – заметно, искусный! Дома не ждут его дети, супруга... Скрипка - одна для него лишь подруга. С музыкой гордо по жизни шагает, Что-то на хлеб он себе собирает... Средь равнодушия рублик найдётся, Но непрерывно мелодия льётся... Жалкая, право же, эта картина: Для музыкантов такая судьбина! DER ALTE GEIGER Der alte Geiger in der Vorortbahn spielt, Der Tango t;nt auch den Wagen steht still... Der Blick des Musikers nachdenklich-traurig, Aber der Virtuose er - der merklich Geschickte! Die H;user warten seine Kinder, des Ehemannes nicht... Die Geige - eine f;r ihn nur die Freundin. Mit der Musik stolz nach dem Leben schreitet, Auf das Brot sammelt er sich Etwas... Unter die Gleichg;ltigkeiten wird sich der Rubel befinden, Aber ununterbrochen str;mt die Melodie... Beklagenswert, das Recht, dieses Bild: F;r die Musiker solche das Schicksal! ОСЕНЬ Смыло дождями ушедшее лето, В роще давно не поёт соловей, И всё теплее мы стали одеты, Жёлтые листья уносит ручей... В поле берёза серёжки снимает, И предаёт благодарно земле... В небе свой клин журавЕль догоняет, Холодно стало ему в сентябре. Солнце утратило прежнюю щедрость, Спряталось за караван облаков; В воздухе дышит осенняя свежесть, С лёгким оттенком дымящих костров. Но несмотря на плохую погоду, Астра раскрыла свои лепестки. Я опущу её в тёплую воду, Чтобы согреть от осенней тоски... DER HERBST Hat von den Regen den weggehenden Sommer ausgewaschen, Im W;ldchen singt die Nachtigall seit langem nicht, Und allen ist es wir w;rmer wurden bekleidet, Die gelben Bl;tter tr;gt der Bach fort... Im Feld nimmt die Birke des Ohrrings ab, Eben beerdigt dankbar... Im Himmel der Kranich holt der Keil ein, Wurde ihm im September kalt. Die Sonne hat die vorige Freigiebigkeit verloren, Wurde f;r die Karawane der Wolken verborgen; In der Luft atmet die herbstliche Frische, Mit der leichten Schattierung der rauchenden Feuer. Aber das schlechte Wetter nicht sehend, Die Aster hat die Blumenbl;tter ge;ffnet. Ich werde sie ins warme Wasser senken, Um von der herbstlichen Trauer zu erw;rmen... ВЕСНА В РОДНОЙ ДЕРЕВНЕ Весна пришла в мою деревню, - Позеленело и взошло Пионов яркое цветенье, Тюльпанов жёлтых полотно. Сирень, у клуба сельсовета, Раскинула свои кусты, И воздух свежий, и рассвета - Багрово-алые черты... В полях, где травы пахнут мёдом, Не видно жницы с молоком; Не слышно песен тех народных, Что пели бабы под окном. Да нет уж многих, с кем я вырос - Поумирали старики; Дома заброшены, и силос, Уже не возят мужики... Всё новые, я вижу, лица Меня встречают у реки, Где в жаркий полдень я резвился, И рыбу для ухи ловил. Но горький на душе осадок, Что нет уж больше ничего: Родного дома, старых санок, Шального детства моего... DER FR;HLING IM VERWANDTEN DORF Der Fr;hling ist zu meinem Dorf gekommen, - Gr;n wurde und ist gestiegen Der Pfingstrosen hell die Bl;te, Der Tulpen gelb das Leinen. Der Flieder beim Klub des Dorfsowjets, Hat die B;sche umhergeworfen, Sowohl die Luft frisch, als auch der Morgend;mmerung - Die glutrot-scharlachroten Striche... In den Feldern, wo die Gr;ser nach dem Honig riechen, Es ist die Schnittin mit der Milch nicht sichtbar; Es kann h;ren jener Lieder volkseigen nicht, Dass die Weiber unter dem Fenster sangen. Ja gibt es ja viele nicht, mit wem ich gewachsen bin - Es sind die M;nner gestorben; Die H;user sind geworfen, und das Silofutter, Schon fahren die M;nner nicht... Alle neu, sehe ich, die Personen Mir begegnen beim Fluss, Wo in den hei;en Mittag ich vergn;gte mich, Und den Fisch f;r ухи fing. Aber bitter auf der Seele die Ablagerung, Dass es ja gr;sser nichts gibt: Des verwandten Hauses, der alten Schlitten, Der tollen Kindheit mein... В ГЛУХОМ БОРУ НЕ НАРУШАЙ МОЛЧАНИЯ В глухом бору не нарушай молчания, Ты честь окажешь тишине... Природа-мать достойна почитания - Побудь же с ней наедине... Погладь рукой своей берёзку белую, Скажи спасибо ей за сок! Осине подбодри - красу несмелую, Чтоб не дрожал её листок... Послушай птиц, щебечущих на дереве, Их трель тебя заворожит... И белку отыщи в сосновом тереме, А вдруг орехом угостит? Цветов здесь диких - видимо-невидимо, Ты ими полюбуйся всласть! Не позволяй, чтобы рука обидела - Невинности божественную власть... IN TAUB DEM NADELWALD VERLETZE DAS SCHWEIGEN NICHT In taub dem Nadelwald verletze das Schweigen nicht, Du wirst die Ehre der Stille leisten... Die Natur-Mutter ist der Verehrung w;rdig - Weile du mit ihr allein... B;gle von der Hand die Birke wei;? Sage ihr f;r den Saft Dankesch;n! Die Espe muntere - die Sch;nheit nicht mutig auf, Damit ihr Blatt nicht zitterte... H;re die V;gel, щебечущих auf dem Baum; Ihr Triller wird dich anzaubern... Und das Eichhorn suche in kiefer- Im Palast auf, Und pl;tzlich wird von der Nuss bewirten? Der Farben hier wild ist es sichtbar-unsichtbar, Du an ihnen erg;tze sich zur vollsten Befriedigung! Es ist nicht notwendig, dass die Hand deine gekr;nkt hat - Diese Unschuld - die Gottesmacht... ИВУШКА Ты сегодня, ивушка, Над рекой склонённая; Гнёт тебя судьбинушка, Ветром принесённая... Не грусти, красавица, О мечте несбывшейся; Знаю, многим нравится - Образ твой склонившийся... Ведь не всё потеряно, Ветер переменчивый - То согнёт намеренно, То шепнёт застенчиво... DIE WEIDE Du heute, die Weide, ;ber dem Fluss abgenommen; Das Joch dich die Schicksal, Vom Wind die Gebrachte... Sei die Sch;ne nicht traurig ;ber den Traum sich nicht erf;llend; Ich wei;, vielen gef;llt - Die Weise dein Neigender... Doch ist nicht aller verloren, Der Wind ver;nderlich - Jenes wird gewaltsam biegen, Jenes wird sch;chtern fl;stern... НАВЕРНОЕ МЕНЯ ЗОВУТ АССОЛЬ… (Посвящаю тем девушкам, в которых живёт героиня А.Грина) Юна, светла, наивна и открыта, - Я, как цветок, живу среди людей; Быть может, слишком уж - застенчива и скрыта - От всех нескромных, вопрошающих очей... Мне сложен мир, его непонимание, Его жестокая реальность бытия. А ночью душат слёзы от страдания, Что нет того, о ком мечтаю я... На берегу стою я каждый вечер, Когда вокруг у моря ни души… Я на ночь помолюсь, задую свечи, И до утра мне не уснуть в тиши. Как хочется однажды выйти к морю, И увидать корабль в той дали... Наверное, меня зовут Ассолью, Наверное, не с этой я земли... WAHRSCHEINLICH RUFEN MICH ASSOL … (Ich widme jenen M;dchen, in die Heldin A.Grina lebt) Ist jung, hell, naiv und ge;ffnet, - Ich lebe, wie die Blume, unter den Menschen; Mag sein, ist viel zu ja - sch;chtern und ist verborgen - Von allen indiskreten, fragenden Augen... Mir ist die Welt, sein Unverst;ndnis zusammengelegt, Seine grausame Realit;t des Daseins. Und der Nacht erw;rgen die Tr;nen vom Leiden, Dass es kein Togo gibt, von wem ich tr;ume... Am Ufer stehe ich mich jeden Abend, Wenn ringsumher beim Meer der Seele … Ich werde f;r die Nacht beten, ich werde die Kerzen ausblasen, Und bis zum Morgen mir, in der Stille nicht einzuschlafen. Wie man zum Meer einmal hinausgehen will, Und das Schiff in jener Ferne zu sehen... Wahrscheinlich, mich rufen Assolju, Wahrscheinlich, nicht mit diesem ich die Erden... ЗИМА Ранним утром я открыла Занавески и окно, И увидела картину - Расписное полотно! Снег кружился и стелился, За окном белым-бело! Город весь преобразился, Стало чисто и светло! И мороз своим узором, Вот уже в окно стучит, Зябнет птичка под забором - Кто скворечник смастерит? Запорошены качели, Старый двор и детский сад, И окутали метели Прошлогодний виноград. Зимней сказкой не напрасно - Наполняется душа, Как на улице прекрасно! Зимушка так хороша!.. DER WINTER Am fr;hen Morgen habe ich ge;ffnet Die Gardinen und das Fenster, Eben hat das Bild gesehen - Das bemalte Leinen! Der Schnee wurde gedreht und breitete sich aus, Hinter dem Fenster von der Wei;e-wei;en! Die Stadt aller wurde verwandelt, Wurde und ist hell hell! Und den Frost vom Muster, Schon klopft ins Fenster, Friert der Vogel unter dem Zaun - Wer wird der Starkasten anfertigen? Sind verschneit die Schaukeln, Der alte Hof und der Kindergarten, Eben haben die Schneest;rme eingeh;llt Die vorj;hrige Weintraube. Vom Winterm;rchen ist nicht vergeblich - Es f;llt sich die Seele an, Wie in der Stra;e sch;n ist! Der Winter so ist gut!.
Творческая лаборатория одарённых поэтов ЮНЕСКО - СФЕРА Литературно-поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество одарённых поэтов в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах. Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также, академических научно-литературных журналах. Предлагается первая подборка произведений Александры Лотос. Её поэтические произведения навеяны народностью, душевной песенной теплой. Верится, что сфера поэтического творчества Александры Лотос будет расти по закону сферы – во всех направлениях до бесконечности. СИГАЧЁВ Александр Александрович, научный руководитель ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО", Член Союза писателей России (МГО СПР), зам ген. директора ("Сфера" - клуб ЮНЕСКО) - по культуре, искусству и связям, к.т.н. http://www.litprichal.ru/work/71077/ http://www.stihi.ru/2009/10/15/3920 ОСКУДЕЛА МОСКВА БЕЗ АРБАТА Оскудела Москва без Арбата, Чья-то воля лишила всего... Ведь не зря Окуджава когда-то - Воспевал вдохновенно его! Этой улице не было равных; Каждый день новым праздником был! Сколько было там песен забавных, Сколько лиц для себя я открыл... Там таланты себя проявляли, Хоть цена символичной была... И собою Арбат оживляли, И гуляла толпа до утра! Ремесло мастеров восхищало Всех гостей, кто в Москву приезжал: Будь то немец иль гость из Непала, - Но матрёшку всегда покупал! И гордилась столица Арбатом, Там особенный климат царил... Ведь не зря Окуджава когда-то - Эту чудную "реку" любил.... ES IST MOSKAU OHNE ARBAT VERARMT Es ist Moskau ohne Arbat verarmt Jemandes Wille hat allen entzogen... Doch nicht umsonst Okudschawa einst Besang begeistert es! Dieser Stra;e war es gleich nicht - Jeder Tag war vom neuen Feiertag! Wieviel war es dort der Lieder lustig, Ich bin wieviel die Personen f;r mich hat ge;ffnet... Dort zeigten die Talente sich, Wenn auch der Preis symbolisch war... Und sich Arbat belebten, Eben es spazierte die Menge bis zum Morgen! Das Handwerk der Meister entz;ckte Aller G;ste, wer zu Moskau ankam Ob den Deutschen oder den Gast aus Nepal, Aber die Matrjoschka immer kaufte! Eben es war die Hauptstadt Arbat stolz Dort herrschte das eigenartige Klima... Doch nicht umsonst Okudschawa einst Diesen wundervollen "Fluss" mochte.... ОСЕНИ ПРЕКРАСНЫЕ ЧЕРТЫ В город частых дождей - Из далёких Карпат Бабье лето пришло, И поспел виноград. Урожай собирать - Поспеши-ка скорей! Позже будет вино - Пригласи-ка друзей! Солнца луч золотой - По деревьям скользит; Пожелтела листва, Снова дождь моросит. Небольшой ветерок Лист каштана срывал, И по луже, как лодочку - Тихо качал... Клёна лист закружил, Словно в вальсе паря, В чистый пруд он упал, Где виднелась заря. Свежий воздух, и луг - Серебрился росой, Золотилось вокруг Ненаглядной красой... И под зонт сентября - Прячет осень свой взгляд, Но так виден нам всем, Столь прекрасный наряд! FALLE DEN SCH;NEN STRICHEN EIN In die Stadt der h;ufigen Regen - Aus fernen Karpaten Бабье ist der Sommer gekommen, Eben es hat die Weintraube ausgereift. Die Ernte zu sammeln - Eile e sich schneller! Sp;ter wird der Wein - Priglassi-ka der Freunde! Die Sonnen der Strahl golden - Auf den B;umen gleitet; wurden vergoldet das Laub, Wieder spr;ht der Regen. Der kleine Wind Das Blatt der Marone riss ab, Und nach der Lache wie das Boot - Leise schwang... Des Ahorns hat das Blatt gedreht, Wie im Walzer schwebend, In den reinen Teich ist er gefallen, Wo die Morgenr;te sichtbar war. Die frische Luft, und die Wiese - Funkelte vom Tau, Wurde ringsumher vergoldet Nicht anschaulich von der Sch;nheit ... Und unter den Schirm des Septembers - Verbirgt der Herbst den Blick, Aber so ist uns sichtbar, Die so sch;ne Kleidung! МУЗЫКА Она - прекрасное творенье - Из композиторских идей... Любой души - проникновенье, Бальзамом служит от страстей... Пред нами: образы виденья - Всплывают, будто наяву; Когда-то автор с умиленьем – Создал сюжетов череду. В одном - он жизнь свою представил, В другом - о людях говорил... Своё в искусстве "слово" вставил, А в партитуре - изложил... Картины разными бывают, Как у художника холсты. У музыканта кисть играет, Стараясь - образ "донести"... Ей даже мода покорится, Когда мелодия в сердцах; И Небо звёздное искрится, Когда звучит великий Бах... Я благодарна органисту, Который столько сил вложил: За фантастические звуки, За музыку, в которой жил... DIE MUSIK Sie - das Sch;ne Werk - Aus den Komponistenideen... Einer beliebigen Seele проникновенье, Zum Balsam dient von den Leidenschaften... Пред von uns die Gestalten, der Auffassung - Tauchen als ob auf яву auf; Einst der Autor mit der R;hrung - Hat der Sujets die Reihe geschaffen. In einem - hat er das Leben vorgestellt, In anderem- ;ber die Menschen sagte... In der Kunst das "Wort" hat eingestellt, Und in der Partitur hat dargelegt... Die Bilder von verschiedenen kommen vor, Wie beim Maler die Leinw;nde. Beim Musiker spielt die Hand, Sich die Weise bem;hend, "zu denunzieren"... Ihr wird sogar die Mode unterworfen warden, Wenn die Melodie in den Herzen; Und das ganze Universum ist stolz, Wenn gro;er Bach t;nt... Ich bin dem Orgelspieler dankbar, Den soviel die Kr;fte angelegt haben: F;r die phantastischen Laute, F;r die Musik, in der lebte... В ПАМЯТЬ МАЙКЛУ ДЖЕКСОНУ Ушёл король, невольник сплетен, Пал, оклеветанный молвой... Но Путь его был чист и светел, Хоть имидж сделан непростой... О, Майкл, как был же ты несчастен! Лишь сцена заменяла рай... Нет, ты не умер от напастей, Всего лишь, нам сказал: "Гуд Бай!" Но знай, во всех концах планеты - Разносятся твои хиты! И все поклонники согреты Огнём, который сОздал ТЫ... INS GED;CHTNIS MICHAEL JACKSON Es ist der K;nig, der Sklave der Klatsche weggegangen, Ist gefallen, verleumdet von den Ger;chten... Aber sein Weg war rein und hell, Wenn auch das Image ist der Komplizierte gemacht... ;ber, Michael, wie du ungl;cklich warst! Nur die Szene ersetzte das Paradies... Nein, du bist von den Plagen nicht gestorben, Nur, uns hat gesagt: "Gud Baj!" Aber wisse, an allen Enden des Planeten Es werden deine Hits verbreitet! Und alle Bewunderer sind aufgew;rmt Vom Feuer, das du geschaffen hast... СТАРЫЙ СКРИПАЧ Старый скрипач в электричке играет, Танго звучит и вагон замирает... Взгляд музыканта задумчиво-грустный, Но виртуоз он – заметно, искусный! Дома не ждут его дети, супруга... Скрипка - одна для него лишь подруга. С музыкой гордо по жизни шагает, Что-то на хлеб он себе собирает... Средь равнодушия рублик найдётся, Но непрерывно мелодия льётся... Жалкая, право же, эта картина: Для музыкантов такая судьбина! DER ALTE GEIGER Der alte Geiger in der Vorortbahn spielt, Der Tango t;nt auch den Wagen steht still... Der Blick des Musikers nachdenklich-traurig, Aber der Virtuose er - der merklich Geschickte! Die H;user warten seine Kinder, des Ehemannes nicht... Die Geige - eine f;r ihn nur die Freundin. Mit der Musik stolz nach dem Leben schreitet, Auf das Brot sammelt er sich Etwas... Unter die Gleichg;ltigkeiten wird sich der Rubel befinden, Aber ununterbrochen str;mt die Melodie... Beklagenswert, das Recht, dieses Bild: F;r die Musiker solche das Schicksal! ОСЕНЬ Смыло дождями ушедшее лето, В роще давно не поёт соловей, И всё теплее мы стали одеты, Жёлтые листья уносит ручей... В поле берёза серёжки снимает, И предаёт благодарно земле... В небе свой клин журавЕль догоняет, Холодно стало ему в сентябре. Солнце утратило прежнюю щедрость, Спряталось за караван облаков; В воздухе дышит осенняя свежесть, С лёгким оттенком дымящих костров. Но несмотря на плохую погоду, Астра раскрыла свои лепестки. Я опущу её в тёплую воду, Чтобы согреть от осенней тоски... DER HERBST Hat von den Regen den weggehenden Sommer ausgewaschen, Im W;ldchen singt die Nachtigall seit langem nicht, Und allen ist es wir w;rmer wurden bekleidet, Die gelben Bl;tter tr;gt der Bach fort... Im Feld nimmt die Birke des Ohrrings ab, Eben beerdigt dankbar... Im Himmel der Kranich holt der Keil ein, Wurde ihm im September kalt. Die Sonne hat die vorige Freigiebigkeit verloren, Wurde f;r die Karawane der Wolken verborgen; In der Luft atmet die herbstliche Frische, Mit der leichten Schattierung der rauchenden Feuer. Aber das schlechte Wetter nicht sehend, Die Aster hat die Blumenbl;tter ge;ffnet. Ich werde sie ins warme Wasser senken, Um von der herbstlichen Trauer zu erw;rmen... ВЕСНА В РОДНОЙ ДЕРЕВНЕ Весна пришла в мою деревню, - Позеленело и взошло Пионов яркое цветенье, Тюльпанов жёлтых полотно. Сирень, у клуба сельсовета, Раскинула свои кусты, И воздух свежий, и рассвета - Багрово-алые черты... В полях, где травы пахнут мёдом, Не видно жницы с молоком; Не слышно песен тех народных, Что пели бабы под окном. Да нет уж многих, с кем я вырос - Поумирали старики; Дома заброшены, и силос, Уже не возят мужики... Всё новые, я вижу, лица Меня встречают у реки, Где в жаркий полдень я резвился, И рыбу для ухи ловил. Но горький на душе осадок, Что нет уж больше ничего: Родного дома, старых санок, Шального детства моего... DER FR;HLING IM VERWANDTEN DORF Der Fr;hling ist zu meinem Dorf gekommen, - Gr;n wurde und ist gestiegen Der Pfingstrosen hell die Bl;te, Der Tulpen gelb das Leinen. Der Flieder beim Klub des Dorfsowjets, Hat die B;sche umhergeworfen, Sowohl die Luft frisch, als auch der Morgend;mmerung - Die glutrot-scharlachroten Striche... In den Feldern, wo die Gr;ser nach dem Honig riechen, Es ist die Schnittin mit der Milch nicht sichtbar; Es kann h;ren jener Lieder volkseigen nicht, Dass die Weiber unter dem Fenster sangen. Ja gibt es ja viele nicht, mit wem ich gewachsen bin - Es sind die M;nner gestorben; Die H;user sind geworfen, und das Silofutter, Schon fahren die M;nner nicht... Alle neu, sehe ich, die Personen Mir begegnen beim Fluss, Wo in den hei;en Mittag ich vergn;gte mich, Und den Fisch f;r ухи fing. Aber bitter auf der Seele die Ablagerung, Dass es ja gr;sser nichts gibt: Des verwandten Hauses, der alten Schlitten, Der tollen Kindheit mein... В ГЛУХОМ БОРУ НЕ НАРУШАЙ МОЛЧАНИЯ В глухом бору не нарушай молчания, Ты честь окажешь тишине... Природа-мать достойна почитания - Побудь же с ней наедине... Погладь рукой своей берёзку белую, Скажи спасибо ей за сок! Осине подбодри - красу несмелую, Чтоб не дрожал её листок... Послушай птиц, щебечущих на дереве, Их трель тебя заворожит... И белку отыщи в сосновом тереме, А вдруг орехом угостит? Цветов здесь диких - видимо-невидимо, Ты ими полюбуйся всласть! Не позволяй, чтобы рука обидела - Невинности божественную власть... IN TAUB DEM NADELWALD VERLETZE DAS SCHWEIGEN NICHT In taub dem Nadelwald verletze das Schweigen nicht, Du wirst die Ehre der Stille leisten... Die Natur-Mutter ist der Verehrung w;rdig - Weile du mit ihr allein... B;gle von der Hand die Birke wei;? Sage ihr f;r den Saft Dankesch;n! Die Espe muntere - die Sch;nheit nicht mutig auf, Damit ihr Blatt nicht zitterte... H;re die V;gel, щебечущих auf dem Baum; Ihr Triller wird dich anzaubern... Und das Eichhorn suche in kiefer- Im Palast auf, Und pl;tzlich wird von der Nuss bewirten? Der Farben hier wild ist es sichtbar-unsichtbar, Du an ihnen erg;tze sich zur vollsten Befriedigung! Es ist nicht notwendig, dass die Hand deine gekr;nkt hat - Diese Unschuld - die Gottesmacht... ИВУШКА Ты сегодня, ивушка, Над рекой склонённая; Гнёт тебя судьбинушка, Ветром принесённая... Не грусти, красавица, О мечте несбывшейся; Знаю, многим нравится - Образ твой склонившийся... Ведь не всё потеряно, Ветер переменчивый - То согнёт намеренно, То шепнёт застенчиво... DIE WEIDE Du heute, die Weide, ;ber dem Fluss abgenommen; Das Joch dich die Schicksal, Vom Wind die Gebrachte... Sei die Sch;ne nicht traurig ;ber den Traum sich nicht erf;llend; Ich wei;, vielen gef;llt - Die Weise dein Neigender... Doch ist nicht aller verloren, Der Wind ver;nderlich - Jenes wird gewaltsam biegen, Jenes wird sch;chtern fl;stern... НАВЕРНОЕ МЕНЯ ЗОВУТ АССОЛЬ… (Посвящаю тем девушкам, в которых живёт героиня А.Грина) Юна, светла, наивна и открыта, - Я, как цветок, живу среди людей; Быть может, слишком уж - застенчива и скрыта - От всех нескромных, вопрошающих очей... Мне сложен мир, его непонимание, Его жестокая реальность бытия. А ночью душат слёзы от страдания, Что нет того, о ком мечтаю я... На берегу стою я каждый вечер, Когда вокруг у моря ни души… Я на ночь помолюсь, задую свечи, И до утра мне не уснуть в тиши. Как хочется однажды выйти к морю, И увидать корабль в той дали... Наверное, меня зовут Ассолью, Наверное, не с этой я земли... WAHRSCHEINLICH RUFEN MICH ASSOL … (Ich widme jenen M;dchen, in die Heldin A.Grina lebt) Ist jung, hell, naiv und ge;ffnet, - Ich lebe, wie die Blume, unter den Menschen; Mag sein, ist viel zu ja - sch;chtern und ist verborgen - Von allen indiskreten, fragenden Augen... Mir ist die Welt, sein Unverst;ndnis zusammengelegt, Seine grausame Realit;t des Daseins. Und der Nacht erw;rgen die Tr;nen vom Leiden, Dass es kein Togo gibt, von wem ich tr;ume... Am Ufer stehe ich mich jeden Abend, Wenn ringsumher beim Meer der Seele … Ich werde f;r die Nacht beten, ich werde die Kerzen ausblasen, Und bis zum Morgen mir, in der Stille nicht einzuschlafen. Wie man zum Meer einmal hinausgehen will, Und das Schiff in jener Ferne zu sehen... Wahrscheinlich, mich rufen Assolju, Wahrscheinlich, nicht mit diesem ich die Erden... ЗИМА Ранним утром я открыла Занавески и окно, И увидела картину - Расписное полотно! Снег кружился и стелился, За окном белым-бело! Город весь преобразился, Стало чисто и светло! И мороз своим узором, Вот уже в окно стучит, Зябнет птичка под забором - Кто скворечник смастерит? Запорошены качели, Старый двор и детский сад, И окутали метели Прошлогодний виноград. Зимней сказкой не напрасно - Наполняется душа, Как на улице прекрасно! Зимушка так хороша!.. DER WINTER Am fr;hen Morgen habe ich ge;ffnet Die Gardinen und das Fenster, Eben hat das Bild gesehen - Das bemalte Leinen! Der Schnee wurde gedreht und breitete sich aus, Hinter dem Fenster von der Wei;e-wei;en! Die Stadt aller wurde verwandelt, Wurde und ist hell hell! Und den Frost vom Muster, Schon klopft ins Fenster, Friert der Vogel unter dem Zaun - Wer wird der Starkasten anfertigen? Sind verschneit die Schaukeln, Der alte Hof und der Kindergarten, Eben haben die Schneest;rme eingeh;llt Die vorj;hrige Weintraube. Vom Winterm;rchen ist nicht vergeblich - Es f;llt sich die Seele an, Wie in der Stra;e sch;n ist! Der Winter so ist gut!.
8.
Эхо звезды полей
(публикация автора на scipeople)
Эхо звезды полей
(публикация автора на scipeople)
Сигачёв А.А.
- Стихи.ру , 2011
В последние периоды жизни Николая Рубцова его судьба пересеклась с «поэтессой» Людмилой Дербиной-Грановской, их духовно-поэтическое противостояние оказалось для него роковым, - он был зверски её убит. Весьма показательно, что после этого жестокого убийства взошедшей звезды русской поэзии Николая Рубцова, - в Германии была издана книга «Русская душа. Сборник поэзии и прозы современных писательниц русской провинции» (Frauen Literaturgeschichte. Texte und Materialien zur russischen Frauenliteratur, Band). Редактор-составитель Г.Г. Скворцова-Акбулатова. Издательство Verlag F.K. Goupfert – Wilhelmshorst, 1995).
В последние периоды жизни Николая Рубцова его судьба пересеклась с «поэтессой» Людмилой Дербиной-Грановской, их духовно-поэтическое противостояние оказалось для него роковым, - он был зверски её убит. Весьма показательно, что после этого жестокого убийства взошедшей звезды русской поэзии Николая Рубцова, - в Германии была издана книга «Русская душа. Сборник поэзии и прозы современных писательниц русской провинции» (Frauen Literaturgeschichte. Texte und Materialien zur russischen Frauenliteratur, Band). Редактор-составитель Г.Г. Скворцова-Акбулатова. Издательство Verlag F.K. Goupfert – Wilhelmshorst, 1995).
http://subscribe.ru/archive/help.lifeschool/200810/10024804.html/ К 75-летию со дня рождения Николая Рубцова (3.01.1936 г. – 19.01.1971 г.) Краткая биографическая справка. Николай Михайлович Рубцов родился 3 января 1936 года. Рано остался без родителей, воспитывался в детском доме. До службы в армии Николай окончил мореходное училище, работал моряком-кочегаром. Служил в армии матросом на эскадренном миноносце Северного морского флота. С 1959года начал заниматься литературным творчеством в литобъединениях – при флотской газете «На страже Заполярья» и в городском объединении «Нарвская застава». В 1962 году поступил в престижный московский литературный институт им. Горького. В 1967 году вышла его первая книжка стихов «Звезда полей», которая сразу же принесла ему известность. К 1969 году был принят в Союз писателей СССР. На стихи Николая Рубцова написано много прекрасных песен, которые стали поистине народными: «В горнице», «Журавли», «В минуты музыки», «Тихая моя Родина», «Звезда полей», «Зимняя песня», «Осенняя песня», и много других песен было создано стихийной народной песенной волной. Поэзия Николая Рубцова включена в школьные программы. РОССИЯ, РУСЬ! ХРАНИ СЕБЯ, ХРАНИ! В последние периоды жизни Николая Рубцова его судьба пересеклась с «поэтессой» Людмилой Дербиной-Грановской, их духовно-поэтическое противостояние оказалось для него роковым, - он был зверски её убит. Весьма показательно, что после этого жестокого убийства взошедшей звезды русской поэзии Николая Рубцова, - в Германии была издана книга «Русская душа. Сборник поэзии и прозы современных писательниц русской провинции» (Frauen Literaturgeschichte. Texte und Materialien zur russischen Frauenliteratur, Band). Редактор-составитель Г.Г. Скворцова-Акбулатова. Издательство Verlag F.K. Goupfert – Wilhelmshorst, 1995). В этой книге приведена автобиография Дербиной-Грановской, где, несмотря на все её старания выбелить себя, торчат улики, словно шило из мешка, - о её преднамеренном убийстве Николая Рубцова. «Я родилась в 1938 году в Ленинграде на Лермонтовском проспекте. Семья военнослужащего Дербина А.Н. занимала комнату во флигеле бывшей Николаевской школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где в своё время учился Михаил Юрьевич Лермонтов. Первые три года моей жизни прошли в играх под сенью памятника великому поэту». (Дербина-Грановская росла под сенью памятника самого М.Ю. Лермонтова, - будем это знать и опустим подробности описания ею своего детства, школьных и студенческих лет, начнём с её описания своего приезда в Вологду, - примечание автора.) «Меня всё время тянуло на Север, в родной лесистый край, и я осенью 1969 года переехала в Вологду. В то время там жили писатели и поэты, очень близкие мне по духу: Василий Белов, Николай Рубцов, Ольга Фокина. (Зададимся вопросом: почему Ольга Фокина, замечательная Вологодская поэтесса, не вошла в немецкий сборник поэзии и прозы современных писательниц русской провинции? Поэтессу Ольгу Фокину, в отличие от Дербиной-Грановской, читают, знают и любят в России – примечание автора.) В Вологодском отделении Союза писателей России встретили меня хорошо. Особенно я сблизилась с поэтом Николаем Рубцовым. Возникло чувство. Но со временем, всё более стала проявляться трагическая окраска наших отношений – из-за пристрастия Рубцова к спиртному. (Свидетели на суде утверждали, что Дербина-Грановская сама была большая охотница до выпивки и с Николаем Рубцовым и без него – примечание автора.) Выпив, он становился агрессивным и непредсказуемым. (Для немецких читателей эта клевета на великого русского поэта Николая Рубцова, как бальзам для души, а для Дербиной-Грановской, нет ничего святого на свете – примечание автора.) Создалась ситуация: невозможно жить вместе и невозможно расстаться. Я ощущала себя в западне. (Сказочка о том, как Грановская, став хозяйкой в чужой квартире, оказалась в западне – примечание автора.) Катастрофа произошла внезапно ранним утром 19 января 1971 года, в само Крещение. В очередной схватке Рубцов погиб, а я неожиданно для самой себя стала преступницей. (Да нет, нет, госпожа Дербина-Грановская, как вы могли такое подумать про себя, у вас ведь «ангельская» душа - примечание автора.) В Северо-Западном издательстве готовилась к изданию моя вторая книжка – «Крушина». Всё рухнуло. (Ой, это просто невозможно читать без слёз! Подумаешь, велика печаль, что Дербина-Грановская зверски, преднамеренно убила там русского поэта Николая Рубцова? Тут ведь такое личное горе у неё: вторая книжка «Крушина» - рухнула. Это ведь не шутка! Только представляете себе, как стали убиваться, об этом, немецкие товарищи, когда прочитали, что её «Крушина» рухнула. Нет повести печальнее на свете - примечание автора.) Моя пятилетняя дочь стала расти сиротой при живых родителях. Моя жизнь и надежды были перечёркнуты. Я оказалась в тюрьме, вне всякой общественной жизни. (А что б вы хотели, госпожа Дербина-Грановская? Может быть за такое подлое, преднамеренное, коварное убийство великого русского поэта, вас следовало бы пожалеть, и отправить на отдых на Канарские острова, где вы дописали бы свою «Крушину»? Так вас надо понимать? – примечание автора.) Это продолжалось пять с половиной лет. (А почему такой малый срок заключения у Грановской? Почему не дали ей по заслугам пожизненного заключения? Вот вопрос, на который до сих пор нет ответа - примечание автора.) Но и потом дорога в редакции журналов и газет была закрыта ещё более пятнадцати лет. (Этот человек, лишён напрочь всего человеческого. Нет ни раскаяния о своём злодеянии в убийстве знаменитого на весь мир русского поэта-песенника, ни просто человеческого сострадания; у неё на уме одна лишь корысть - примечание автора.) Что случилось со мной и Николаем Рубцовым является для меня тайной судьбы, которую я не могу разгадать до сих пор. Почему именно из моих рук принял он свою крещенскую смерть? (В данной публикации внизу сноска «Я умру в крещенские морозы…» строка из стихотворения Николая Рубцова. – примечание автора.) Это ведомо только небу. (В России было уже не однажды, когда палачи кивают на строки поэта, а сами-де палачи, тут ни при чём – примечание автора.) «Крушина» вышла спустя 23 года в 1994 году (Вышла-таки «Крушина», будь она трижды неладна – примечание автора.) уже дополненная новыми стихами, которые я всё-таки не переставала писать. «Под камнепадом хулы, поношений важно было выстоять, не сломаться, не потерять себя. С Божьей помощью мне удалось». (Что бы ни сотворил озверевший человек, - всё у него - с Божьей помощью выходит. Дьявол является богом у Дербиной-Грановской - примечание автора.) Обратимся к стихам Дербиной-Грановской, в них, между прочим, содержится немало важных сведений о мотивах её злодеяния. Так в альманахе «Встреча» (1995) в её стихотворении читаем: Ты что-то рассказывал мне, Счастливый, шутил поминутно, Меж тем, как уже в западне Себя ощущала смутно. Я знала – ты любишь меня И силой возьмёшь мою душу, Что это и есть западня, И то, что её я разрушу! Но там, под осенней луной, При лёгком головокруженьи - Мятеж назревающий мой, Ещё не казался крушеньем. Лишь где-то в крещенские дни Запели прощальные хоры, И я у своей западни Смела все замки и запоры! Вот так мир поэта, его любовь была для неё западнёй, которую она давно наметила разрушить, и было делом времени смести все замки и запоры, чтобы остаться единоличной хозяйкой всего его мира - «западни». А вот ещё её стихотворенье: О, сколько надежд златотканых Развеялось в прах на ветру! Прости, моя светлая мама, Меня ты учила добру. В гордыне моей темнокровной, Родная, твоя ли вина? Надеялась – буду толковой, Прощаясь со мной у гумна. Зачем не окликнула, боже, О ты, прозорливая мать?! Ведь чуяло сердце – не гоже Из дому меня отпускать. С лесной необузданной силой, С мятежным напором в крови; Кому-то казалась я милой, И кто-то мне пел о любви. Как быстро кончалось знакомство, Когда в моих рысьих глазах Природное непокорство Внушало знакомому страх. С таким набором характерных черт Грановской (по её собственному признанию), от её «рысьих глаз», от её «лесной необузданной силы, с мятежным напором в крови», невольно знакомому человеку «внушает страх». Приведём ещё несколько коротких выдержек Дербиной-Грановской из различных её стихотворений: * * * «Есть жестокая в этом отрада: Весь душевный раздор и разор, - Обезболить струящимся ядом – Из цветочных дурманящих пор…» * * * «Но был безумец… Мною увлечённый, Он видел бездну, знал, что погублю…» * * * «Быть стоит проклятой, распятой, Прослыть исчадьем сатаны…» * * * «Всё исполнено вещего знака, Всё несёт в себе звёздную суть. Всей звериной тоской Зодиака И моя переполнилась грудь!..» * * * «Откуда ж знать такой солнцеголовой, Что это от меня передалось: В её уста мучительное слово, И в грудь – моя ликующая злость…» (Какое ужасное наследие передаёт Дербина-Грановская своей дочке: в уста – мучительное слово, и в грудь – ликующую злость - примечание автора.) Вот ещё строки поэтессы: Вся грузная, бояться буду драки, Я всё ж оскалю острые клыки, Когда за мной погонятся собаки. Мои волчата! Вам несдобровать. Но разве сдобровать дворовым сукам?! Я глотки их успею перервать, Пока меня по голове – обухом… Когда ж с башкой, раздробленной в огне, Лежать я буду, сотворя бесчинство, Ну, кто поймёт, что вот сейчас во мне Погублены любовь и материнство… Николай Рубцов понимал звериные инстинкты Грановской и говорил ей откровенно, что эти её стихи «не стихи, это патология». Пародируя её стихи, он написал в стихах от её имени «Люблю змею»: «Люблю змею, когда она, Вся, извиваясь и свисая, Ползёт, глазами завлекая… О Господи! Ведь я сама такая!» Николай Рубцов предчувствовал, что его ожидает, когда писал в «Философских стихах»: Когда-нибудь ужасной будет ночь, И мне навстречу злобно и обидно, Такой буран засвищет, что невмочь, Что станет свету белого не видно. Но я пойду! Я знаю наперёд, Что счастлив тат, хоть с ног его сбивают, Кто всё пройдёт, когда душа ведёт, И выше счастья в жизни не бывает! Чтоб снова силы чуждые дрожа, Все полегли и долго не очнулись, Чтоб в смертный час рассудок и душа, Как этот раз, друг другу улыбнулись… Рубцов без боязни ожидал схватки со злой враждебной силой. В своих стихах Николай Рубцов пророчествовал себе гибель в крещенские праздники, и Грановская представила это, как указание свыше для оправдания своего преступления. Она далеко зашла в своей роли прорицательницы и исполнительницы высших сил. Она писала в своём стихотворении: Волчица я. Ты понял слишком поздно, Какая надвигается гроза. В твои глаза в упор глядят не звёзды, А раскалённые мои глаза. Железной шерстью дыбится загривок, И нет сомненья ни в одном глазу. Как я свою соперницу игриво, Почуяв, загоню и загрызу. СУД ВОЛЧИЦЫ Что тут остаётся сказать о Дербиной-Грановской? Волчица, она и есть волчица. На столе Николая Рубцова после его гибели от рук Грановской было обнаружено, что он готовился писать ответ на эти волчьи её стихи. В последствии Н. Старичкова напишет: «Когда находилась у гроба Н.Рубцова, отодвинула с его шеи стебелёчки-листочки, кем-то положенные, чтобы не видно было следов преступления. То, что предстало глазу, было ужасным. Кожные покровы на шее были разорваны. Словно зверь терзал когтями. Надорвана мочка уха. Да, видимо, мёртвая хватка была. После такого нападения не останешься в живых…» По свидетельству писателя В.П. Астафьева , при осмотре тела Н. Рубцова в морге: «Горло Коли было исхватано – выступили уже синие следы от ногтей, тонкая шея поэта истерзана, даже под подбородком ссадины, одно ухо надорвано. Любительница волков, озверевши, крепко потешалась над мужиком…» Имеется и признание самой «поэтессы» по своим свежим следам убийства: «Была потасовка. Усмирить его хотела. Да схватила несколько раз за горло, но не руками и даже не рукой, а двумя пальцами… Попадалась мне под пальцы какая-то тоненькая жилка. Оказывается, это была сонная артерия. А я приняла её, по своему дремучему невежеству в медицине, за дыхательное горло. Горло его оставалось совершенно свободным, потому он и прокричал целых три фразы: «Люда, прости! Люда, я люблю тебя! Люда, я тебя люблю!..» Позднее Дербина-Грановская напишет такие строки: «Но был безумец… Мною увлечённый, Он видел бездну, знал, что погублю, И всё ж шагнул светло и обречённо С последним словом: «Я тебя люблю!» Теперь представим себе на минуту: восьмидесяти килограммовая «поэтесса» зажала на полу Николая Рубцова, в котором было всего шестьдесят килограмм веса, держала его за горло двумя пальчиками, а он вместо того, чтобы отбиваться от волчицы, прокричал трижды, что любит её. Сочинить такую лживую легенду, это надо суметь. «Разве могли два моих пальца, - сообщает далее Дербина-Грановская, - два моих женских пальца, сдавить твёрдое ребристое горло? Нет, конечно! Никакой он не удавленник, и признаков таких нет. Остались поверхностные ссадины под подбородком от моих пальцев, и только. А я тогда с перепугу решила, что это я задушила его, пошла в милицию и всю вину взяла на себя». Но следственные показания свидетельствуют о другом: истерзанная шея поэта, надорванное ухо. Это что, тоже двумя только женскими пальчиками сделано? Из свидетельства Н. Старичковой «Не даёт покоя мысль, что из-за своей природной русской деликатности, поэты недооценили вероятности такого страшного исхода взаимоотношений Николая Рубцова с Дербиной-Грановской. А ведь было предчувствие беды от этой волчицы. Надо было раньше бить тревогу. Что-то тут не так! В убийстве Николая Рубцова остаётся тайна… Пишу, печатаю на машинке в редакцию газеты «За кадры», где работаю, свои размышления «Почему погиб поэт?» Делаю это в двух экземплярах: один – для Союза (пусть тоже знают!), другой – для следователя. Много лет спустя, когда поэт Виктор Коротаев работал с судебным архивом Рубцова и опубликовал книгу «Козырная дама», я спросила его, видел ли в «Деле» он мои показания в машинописи? Он ответил: «Нет. Ничего напечатанного на машинке я не видел». Как я понимаю, исчезло моё изложение и из Союза… Правду говорят, что рукописи не горят. Я нашла этот текст. И, не раздумывая, решила его опубликовать. Пусть через двадцать семь лет (это написано в 1998 году), документ прочтут люди» Привожу здесь материала Н. Старичковой в сокращении. «Почему погиб поэт? Сегодня две недели, как не стало среди нас Рубцова, а сердце по-прежнему не может смириться с такой утратой… По городу ходят слухи и разные и одинаковые. Разные, потому что по-разному описывают ход убийства. (И откуда только все знают!) Одинаковые - сходятся к одному: так ему и надо, значит, заслужил! Эти слухи тревожат меня. Тем более что распускают их женщины. Выходит, как говорят, на земле зло от женщин… А как же материнство? Откуда в женщине злость? Вина – эмансипация?! С этим я не могу согласиться. В ушах стоит то гул, то шум, то шёпот. Вижу разгневанные женские лица. У некоторых просто улыбочки: - Здоровая была бабища! Мужичёнко-то и не угодил. Быка бы ей надо… - Бедняжка, - говорят другие, - уж как он её довёл. От мужа из-за него уехала! Переманил ведь! Работу пришлось бросить. - Давить мужиков надо! (Это ещё одно восклицание.) Получки все пропивают… А мужчины молчат. Почему молчат мужчины? Не слышу ни слова в защиту поэта. Не знали? Не любили? Нет, конечно, знали и любили. Но молчат. Боятся женщин? Видимо боятся… Теперь я поняла, почему женщины оправдывают убийцу… Узкий, сытый, почти животный мирок убил в женщине душу. А чистая любовь опорочена и оплёвана… Да, судят по себе (как говорят, в меру своей испорченности)… Такой была и «волчица». Именно – «волчица». Так я назвала убийцу про себя с тех пор, как почувствовала в её стихах звериную натуру. И всё последующее время жила в предчувствии страшного конца. И он наступил. Наступила тишина, идёт следствие. Что-то будет? А будет, видится, скорей всего победа таких вот женщин, которые шепчутся по углам: - Пожалели бы её! Его-то не вернёшь. У неё ребёнок. Он всё равно шёл на закат. И опять: - Вызвал. Сам вызвал. С места сорвал бедную. Вот заслужил… Сорвал с места? Но ведь такого не было! Помню приезд Дербиной в Вологду летом 1969 года. Оказывается, она явилась в нашу писательскую организацию, чтобы узнать адрес поэта. И странно… (Видимо очаровала всех.) Ей дали его адрес. … В день приезда «поэтесса» пришла на квартиру Рубцова. В тот же день она поехала с ним на пароходе в двухдневную поездку на Тотьму. И это называется любовь? Л. Дербина-Грановская организовала 5 августа 1969 года вызов в Вологду, чтобы заведовать библиотекой. Вызов с обеспечением проживания можно было «пробить» только в городском руководстве. На деле Дербину-Грановскую интересовали не библиотечные дела, а обеспечение положительной рецензии на новый сборник её стихов «Крушина». И вот здесь нужен был уже признанный поэт-рецензент! Читаем далее материал Н. Старичковой. «Вот такая скучающая женщина в поисках развлечений появилась в Вологде, и её объект – поэт Рубцов. Один. Квартира. Имя. Возможно, и деньги. И поэт сражён. Разве устоишь перед такой выдающейся внешностью, ангельским голосом и, в то же время, энергией, подкреплённой вином? А дальше? Дальше говорят, - это «роковая Любовь». Возможно, дружки (я не говорю – друзья) в угоду поэту восторгались кипучим темпераментом и талантом женщины. Поэт не мог ударить женщину. Частые ссоры, видимо, были потому, что он не нашел того, что требовала его душа. На столе, на чистом листе бумаги, я прочитала строки, написанные рукой поэта: Горячий сок по жилам её хлещет. Чужой бы бабе я всю глотку переела… Почему же это не видели следователи? Или волнующая поэта мысль не имела к «Делу» никакого отношения? Когда он это написал? Не в эту ли страшную ночь? И вот ползут, ползут по городу слухи, задают друг другу вопросы: почему погиб поэт? - Да, потому, люди, - хотелось мне сказать, - что он любил всех нас, любил каждую травинку в поле, каждый листик на дереве, любил и женщин, и детей, любил Россию. Его большой любви хватало на весь мир, а мы не сумели спасти его одного». В 1971 году (6 апреля) состоялся суд над Грановской-Дербиной, который проходил в закрытом режиме, так уж повелось у нас в России, убьют поэта и потихоньку прячутся концы в воду. На суде присутствовал писатель В. Коротаев, и вот что он пишет, освещая судебный процесс : «Почти все писатели здесь: Белов, Романов, Астафьев… Но председатель суда говорит, что может допустить только одного, и то, если он командировку от газеты принесёт. Возможен журналист, а не писатель. Друзья это место уступают мне». Н. Старичкова, присутствовавшая на суде, свидетельствует : «…Но вот началось волнение, шум. Подъехал «чёрный ворон». Сквозь тесный строй столпившихся, конвой сопровождает подсудимую. Она шла, не опуская головы, самоуверенная, спокойная, даже с усмешкой на лице. В зал никого из коридора не пускают, объявляя заседание суда закрытым. Виктор Каратаев был единственным представителем от писателей. И то ему разрешили присутствовать, как журналисту без права выступать. Неужели нет никого, чтобы стать на сторону Рубцова и осудить преступление женщины-убийцы? Когда мне задали вопрос: «Мог ли Рубцов убить человека?» - я думала, что ослышалась: «Кого всё-таки судят – Рубцова или Дербину-Грановскую?» Смотрю на убийцу. Выглядит эффектно: рыжая, волосы собраны на затылке, высокая, сильная. Такой сильной женщине беречь бы поэта надо. Не хотела. Да и не любила она его. Только сама себя. Даже на суде буквально кричала, сверкая глазами: «Я поэтесса Дербина. Он принижал меня как поэтессу, заставлял готовить, убирать и не давал работать. Я поняла, что жизни у нас с ним не будет. Я набросилась не него. Я хорошо запомнила эту деталь: в его глазах был ужас, а волосы встали дыбом. Правда… (Тут она усмехнулась). И волос-то у него было немного. Только на висках. Я никогда не видела, чтобы волосы поднимались. Подумала: «Что это он? Испугался меня, что ли?» Я, наверное, страшная тогда была. Такой – он никогда меня не видел. Он кричал: «Я люблю тебя!» Вопрос: «Как же он мог кричать, если вы его душили?» - Уверяю Вас, он кричал в это время. Я, наверное, его ещё не очень сильно прижала. Потом смотрю: щека у него посинела. Я встала и отошла к балкону. Вопрос: «Почему он оказался вниз лицом?» - Он перевернулся. - Как же он мог перевернуться? - Не знаю, но я сама видела. Он прямо откинулся (Пожала плечами). Может это была агония. Весь рассказ продолжался с таким равнодушием, как будто речь шла не об убийстве. И тень погибшего не стояла рядом с ней. Если верить её словам, то она дала согласие жить с ним вместе из-за жалости. Пришла за вещами, а он уговорил её остаться… Тогда зачем убивать? Из-за того, что поняла: не буду вместе? Да она так и сказала на суде: «Я поняла, что мы не будем вместе и решила его уничтожить». Вот так прозвучало последнее слово убийцы и никакого раскаяния о содеянном. Она жалеет себя: «Я погубила себя, как поэтессу. Буду всегда помнить, что Рубцов погиб от моей руки. Произошла трагедия… Он любил только меня одну! Сказала с самодовольной улыбкой, сверкнув в мою сторону глазами. (Какая же это трагедия? – возмущаюсь я. – Это же умышленное убийство и притом зверское, и это чудовище, палач в юбке, живёт и будет жить дальше.) «Председатель суда обращается к подсудимой: «Есть ли вопросы к свидетелю?» - Есть! – она не встаёт, а вскакивает, обращаясь в мою сторону. Глаза её сверкают, она готова меня уничтожить меня даже взглядом. Сколько ненависти, злобы. А за что? За то, что говорю нежелательную для неё правду?.. Преступница довольна. Вот, мол, почему Рубцова защищает – она его любила. Выходит, что любить – преступление, а убить – в порядке вещей…» О судебном процессе В. Коротаев пишет : «Подсудимая сидит за барьером, под охраной серьёзного милиционера. Молодая ещё, пышноволосая, глаза по луковице, грудастая, бедрастая, а голос мягок, чист и глубок. Как у ангела. И всё-таки этот ангел совершил дьявольское дело – сгубил редчайший русский талант, лишил всех нас светлого друга, осиротил близких и родных. Да и всю нашу землю – тоже. И если мы не произносили пока вслух имя этого ангела-дьявола, то лишь из жалости к его родителям, дочери, из простого чувства сострадания, а, может быть, и излишней деликатности. А пока я смотрю на подсудимую, которая часто перебивает (а по существу направляет) свидетелей, и размышляю: до конца ли она понимает, что совершила? Глубоко ли мучает её содеянное? И потому, как она энергично защищается, вижу: нет, истинного раскаяния не произошло. Раскаявшийся человек не может быть столь настырен, рационален и логичен!.. Чтобы задушить мужчину, кроме силы, нужно время. Время, в течение которого можно одуматься, разжать пальцы, а после устыдиться своего бессовестного порыва, сорвать с вешалки пальто и выбежать на мороз, отпыхнуть, прийти в себя. Но ничего такого не было. Она до конца доделала своё чёрное дело, бросила в ванну валявшееся на полу грязное бельё, ополоснула руки, спокойно открыла дверь и пошла, сдаваться в милицию в пятом часу утра. Но странно – спокойно открыла дверь… Она же только что утверждала обратное, когда её спрашивали судьи, почему не ушла сразу, в самом начале разыгравшегося скандала? Она ответила, что хозяин запер дверь, и она не могла выйти. Но почему же не могла выйти сразу тогда, если сделала это запросто, когда он лежал бездыханный на полу? Она же не шарила в его карманах, не искала ключи. Значит, ключ был в дверях, с самого начала, и нужно было его просто повернуть… Показания соседа снизу, Алексея Ивановича на вопрос о причастности подсудимой к алкоголю. - Было. Зашёл к ним, он был трезвый. Она – косая. - Что вы, Алексей Иванович, - возмутилась из-за перегородки подсудимая. - А я скажу… Вы вот на кухне стояли с распущенными волосами, вот в таком стиле, - и Алексей Иванович, расставив ноги и слегка изогнулся в талии, изображая нетрезвую гостью Рубцова. «Она, видимо, не ожидала нового поворота дела и была порядком расстроена. Но это ещё не всё. На запросы следователя Меркурьева пришли характеристики на подсудимую, и опять-таки не всё розового цвета. Вот, например, из Подлесской сельской библиотеки, где она трудилась последнее время: «…к работе относится недобросовестно: в отчётах давала ложные показания по читателям и книговыдаче. Систематически не являлась на семинары, имела за это время выговора. В библиотеке всегда был беспорядок: кругом грязь, книги раскиданы. Из наглядной агитации в библиотеке ничего не было оформлено. На замечания инструктирующих лиц не реагировала. Заведующая отделом культуры Вологодского райисполкома Цветкова 12.02.71 г. Ясно, что для Дербиной-Грановской - работа в библиотеке была на втором плане. Главным делом было «проталкивание» публикаций стихов. «…Подсудимая обрела равновесие, речь её движется стройно, напористо. Ей теперь необходимо убедить суд, что она совершила преступление в порядке самозащиты. Расчёт подсудимой и адвоката на аффектацию – наивный расчёт. Предыдущие экспертизы подтвердили психическую полноценность обвиняемой. Значит, остаётся одно: умышленное убийство, за которое, как все понимают, дают на полную катушку… Таким образом, обвинение уже звучит так: «умышленное убийство без отягчающих обстоятельств»… И вот парадокс, - отсидев положенный срок (в качестве тюремного библиотекаря) Дербина-Грановская развивает бурную деятельность по своей реабилитации, активно выступает в печати и на своих творческих вечерах, выставляя себя жертвой тоталитаризма и трагической любви, представляя себя поэтессой, воспевающей свою женственность и всячески поливая грязью великого русского поэта Николая Рубцова. Переодеваясь из одежды убийцы в одеяния трагической любви и не мытьём, так катаньем, добиваясь своей популярности на этом чудовищном материале страшного убийства. И нашлись таки покровители, которые сразу же, после суда над Дербиной-Грановской написал письмо в правительство с просьбой о помиловании. Началась полоса выступлений «доброхотов» с попыткой из убийцы Николая Рубцова сделать невинную жертву «тоталитаризма», вдалбливание мысли в массы, что достойна всеобщего признания убийца, а не убитый русский поэт (всё равно, что более достоин Иуда, а не Христос). В то время имя Николая Рубцова всемерно замалчивалось, оно известно было узкому кругу людей, истинных ценителей русской народной поэзии. ПО СЛЕДАМ ВОЛЧИЦЫ Слава Николая Рубцова пробивалась к свету стихийно, самим народом, его песнями, и выросла значительно позднее. Почва для прославления Дербиной-Грановской искусственно всемерно сдабривалась ненавистниками русской национальной культуры, которым на Руси нет числа. Они с радостью воспринимают сплетни и слухи, раздувая их до фантастических размеров. Примеров тому немало и уже после Рубцова в убийствах русских поэтов - Игоря Талькова, Ивана Лысцова. Таким образом, Дербина-Грановская после физического убийства Николая Рубцова, совершает преступление на духовно уровне, - порочит светлую память знаменитого русского национального поэта, обвиняя его в алкоголизме. В истории России ещё не известны случаи, когда убийцы выступали в открытой печати с ложными обвинениями в адрес своих жертв, и находили бы друзей-единомышленников. Такого ещё не было. В чём тут дело? Объясняется просто: Дербина-Грановская является ярким представителем такого поведения, которое сегодня насильственно навязывается нашему многострадальному народу; в современной России восторжествовало всё самое гнусное, что только возможно в человеке - беспрецедентный эгоцентризм, хамство, садизм, грубость, насилие, убийство, цинизм, ложь, клевета… Следует сказать, что Грановская владела известным психологическим приёмом, публично на творческих вечерах приводила о себе отрицательные мнения литераторов, а в заключение - опровергала их. Этот же метод она мастерски использовала, критикуя мнения литераторов, которые считали, что она была подослана к Николаю Рубцову с коварной целью извести выдающегося русского национального поэта. Вот, к примеру, как воинственно поступала она с прекрасными стихами Николая Рубцова, переделывая их на сатанинский лад. В стихотворении Н. Рубцова «Тот город зелёный» есть такие строки: «Сорву я цветок маттиолы, И, вдруг, заволнуюсь всерьёз…» Грановская же описывает следующим образом: «Оживают полночные травы Под серебряным оком луны. Льётся дух забытья и отравы Из раскрытых цветов белины. Волчье лыко свежее сирени, Маттиолы ужасен дурман! Обещают белёсые тени Чьих-то чар колдовство и обман. Чисто сатанинские слышатся мотивы, в противовес чистым светлым мотивам песнопевца России Николая Рубцова. В целом «Сборник её стихов «Крушина» - это знаковый призыв антирусских, дьявольских сил с сатанинскими образами в русской поэзии. Интересен факт первой «засветки» Грановской на сцене Политехнического института в августе 1962 года, где выступали знаменитости Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Б. Ахмадулина и другие. Как сообщает Грановская, она только что приехала из Воронежа и в тот же вечер «оказалась» в зале Политехнического музея и сидела рядом с Анастасией Вертинской. Случайное совпадение? Такие случайности исключены напрочь. Вопрос в том: Кто её пригласил туда? В те времена «оказаться» в этом зале в такой вечер было невозможно без специального приглашения. Она выскочила на сцену и несла всякую ерунду с чудовищными запинками, от которых зал смеётся, но ей и горя мало, она продолжает нести всякую чепуху, - для неё ведь главное - помелькать в кадрах, где мелькают Е. Евтушенко, А. Вознесенский и другие, как говорится, - все свои… То, что Грановская была нацелена кем-то на победу в конфликте с Николаем Рубцовым, по-видимому, обещавшей её прикрытие, в случае чего, не вызывает больше сомнений, она действовала по принципу: «Чем хуже, тем лучше». Ему подослали женщину-вампира. Интересную, лестную характеристику «поэтессы» высказал о Дербиной-Грановской Санкт-Петербургский профессор Александр Михайлов с учётом её вампиризма: «Нам известен, вероятно, целый легион женщин-вамп. Но, какая, по сути, литературщина этот их демонически-обольстительный вампиризм! Это всего лишь игра на сцене, в кино, всего лишь рекламный образ, романс или роковая песенка. Настоящую женщину-вамп я знаю только одну, ту, чьи стихи читают сейчас…» Вот такие люди процветают в наших нынешних литературных садах (садомах-гоморрах), им нет заботы о плодах от пропаганды вампиризма, их поднимают на пьедестал почёта. Друзья Николая Рубцова не раз замечали, как поэт внимательно приглядывался к своему новому собеседнику, который не оказывал должного внимания к окружающим, прямо говорил ему: «А может, ты кем подослан сюда?» Видимо не случайно, чувствовал, что кто-то неотступно идёт по его следу, какой-то невидимый «Чёрный человек». Небезынтересно узнать о судьбе квартиры Николая Рубцова после его страшно гибели. Новые жильцы въехали в неё сразу после суда на Дербеной-Грановской. По свидетельству хозяйки квартиры Валентины Шороховой - «Потолок был закопчён, в кухне, где стоял его стол, т.е. ближе к дверям кухни. В туалете была осквернена ванная, стены были гадостно выпачканы. В комнате, где стояла кровать, была стена загажена, очень страшная квартира была. Газовая плита была залита кофе и вся грязная. У меня муж нанимал женщину, чтобы та вымыла всё, только тогда я могла зайти в эту комнату…» Другими словами, квартира великого русского поэта была ритуально изгажена. Были варварски разбиты вещи Николая Рубцова, которыми он особенно дорожил: икона Николая-Чудотворца, его гармонь, пластинка Вертинского. Пропали письма из конвертов. На кухне было горка пепла, сжигались какие-то бумаги Николая Рубцова. Сатанинское загаживание жилища поэта, свидетельствует о той безумное степени злобы и ненависти Дербиной-Грановской, которую питала она к русскому национальному поэту в те роковые часы садистского убийства. Как теперь выясняется, за Николаем Рубцовым постоянно велась слежка и, как говорил Виктор Коротаев в Москве, незадолго до смерти поэта, что вокруг Рубцова был «заговор». Руками Дербиной-Грановской приводился в исполнение тайный смертный приговор русскому национальному поэту Николаю Рубцову, вынесенный ему силами зла, врагами России. Дербиной не удалось завербовать поэта Рубцова в свой поэтический лагерь. Поэзия Николая Рубцова пропитана была патриотизмом, любовью ко всему традиционно русскому, в то время как поэзия Дербиной-Грановской было прозападным, она находилась в другом идеологическом писательском лагере, представители которого обвиняли Николая Рубцова в русскости, навешивая ярлыки «русопятство, русского лапотника и т.п.» С. Вакомин (Сорокин) писал в своей статье, опубликованной в Петербурге в 1997 году о том, что с появлением Дербиной-Грановской в Вологде заметно меняется ритм жизни Николая Рубцова. «Неожиданная лавинная «нежность» и лёгкая уступчивость со стороны чужой женщины, повергают поэта, в самую что ни есть, безрассудную наивность. Вот из показаний Дербиной на суде: «Он один был близок мне, у меня здесь больше никого не было. Когда мы пошли с ним в загс, меня давило ощущение, что я ставлю свою жизнь на карту…» В действительности же, кто-то, несомненно, был, кто руководил ею и на данный момент по каким-то причинам в Вологде отсутствовали. Вначале Дербина-Грановская ставила целью уничтожения поэта психологически, прозрачными намёками на бесполезность бытия, провокационными скандалами, стихотворениями и прозой. Зомбирование Рубцова на самоубийство не оправдалось. Рубцова хотели довести до невменяемого состояния. Все, кто видели опубликованную записку Николая Рубцова (названную завещанием) обращали внимание, что она написана нетвёрдой рукой, явно, что он был в болезненном состоянии: «Похороните меня там, где Батюшков». Кто же довёл Рубцова до такого состояния, что он пишет такую записку в таком состоянии? Почему эта записка оказалась в руках некоего Ю. Рыболова, который в эту роковую ночь был у Рубцова и очень торопился, чтобы не опоздать на поезд? Николай Рубцов его не приглашал и не ждал, а Рыболов три ночи подряд приходил к Рубцову и Грановской, беседовал с ними до пяти часов утра, и она нового «случайного» знакомого называла ласково Юриком. По словам Дербиной, он шёл на пятый этаж, как Командор. В книге «Тайна гибели Николая Рубцова» читаем: «Дербина с Рубцовым зашли в квартиру и тут же раздался звонок. Это говорит не о случайности звонка. Значит, Ю. Рыболов ждал где-то на улице прихода хозяев». Когда Дербеной стало ясно, что инсценировать самоубийство и отрицать факт убийства ей не удастся, пришлось в срочном порядке заметать следы преступления, какие только возможно, и принять всю вину на себя (т.к. групповое убийство отягощает вину), и пошла добровольно сдаваться в милицию. Н. Старичкова обратила внимание на то, что Дербина-Грановская ушла «сдаваться» в милицию после убийства в валенках Рубцова. Почему не в своей, наверняка хорошей обуви? Причина, вероятно, в том, чтобы никто не слышал её шагов, что за ней или перед ней спускался по лестнице с пятого этажа из квартиры Рубцова, ещё и кто-то другой. Любопытно, что посмертная маска и прижизненный портрет Николая Рубцова оказались в руках Ю. Рыболова. Откуда и каким образом оказались у него эти предметы. Из сообщений Н. Старичковой узнаём, что Николай Рубцов стоял около своего дома под дождём, поникший, словно беспризорный. У него не было ключа, и он не мог попасть в свою квартиру. Значит, у кого-то был его ключ? Также Н. Старичкова сообщает о пропаже из квартиры Рубцова многих предметов и материалов его творчества. Было множество пустых конвертов, из которых были вынуты письма. Странно, что следствие не довело до конца опросы всех свидетелей в ночь убийства Рубцова, не было обеспечено участие писателей на суде. Почему всё это стало возможным? – вопрос не праздный. Как не старалась Грановская представить дело, как неумышленное убийство, но слишком явны были садистские следы издевательства над Рубцовым. После неполного отбывания своего тюремного срока Дербиной-Грановской начал раздаваться дружный хор о её литературной реабилитации, выставляя её затравленной мученицей. Как бы не так, - эта злонамеренная убийца русского национального поэта, отсидела неполный срок, и ей организовываются непрерывные платные творческие выступления по городам и весям России. Что там, какой-то русский
http://subscribe.ru/archive/help.lifeschool/200810/10024804.html/ К 75-летию со дня рождения Николая Рубцова (3.01.1936 г. – 19.01.1971 г.) Краткая биографическая справка. Николай Михайлович Рубцов родился 3 января 1936 года. Рано остался без родителей, воспитывался в детском доме. До службы в армии Николай окончил мореходное училище, работал моряком-кочегаром. Служил в армии матросом на эскадренном миноносце Северного морского флота. С 1959года начал заниматься литературным творчеством в литобъединениях – при флотской газете «На страже Заполярья» и в городском объединении «Нарвская застава». В 1962 году поступил в престижный московский литературный институт им. Горького. В 1967 году вышла его первая книжка стихов «Звезда полей», которая сразу же принесла ему известность. К 1969 году был принят в Союз писателей СССР. На стихи Николая Рубцова написано много прекрасных песен, которые стали поистине народными: «В горнице», «Журавли», «В минуты музыки», «Тихая моя Родина», «Звезда полей», «Зимняя песня», «Осенняя песня», и много других песен было создано стихийной народной песенной волной. Поэзия Николая Рубцова включена в школьные программы. РОССИЯ, РУСЬ! ХРАНИ СЕБЯ, ХРАНИ! В последние периоды жизни Николая Рубцова его судьба пересеклась с «поэтессой» Людмилой Дербиной-Грановской, их духовно-поэтическое противостояние оказалось для него роковым, - он был зверски её убит. Весьма показательно, что после этого жестокого убийства взошедшей звезды русской поэзии Николая Рубцова, - в Германии была издана книга «Русская душа. Сборник поэзии и прозы современных писательниц русской провинции» (Frauen Literaturgeschichte. Texte und Materialien zur russischen Frauenliteratur, Band). Редактор-составитель Г.Г. Скворцова-Акбулатова. Издательство Verlag F.K. Goupfert – Wilhelmshorst, 1995). В этой книге приведена автобиография Дербиной-Грановской, где, несмотря на все её старания выбелить себя, торчат улики, словно шило из мешка, - о её преднамеренном убийстве Николая Рубцова. «Я родилась в 1938 году в Ленинграде на Лермонтовском проспекте. Семья военнослужащего Дербина А.Н. занимала комнату во флигеле бывшей Николаевской школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где в своё время учился Михаил Юрьевич Лермонтов. Первые три года моей жизни прошли в играх под сенью памятника великому поэту». (Дербина-Грановская росла под сенью памятника самого М.Ю. Лермонтова, - будем это знать и опустим подробности описания ею своего детства, школьных и студенческих лет, начнём с её описания своего приезда в Вологду, - примечание автора.) «Меня всё время тянуло на Север, в родной лесистый край, и я осенью 1969 года переехала в Вологду. В то время там жили писатели и поэты, очень близкие мне по духу: Василий Белов, Николай Рубцов, Ольга Фокина. (Зададимся вопросом: почему Ольга Фокина, замечательная Вологодская поэтесса, не вошла в немецкий сборник поэзии и прозы современных писательниц русской провинции? Поэтессу Ольгу Фокину, в отличие от Дербиной-Грановской, читают, знают и любят в России – примечание автора.) В Вологодском отделении Союза писателей России встретили меня хорошо. Особенно я сблизилась с поэтом Николаем Рубцовым. Возникло чувство. Но со временем, всё более стала проявляться трагическая окраска наших отношений – из-за пристрастия Рубцова к спиртному. (Свидетели на суде утверждали, что Дербина-Грановская сама была большая охотница до выпивки и с Николаем Рубцовым и без него – примечание автора.) Выпив, он становился агрессивным и непредсказуемым. (Для немецких читателей эта клевета на великого русского поэта Николая Рубцова, как бальзам для души, а для Дербиной-Грановской, нет ничего святого на свете – примечание автора.) Создалась ситуация: невозможно жить вместе и невозможно расстаться. Я ощущала себя в западне. (Сказочка о том, как Грановская, став хозяйкой в чужой квартире, оказалась в западне – примечание автора.) Катастрофа произошла внезапно ранним утром 19 января 1971 года, в само Крещение. В очередной схватке Рубцов погиб, а я неожиданно для самой себя стала преступницей. (Да нет, нет, госпожа Дербина-Грановская, как вы могли такое подумать про себя, у вас ведь «ангельская» душа - примечание автора.) В Северо-Западном издательстве готовилась к изданию моя вторая книжка – «Крушина». Всё рухнуло. (Ой, это просто невозможно читать без слёз! Подумаешь, велика печаль, что Дербина-Грановская зверски, преднамеренно убила там русского поэта Николая Рубцова? Тут ведь такое личное горе у неё: вторая книжка «Крушина» - рухнула. Это ведь не шутка! Только представляете себе, как стали убиваться, об этом, немецкие товарищи, когда прочитали, что её «Крушина» рухнула. Нет повести печальнее на свете - примечание автора.) Моя пятилетняя дочь стала расти сиротой при живых родителях. Моя жизнь и надежды были перечёркнуты. Я оказалась в тюрьме, вне всякой общественной жизни. (А что б вы хотели, госпожа Дербина-Грановская? Может быть за такое подлое, преднамеренное, коварное убийство великого русского поэта, вас следовало бы пожалеть, и отправить на отдых на Канарские острова, где вы дописали бы свою «Крушину»? Так вас надо понимать? – примечание автора.) Это продолжалось пять с половиной лет. (А почему такой малый срок заключения у Грановской? Почему не дали ей по заслугам пожизненного заключения? Вот вопрос, на который до сих пор нет ответа - примечание автора.) Но и потом дорога в редакции журналов и газет была закрыта ещё более пятнадцати лет. (Этот человек, лишён напрочь всего человеческого. Нет ни раскаяния о своём злодеянии в убийстве знаменитого на весь мир русского поэта-песенника, ни просто человеческого сострадания; у неё на уме одна лишь корысть - примечание автора.) Что случилось со мной и Николаем Рубцовым является для меня тайной судьбы, которую я не могу разгадать до сих пор. Почему именно из моих рук принял он свою крещенскую смерть? (В данной публикации внизу сноска «Я умру в крещенские морозы…» строка из стихотворения Николая Рубцова. – примечание автора.) Это ведомо только небу. (В России было уже не однажды, когда палачи кивают на строки поэта, а сами-де палачи, тут ни при чём – примечание автора.) «Крушина» вышла спустя 23 года в 1994 году (Вышла-таки «Крушина», будь она трижды неладна – примечание автора.) уже дополненная новыми стихами, которые я всё-таки не переставала писать. «Под камнепадом хулы, поношений важно было выстоять, не сломаться, не потерять себя. С Божьей помощью мне удалось». (Что бы ни сотворил озверевший человек, - всё у него - с Божьей помощью выходит. Дьявол является богом у Дербиной-Грановской - примечание автора.) Обратимся к стихам Дербиной-Грановской, в них, между прочим, содержится немало важных сведений о мотивах её злодеяния. Так в альманахе «Встреча» (1995) в её стихотворении читаем: Ты что-то рассказывал мне, Счастливый, шутил поминутно, Меж тем, как уже в западне Себя ощущала смутно. Я знала – ты любишь меня И силой возьмёшь мою душу, Что это и есть западня, И то, что её я разрушу! Но там, под осенней луной, При лёгком головокруженьи - Мятеж назревающий мой, Ещё не казался крушеньем. Лишь где-то в крещенские дни Запели прощальные хоры, И я у своей западни Смела все замки и запоры! Вот так мир поэта, его любовь была для неё западнёй, которую она давно наметила разрушить, и было делом времени смести все замки и запоры, чтобы остаться единоличной хозяйкой всего его мира - «западни». А вот ещё её стихотворенье: О, сколько надежд златотканых Развеялось в прах на ветру! Прости, моя светлая мама, Меня ты учила добру. В гордыне моей темнокровной, Родная, твоя ли вина? Надеялась – буду толковой, Прощаясь со мной у гумна. Зачем не окликнула, боже, О ты, прозорливая мать?! Ведь чуяло сердце – не гоже Из дому меня отпускать. С лесной необузданной силой, С мятежным напором в крови; Кому-то казалась я милой, И кто-то мне пел о любви. Как быстро кончалось знакомство, Когда в моих рысьих глазах Природное непокорство Внушало знакомому страх. С таким набором характерных черт Грановской (по её собственному признанию), от её «рысьих глаз», от её «лесной необузданной силы, с мятежным напором в крови», невольно знакомому человеку «внушает страх». Приведём ещё несколько коротких выдержек Дербиной-Грановской из различных её стихотворений: * * * «Есть жестокая в этом отрада: Весь душевный раздор и разор, - Обезболить струящимся ядом – Из цветочных дурманящих пор…» * * * «Но был безумец… Мною увлечённый, Он видел бездну, знал, что погублю…» * * * «Быть стоит проклятой, распятой, Прослыть исчадьем сатаны…» * * * «Всё исполнено вещего знака, Всё несёт в себе звёздную суть. Всей звериной тоской Зодиака И моя переполнилась грудь!..» * * * «Откуда ж знать такой солнцеголовой, Что это от меня передалось: В её уста мучительное слово, И в грудь – моя ликующая злость…» (Какое ужасное наследие передаёт Дербина-Грановская своей дочке: в уста – мучительное слово, и в грудь – ликующую злость - примечание автора.) Вот ещё строки поэтессы: Вся грузная, бояться буду драки, Я всё ж оскалю острые клыки, Когда за мной погонятся собаки. Мои волчата! Вам несдобровать. Но разве сдобровать дворовым сукам?! Я глотки их успею перервать, Пока меня по голове – обухом… Когда ж с башкой, раздробленной в огне, Лежать я буду, сотворя бесчинство, Ну, кто поймёт, что вот сейчас во мне Погублены любовь и материнство… Николай Рубцов понимал звериные инстинкты Грановской и говорил ей откровенно, что эти её стихи «не стихи, это патология». Пародируя её стихи, он написал в стихах от её имени «Люблю змею»: «Люблю змею, когда она, Вся, извиваясь и свисая, Ползёт, глазами завлекая… О Господи! Ведь я сама такая!» Николай Рубцов предчувствовал, что его ожидает, когда писал в «Философских стихах»: Когда-нибудь ужасной будет ночь, И мне навстречу злобно и обидно, Такой буран засвищет, что невмочь, Что станет свету белого не видно. Но я пойду! Я знаю наперёд, Что счастлив тат, хоть с ног его сбивают, Кто всё пройдёт, когда душа ведёт, И выше счастья в жизни не бывает! Чтоб снова силы чуждые дрожа, Все полегли и долго не очнулись, Чтоб в смертный час рассудок и душа, Как этот раз, друг другу улыбнулись… Рубцов без боязни ожидал схватки со злой враждебной силой. В своих стихах Николай Рубцов пророчествовал себе гибель в крещенские праздники, и Грановская представила это, как указание свыше для оправдания своего преступления. Она далеко зашла в своей роли прорицательницы и исполнительницы высших сил. Она писала в своём стихотворении: Волчица я. Ты понял слишком поздно, Какая надвигается гроза. В твои глаза в упор глядят не звёзды, А раскалённые мои глаза. Железной шерстью дыбится загривок, И нет сомненья ни в одном глазу. Как я свою соперницу игриво, Почуяв, загоню и загрызу. СУД ВОЛЧИЦЫ Что тут остаётся сказать о Дербиной-Грановской? Волчица, она и есть волчица. На столе Николая Рубцова после его гибели от рук Грановской было обнаружено, что он готовился писать ответ на эти волчьи её стихи. В последствии Н. Старичкова напишет: «Когда находилась у гроба Н.Рубцова, отодвинула с его шеи стебелёчки-листочки, кем-то положенные, чтобы не видно было следов преступления. То, что предстало глазу, было ужасным. Кожные покровы на шее были разорваны. Словно зверь терзал когтями. Надорвана мочка уха. Да, видимо, мёртвая хватка была. После такого нападения не останешься в живых…» По свидетельству писателя В.П. Астафьева , при осмотре тела Н. Рубцова в морге: «Горло Коли было исхватано – выступили уже синие следы от ногтей, тонкая шея поэта истерзана, даже под подбородком ссадины, одно ухо надорвано. Любительница волков, озверевши, крепко потешалась над мужиком…» Имеется и признание самой «поэтессы» по своим свежим следам убийства: «Была потасовка. Усмирить его хотела. Да схватила несколько раз за горло, но не руками и даже не рукой, а двумя пальцами… Попадалась мне под пальцы какая-то тоненькая жилка. Оказывается, это была сонная артерия. А я приняла её, по своему дремучему невежеству в медицине, за дыхательное горло. Горло его оставалось совершенно свободным, потому он и прокричал целых три фразы: «Люда, прости! Люда, я люблю тебя! Люда, я тебя люблю!..» Позднее Дербина-Грановская напишет такие строки: «Но был безумец… Мною увлечённый, Он видел бездну, знал, что погублю, И всё ж шагнул светло и обречённо С последним словом: «Я тебя люблю!» Теперь представим себе на минуту: восьмидесяти килограммовая «поэтесса» зажала на полу Николая Рубцова, в котором было всего шестьдесят килограмм веса, держала его за горло двумя пальчиками, а он вместо того, чтобы отбиваться от волчицы, прокричал трижды, что любит её. Сочинить такую лживую легенду, это надо суметь. «Разве могли два моих пальца, - сообщает далее Дербина-Грановская, - два моих женских пальца, сдавить твёрдое ребристое горло? Нет, конечно! Никакой он не удавленник, и признаков таких нет. Остались поверхностные ссадины под подбородком от моих пальцев, и только. А я тогда с перепугу решила, что это я задушила его, пошла в милицию и всю вину взяла на себя». Но следственные показания свидетельствуют о другом: истерзанная шея поэта, надорванное ухо. Это что, тоже двумя только женскими пальчиками сделано? Из свидетельства Н. Старичковой «Не даёт покоя мысль, что из-за своей природной русской деликатности, поэты недооценили вероятности такого страшного исхода взаимоотношений Николая Рубцова с Дербиной-Грановской. А ведь было предчувствие беды от этой волчицы. Надо было раньше бить тревогу. Что-то тут не так! В убийстве Николая Рубцова остаётся тайна… Пишу, печатаю на машинке в редакцию газеты «За кадры», где работаю, свои размышления «Почему погиб поэт?» Делаю это в двух экземплярах: один – для Союза (пусть тоже знают!), другой – для следователя. Много лет спустя, когда поэт Виктор Коротаев работал с судебным архивом Рубцова и опубликовал книгу «Козырная дама», я спросила его, видел ли в «Деле» он мои показания в машинописи? Он ответил: «Нет. Ничего напечатанного на машинке я не видел». Как я понимаю, исчезло моё изложение и из Союза… Правду говорят, что рукописи не горят. Я нашла этот текст. И, не раздумывая, решила его опубликовать. Пусть через двадцать семь лет (это написано в 1998 году), документ прочтут люди» Привожу здесь материала Н. Старичковой в сокращении. «Почему погиб поэт? Сегодня две недели, как не стало среди нас Рубцова, а сердце по-прежнему не может смириться с такой утратой… По городу ходят слухи и разные и одинаковые. Разные, потому что по-разному описывают ход убийства. (И откуда только все знают!) Одинаковые - сходятся к одному: так ему и надо, значит, заслужил! Эти слухи тревожат меня. Тем более что распускают их женщины. Выходит, как говорят, на земле зло от женщин… А как же материнство? Откуда в женщине злость? Вина – эмансипация?! С этим я не могу согласиться. В ушах стоит то гул, то шум, то шёпот. Вижу разгневанные женские лица. У некоторых просто улыбочки: - Здоровая была бабища! Мужичёнко-то и не угодил. Быка бы ей надо… - Бедняжка, - говорят другие, - уж как он её довёл. От мужа из-за него уехала! Переманил ведь! Работу пришлось бросить. - Давить мужиков надо! (Это ещё одно восклицание.) Получки все пропивают… А мужчины молчат. Почему молчат мужчины? Не слышу ни слова в защиту поэта. Не знали? Не любили? Нет, конечно, знали и любили. Но молчат. Боятся женщин? Видимо боятся… Теперь я поняла, почему женщины оправдывают убийцу… Узкий, сытый, почти животный мирок убил в женщине душу. А чистая любовь опорочена и оплёвана… Да, судят по себе (как говорят, в меру своей испорченности)… Такой была и «волчица». Именно – «волчица». Так я назвала убийцу про себя с тех пор, как почувствовала в её стихах звериную натуру. И всё последующее время жила в предчувствии страшного конца. И он наступил. Наступила тишина, идёт следствие. Что-то будет? А будет, видится, скорей всего победа таких вот женщин, которые шепчутся по углам: - Пожалели бы её! Его-то не вернёшь. У неё ребёнок. Он всё равно шёл на закат. И опять: - Вызвал. Сам вызвал. С места сорвал бедную. Вот заслужил… Сорвал с места? Но ведь такого не было! Помню приезд Дербиной в Вологду летом 1969 года. Оказывается, она явилась в нашу писательскую организацию, чтобы узнать адрес поэта. И странно… (Видимо очаровала всех.) Ей дали его адрес. … В день приезда «поэтесса» пришла на квартиру Рубцова. В тот же день она поехала с ним на пароходе в двухдневную поездку на Тотьму. И это называется любовь? Л. Дербина-Грановская организовала 5 августа 1969 года вызов в Вологду, чтобы заведовать библиотекой. Вызов с обеспечением проживания можно было «пробить» только в городском руководстве. На деле Дербину-Грановскую интересовали не библиотечные дела, а обеспечение положительной рецензии на новый сборник её стихов «Крушина». И вот здесь нужен был уже признанный поэт-рецензент! Читаем далее материал Н. Старичковой. «Вот такая скучающая женщина в поисках развлечений появилась в Вологде, и её объект – поэт Рубцов. Один. Квартира. Имя. Возможно, и деньги. И поэт сражён. Разве устоишь перед такой выдающейся внешностью, ангельским голосом и, в то же время, энергией, подкреплённой вином? А дальше? Дальше говорят, - это «роковая Любовь». Возможно, дружки (я не говорю – друзья) в угоду поэту восторгались кипучим темпераментом и талантом женщины. Поэт не мог ударить женщину. Частые ссоры, видимо, были потому, что он не нашел того, что требовала его душа. На столе, на чистом листе бумаги, я прочитала строки, написанные рукой поэта: Горячий сок по жилам её хлещет. Чужой бы бабе я всю глотку переела… Почему же это не видели следователи? Или волнующая поэта мысль не имела к «Делу» никакого отношения? Когда он это написал? Не в эту ли страшную ночь? И вот ползут, ползут по городу слухи, задают друг другу вопросы: почему погиб поэт? - Да, потому, люди, - хотелось мне сказать, - что он любил всех нас, любил каждую травинку в поле, каждый листик на дереве, любил и женщин, и детей, любил Россию. Его большой любви хватало на весь мир, а мы не сумели спасти его одного». В 1971 году (6 апреля) состоялся суд над Грановской-Дербиной, который проходил в закрытом режиме, так уж повелось у нас в России, убьют поэта и потихоньку прячутся концы в воду. На суде присутствовал писатель В. Коротаев, и вот что он пишет, освещая судебный процесс : «Почти все писатели здесь: Белов, Романов, Астафьев… Но председатель суда говорит, что может допустить только одного, и то, если он командировку от газеты принесёт. Возможен журналист, а не писатель. Друзья это место уступают мне». Н. Старичкова, присутствовавшая на суде, свидетельствует : «…Но вот началось волнение, шум. Подъехал «чёрный ворон». Сквозь тесный строй столпившихся, конвой сопровождает подсудимую. Она шла, не опуская головы, самоуверенная, спокойная, даже с усмешкой на лице. В зал никого из коридора не пускают, объявляя заседание суда закрытым. Виктор Каратаев был единственным представителем от писателей. И то ему разрешили присутствовать, как журналисту без права выступать. Неужели нет никого, чтобы стать на сторону Рубцова и осудить преступление женщины-убийцы? Когда мне задали вопрос: «Мог ли Рубцов убить человека?» - я думала, что ослышалась: «Кого всё-таки судят – Рубцова или Дербину-Грановскую?» Смотрю на убийцу. Выглядит эффектно: рыжая, волосы собраны на затылке, высокая, сильная. Такой сильной женщине беречь бы поэта надо. Не хотела. Да и не любила она его. Только сама себя. Даже на суде буквально кричала, сверкая глазами: «Я поэтесса Дербина. Он принижал меня как поэтессу, заставлял готовить, убирать и не давал работать. Я поняла, что жизни у нас с ним не будет. Я набросилась не него. Я хорошо запомнила эту деталь: в его глазах был ужас, а волосы встали дыбом. Правда… (Тут она усмехнулась). И волос-то у него было немного. Только на висках. Я никогда не видела, чтобы волосы поднимались. Подумала: «Что это он? Испугался меня, что ли?» Я, наверное, страшная тогда была. Такой – он никогда меня не видел. Он кричал: «Я люблю тебя!» Вопрос: «Как же он мог кричать, если вы его душили?» - Уверяю Вас, он кричал в это время. Я, наверное, его ещё не очень сильно прижала. Потом смотрю: щека у него посинела. Я встала и отошла к балкону. Вопрос: «Почему он оказался вниз лицом?» - Он перевернулся. - Как же он мог перевернуться? - Не знаю, но я сама видела. Он прямо откинулся (Пожала плечами). Может это была агония. Весь рассказ продолжался с таким равнодушием, как будто речь шла не об убийстве. И тень погибшего не стояла рядом с ней. Если верить её словам, то она дала согласие жить с ним вместе из-за жалости. Пришла за вещами, а он уговорил её остаться… Тогда зачем убивать? Из-за того, что поняла: не буду вместе? Да она так и сказала на суде: «Я поняла, что мы не будем вместе и решила его уничтожить». Вот так прозвучало последнее слово убийцы и никакого раскаяния о содеянном. Она жалеет себя: «Я погубила себя, как поэтессу. Буду всегда помнить, что Рубцов погиб от моей руки. Произошла трагедия… Он любил только меня одну! Сказала с самодовольной улыбкой, сверкнув в мою сторону глазами. (Какая же это трагедия? – возмущаюсь я. – Это же умышленное убийство и притом зверское, и это чудовище, палач в юбке, живёт и будет жить дальше.) «Председатель суда обращается к подсудимой: «Есть ли вопросы к свидетелю?» - Есть! – она не встаёт, а вскакивает, обращаясь в мою сторону. Глаза её сверкают, она готова меня уничтожить меня даже взглядом. Сколько ненависти, злобы. А за что? За то, что говорю нежелательную для неё правду?.. Преступница довольна. Вот, мол, почему Рубцова защищает – она его любила. Выходит, что любить – преступление, а убить – в порядке вещей…» О судебном процессе В. Коротаев пишет : «Подсудимая сидит за барьером, под охраной серьёзного милиционера. Молодая ещё, пышноволосая, глаза по луковице, грудастая, бедрастая, а голос мягок, чист и глубок. Как у ангела. И всё-таки этот ангел совершил дьявольское дело – сгубил редчайший русский талант, лишил всех нас светлого друга, осиротил близких и родных. Да и всю нашу землю – тоже. И если мы не произносили пока вслух имя этого ангела-дьявола, то лишь из жалости к его родителям, дочери, из простого чувства сострадания, а, может быть, и излишней деликатности. А пока я смотрю на подсудимую, которая часто перебивает (а по существу направляет) свидетелей, и размышляю: до конца ли она понимает, что совершила? Глубоко ли мучает её содеянное? И потому, как она энергично защищается, вижу: нет, истинного раскаяния не произошло. Раскаявшийся человек не может быть столь настырен, рационален и логичен!.. Чтобы задушить мужчину, кроме силы, нужно время. Время, в течение которого можно одуматься, разжать пальцы, а после устыдиться своего бессовестного порыва, сорвать с вешалки пальто и выбежать на мороз, отпыхнуть, прийти в себя. Но ничего такого не было. Она до конца доделала своё чёрное дело, бросила в ванну валявшееся на полу грязное бельё, ополоснула руки, спокойно открыла дверь и пошла, сдаваться в милицию в пятом часу утра. Но странно – спокойно открыла дверь… Она же только что утверждала обратное, когда её спрашивали судьи, почему не ушла сразу, в самом начале разыгравшегося скандала? Она ответила, что хозяин запер дверь, и она не могла выйти. Но почему же не могла выйти сразу тогда, если сделала это запросто, когда он лежал бездыханный на полу? Она же не шарила в его карманах, не искала ключи. Значит, ключ был в дверях, с самого начала, и нужно было его просто повернуть… Показания соседа снизу, Алексея Ивановича на вопрос о причастности подсудимой к алкоголю. - Было. Зашёл к ним, он был трезвый. Она – косая. - Что вы, Алексей Иванович, - возмутилась из-за перегородки подсудимая. - А я скажу… Вы вот на кухне стояли с распущенными волосами, вот в таком стиле, - и Алексей Иванович, расставив ноги и слегка изогнулся в талии, изображая нетрезвую гостью Рубцова. «Она, видимо, не ожидала нового поворота дела и была порядком расстроена. Но это ещё не всё. На запросы следователя Меркурьева пришли характеристики на подсудимую, и опять-таки не всё розового цвета. Вот, например, из Подлесской сельской библиотеки, где она трудилась последнее время: «…к работе относится недобросовестно: в отчётах давала ложные показания по читателям и книговыдаче. Систематически не являлась на семинары, имела за это время выговора. В библиотеке всегда был беспорядок: кругом грязь, книги раскиданы. Из наглядной агитации в библиотеке ничего не было оформлено. На замечания инструктирующих лиц не реагировала. Заведующая отделом культуры Вологодского райисполкома Цветкова 12.02.71 г. Ясно, что для Дербиной-Грановской - работа в библиотеке была на втором плане. Главным делом было «проталкивание» публикаций стихов. «…Подсудимая обрела равновесие, речь её движется стройно, напористо. Ей теперь необходимо убедить суд, что она совершила преступление в порядке самозащиты. Расчёт подсудимой и адвоката на аффектацию – наивный расчёт. Предыдущие экспертизы подтвердили психическую полноценность обвиняемой. Значит, остаётся одно: умышленное убийство, за которое, как все понимают, дают на полную катушку… Таким образом, обвинение уже звучит так: «умышленное убийство без отягчающих обстоятельств»… И вот парадокс, - отсидев положенный срок (в качестве тюремного библиотекаря) Дербина-Грановская развивает бурную деятельность по своей реабилитации, активно выступает в печати и на своих творческих вечерах, выставляя себя жертвой тоталитаризма и трагической любви, представляя себя поэтессой, воспевающей свою женственность и всячески поливая грязью великого русского поэта Николая Рубцова. Переодеваясь из одежды убийцы в одеяния трагической любви и не мытьём, так катаньем, добиваясь своей популярности на этом чудовищном материале страшного убийства. И нашлись таки покровители, которые сразу же, после суда над Дербиной-Грановской написал письмо в правительство с просьбой о помиловании. Началась полоса выступлений «доброхотов» с попыткой из убийцы Николая Рубцова сделать невинную жертву «тоталитаризма», вдалбливание мысли в массы, что достойна всеобщего признания убийца, а не убитый русский поэт (всё равно, что более достоин Иуда, а не Христос). В то время имя Николая Рубцова всемерно замалчивалось, оно известно было узкому кругу людей, истинных ценителей русской народной поэзии. ПО СЛЕДАМ ВОЛЧИЦЫ Слава Николая Рубцова пробивалась к свету стихийно, самим народом, его песнями, и выросла значительно позднее. Почва для прославления Дербиной-Грановской искусственно всемерно сдабривалась ненавистниками русской национальной культуры, которым на Руси нет числа. Они с радостью воспринимают сплетни и слухи, раздувая их до фантастических размеров. Примеров тому немало и уже после Рубцова в убийствах русских поэтов - Игоря Талькова, Ивана Лысцова. Таким образом, Дербина-Грановская после физического убийства Николая Рубцова, совершает преступление на духовно уровне, - порочит светлую память знаменитого русского национального поэта, обвиняя его в алкоголизме. В истории России ещё не известны случаи, когда убийцы выступали в открытой печати с ложными обвинениями в адрес своих жертв, и находили бы друзей-единомышленников. Такого ещё не было. В чём тут дело? Объясняется просто: Дербина-Грановская является ярким представителем такого поведения, которое сегодня насильственно навязывается нашему многострадальному народу; в современной России восторжествовало всё самое гнусное, что только возможно в человеке - беспрецедентный эгоцентризм, хамство, садизм, грубость, насилие, убийство, цинизм, ложь, клевета… Следует сказать, что Грановская владела известным психологическим приёмом, публично на творческих вечерах приводила о себе отрицательные мнения литераторов, а в заключение - опровергала их. Этот же метод она мастерски использовала, критикуя мнения литераторов, которые считали, что она была подослана к Николаю Рубцову с коварной целью извести выдающегося русского национального поэта. Вот, к примеру, как воинственно поступала она с прекрасными стихами Николая Рубцова, переделывая их на сатанинский лад. В стихотворении Н. Рубцова «Тот город зелёный» есть такие строки: «Сорву я цветок маттиолы, И, вдруг, заволнуюсь всерьёз…» Грановская же описывает следующим образом: «Оживают полночные травы Под серебряным оком луны. Льётся дух забытья и отравы Из раскрытых цветов белины. Волчье лыко свежее сирени, Маттиолы ужасен дурман! Обещают белёсые тени Чьих-то чар колдовство и обман. Чисто сатанинские слышатся мотивы, в противовес чистым светлым мотивам песнопевца России Николая Рубцова. В целом «Сборник её стихов «Крушина» - это знаковый призыв антирусских, дьявольских сил с сатанинскими образами в русской поэзии. Интересен факт первой «засветки» Грановской на сцене Политехнического института в августе 1962 года, где выступали знаменитости Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Б. Ахмадулина и другие. Как сообщает Грановская, она только что приехала из Воронежа и в тот же вечер «оказалась» в зале Политехнического музея и сидела рядом с Анастасией Вертинской. Случайное совпадение? Такие случайности исключены напрочь. Вопрос в том: Кто её пригласил туда? В те времена «оказаться» в этом зале в такой вечер было невозможно без специального приглашения. Она выскочила на сцену и несла всякую ерунду с чудовищными запинками, от которых зал смеётся, но ей и горя мало, она продолжает нести всякую чепуху, - для неё ведь главное - помелькать в кадрах, где мелькают Е. Евтушенко, А. Вознесенский и другие, как говорится, - все свои… То, что Грановская была нацелена кем-то на победу в конфликте с Николаем Рубцовым, по-видимому, обещавшей её прикрытие, в случае чего, не вызывает больше сомнений, она действовала по принципу: «Чем хуже, тем лучше». Ему подослали женщину-вампира. Интересную, лестную характеристику «поэтессы» высказал о Дербиной-Грановской Санкт-Петербургский профессор Александр Михайлов с учётом её вампиризма: «Нам известен, вероятно, целый легион женщин-вамп. Но, какая, по сути, литературщина этот их демонически-обольстительный вампиризм! Это всего лишь игра на сцене, в кино, всего лишь рекламный образ, романс или роковая песенка. Настоящую женщину-вамп я знаю только одну, ту, чьи стихи читают сейчас…» Вот такие люди процветают в наших нынешних литературных садах (садомах-гоморрах), им нет заботы о плодах от пропаганды вампиризма, их поднимают на пьедестал почёта. Друзья Николая Рубцова не раз замечали, как поэт внимательно приглядывался к своему новому собеседнику, который не оказывал должного внимания к окружающим, прямо говорил ему: «А может, ты кем подослан сюда?» Видимо не случайно, чувствовал, что кто-то неотступно идёт по его следу, какой-то невидимый «Чёрный человек». Небезынтересно узнать о судьбе квартиры Николая Рубцова после его страшно гибели. Новые жильцы въехали в неё сразу после суда на Дербеной-Грановской. По свидетельству хозяйки квартиры Валентины Шороховой - «Потолок был закопчён, в кухне, где стоял его стол, т.е. ближе к дверям кухни. В туалете была осквернена ванная, стены были гадостно выпачканы. В комнате, где стояла кровать, была стена загажена, очень страшная квартира была. Газовая плита была залита кофе и вся грязная. У меня муж нанимал женщину, чтобы та вымыла всё, только тогда я могла зайти в эту комнату…» Другими словами, квартира великого русского поэта была ритуально изгажена. Были варварски разбиты вещи Николая Рубцова, которыми он особенно дорожил: икона Николая-Чудотворца, его гармонь, пластинка Вертинского. Пропали письма из конвертов. На кухне было горка пепла, сжигались какие-то бумаги Николая Рубцова. Сатанинское загаживание жилища поэта, свидетельствует о той безумное степени злобы и ненависти Дербиной-Грановской, которую питала она к русскому национальному поэту в те роковые часы садистского убийства. Как теперь выясняется, за Николаем Рубцовым постоянно велась слежка и, как говорил Виктор Коротаев в Москве, незадолго до смерти поэта, что вокруг Рубцова был «заговор». Руками Дербиной-Грановской приводился в исполнение тайный смертный приговор русскому национальному поэту Николаю Рубцову, вынесенный ему силами зла, врагами России. Дербиной не удалось завербовать поэта Рубцова в свой поэтический лагерь. Поэзия Николая Рубцова пропитана была патриотизмом, любовью ко всему традиционно русскому, в то время как поэзия Дербиной-Грановской было прозападным, она находилась в другом идеологическом писательском лагере, представители которого обвиняли Николая Рубцова в русскости, навешивая ярлыки «русопятство, русского лапотника и т.п.» С. Вакомин (Сорокин) писал в своей статье, опубликованной в Петербурге в 1997 году о том, что с появлением Дербиной-Грановской в Вологде заметно меняется ритм жизни Николая Рубцова. «Неожиданная лавинная «нежность» и лёгкая уступчивость со стороны чужой женщины, повергают поэта, в самую что ни есть, безрассудную наивность. Вот из показаний Дербиной на суде: «Он один был близок мне, у меня здесь больше никого не было. Когда мы пошли с ним в загс, меня давило ощущение, что я ставлю свою жизнь на карту…» В действительности же, кто-то, несомненно, был, кто руководил ею и на данный момент по каким-то причинам в Вологде отсутствовали. Вначале Дербина-Грановская ставила целью уничтожения поэта психологически, прозрачными намёками на бесполезность бытия, провокационными скандалами, стихотворениями и прозой. Зомбирование Рубцова на самоубийство не оправдалось. Рубцова хотели довести до невменяемого состояния. Все, кто видели опубликованную записку Николая Рубцова (названную завещанием) обращали внимание, что она написана нетвёрдой рукой, явно, что он был в болезненном состоянии: «Похороните меня там, где Батюшков». Кто же довёл Рубцова до такого состояния, что он пишет такую записку в таком состоянии? Почему эта записка оказалась в руках некоего Ю. Рыболова, который в эту роковую ночь был у Рубцова и очень торопился, чтобы не опоздать на поезд? Николай Рубцов его не приглашал и не ждал, а Рыболов три ночи подряд приходил к Рубцову и Грановской, беседовал с ними до пяти часов утра, и она нового «случайного» знакомого называла ласково Юриком. По словам Дербиной, он шёл на пятый этаж, как Командор. В книге «Тайна гибели Николая Рубцова» читаем: «Дербина с Рубцовым зашли в квартиру и тут же раздался звонок. Это говорит не о случайности звонка. Значит, Ю. Рыболов ждал где-то на улице прихода хозяев». Когда Дербеной стало ясно, что инсценировать самоубийство и отрицать факт убийства ей не удастся, пришлось в срочном порядке заметать следы преступления, какие только возможно, и принять всю вину на себя (т.к. групповое убийство отягощает вину), и пошла добровольно сдаваться в милицию. Н. Старичкова обратила внимание на то, что Дербина-Грановская ушла «сдаваться» в милицию после убийства в валенках Рубцова. Почему не в своей, наверняка хорошей обуви? Причина, вероятно, в том, чтобы никто не слышал её шагов, что за ней или перед ней спускался по лестнице с пятого этажа из квартиры Рубцова, ещё и кто-то другой. Любопытно, что посмертная маска и прижизненный портрет Николая Рубцова оказались в руках Ю. Рыболова. Откуда и каким образом оказались у него эти предметы. Из сообщений Н. Старичковой узнаём, что Николай Рубцов стоял около своего дома под дождём, поникший, словно беспризорный. У него не было ключа, и он не мог попасть в свою квартиру. Значит, у кого-то был его ключ? Также Н. Старичкова сообщает о пропаже из квартиры Рубцова многих предметов и материалов его творчества. Было множество пустых конвертов, из которых были вынуты письма. Странно, что следствие не довело до конца опросы всех свидетелей в ночь убийства Рубцова, не было обеспечено участие писателей на суде. Почему всё это стало возможным? – вопрос не праздный. Как не старалась Грановская представить дело, как неумышленное убийство, но слишком явны были садистские следы издевательства над Рубцовым. После неполного отбывания своего тюремного срока Дербиной-Грановской начал раздаваться дружный хор о её литературной реабилитации, выставляя её затравленной мученицей. Как бы не так, - эта злонамеренная убийца русского национального поэта, отсидела неполный срок, и ей организовываются непрерывные платные творческие выступления по городам и весям России. Что там, какой-то русский
9.
Алмаз и брильянт
(публикация автора на scipeople)
Алмаз и брильянт
(публикация автора на scipeople)
А.А. Сигачёв
- Лит.-худодественный журнал "Ветрило Аристофана" , 2011
Литературно-художественная повесть о поиске Истины.
Литературно-художественная повесть о поиске Истины.
АЛМАЗ И БРИЛЬЯНТ I. АРХИТЕКТОРЫ РУССКОЙ ТРАГЕДИИ - Hello, Sir Alan, it seems that the estate of the Russian Baltic Sea itself up to the Sakhalin itself gives us a hand! .. I tell you beforehand that if I say that your starter, entitled "Plan of Dulles, had not yet risen to the proper level, then you tell me no longer friend, but I'm not your friend and brother ... Give, in which case my dolls, take their masks, and butterflies on the neck, because I do not play with you in the theater of the absurd in Russia ... Come, sir, location was convenient to moiem luxurious armchair, wide, with an American chic and tell me, tell me, tell me ... I love to listen to your passions unbridled , an amazing imagination, which then, most inexplicably become true story!.. Такими словами, от души смеясь, встретил весной 1954 года президент США Эйзенхауэр в своих апартаментах в Белом доме в Вашингтоне директора ЦРУ Алена Даллеса. - If possible, I would like to keep one very important condition, sir, let's talk about Russian Russian words because English words into the American way, bad pass Russian flavor. Russia does not mind to comprehend, especially when thinking about it in English... Отвечал, сдержанно улыбаясь Ален Даллес, непринуждённо усаживаясь в широком, роскошном кресле несколько наискось, эффектно заложив нога на ногу, несколько раз постучав по своему колену ладонью, как бы настраиваясь на нужный лад в предстоящем важном диалоге. - Я готов поддержать тебя в нашей беседе, излагаясь по-русски, тем более что мне необходимо, хоть немного подточить мою русскую речь, слишком она у меня шероховата, - ответил Эйзенхауэр, - давай будем говорить сегодня только по-русски. У меня имеется неплохая русская водка, так уж мы скрасим нашу беседу любимым огненным напитком русских… С этими словами Дуайт Девид достал из бара бутылку русской водки, разлил в маленькие рюмочки, чокнулись… - Предлагаю выпить за наши успехи на невидимом русском фронте, - предложил президент. - Согласен с Вашим тостом, сэр, но хочу добавить: пусть на невидимом русском фронте, успехи будут видимы более чем… Собеседники отведали по глотку из своих рюмок русской водки, не закусывая и не сморщившись, показываю друг другу, что они настоящие джентльмены… - Мой проект по скрытой войне на уничтожение русского народа, на бескровный захват их огромных территорий и неисчерпаемых природных ресурсов, успешно проходит точку невозвращения, - сообщил Ален Даллес, расплываясь в широкой американской улыбке, полностью обнажив все свои зубы… - И что же? Неужели они всё ещё не догадываются об этом? – спросил не без искреннего удивления Эйзенхауэр, - с каким-то необычным любопытством разглядывая, Алена Даллеса… - Видите ли, господин президент, после ухода Сталина, у меня начинает возрастать обаяние к царству Серпа и Молота… Чувствую, что наступает наш звёздный час. Пора взнуздать Россию … - Думаешь, что от этого одного человека так много зависело в этой странной стране? - Сталин был не просто вождём, но олицетворением всех ветвей власти в СССР. Посудите сами, господин президент: в 1946 году, когда Индия, этот самый лучший из алмазов в Британской короне, вдруг выпала из неё, обретая свою независимость, то Сталин был первым, кто осмелился признать независимость Индии, несмотря на то, что СССР была очень ослаблена в войне с нацистской Германией. И представьте себе, накануне церемонии аккредитации, из Советского МИДа сообщили будущему первому Чрезвычайному и Полномочному послу Индии в СССР, женщине В. Л. Пандит, о том, что в верительную грамоту, составленную в Дели «вкралась ошибка». Пандит была потрясена, что Советская сторона обнаружила ошибку в столь важном документе, изложенном на хинди… Вы понимаете, господин Президент?.. - Да, знаете ли, это впечатляет… - Так вот за тот короткий период, пока не стало Сталина, в СССР очень многое изменилось. Нам самое время прибрать к рукам брильянт Серпа и Молота… Это будет весьма хорошим украшением короны Великой Америки. Мы должны, как следует позаботиться о том, чтобы брильянт этот не выпал из нашей короны, как это произошло с прекрасным алмазом в Британской короне. - Что же вы конкретно мыслите предпринять по скрытой войне на уничтожение русского народа и бескровный захват их огромных территорий с неисчерпаемыми природными богатствами, да ещё и так, чтобы они не догадывались об этом? - Тем, кто будет догадываться об этом, мы должны научиться ловко, закрывать рты. Пока ещё многие обитатели этой странной страны наивно считают эту нашу доктрину фальшивкой. Прошло уже шесть лет, с тех пор, как был 18 августа 1948 года запушен в работу наш проект по уничтожению русских до сухого остатка в качестве рабов - не более 15 миллионов человек. Но им, как видно, и горя мало… Пусть русский мужик работает до полусмерти и пьёт до смерти!.. - Но всё же, мне думается, нам не стоит недооценивать русского мужика… - Господин президент, взяли мы Америку у индейцев, споив их огненной водой, возьмём и Россию, - опыта в этом деле нам не занимать. Думаю, что это теперь дело времени. Доктрина нового мирового порядка в наших руках, мы и только мы, будем вершить судьбами мира… Тем более что вот уже почти год минул, с тех пор как не стало джентльмена Сталина, нам теперь в священной борьбе с СССР все карты в руки… - Так что же всё-таки случились с джентльменом Сталиным? Ведь не прошло и десяти лет с Ялтинской конференции, где он выглядел орлом, и вдруг… Эйзенхауэр, молча, поднял обе руки кверху, как бы показывая, что Сталин вознёсся к небесам. - История со смертью Сталина держится в строжайшем секрете, но кое-что мне стало доподлинно известно… - Прошу рассказать в возможной полноте об этой загадочной истории; мне это крайне интересно знать… - В послевоенные годы, - начал было вести свой рассказ Ален Даллес, но на минуту задумался, собираясь с мыслями… - В последние годы, - продолжил Даллес, - у Сталина обострилась болезнь подозрительности, в результате чего страна пережила новый виток репрессий. И если бы не его неожиданная, загадочная смерть, многим бы из Сталинского кремлёвского окружения жизнь не показалась бы малиной. Вот уже и над Молотовым и другими «Сталинскими соратниками по репрессиям» висел Дамоклов меч. В России об этой истории с его кончиной, пошла молва, как легенда: «Как мыши кота хоронили». «Вечером четвёртого марта 1953 года Сталин был здоров и весел. К себе на подмосковную дачу уехал в хорошем настроении. В обычное для него время лёг спать, а утром из спальни не выходит. Надо сказать, что он всячески старался подчёркивать свою пунктуальность, и подобных задержек в последнее время за ним не замечалось. Бывшие при нём на даче сотрудники взволновались, - время к полудню, а за дверью у Сталина ни малейшего шума. Дверь заперта изнутри стальной задвижкой, - Сталин не доверял свою жизнь никаким замкам. Открыть дверь было невозможно, а постучать - никто не осмеливался. Позвонили в кремль Маленкову, и тот созвал всех членов ЦК КПСС, и они всем кагалом явились к Сталину на дачу. По очереди, на цыпочках все подходили к двери и прикладывали ухо... Ни малейшего звука и шороха не было слышно за дверью. Совещались шёпотом долго и упорно, но никакого решения не принимали. Так прошло несколько мучительных часов для ответственных соратников ЦК КПСС. Вдруг, за дверью что-то сильно грохнулось... Ясно, это, конечно, товарищ Сталин свалился с высокой кровати, и дальше снова тишина, не было слышно никаких звуков. Наконец, было принято коллегиальное решение: надо взламывать дверь. Позвали, соответствующих специалистов. Они взломали дверь и увидели, что Сталин лежит на полу, на ковре в неловкой позе вверх лицом, с закрытыми глазами и тяжело дышал. Врач, ощупал Сталина, проверил пульс и сказал с большим прискорбием в голосе: «Очень тяжёлый случай...», при этом он широко развёл руками и опустил их, молча, покачал головой, слово говорил: «Конец, мол, никакой нет надежды на спасение нашего дорогого вождя мирового пролетариата...» Тут, к лежачему на ковре Сталину, словно коршун подлетел Берия. Во всём его облике было начертано, что настал его звёздный час. Окинув всех собравшихся высокопоставленных членов ЦК КПСС победным взглядом, он громко провозгласил: «Пал тиран, сдох!» От этих громких слов Сталин очнулся. Он открыл свой левый глаз, на мгновение задержал свой зоркий, обвинительный взгляд на Берии, затем оглядел всех обступивших своих соратников и вновь вернулся взглядом к Берии. Взгляд Сталина был вполне нормальный, осмысленный, разоблачающий. Каждый из присутствующих для себя решил, что это всем им наступил конец. Ведь Берию никто не одёрнул за его подлые слова... Берия упал перед Сталиным на колени и заплакал навзрыд: «Дорогой товарищ Сталин, прости ты меня, дурака, пожалей...» Молотов оттащил Берию от Сталина за шиворот в сторону. Сталин закрыл глаза и больше уже не проявлял никаких признаков жизни...» - Да-а-а, - тихо произнёс Эйзенхауэр, - много всякого разного бывает на матушке Руси… - Немало, немало, - прибавил в тон Ален Даллес, - и то ли ещё будет?.. - Что ж, на сегодня, пожалуй, достаточно об СССР. Поговорим о делах не менее важных для нас с тобой … - Ален Даллес переменил позу, весь словно встрепенулся, зная по личному опыту, что такое начало президента обещает нечто неординарное и очень важное. Даллес даже несколько наклонился, чтобы приблизится к Эйзенхауэру, хоть и хорошо понимал, что для американца нерушим принцип сохранения необходимой дистанции для собеседников. - Поговорим об очень важных для нас делах, - повторил президент после небольшой паузы. – Важных и абсолютно секретных, - добавил он, заметно понизив голос… - Я случаю Вас очень внимательно, господин президент… - За время твоего достаточно длительного отсутствия по делам службу, у нас совершилось нечто необычное. Реально появилась уникальная возможность, буквально перевернуть мир. Мы теперь способны претворить в жизнь фантастическую идею: реально сделать Америку Великой Владычицей Мира… (Эйзенхауэр снова на минуту задумался.) - До вас, господин президент, ещё никому и никогда не удавалось претворить этот замысел в жизнь… - А для нас это стало реальностью. Слушай внимательно, сейчас я скажу тебе нечто очень, очень важное… Мне удалось этой весной 1954 года вступить в договорные отношения с внеземной цивилизацией пришельцев с планеты Бетельгейзе (из созвездия Орион)… Ален Даллес очень внимательно посмотрел на Эйзенхауэра, но ничем не выдал своего удивления, будто речь шла о чём-то вполне обычном. Но президент уловил его проницательный взгляд и улыбнулся, словно смягчая психологическую реакцию своего слушателя… - Они прибыли к нам на больших летательных аппаратах, которые наши астрономы поначалу восприняли за астероиды. Наши гости из космоса «братья по разуму» высадились на нашей военно-воздушной базе Холломан, а чуть позже – на базе Эдварда. Я не стану сейчас вдаваться в подробности, скажу только, что согласно нашему с ними договору, мы получили новые, столь передовые технологии, что это позволит нам бескровно завладеть миром, избавиться от лишних людей Земли. - Пришельцы приземлились на базах ВВС – Холломан и Эдварда и не произошло с ними никаких эксцессов, словно они приземлились у себя на родине?.. - Как же так, чтобы не быть эксцессов? Были и ещё какие. Хлопот с ними было немало. Инопланетяне захватили в заложники группу американских учёных астрономов. Мы вынуждены были послать для их освобождения элитную группу спецназа «Альфа», они уничтожили её, а затем потребовали свидания лично со мной. С большим трудом нам кое-как удалось наладить с ними деловой контакт для благоприятного сотрудничества. Мы не в шутку были встревожены тем, что за их «Шахом» мог последовать «Мат» планете Земля; они недвусмысленно давали нам это понять. Мы привлекли огромные финансовые ресурсы для запуска в работу четырёх подземных баз для осуществления совместного с ними гигантского исследовательского проекта. Кроме того, они поделились своими секретными технологиями, которые позволят нам успешно управлять миром, превращая людей в послушных биороботов, с помощью вживления микрочипов… - Они поставили нам какие-либо предварительные условия? - К сожалению, пока я больше ничего не могу добавить к тому, что уже сказал тебе. Это пока всё… Эйзенхауэр решил быстро сменить тему разговора и по возможности быстрее «закруглить» эту деловую встречу. - Ты ничего не сообщил мне о своём самочувствии после этой длительной и изнурительной поездки на Ближний Восток и в страны Северной Африки, - сказал президент тоном, в котором прозвучало больше из-за приличия, чем участия, и проглядывалось равнодушие к перспективе дальнейшего разговора, - всё ли у тебя благополучно?.. Даллес сразу почувствовал эту перемену и поспешил отделаться общими фразами, о том, что у него всё в порядке. Они очень хорошо и легко понимали друг друга, что дела уже не терпят ни малейшего отлагательства. Поэтому, почти одновременно собеседники быстро поднялись с места, чтобы пожать друг другу руки, и сказать на прощанье до новой встречи… II. ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ПРИШЕЛЕЦ В мастерской художника Николая Зажигаева на полу и настенных полках беспорядочно лежат рулоны полотен картин, картины на подрамниках; на стенах висят различные картины в рамках большие и малые, на столе лежат краски и кисти… На мольберте установлена довольно большая картина, изображающая начало потопа современной, сексуально озабоченной цивилизации. Изображён музыкант, идущий по волнам потопа, играющий на скрипке. Волны, рождённые его музыкой, наполовину затопили обитателей утерянного рая с их любовными утехами с надкусанными райскими яблоками и недопитыми рюмками вина. Всеобщее наводнение освещается грозовыми вспышками молний… Николай Зажигаев делает последние мазки на полотне, отходит от картины, рассматривает её с разных позиций на расстоянии, рассуждает вслух. - Недурно, недурно… Больше ни единого мазка… Лучшее, враг хорошего, в это я уже не раз и не два убеждался, Во всё должна быть мера, что сверх того, то от лукавого… Берёт скрипку, рассматривает картину, играет отрывок из оперного произведения Моцарта «Волшебная флейта», где жестокое разделение высокого и низкого, трагического и комического; равноправно существуют в одном сочинении разнонаправленные тенденции. Минорные «наплывы» в мажорных частях сочинения и неожиданные мажорные «всплески» - в минорных – этим было пронизано всё сочинение великого Моцарта. В какой-то момент Николай Зажигаев почувствовал на себе чей-то проницательный взгляд со стороны и, невольно оглянувшись, увидел странного человека, одетого во всё тёмное который сидел в кресле, внимательно слушая музыку. Чёрная долгополая шляпа его была надвинута до самых бровей, Николай был крайне удивлён появлением странного незнакомца в его мастерской, однако постарался не выказать своего удивления. - С космическим приветом, маэстро! - сказал незнакомец, слегка приподнимая свою шляпу над головой, - пожалуйста, не беспокойтесь, я не причиню вам никакого вреда. - Кто вы такой, гражданин? - Я – Орион. Впрочем, моё имя вам всё равно ни о чём не говорит… - Но каким образом вы проникли сюда? Дверь была заперта на замок… - У меня имеется универсальная отмычка. Орион достаёт из своего внутреннего кармана отмычку, показывает Николаю Зажигаеву и снова кладёт её в на прежнее место. - Так что вы меня решили ограбить или убить? – спросил Николай Зажигаев взволнованным голосом. - Нет, нет, пожалуйста, не волнуйтесь. Я не причиню вам никакого вреда. Мы с вами немного поговорим и потом я уйду. - Так вы меня не тронете? - Я же сказал вам только что, - не беспокойтесь. Ни кто вас не тронет и не причинит никакого вреда… - Это, по крайней мере, очень странно. Просто так не проникают в чужую квартиру. Что-то вы от меня хотите? Но уверяю вас, у меня нечего взять. Я живу лишь тем, что продаю мои картины, почти за бесценок, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Сейчас, вы же сами знаете, время какое: глобальный кризис, безработица, нищета. У нас в России это особенно сильно проявлено: с одной стороны, кучка дорвавшихся до власти Демон Кратов, а с другой – народ, ограбленный до последней нитки, униженный и оскорблённый… - Я понимаю ваше многословие. Это от волнения. Прошу ещё, не беспокойтесь… - Скажите же мне, наконец, чего вы от меня хотите? - Я пришёл к вам за картиной, которую заказывал вам некоторое время назад, - помните? - Гражданин Орион, здесь произошла какая-то ошибка. Мне никто не заказывал картины, уверяю вас. Здесь произошло какое-то недоразумения… - Вы просто забыли, Николай Зажигаев. Я действительно заказывал вам написать картину по заданному сюжету: «Начало потопа современной, сексуально озабоченной цивилизации. Изображён музыкант, идущий по волнам потопа, играющий на скрипке. Волны, рождённые его музыкой, наполовину затопили обитателей утерянного рая с их любовными утехами с надкусанными райскими яблоками и недопитыми рюмками вина. Всеобщее наводнение освещается грозовыми вспышками молний…» Ну что вспоминаете?.. Вот я вижу на мольберте, что картина по моему заказу закончена… - Всё это так странно… Откуда вам известно моё имя и фамилия? Уверяю вас, гражданин Орион, это просто какое-то совпадение. Я впервые вижу вас. Сами посудите, к чему бы я стал отпираться, если бы это действительно так было?.. Вижу, что вы необычная личность, но ведь даже боги ошибались… - Но вспоминайте, вспоминайте, Николай Зажигаев; напрягите чуточку свою память: что явилось вам толчком для написания картины по этому сюжету?.. Ну, что вспоминаете?.. - Да, кажется, я что-то припоминаю. Мне приснился сон, что человек просил меня написать картину на сюжет о потопе. Помню, долго меня потом преследовала мысль, чтобы не терял времени и приступил к написанию картины… Да, по-моему, действительно, мне тогда приснился человек в долгополой шляпе… Так, значит, это были вы?.. - Пожалуйста, успокойтесь, нет причины так сильно волноваться, уверяю вас… Очень хорошо, что вы сами вспомнили о моей просьбе. Вот теперь я пришёл за картиной. Я хорошо вам заплачу. Вы сами назначьте мне цену, я торговаться с вами не стану… - Мне думается, что я смог бы лучше живописать эту картину. Могу её чуточку доработать… - Нет, нет!.. Ничего не надо дорабатывать, это будет уже ремесло сверх вдохновения. Вы меня понимаете? Ваше вдохновение по данной картине закончилось, дальше начнётся чистое ремесло… Кроме того, оригинал вашей картины находится уже на борту в Ноевом галактическом ковчеге, а у вас на мольберте осталась точная копия вашей картины… - Я решительно ничего не понимаю: зачем вам понадобилось всё это странной действо? - Чтобы после потопа, вместе другими немногими картинами, вернуть её на землю невредимой… - Так вы считаете, что скоро будет большой потоп? - Да, совсем скоро… И началом потопа послужит ваше исполнение волшебной флейты Моцарта по глобальной сети телевещания и в интернет… Не ломайте голову о том, - как и когда всё это произойдёт? Это находится уже вне вашей компетенции… А теперь прощайте… Необходимую сумму для безбедного существования, я оставляю вам на вашем столе. Буде скромно тратить, вам их надолго хватит, а для роскошной жизни никаких денег не хватит… Прощайте… - Но мне хотелось бы ещё побеседовать с вами… У меня к вам масса вопросов… - Я пришлю к Вам своего мастера. Он способен дать вам исчерпывающий ответ на все ваши вопросы… Прощайте… III. НА ПИРУ У ДИССЕРТАНТА В роскошный холл гостиницы «Националь» перед входом в ресторан начал постепенно наполняться приглашёнными гостями Елены Александровны, дочери состоятельного русского эмигранта, живущего во Франции. Елена Александровна только что защитила докторскую диссертацию в Московской консерватории по теме: «Музыка народного календаря в Православии». Оригинальность материалов её диссертации состояла в успешном сочетании музыки, духовности и литературы. Тема вызвала немало споров в учёном мире, поскольку отражала «двоеверие» в Православии: христианство в контексте язычества. Сама защита диссертации, критика оппонентов, споры в кулуарах были столь напряжены, что и предвкушение обильного, изысканного застолья, не охлаждало горячего запала дискуссии. Основная масса приглашённых на банкет присутствовала на самой защите, но были также приглашены и другие лица, которые постепенно пребывали. Собрались ещё не все гости и потому не садились за стол, но стояли отдельными группами в холле гостиницы и беседовали… Елена Александровна была очаровательна и в приподнятом настроении. Роста она была выше среднего, стройна, изящна, уверена в себе, и производила на всех, безупречное впечатление. Одета Елена была в строгом длинном платье, не было на ней каких-либо украшений и это предавало ей какой-то своеобразный, строгий шарм, но её обаяние, лёгкость общения придавало ей неповторимое очарование, внушало безусловное уважение. Гости были самые разнородные по возрастам, характерам, манерам поведения. Были музыканты, литераторы, философы и художники. Время от времени, Елена Александровна знакомила гостей друг с другом, каким-то образом определяла их к тому или иному кругу собеседников. Это было удивительно, как умело она поддерживала всё общество в нужном тонусе. Она с филигранной точностью улавливала, где в данной момент ей следует находиться, чтобы привнести вовремя нужный, по её выражению «звук камертона»: там, где ослабевал огонёк у собеседников, и требовалось «зажечь» гостей, или, напротив, разговор слишком горячо возгорался, и требовалось несколько охладить его прохладным душем. Елена Александровна постоянно прислушивалась и приглядывалась к собеседникам, в каждую минуту она была наготове подать нужный настрой в обществе тактично и верно. Это напоминало дирижёра хора, который, словно держит в своих руках всё многоголосие, чтобы точно в нужный момент позволять отдельным голосам хора вступать и верно исполнять свои партии в хоре. Николай Зажигаев вошёл в холл гостиницы «Националь» в тот момент, когда гости начали постепенно приближаться к банкетному залу. Это происходило стихийно, незаметно, плавно, словно исподволь, но достаточно целеустремлённо. Одет Николай Зажигаев был просто. В руках он держал свой мольберт, сложенный в виде небольшого деревянного чемоданчика. Он остановился посреди зала, чтобы осмотреться. Елена Александровна сразу же заметила его. Она специально пригласила Николая Зажигаева на этот банкет, чтобы запечатлеть на холсте это своё знаменательное событие. Она сразу отметила для себя, что сегодня Николай Зажигаев производил особое впечатление: в нём проявилось нечто ещё более необычное, притягательное, что с лучшей стороны, отличало его от всех присутствующих на этом вечере гостей. Николай Зажигаев выделялся из всех присутствующих высоким ростом, статью и каким-то обворожительным обаянием; он был умён и, вместе с тем, скромным, наблюдательным, естественным… Елена Александровна подошла к нему, и подала ему руку… - Вы так пунктуальна, - сказала Елена Александровна, улыбаясь ему особенно приветливо, - по вашему приходу можно без сомнения часы на Кремлёвских башнях сверять… - Прежде всего, позвольте вас Елена Александровна, поблагодарить за приглашение на это ваше торжество, - сказал в ответ Николай Зажигаев и при этом задержал её руку в своей руке значительно дольше, чем это следовало по этикету. - Пожалуйста, не сомневайтесь, - произнёс он, наконец, отпуская её руку, - я постараюсь достойным образом запечатлеть на полотне этот Ваш знаменательный вечер… Елена Александровна заранее поблагодарила его, предоставляя ему полную свободу действий. Она продолжила своё участие в каждой отдельной группе коллектива и предупредила всех гостей, что этот званый вечер будет живописать художник Николай Зажигаев; с тем, чтобы гости не смущались пристального взгляда художника. Между тем, гости интуитивно чувствовали, что столы уже накрыты и отягощены рядами несчётных изысканных блюд. Предчувствие скорой трапезы начинало значительно сковывать красноречие ораторов. Яркое воображение позволяло им натурально чувствовать, что скоро уже сядут за общий стол. Это окончательно побеждало желание о чём-либо говорить. Гости всё ближе, словно ненароком приближались к заветным столам, стоящим в роскошном ожиданье своих посетителей. На столах, сквозь прозрачный лёгкий пар, сияли лакомые блюда. На больших хрустальных вазах в изобилии были груды златых даров десерта. От возвышающихся пирамид фруктов ниспадали на белоснежную скатерть большие, тяжёлые гроздья янтарного винограда. Наконец, был подан знак к застолью, гости начали чинно рассаживаться по своим местам. Посыпались обильно один вслед за другим тосты, весело, не ленясь, поднимались и осушались до дна широкие бокалы с игривым вином… Давно известно, где пьют званые гости, там речи вздорны, но не колки. Голоса за столом смешались в один стойкий гул, собрание зашумело; стали хвалить на все лады друг друга и в особенности виновницу торжества. Вино всё более разнеживало гостей, разогревало их ум. Тут всё торжественно вставало и садилось, говорилось, шепталось и пелось. Все разом оставили свои скуки, соединяясь в шумный весёлый круг, не признавая чинов и званий, все делили счастливый досуг с румяным Богом. Гости перестали восхищаться фарфорами Китая, драгоценными хрусталями. И вот звездящаяся влага до предела развеселила сердца и взоры гостей, потопляя все их заботы. Послышались, душу волнующие, звуки скрипок и песни цыган; они ходили вдоль столов, песнями и музыкой обращались к каждому ликующему гостю. Нередко их гости вознаграждали щедрою рукой. И полились песни, как предания молодости гостей беспечной поре жизни юных лет. И пусть навсегда исчезла молодость, пусть светлой памятью ей будут стуки и звоны чаш, словно приманивая радости прошлых лет… Между тем, Николай Зажигаев не терял времени даром. У него уже почти готовы были все отдельные эскизы портретов присутствующих, исполненные в карандаше, сделано несколько композиционных схематичных набросков на ватмане для будущей картины. Одна из композиций, по-видимому, понравилась ему более других, и он сделал подпись над ней «Апофеоз двоеверия». Николай отошёл от своей новой композиции на некоторое расстояние, чтобы взглянуть на неё со стороны. В это время к нему подошёл Отец Елены Александровны, Фёдор Михайлович Белоножкин. Он был довольно преклонного возраста, но несмотря на свои лета, держался молодцом. Фёдор Михайлович выделялся из всех присутствующих своим естественным, неподдельным интеллектом; взгляд его был спокоен и одухотворён. Весь этот вечер он скромно сидел неприметным у окна, в котором были хорошо видны рубиновые звёзды Московского Кремля. Поздним вечером пятиконечные звёзды были видны особенно отчётливо, казалось, они находились настолько близко, что стоило лишь распахнуть огромное окно, протянуть руку и дотронуться до них… - Вот уже и наметились общие черты предстоящей картины, - обратился Фёдор Михайлович к художнику, - теперь только краски успевай на кисточку набирать… - А вот здесь, Фёдор Михайлович, вы будете запечатлены в вашей казачьей форме, - улыбнулся в ответ Николай Зажигаев, - не узнаёте ещё себя?.. - А вы знаете, узнаю, как это ни странно… - Вы, уважаемый Фёдор Михайлович, сразу попали в поле моего зрения и, между прочим, вы будете центральной фигурой в этой картине… - Не много ли мне чести окажете? Моя роль в этой жизни уже сыграна… Думаю, что мою Белую конницу мне уже не догнать… Нет, мне уже не воскресить моих милых сердцу станиц и хуторов, затерялась они где-то в донских степях вместе со знакомой радостью русских берёз… Фёдор Михайлович повернулся было, чтобы пойти и сесть на своё место, но, вдруг, словно вспомнив что-то давно позабытое, он резко повернулся к художнику и произнёс почти шёпотом, чем очень затронул какие-то невидимые струны души живописца: «Апофеоз двоеверия», это вы метко подметили… Очень метко… Вот в этой вашей художественной композиции мне явно видятся волны потопа, выплеснувшиеся из бокалов… Не так ли? - Скорее, из душ человеческих выплеснувшиеся, - добавил Николай Зажигаев, - ведь главная причина заключена в душах людей, а вино - это уже результаты следствия… - Да, по вашим наброскам мне пока ещё трудно различить общую картину в целом. Я, признаться, знаток и ценитель картин небольшой… Вот о чём мне хотелось бы спросить у вас: «Веруете ли вы в Бога?» - Вопрос ваш, Фёдор Михайлович, совершенно неожиданный… Почему вы меня спросили об этом? – поинтересовался в свою очередь Николай Зажигаев, и внимательно посмотрел на старого Донского казака… - Этот мой вопрос проявился внезапно, под впечатлением ваших фрагментов и общего наброска эскизов композиции будущей картины… Я почувствовал, что от этой вашей картины у зрителей может вера пропасть… - Так поэтому вы спросили: верую ли я в Бога? - Спросил-то я потому, что многие теперь не веруют. Они веруют или не веруют – всё это для себя, а у вас ведь, как я понимаю, идея такая - «двоеверие». Мне и во Франции об этом не раз говорили, что вот, дескать, у вас в России в Бога не верят, больше чем у всех других народов… Вот почему я и спросил вас об этом, чтобы лишний раз убедиться в этом… - Вы знаете, Фёдор Михайлович, я думаю так, что неверие и «двоеверие», это различные понятия. Вот диссертация Елены Александровны, как раз и посвящена тому, что русское «двоеверие» – это наш уникальный путь в Христианстве… - Постойте, разве у нас в Православии политеизм? Разве у нас не монотеизм? У нас ведь Единый Бог… - У нас было длительное сосуществование дохристианских и христианских верований и это привело к компромиссу. Многие языческие, народные праздники (масленица, вербная, троица, покров, яблочный спас, медовый спас, радуница, Петров день, Ильин день, Купала, и другие отмечаются в Православных храмах). Вот вам и «двоеверие». И нет в этом ничего плохого или крамольного. Это наш выбор, вот и всё… - Но ведь имеется большое отличие обрядов языческого и православного календарей. Разве нет? - Фёдор Михайлович, вы должны согласиться, что «двоеверие» выразилось в наложении и переплетении праздников обеих традиций. И на удивление, хорошо, удачно переплелось. Вот смотрите: Встреча весны - День Сорока мучеников, Велик день – Пасха, Похороны стрелы – Вознесение, Семик – Троица, Иван Купала – Рождество Иоанна Предтечи, Коляда – Рождество Христово и другие. Всё это, уважаемый Фёдор Михайлович, - наше с вами народное достояние. Мне ничего не приходится, не прибавлять и не убавлять, – это наше национальное характерное явлений в духовности и в культуре… - Николай, тут что-то не совсем так, как вы говорите. Наше Духовенство не разделяет ваших взглядов о «двоеверии»… - Вы знаете, Фёдор Михайлович, со времени крещения Руси обрядовые народные игрища не утратили своей актуальности и по сей день, «двоеверие» сохранилось не только в народной среде, но и среди духовенства. - Так вы ратуете за язычество? - Для самосохранения нации, необходимо поддерживать и развивать фольклор, народные традиции. Пока жива наша народная традиция – мы ощущаем себя народом, противостоящей культурно-идеологической экспансии Западной цивилизации, мусульманского мира, разрушительному воздействию глобализации… К собеседникам незаметно подошла Елена Александровна, оценивающе посмотрела на эскиз композиции будущей картины. Фёдор Михайлович без лишних объяснений предмета разговора с Николаем Зажигаевым, обратился к ней так, словно она уже принимала участие в их разговоре. - Слава Богу, у моей Елены научная работы посвящена музыкальному аспекту Православия, - сказал Фёдор Михайлович, глядя на Елену Александровну испытывающим взглядом, - и я надеюсь, что к «двоеверию» тема её диссертации имеет не столь значительное отношение… - Мой основной научный аспект народной музыкальной культуры в сфере Православия, - не задумываясь, заговорила Елена Александровна, - состоит как раз в том, что защищает компромисс «двоеверия» в Православии…. В своей научной работе я показала в развитии отечественных религиозных взглядов на народный календарь. Во время собственных многочисленных музыкально-этнографических экспедиций, было подтверждено проявление «двоеверия» в русском народном календаре. Обрядовая музыка тесно связана с земледельческим и скотоводческим календарём и поддерживает развитие народных календарных праздников… - Выходит, Лена, что и ты поддерживаешь музыкальные языческие представления в Православии? Так что ли мне это надо понимать?.. - Да, именно так и следует понимать. Православная культура ассимилировала древнюю славянскую культуру, но сохранилось компромиссное равновесие языческих и православных верований. Нынче уже не удивительны участия священников в народных обрядах, подспудно идёт реабилитация дохристианского Православного прошлого. Все данные моих многолетних музыкально-этнографических экспедиций неопровержимо свидетельствуют о многообразных формах сочетания Православной и дохристианской обрядности. Факты, как всем известно, вещь упрямая… - А какие ещё имеются у тебя доказательства «двоеверия», кроме твоих личных материалов экспедиций? - Пожалуйста! Традиции язычества и христианства в их взаимодействии многопланово освещены а «Слове о полку Игореве» - величайшем памятнике мировой литературы XII века. В летописях XIII века говорится о праздниках в честь «бесов» Купалы и Коляды. При Иване Грозном и митрополите Макарии обрядовые игрища не утратили своей актуальности, а «двоеверие» сохранялось не только в народной среде, но и среди духовенства. - Лена, но ведь ты мне говорила, что тебя в научных изысканиях интересовала музыка, а ты, как я вижу, пошла неизмеримо значительно дальше… - Музыкальные аспекты православия и язычества, только подтверждают всё сказанное мной. Традиционные дохристианские стилевые элементы в народной музыке и песнопениях, приуроченных к православному календарю, посвящены не только календарным песням, но и окалендаренным жанрам церковного певческого обихода. И по словесному содержанию подобные формы непосредственно связаны с христианскими представлениями. В музыкальной стилистике явно присутствуют приёмы Никонианского православного пения и исполнительские элементы календарных песен… Вот так, Фёдор Михайлович. - Что же, по-твоему, если я правильно тебя понимаю, в Православных храмах исполняются календарные языческие песни? Так что ли? - Точно так, Фёдор Михайлович. Вот у меня в руках сейчас, как нарочно автореферат моей диссертации. Я дарю тебе лично один экземпляр с моим автографом. Там, начиная со страницы номер двадцать один, чёрным по белому сказано об этом. И вот я тебе специально подчеркну, начало: «Тропарь Пасхи «Христос вескресе» близок календарному крестьянскому мелосу. Особенности вокального исполнения далеки от манеры пения в храме. Подчас изменён словесный текст в сравнении с Православным каноном» . Далее читай, папа, по тексту и будь счастлив. - И не надейся, мой ангел Леночка, что оставлю этот твой автореферат без детального анализа… Посмотрю с пристрастием, с карандашом в руке, а потом, тебе придётся давать мне исчерпывающие ответы. Согласна? Вот и хорошо! Вот и славно!.. А вам, молодой человек, уважаемый Николай Зажигаев, заранее приношу мои благодарения за предстоящую картину. Мне Леночка показывала ваше искусство живописи, её портрет, написанный вами на улице Старого Арбата. Вы настоящий мастер портрета. Редкий мастер. Жаль, что приходится вам подрабатывать на улице… - Да, я на вольных хлебах. Сами знаете, это всегда был нелёгкий кусок хлеба… Но я не падаю духом. Вот накоплю немного денег и отправлюсь живописать по дорогам дивного Востока. Это мая настоящая мечта. Недаром же говорится, что мечты сбываются… - Друг мой, одному сегодня путешествовать небезопасно, уверяю Вас. Я это знаю не понаслышке… - Я отправлюсь не один. Нас четверо. А четверо, как вы сами понимаете, - это не то, что один… - А скажи, пожалуйста, только откровенно, Николай, если я тебе предложу, ты не откажешься от моей благотворительности? Будь уверен, Николай, я предлагаю это бескорыстно. Я всегда говорил, что истинному таланту надо помогать пробивать дорогу в искусстве, а бездарность, сама себе поможет пробиться… - Не стану от вас скрывать, Фёдор Михайлович, ваше предложение для меня сейчас, как нельзя, кстати, но вы же знаете, каков русский дух нашего характера… - Но я знаю и другое, что сейчас, может быть как никогда прежде, р
АЛМАЗ И БРИЛЬЯНТ I. АРХИТЕКТОРЫ РУССКОЙ ТРАГЕДИИ - Hello, Sir Alan, it seems that the estate of the Russian Baltic Sea itself up to the Sakhalin itself gives us a hand! .. I tell you beforehand that if I say that your starter, entitled "Plan of Dulles, had not yet risen to the proper level, then you tell me no longer friend, but I'm not your friend and brother ... Give, in which case my dolls, take their masks, and butterflies on the neck, because I do not play with you in the theater of the absurd in Russia ... Come, sir, location was convenient to moiem luxurious armchair, wide, with an American chic and tell me, tell me, tell me ... I love to listen to your passions unbridled , an amazing imagination, which then, most inexplicably become true story!.. Такими словами, от души смеясь, встретил весной 1954 года президент США Эйзенхауэр в своих апартаментах в Белом доме в Вашингтоне директора ЦРУ Алена Даллеса. - If possible, I would like to keep one very important condition, sir, let's talk about Russian Russian words because English words into the American way, bad pass Russian flavor. Russia does not mind to comprehend, especially when thinking about it in English... Отвечал, сдержанно улыбаясь Ален Даллес, непринуждённо усаживаясь в широком, роскошном кресле несколько наискось, эффектно заложив нога на ногу, несколько раз постучав по своему колену ладонью, как бы настраиваясь на нужный лад в предстоящем важном диалоге. - Я готов поддержать тебя в нашей беседе, излагаясь по-русски, тем более что мне необходимо, хоть немного подточить мою русскую речь, слишком она у меня шероховата, - ответил Эйзенхауэр, - давай будем говорить сегодня только по-русски. У меня имеется неплохая русская водка, так уж мы скрасим нашу беседу любимым огненным напитком русских… С этими словами Дуайт Девид достал из бара бутылку русской водки, разлил в маленькие рюмочки, чокнулись… - Предлагаю выпить за наши успехи на невидимом русском фронте, - предложил президент. - Согласен с Вашим тостом, сэр, но хочу добавить: пусть на невидимом русском фронте, успехи будут видимы более чем… Собеседники отведали по глотку из своих рюмок русской водки, не закусывая и не сморщившись, показываю друг другу, что они настоящие джентльмены… - Мой проект по скрытой войне на уничтожение русского народа, на бескровный захват их огромных территорий и неисчерпаемых природных ресурсов, успешно проходит точку невозвращения, - сообщил Ален Даллес, расплываясь в широкой американской улыбке, полностью обнажив все свои зубы… - И что же? Неужели они всё ещё не догадываются об этом? – спросил не без искреннего удивления Эйзенхауэр, - с каким-то необычным любопытством разглядывая, Алена Даллеса… - Видите ли, господин президент, после ухода Сталина, у меня начинает возрастать обаяние к царству Серпа и Молота… Чувствую, что наступает наш звёздный час. Пора взнуздать Россию … - Думаешь, что от этого одного человека так много зависело в этой странной стране? - Сталин был не просто вождём, но олицетворением всех ветвей власти в СССР. Посудите сами, господин президент: в 1946 году, когда Индия, этот самый лучший из алмазов в Британской короне, вдруг выпала из неё, обретая свою независимость, то Сталин был первым, кто осмелился признать независимость Индии, несмотря на то, что СССР была очень ослаблена в войне с нацистской Германией. И представьте себе, накануне церемонии аккредитации, из Советского МИДа сообщили будущему первому Чрезвычайному и Полномочному послу Индии в СССР, женщине В. Л. Пандит, о том, что в верительную грамоту, составленную в Дели «вкралась ошибка». Пандит была потрясена, что Советская сторона обнаружила ошибку в столь важном документе, изложенном на хинди… Вы понимаете, господин Президент?.. - Да, знаете ли, это впечатляет… - Так вот за тот короткий период, пока не стало Сталина, в СССР очень многое изменилось. Нам самое время прибрать к рукам брильянт Серпа и Молота… Это будет весьма хорошим украшением короны Великой Америки. Мы должны, как следует позаботиться о том, чтобы брильянт этот не выпал из нашей короны, как это произошло с прекрасным алмазом в Британской короне. - Что же вы конкретно мыслите предпринять по скрытой войне на уничтожение русского народа и бескровный захват их огромных территорий с неисчерпаемыми природными богатствами, да ещё и так, чтобы они не догадывались об этом? - Тем, кто будет догадываться об этом, мы должны научиться ловко, закрывать рты. Пока ещё многие обитатели этой странной страны наивно считают эту нашу доктрину фальшивкой. Прошло уже шесть лет, с тех пор, как был 18 августа 1948 года запушен в работу наш проект по уничтожению русских до сухого остатка в качестве рабов - не более 15 миллионов человек. Но им, как видно, и горя мало… Пусть русский мужик работает до полусмерти и пьёт до смерти!.. - Но всё же, мне думается, нам не стоит недооценивать русского мужика… - Господин президент, взяли мы Америку у индейцев, споив их огненной водой, возьмём и Россию, - опыта в этом деле нам не занимать. Думаю, что это теперь дело времени. Доктрина нового мирового порядка в наших руках, мы и только мы, будем вершить судьбами мира… Тем более что вот уже почти год минул, с тех пор как не стало джентльмена Сталина, нам теперь в священной борьбе с СССР все карты в руки… - Так что же всё-таки случились с джентльменом Сталиным? Ведь не прошло и десяти лет с Ялтинской конференции, где он выглядел орлом, и вдруг… Эйзенхауэр, молча, поднял обе руки кверху, как бы показывая, что Сталин вознёсся к небесам. - История со смертью Сталина держится в строжайшем секрете, но кое-что мне стало доподлинно известно… - Прошу рассказать в возможной полноте об этой загадочной истории; мне это крайне интересно знать… - В послевоенные годы, - начал было вести свой рассказ Ален Даллес, но на минуту задумался, собираясь с мыслями… - В последние годы, - продолжил Даллес, - у Сталина обострилась болезнь подозрительности, в результате чего страна пережила новый виток репрессий. И если бы не его неожиданная, загадочная смерть, многим бы из Сталинского кремлёвского окружения жизнь не показалась бы малиной. Вот уже и над Молотовым и другими «Сталинскими соратниками по репрессиям» висел Дамоклов меч. В России об этой истории с его кончиной, пошла молва, как легенда: «Как мыши кота хоронили». «Вечером четвёртого марта 1953 года Сталин был здоров и весел. К себе на подмосковную дачу уехал в хорошем настроении. В обычное для него время лёг спать, а утром из спальни не выходит. Надо сказать, что он всячески старался подчёркивать свою пунктуальность, и подобных задержек в последнее время за ним не замечалось. Бывшие при нём на даче сотрудники взволновались, - время к полудню, а за дверью у Сталина ни малейшего шума. Дверь заперта изнутри стальной задвижкой, - Сталин не доверял свою жизнь никаким замкам. Открыть дверь было невозможно, а постучать - никто не осмеливался. Позвонили в кремль Маленкову, и тот созвал всех членов ЦК КПСС, и они всем кагалом явились к Сталину на дачу. По очереди, на цыпочках все подходили к двери и прикладывали ухо... Ни малейшего звука и шороха не было слышно за дверью. Совещались шёпотом долго и упорно, но никакого решения не принимали. Так прошло несколько мучительных часов для ответственных соратников ЦК КПСС. Вдруг, за дверью что-то сильно грохнулось... Ясно, это, конечно, товарищ Сталин свалился с высокой кровати, и дальше снова тишина, не было слышно никаких звуков. Наконец, было принято коллегиальное решение: надо взламывать дверь. Позвали, соответствующих специалистов. Они взломали дверь и увидели, что Сталин лежит на полу, на ковре в неловкой позе вверх лицом, с закрытыми глазами и тяжело дышал. Врач, ощупал Сталина, проверил пульс и сказал с большим прискорбием в голосе: «Очень тяжёлый случай...», при этом он широко развёл руками и опустил их, молча, покачал головой, слово говорил: «Конец, мол, никакой нет надежды на спасение нашего дорогого вождя мирового пролетариата...» Тут, к лежачему на ковре Сталину, словно коршун подлетел Берия. Во всём его облике было начертано, что настал его звёздный час. Окинув всех собравшихся высокопоставленных членов ЦК КПСС победным взглядом, он громко провозгласил: «Пал тиран, сдох!» От этих громких слов Сталин очнулся. Он открыл свой левый глаз, на мгновение задержал свой зоркий, обвинительный взгляд на Берии, затем оглядел всех обступивших своих соратников и вновь вернулся взглядом к Берии. Взгляд Сталина был вполне нормальный, осмысленный, разоблачающий. Каждый из присутствующих для себя решил, что это всем им наступил конец. Ведь Берию никто не одёрнул за его подлые слова... Берия упал перед Сталиным на колени и заплакал навзрыд: «Дорогой товарищ Сталин, прости ты меня, дурака, пожалей...» Молотов оттащил Берию от Сталина за шиворот в сторону. Сталин закрыл глаза и больше уже не проявлял никаких признаков жизни...» - Да-а-а, - тихо произнёс Эйзенхауэр, - много всякого разного бывает на матушке Руси… - Немало, немало, - прибавил в тон Ален Даллес, - и то ли ещё будет?.. - Что ж, на сегодня, пожалуй, достаточно об СССР. Поговорим о делах не менее важных для нас с тобой … - Ален Даллес переменил позу, весь словно встрепенулся, зная по личному опыту, что такое начало президента обещает нечто неординарное и очень важное. Даллес даже несколько наклонился, чтобы приблизится к Эйзенхауэру, хоть и хорошо понимал, что для американца нерушим принцип сохранения необходимой дистанции для собеседников. - Поговорим об очень важных для нас делах, - повторил президент после небольшой паузы. – Важных и абсолютно секретных, - добавил он, заметно понизив голос… - Я случаю Вас очень внимательно, господин президент… - За время твоего достаточно длительного отсутствия по делам службу, у нас совершилось нечто необычное. Реально появилась уникальная возможность, буквально перевернуть мир. Мы теперь способны претворить в жизнь фантастическую идею: реально сделать Америку Великой Владычицей Мира… (Эйзенхауэр снова на минуту задумался.) - До вас, господин президент, ещё никому и никогда не удавалось претворить этот замысел в жизнь… - А для нас это стало реальностью. Слушай внимательно, сейчас я скажу тебе нечто очень, очень важное… Мне удалось этой весной 1954 года вступить в договорные отношения с внеземной цивилизацией пришельцев с планеты Бетельгейзе (из созвездия Орион)… Ален Даллес очень внимательно посмотрел на Эйзенхауэра, но ничем не выдал своего удивления, будто речь шла о чём-то вполне обычном. Но президент уловил его проницательный взгляд и улыбнулся, словно смягчая психологическую реакцию своего слушателя… - Они прибыли к нам на больших летательных аппаратах, которые наши астрономы поначалу восприняли за астероиды. Наши гости из космоса «братья по разуму» высадились на нашей военно-воздушной базе Холломан, а чуть позже – на базе Эдварда. Я не стану сейчас вдаваться в подробности, скажу только, что согласно нашему с ними договору, мы получили новые, столь передовые технологии, что это позволит нам бескровно завладеть миром, избавиться от лишних людей Земли. - Пришельцы приземлились на базах ВВС – Холломан и Эдварда и не произошло с ними никаких эксцессов, словно они приземлились у себя на родине?.. - Как же так, чтобы не быть эксцессов? Были и ещё какие. Хлопот с ними было немало. Инопланетяне захватили в заложники группу американских учёных астрономов. Мы вынуждены были послать для их освобождения элитную группу спецназа «Альфа», они уничтожили её, а затем потребовали свидания лично со мной. С большим трудом нам кое-как удалось наладить с ними деловой контакт для благоприятного сотрудничества. Мы не в шутку были встревожены тем, что за их «Шахом» мог последовать «Мат» планете Земля; они недвусмысленно давали нам это понять. Мы привлекли огромные финансовые ресурсы для запуска в работу четырёх подземных баз для осуществления совместного с ними гигантского исследовательского проекта. Кроме того, они поделились своими секретными технологиями, которые позволят нам успешно управлять миром, превращая людей в послушных биороботов, с помощью вживления микрочипов… - Они поставили нам какие-либо предварительные условия? - К сожалению, пока я больше ничего не могу добавить к тому, что уже сказал тебе. Это пока всё… Эйзенхауэр решил быстро сменить тему разговора и по возможности быстрее «закруглить» эту деловую встречу. - Ты ничего не сообщил мне о своём самочувствии после этой длительной и изнурительной поездки на Ближний Восток и в страны Северной Африки, - сказал президент тоном, в котором прозвучало больше из-за приличия, чем участия, и проглядывалось равнодушие к перспективе дальнейшего разговора, - всё ли у тебя благополучно?.. Даллес сразу почувствовал эту перемену и поспешил отделаться общими фразами, о том, что у него всё в порядке. Они очень хорошо и легко понимали друг друга, что дела уже не терпят ни малейшего отлагательства. Поэтому, почти одновременно собеседники быстро поднялись с места, чтобы пожать друг другу руки, и сказать на прощанье до новой встречи… II. ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ПРИШЕЛЕЦ В мастерской художника Николая Зажигаева на полу и настенных полках беспорядочно лежат рулоны полотен картин, картины на подрамниках; на стенах висят различные картины в рамках большие и малые, на столе лежат краски и кисти… На мольберте установлена довольно большая картина, изображающая начало потопа современной, сексуально озабоченной цивилизации. Изображён музыкант, идущий по волнам потопа, играющий на скрипке. Волны, рождённые его музыкой, наполовину затопили обитателей утерянного рая с их любовными утехами с надкусанными райскими яблоками и недопитыми рюмками вина. Всеобщее наводнение освещается грозовыми вспышками молний… Николай Зажигаев делает последние мазки на полотне, отходит от картины, рассматривает её с разных позиций на расстоянии, рассуждает вслух. - Недурно, недурно… Больше ни единого мазка… Лучшее, враг хорошего, в это я уже не раз и не два убеждался, Во всё должна быть мера, что сверх того, то от лукавого… Берёт скрипку, рассматривает картину, играет отрывок из оперного произведения Моцарта «Волшебная флейта», где жестокое разделение высокого и низкого, трагического и комического; равноправно существуют в одном сочинении разнонаправленные тенденции. Минорные «наплывы» в мажорных частях сочинения и неожиданные мажорные «всплески» - в минорных – этим было пронизано всё сочинение великого Моцарта. В какой-то момент Николай Зажигаев почувствовал на себе чей-то проницательный взгляд со стороны и, невольно оглянувшись, увидел странного человека, одетого во всё тёмное который сидел в кресле, внимательно слушая музыку. Чёрная долгополая шляпа его была надвинута до самых бровей, Николай был крайне удивлён появлением странного незнакомца в его мастерской, однако постарался не выказать своего удивления. - С космическим приветом, маэстро! - сказал незнакомец, слегка приподнимая свою шляпу над головой, - пожалуйста, не беспокойтесь, я не причиню вам никакого вреда. - Кто вы такой, гражданин? - Я – Орион. Впрочем, моё имя вам всё равно ни о чём не говорит… - Но каким образом вы проникли сюда? Дверь была заперта на замок… - У меня имеется универсальная отмычка. Орион достаёт из своего внутреннего кармана отмычку, показывает Николаю Зажигаеву и снова кладёт её в на прежнее место. - Так что вы меня решили ограбить или убить? – спросил Николай Зажигаев взволнованным голосом. - Нет, нет, пожалуйста, не волнуйтесь. Я не причиню вам никакого вреда. Мы с вами немного поговорим и потом я уйду. - Так вы меня не тронете? - Я же сказал вам только что, - не беспокойтесь. Ни кто вас не тронет и не причинит никакого вреда… - Это, по крайней мере, очень странно. Просто так не проникают в чужую квартиру. Что-то вы от меня хотите? Но уверяю вас, у меня нечего взять. Я живу лишь тем, что продаю мои картины, почти за бесценок, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Сейчас, вы же сами знаете, время какое: глобальный кризис, безработица, нищета. У нас в России это особенно сильно проявлено: с одной стороны, кучка дорвавшихся до власти Демон Кратов, а с другой – народ, ограбленный до последней нитки, униженный и оскорблённый… - Я понимаю ваше многословие. Это от волнения. Прошу ещё, не беспокойтесь… - Скажите же мне, наконец, чего вы от меня хотите? - Я пришёл к вам за картиной, которую заказывал вам некоторое время назад, - помните? - Гражданин Орион, здесь произошла какая-то ошибка. Мне никто не заказывал картины, уверяю вас. Здесь произошло какое-то недоразумения… - Вы просто забыли, Николай Зажигаев. Я действительно заказывал вам написать картину по заданному сюжету: «Начало потопа современной, сексуально озабоченной цивилизации. Изображён музыкант, идущий по волнам потопа, играющий на скрипке. Волны, рождённые его музыкой, наполовину затопили обитателей утерянного рая с их любовными утехами с надкусанными райскими яблоками и недопитыми рюмками вина. Всеобщее наводнение освещается грозовыми вспышками молний…» Ну что вспоминаете?.. Вот я вижу на мольберте, что картина по моему заказу закончена… - Всё это так странно… Откуда вам известно моё имя и фамилия? Уверяю вас, гражданин Орион, это просто какое-то совпадение. Я впервые вижу вас. Сами посудите, к чему бы я стал отпираться, если бы это действительно так было?.. Вижу, что вы необычная личность, но ведь даже боги ошибались… - Но вспоминайте, вспоминайте, Николай Зажигаев; напрягите чуточку свою память: что явилось вам толчком для написания картины по этому сюжету?.. Ну, что вспоминаете?.. - Да, кажется, я что-то припоминаю. Мне приснился сон, что человек просил меня написать картину на сюжет о потопе. Помню, долго меня потом преследовала мысль, чтобы не терял времени и приступил к написанию картины… Да, по-моему, действительно, мне тогда приснился человек в долгополой шляпе… Так, значит, это были вы?.. - Пожалуйста, успокойтесь, нет причины так сильно волноваться, уверяю вас… Очень хорошо, что вы сами вспомнили о моей просьбе. Вот теперь я пришёл за картиной. Я хорошо вам заплачу. Вы сами назначьте мне цену, я торговаться с вами не стану… - Мне думается, что я смог бы лучше живописать эту картину. Могу её чуточку доработать… - Нет, нет!.. Ничего не надо дорабатывать, это будет уже ремесло сверх вдохновения. Вы меня понимаете? Ваше вдохновение по данной картине закончилось, дальше начнётся чистое ремесло… Кроме того, оригинал вашей картины находится уже на борту в Ноевом галактическом ковчеге, а у вас на мольберте осталась точная копия вашей картины… - Я решительно ничего не понимаю: зачем вам понадобилось всё это странной действо? - Чтобы после потопа, вместе другими немногими картинами, вернуть её на землю невредимой… - Так вы считаете, что скоро будет большой потоп? - Да, совсем скоро… И началом потопа послужит ваше исполнение волшебной флейты Моцарта по глобальной сети телевещания и в интернет… Не ломайте голову о том, - как и когда всё это произойдёт? Это находится уже вне вашей компетенции… А теперь прощайте… Необходимую сумму для безбедного существования, я оставляю вам на вашем столе. Буде скромно тратить, вам их надолго хватит, а для роскошной жизни никаких денег не хватит… Прощайте… - Но мне хотелось бы ещё побеседовать с вами… У меня к вам масса вопросов… - Я пришлю к Вам своего мастера. Он способен дать вам исчерпывающий ответ на все ваши вопросы… Прощайте… III. НА ПИРУ У ДИССЕРТАНТА В роскошный холл гостиницы «Националь» перед входом в ресторан начал постепенно наполняться приглашёнными гостями Елены Александровны, дочери состоятельного русского эмигранта, живущего во Франции. Елена Александровна только что защитила докторскую диссертацию в Московской консерватории по теме: «Музыка народного календаря в Православии». Оригинальность материалов её диссертации состояла в успешном сочетании музыки, духовности и литературы. Тема вызвала немало споров в учёном мире, поскольку отражала «двоеверие» в Православии: христианство в контексте язычества. Сама защита диссертации, критика оппонентов, споры в кулуарах были столь напряжены, что и предвкушение обильного, изысканного застолья, не охлаждало горячего запала дискуссии. Основная масса приглашённых на банкет присутствовала на самой защите, но были также приглашены и другие лица, которые постепенно пребывали. Собрались ещё не все гости и потому не садились за стол, но стояли отдельными группами в холле гостиницы и беседовали… Елена Александровна была очаровательна и в приподнятом настроении. Роста она была выше среднего, стройна, изящна, уверена в себе, и производила на всех, безупречное впечатление. Одета Елена была в строгом длинном платье, не было на ней каких-либо украшений и это предавало ей какой-то своеобразный, строгий шарм, но её обаяние, лёгкость общения придавало ей неповторимое очарование, внушало безусловное уважение. Гости были самые разнородные по возрастам, характерам, манерам поведения. Были музыканты, литераторы, философы и художники. Время от времени, Елена Александровна знакомила гостей друг с другом, каким-то образом определяла их к тому или иному кругу собеседников. Это было удивительно, как умело она поддерживала всё общество в нужном тонусе. Она с филигранной точностью улавливала, где в данной момент ей следует находиться, чтобы привнести вовремя нужный, по её выражению «звук камертона»: там, где ослабевал огонёк у собеседников, и требовалось «зажечь» гостей, или, напротив, разговор слишком горячо возгорался, и требовалось несколько охладить его прохладным душем. Елена Александровна постоянно прислушивалась и приглядывалась к собеседникам, в каждую минуту она была наготове подать нужный настрой в обществе тактично и верно. Это напоминало дирижёра хора, который, словно держит в своих руках всё многоголосие, чтобы точно в нужный момент позволять отдельным голосам хора вступать и верно исполнять свои партии в хоре. Николай Зажигаев вошёл в холл гостиницы «Националь» в тот момент, когда гости начали постепенно приближаться к банкетному залу. Это происходило стихийно, незаметно, плавно, словно исподволь, но достаточно целеустремлённо. Одет Николай Зажигаев был просто. В руках он держал свой мольберт, сложенный в виде небольшого деревянного чемоданчика. Он остановился посреди зала, чтобы осмотреться. Елена Александровна сразу же заметила его. Она специально пригласила Николая Зажигаева на этот банкет, чтобы запечатлеть на холсте это своё знаменательное событие. Она сразу отметила для себя, что сегодня Николай Зажигаев производил особое впечатление: в нём проявилось нечто ещё более необычное, притягательное, что с лучшей стороны, отличало его от всех присутствующих на этом вечере гостей. Николай Зажигаев выделялся из всех присутствующих высоким ростом, статью и каким-то обворожительным обаянием; он был умён и, вместе с тем, скромным, наблюдательным, естественным… Елена Александровна подошла к нему, и подала ему руку… - Вы так пунктуальна, - сказала Елена Александровна, улыбаясь ему особенно приветливо, - по вашему приходу можно без сомнения часы на Кремлёвских башнях сверять… - Прежде всего, позвольте вас Елена Александровна, поблагодарить за приглашение на это ваше торжество, - сказал в ответ Николай Зажигаев и при этом задержал её руку в своей руке значительно дольше, чем это следовало по этикету. - Пожалуйста, не сомневайтесь, - произнёс он, наконец, отпуская её руку, - я постараюсь достойным образом запечатлеть на полотне этот Ваш знаменательный вечер… Елена Александровна заранее поблагодарила его, предоставляя ему полную свободу действий. Она продолжила своё участие в каждой отдельной группе коллектива и предупредила всех гостей, что этот званый вечер будет живописать художник Николай Зажигаев; с тем, чтобы гости не смущались пристального взгляда художника. Между тем, гости интуитивно чувствовали, что столы уже накрыты и отягощены рядами несчётных изысканных блюд. Предчувствие скорой трапезы начинало значительно сковывать красноречие ораторов. Яркое воображение позволяло им натурально чувствовать, что скоро уже сядут за общий стол. Это окончательно побеждало желание о чём-либо говорить. Гости всё ближе, словно ненароком приближались к заветным столам, стоящим в роскошном ожиданье своих посетителей. На столах, сквозь прозрачный лёгкий пар, сияли лакомые блюда. На больших хрустальных вазах в изобилии были груды златых даров десерта. От возвышающихся пирамид фруктов ниспадали на белоснежную скатерть большие, тяжёлые гроздья янтарного винограда. Наконец, был подан знак к застолью, гости начали чинно рассаживаться по своим местам. Посыпались обильно один вслед за другим тосты, весело, не ленясь, поднимались и осушались до дна широкие бокалы с игривым вином… Давно известно, где пьют званые гости, там речи вздорны, но не колки. Голоса за столом смешались в один стойкий гул, собрание зашумело; стали хвалить на все лады друг друга и в особенности виновницу торжества. Вино всё более разнеживало гостей, разогревало их ум. Тут всё торжественно вставало и садилось, говорилось, шепталось и пелось. Все разом оставили свои скуки, соединяясь в шумный весёлый круг, не признавая чинов и званий, все делили счастливый досуг с румяным Богом. Гости перестали восхищаться фарфорами Китая, драгоценными хрусталями. И вот звездящаяся влага до предела развеселила сердца и взоры гостей, потопляя все их заботы. Послышались, душу волнующие, звуки скрипок и песни цыган; они ходили вдоль столов, песнями и музыкой обращались к каждому ликующему гостю. Нередко их гости вознаграждали щедрою рукой. И полились песни, как предания молодости гостей беспечной поре жизни юных лет. И пусть навсегда исчезла молодость, пусть светлой памятью ей будут стуки и звоны чаш, словно приманивая радости прошлых лет… Между тем, Николай Зажигаев не терял времени даром. У него уже почти готовы были все отдельные эскизы портретов присутствующих, исполненные в карандаше, сделано несколько композиционных схематичных набросков на ватмане для будущей картины. Одна из композиций, по-видимому, понравилась ему более других, и он сделал подпись над ней «Апофеоз двоеверия». Николай отошёл от своей новой композиции на некоторое расстояние, чтобы взглянуть на неё со стороны. В это время к нему подошёл Отец Елены Александровны, Фёдор Михайлович Белоножкин. Он был довольно преклонного возраста, но несмотря на свои лета, держался молодцом. Фёдор Михайлович выделялся из всех присутствующих своим естественным, неподдельным интеллектом; взгляд его был спокоен и одухотворён. Весь этот вечер он скромно сидел неприметным у окна, в котором были хорошо видны рубиновые звёзды Московского Кремля. Поздним вечером пятиконечные звёзды были видны особенно отчётливо, казалось, они находились настолько близко, что стоило лишь распахнуть огромное окно, протянуть руку и дотронуться до них… - Вот уже и наметились общие черты предстоящей картины, - обратился Фёдор Михайлович к художнику, - теперь только краски успевай на кисточку набирать… - А вот здесь, Фёдор Михайлович, вы будете запечатлены в вашей казачьей форме, - улыбнулся в ответ Николай Зажигаев, - не узнаёте ещё себя?.. - А вы знаете, узнаю, как это ни странно… - Вы, уважаемый Фёдор Михайлович, сразу попали в поле моего зрения и, между прочим, вы будете центральной фигурой в этой картине… - Не много ли мне чести окажете? Моя роль в этой жизни уже сыграна… Думаю, что мою Белую конницу мне уже не догнать… Нет, мне уже не воскресить моих милых сердцу станиц и хуторов, затерялась они где-то в донских степях вместе со знакомой радостью русских берёз… Фёдор Михайлович повернулся было, чтобы пойти и сесть на своё место, но, вдруг, словно вспомнив что-то давно позабытое, он резко повернулся к художнику и произнёс почти шёпотом, чем очень затронул какие-то невидимые струны души живописца: «Апофеоз двоеверия», это вы метко подметили… Очень метко… Вот в этой вашей художественной композиции мне явно видятся волны потопа, выплеснувшиеся из бокалов… Не так ли? - Скорее, из душ человеческих выплеснувшиеся, - добавил Николай Зажигаев, - ведь главная причина заключена в душах людей, а вино - это уже результаты следствия… - Да, по вашим наброскам мне пока ещё трудно различить общую картину в целом. Я, признаться, знаток и ценитель картин небольшой… Вот о чём мне хотелось бы спросить у вас: «Веруете ли вы в Бога?» - Вопрос ваш, Фёдор Михайлович, совершенно неожиданный… Почему вы меня спросили об этом? – поинтересовался в свою очередь Николай Зажигаев, и внимательно посмотрел на старого Донского казака… - Этот мой вопрос проявился внезапно, под впечатлением ваших фрагментов и общего наброска эскизов композиции будущей картины… Я почувствовал, что от этой вашей картины у зрителей может вера пропасть… - Так поэтому вы спросили: верую ли я в Бога? - Спросил-то я потому, что многие теперь не веруют. Они веруют или не веруют – всё это для себя, а у вас ведь, как я понимаю, идея такая - «двоеверие». Мне и во Франции об этом не раз говорили, что вот, дескать, у вас в России в Бога не верят, больше чем у всех других народов… Вот почему я и спросил вас об этом, чтобы лишний раз убедиться в этом… - Вы знаете, Фёдор Михайлович, я думаю так, что неверие и «двоеверие», это различные понятия. Вот диссертация Елены Александровны, как раз и посвящена тому, что русское «двоеверие» – это наш уникальный путь в Христианстве… - Постойте, разве у нас в Православии политеизм? Разве у нас не монотеизм? У нас ведь Единый Бог… - У нас было длительное сосуществование дохристианских и христианских верований и это привело к компромиссу. Многие языческие, народные праздники (масленица, вербная, троица, покров, яблочный спас, медовый спас, радуница, Петров день, Ильин день, Купала, и другие отмечаются в Православных храмах). Вот вам и «двоеверие». И нет в этом ничего плохого или крамольного. Это наш выбор, вот и всё… - Но ведь имеется большое отличие обрядов языческого и православного календарей. Разве нет? - Фёдор Михайлович, вы должны согласиться, что «двоеверие» выразилось в наложении и переплетении праздников обеих традиций. И на удивление, хорошо, удачно переплелось. Вот смотрите: Встреча весны - День Сорока мучеников, Велик день – Пасха, Похороны стрелы – Вознесение, Семик – Троица, Иван Купала – Рождество Иоанна Предтечи, Коляда – Рождество Христово и другие. Всё это, уважаемый Фёдор Михайлович, - наше с вами народное достояние. Мне ничего не приходится, не прибавлять и не убавлять, – это наше национальное характерное явлений в духовности и в культуре… - Николай, тут что-то не совсем так, как вы говорите. Наше Духовенство не разделяет ваших взглядов о «двоеверии»… - Вы знаете, Фёдор Михайлович, со времени крещения Руси обрядовые народные игрища не утратили своей актуальности и по сей день, «двоеверие» сохранилось не только в народной среде, но и среди духовенства. - Так вы ратуете за язычество? - Для самосохранения нации, необходимо поддерживать и развивать фольклор, народные традиции. Пока жива наша народная традиция – мы ощущаем себя народом, противостоящей культурно-идеологической экспансии Западной цивилизации, мусульманского мира, разрушительному воздействию глобализации… К собеседникам незаметно подошла Елена Александровна, оценивающе посмотрела на эскиз композиции будущей картины. Фёдор Михайлович без лишних объяснений предмета разговора с Николаем Зажигаевым, обратился к ней так, словно она уже принимала участие в их разговоре. - Слава Богу, у моей Елены научная работы посвящена музыкальному аспекту Православия, - сказал Фёдор Михайлович, глядя на Елену Александровну испытывающим взглядом, - и я надеюсь, что к «двоеверию» тема её диссертации имеет не столь значительное отношение… - Мой основной научный аспект народной музыкальной культуры в сфере Православия, - не задумываясь, заговорила Елена Александровна, - состоит как раз в том, что защищает компромисс «двоеверия» в Православии…. В своей научной работе я показала в развитии отечественных религиозных взглядов на народный календарь. Во время собственных многочисленных музыкально-этнографических экспедиций, было подтверждено проявление «двоеверия» в русском народном календаре. Обрядовая музыка тесно связана с земледельческим и скотоводческим календарём и поддерживает развитие народных календарных праздников… - Выходит, Лена, что и ты поддерживаешь музыкальные языческие представления в Православии? Так что ли мне это надо понимать?.. - Да, именно так и следует понимать. Православная культура ассимилировала древнюю славянскую культуру, но сохранилось компромиссное равновесие языческих и православных верований. Нынче уже не удивительны участия священников в народных обрядах, подспудно идёт реабилитация дохристианского Православного прошлого. Все данные моих многолетних музыкально-этнографических экспедиций неопровержимо свидетельствуют о многообразных формах сочетания Православной и дохристианской обрядности. Факты, как всем известно, вещь упрямая… - А какие ещё имеются у тебя доказательства «двоеверия», кроме твоих личных материалов экспедиций? - Пожалуйста! Традиции язычества и христианства в их взаимодействии многопланово освещены а «Слове о полку Игореве» - величайшем памятнике мировой литературы XII века. В летописях XIII века говорится о праздниках в честь «бесов» Купалы и Коляды. При Иване Грозном и митрополите Макарии обрядовые игрища не утратили своей актуальности, а «двоеверие» сохранялось не только в народной среде, но и среди духовенства. - Лена, но ведь ты мне говорила, что тебя в научных изысканиях интересовала музыка, а ты, как я вижу, пошла неизмеримо значительно дальше… - Музыкальные аспекты православия и язычества, только подтверждают всё сказанное мной. Традиционные дохристианские стилевые элементы в народной музыке и песнопениях, приуроченных к православному календарю, посвящены не только календарным песням, но и окалендаренным жанрам церковного певческого обихода. И по словесному содержанию подобные формы непосредственно связаны с христианскими представлениями. В музыкальной стилистике явно присутствуют приёмы Никонианского православного пения и исполнительские элементы календарных песен… Вот так, Фёдор Михайлович. - Что же, по-твоему, если я правильно тебя понимаю, в Православных храмах исполняются календарные языческие песни? Так что ли? - Точно так, Фёдор Михайлович. Вот у меня в руках сейчас, как нарочно автореферат моей диссертации. Я дарю тебе лично один экземпляр с моим автографом. Там, начиная со страницы номер двадцать один, чёрным по белому сказано об этом. И вот я тебе специально подчеркну, начало: «Тропарь Пасхи «Христос вескресе» близок календарному крестьянскому мелосу. Особенности вокального исполнения далеки от манеры пения в храме. Подчас изменён словесный текст в сравнении с Православным каноном» . Далее читай, папа, по тексту и будь счастлив. - И не надейся, мой ангел Леночка, что оставлю этот твой автореферат без детального анализа… Посмотрю с пристрастием, с карандашом в руке, а потом, тебе придётся давать мне исчерпывающие ответы. Согласна? Вот и хорошо! Вот и славно!.. А вам, молодой человек, уважаемый Николай Зажигаев, заранее приношу мои благодарения за предстоящую картину. Мне Леночка показывала ваше искусство живописи, её портрет, написанный вами на улице Старого Арбата. Вы настоящий мастер портрета. Редкий мастер. Жаль, что приходится вам подрабатывать на улице… - Да, я на вольных хлебах. Сами знаете, это всегда был нелёгкий кусок хлеба… Но я не падаю духом. Вот накоплю немного денег и отправлюсь живописать по дорогам дивного Востока. Это мая настоящая мечта. Недаром же говорится, что мечты сбываются… - Друг мой, одному сегодня путешествовать небезопасно, уверяю Вас. Я это знаю не понаслышке… - Я отправлюсь не один. Нас четверо. А четверо, как вы сами понимаете, - это не то, что один… - А скажи, пожалуйста, только откровенно, Николай, если я тебе предложу, ты не откажешься от моей благотворительности? Будь уверен, Николай, я предлагаю это бескорыстно. Я всегда говорил, что истинному таланту надо помогать пробивать дорогу в искусстве, а бездарность, сама себе поможет пробиться… - Не стану от вас скрывать, Фёдор Михайлович, ваше предложение для меня сейчас, как нельзя, кстати, но вы же знаете, каков русский дух нашего характера… - Но я знаю и другое, что сейчас, может быть как никогда прежде, р
10.
Восточные напевы.
(публикация автора на scipeople)
Восточные напевы.
(публикация автора на scipeople)
Сигачёв А.А.
- Изба читальня. , 2013
Песни – душа Востока. Издавна песенная поэтика Востока славилась сверкающими алмазами изящной словесности. Творчество великих представителей поэзии Среднего и Ближнего Востока – Рудаки, Фирдоуси, Низами, Астара, Саади, Хафиза, Джами, поэтов Индии Японии и Китая, вдохновляя русских и европейских поэтов к Восточным мотивам: Пушкина, Есенина, Гёте, Шекспира и других.
Песни – душа Востока. Издавна песенная поэтика Востока славилась сверкающими алмазами изящной словесности. Творчество великих представителей поэзии Среднего и Ближнего Востока – Рудаки, Фирдоуси, Низами, Астара, Саади, Хафиза, Джами, поэтов Индии Японии и Китая, вдохновляя русских и европейских поэтов к Восточным мотивам: Пушкина, Есенина, Гёте, Шекспира и других.
Краткое слово о Восточных напевах от автора. Песни – душа Востока. Издавна песенная поэтика Востока славилась сверкающими алмазами изящной словесности. Творчество великих представителей поэзии Среднего и Ближнего Востока – Рудаки, Фирдоуси, Низами, Астара, Саади, Хафиза, Джами, поэтов Индии Японии и Китая, вдохновляя русских и европейских поэтов к Восточным мотивам: Пушкина, Есенина, Гёте, Шекспира и других. Поэты песенники своим творчеством способствовали развитию родного литературного язык, показывая его богатство, тонкость и изящество, одновременно расширяли прекрасные качества родного языка и рамки социальной проблематики поэзии. В песенной поэзии нашли широкое применение мифологические предания и устное народное творчество, притчи, сказания, пословицы, поговорки афоризмы и сказки. Главной задачей песенного творчества Востока – утверждение прекрасного, жизнеутверждающего начала. В поэзии среднего Востока, в индийской и арабской поэзии, античного Востока имел принцип красоты, реализма и позитивного романтизма, с высокими идеалами, могучей духовной силой, творческой способностью человека. Восточная поэзия в самом широком смысле стремилась к познанию тайн далёких звёзд и бескрайнего мирозданья, понять внутреннюю сущность жизни на земле, с мечтами о светлом обществе, где существует гармония, господствует справедливость. Автор данного поэтического песенного сборника «Восточные напевы», путешествуя по странам Востока, счёл возможным выразить в песнях своё отношение к напевам Востока, к её красотам и беспредельной глубины изящности и гармонии. Насколько мне это удалось, судить читателю, который чутко слышит биение сердца авторов, голос радости, когда автор счастлив, одновременно сочувствует его страданиям и переживаниям. Роза чайханы Пришла, улыбнулась, притворства полна; Кашмирскую шаль, поправляя, она Для всех улыбнулась, но именно мне – Мигнула очами в дверях Гаяне. Мигнула и вышла, как тополь стройна, Прекраснее розы, хмельнее вина… Я так и остался, как идол стоять И вместо шербета, стал розу жевать… Но вскоре узнал я: так шутит она… Чайханщик любезный, налей мне вина… И будь ты неладна вовек чайхана, Где вскинула бровью мне в сердце она. Ходил целый месяц - в уме не своём, Несчастное сердце, стони соловьём… С тех пор никогда не бывал в чайхане, - Другим пусть мигает в дверях Гаяне!.. Фатима и цветок Канет в вечность день прекрасный, Чудный вечер канет в вечность, Фатима тебя я стану Обожать чистосердечно. Хочешь – шёлку из Багдада, Иль сурьмы из Бухары? Одари одним лишь взглядом И улыбкой – озари!.. За флакон благоуханий, Что, как твой мизинец - мал, Свой цветок мне, Бога ради, Подари же, Фатима!.. Фатима, сама узнаешь, Как улыбкой дорожу: Самоцветами-стихами Тропку к сердцу проложу!.. Вот летит из сердца песня, - Из восторженной груди!.. Фатима, твой взгляд чудесный, Словно луч в ночном пути!.. День прекрасный в вечность канет, Чудный вечер канет в вечность. Фатима, тебя я стану Обожать чистосердечно!.. Подарок из Судана Благовонное алоэ И душистые цветы... В пышно убранных покоях Нежат чувства и мечты. Три богатых каравана Из Аравии пришли, И в подарок из Судана Юных пленниц привезли. Все они - разнообразной Красотой одарены. И, как будто ленью праздной, – Для любви сотворены. Две из них - белы и нежны, Словно лилии весной, Или ландыш белоснежный, Только срезанный косой. Третья - блещет чёрным оком, Величава и смугла, Грозен, в ужасе глубоком, Бледен лоск её чела. У султана знак приметный: Бьётся сердце, ноет дух, И кальян его заветный Недокуренный потух... Аккорды сапог В Фергане над горами высокими Месяц-сторож несёт караул, И кружат над жилищами-сотами Звёзды-пчёлы, слетаясь в аул. За рекою, в чинары понурые Звал ишак в сад подругу свою… В карауле - с винтовкой-бандурою, Как турецкий святой я стою. Суеверный, я звал свою милую; Жаль, что петь лишь в полголоса мог, Сочинил эту песню призывную, - Под аккорды скрипучих сапог. Пусть кружат над жилищами-сотами Звёзды-пчёлы, слетаясь в аул… В Фергане – над горами высокими Я и месяц – несём караул!.. Под парусом зари Душе видны небесные покои, Звезда лучом взглянула на цветы; Не чудо разве это неземное, Что встретились лучами я и ты? Вращенье сфер излечит все невзгоды, Вот новая румянится заря... Под парусом её уходят годы, В которые не тонут якоря. Прощайте, экзотические страны, Чужая речь, чужие города, Снега России, как это не странно, Но с вами я сроднился навсегда... Душа омыта счастьем и покоем, И все шипы души ушли в цветы; Мне видятся небесные покои, Где встретились лучами я и ты!.. * * * Ты позволь, любовь-душа, Жить, тобой одной дышы, Верно, ты ещё не знаешь, До чего ты хороша!.. Подскажи: каким мне быть – Постарайся не забыть: Полюби, чтоб стать любимой, Будь любимой, чтоб любить!.. О любви - не говори, Слов ненужных не дари, О любви пусть шепчут губы – Цвета утренней зари!.. Царствуй, ночь, не надо дней, Мне во тьме всего светлей, Мне любовь твоя сияет – Солнцем юности моей!.. Караван Эх, звякни, ты, что ли, звончей бубенцами! Да трогайся в путь - на Восток, караван!.. В Москве засиделся, не терпится с вами - Пройти по дорогам загадочных стран!.. Прочь, пышные парки, где преданы негам Меж роз отдыхают поклонники моды, Мне дайте утёсы, покрытые снегом, Священны они для любви и свободы!.. Житейские прелести сердцу несносны. В зияющих пропастях больше есть чар: Люблю я утёсы, потоки и сосны, Смотреть, как закатиться солнечный шар!.. Так звякни-ка звонче, дружней бубенцами, Живее шагай в дальний путь, караван!.. В Москве засиделся, не терпится с вами - Пройти по дорогам загадочных стран!.. * * * Ах, страна моя, Индия белая, Разве я на тебя нагляжусь?! Осеняет «Небесное Дерево» Избяную древесную Русь. Предрассветной сиреневой ранью, Нет и признака солнца лучей; Как молитва душе, как признанье – Соловьиная слышится трель. «Ветры сами к весне приходят, И весна, как невеста стоит, Среди звёзд золотых в небосводе, Вижу, Господи, взгляды Твои…».* И берёзу с баньяном, венчая, Я от Волги до Инда промчусь; С Гималайских вершин освещает Млечный путь мой – звезда Индо-Русь!.. _________________ * И все ветры ко мне приходят, И весна у окошка стоит, И все звёзды в ночном небосводе – Будто лучшие взгляды твои. Алексей Фатьянов. «Песенка» Двадцать лет спустя Ветер хлынул легкокрылою волной – Мне напомнил о свиданье с Бухарой; И, припомнился цветущий Самарканд, Путь свой в юности здесь начал, как сержант!.. Где ты, небо Самарканда, где, Луна Бухары, лишь вспомню вас - пьян без вина… Сказка юности моей о, Бухара С Самаркандом – возвратиться к вам пора!.. Лёгкий ветер, подхвати ты песнь мою, Встрепенулось сердце, снова я пою: «Распахни свои объятья, Самарканд, В моём сердце – твои песни–талисман!.. Точно крылья вырастают за спиной – Вместе с песней пролетаю над волной: - Помнишь ли меня, река Аму–Дарья?! Здравствуй, юность! Здравствуй, песня! Вот и я!.. Любовь к Луне Я привязан к ней страстью, подобно ведёрку к колодцу... Без неё моё сердце почти уж нисколько не бьётся... Пусть любовь её мне беспросветной темницею станет, Но цветок моей страсти в темнице такой не увянет. Как увидел Луну, так я понял – погибну от страсти... Я в плену у неё, она мне – и погибель, и счастье! -Коль мужчина, забудь ты её, - мне однажды сказали... Только разве они понимают глубины печали?.. Ведь Луна, что живёт и цветёт в поднебесье, Не любить её это ж, друзья, - мракобесье... Коль меня осенила она своим светом однажды, Кем же стать надо, коль мне того ж не желать снова, дважды?.. Без неё моё сердце почти уж нисколько не бьётся... Я привязан к Луне, как бадья, иль ведёрко к колодцу... Пусть любовь её мне беспросветной темницею станет, Но цветок моей страсти к Луне никогда не увянет... Сирень В «Чёрных скалах» Казахстана Рвал душистую сирень, К юрте юной Лельхораны Добирался целый день... Покорялись мне вершины, Что доступны, лишь орлам... И сирень для Лельхораны, Словно с боем добывал... Для подруг степей бескрайних Чудо – дивная сирень, И своё благоуханье Дарит милой целый день... Этот аромат медовый Лельхоране мил и люб; Он и мне напоминает, Терпкость алых милых губ. В них - дыханье молодое, Как душистая сирень, Так шуми, Балхаш, волною, И звучи в груди свирель... Царственный сад Гуляла в саду Лалахола – Принцесса царя Раджапура, Где плещут фонтаны в аллее Весь день Лалахола гуляла... В пруду – лебединая свадьба Средь лотосов белых и лилий, Там, в зарослях, нежно цветущих – Пастух притаился влюблённый... Однажды его Лалахола Приметила в зарослях этих, И строго царевна спросила: Откуда ты родом и кто ты?.. И ей пастушок отвечает: - Кто любит, забыл всё на свете, И только лишь флейта ответит, Как я без любви погибаю... Свидетели – лебеди эти, Цветы, яркопёрые птицы, - Не будет мне жизни на свете Без ласковых слов Лалахолы... В саду В поцелуе мне не отказала, Поцелуя одного мне мало... - Поцелуй меня ещё, - прощу я, - Мало одного мне поцелуя... - Много, - говорю, - два поцелуя, Поцелуями я избалую... Как ребёнку малому игрушка Надоест тебе твоя подружка... А в саду цветёт, смеётся роза: - Поцелуй ещё его, мимоза!.. Ты ничем, мимоза, не рискуешь, - Если ещё разик поцелуешь... Если пастушка ты поцелуешь, Ещё раз, его не избалуешь... Без греха мы с ней теперь воюем, Только поцелуями пируем... И смеются надо мной тюльпаны: - Он и без вина не в шутку пьяный! Но ещё прошу... ещё прошу я: Одного лишь только поцелуя... Приглашаю в сад Эдема Заходите в Сад Эдема – не стесняйтесь... Откровенно: этой встрече буду рад: Станем вместе мы лелеять дивный сад, - Каждый день познаний яблоко срывайте!.. Заходи, Адам и Ева – не стесняйтесь... Золотые чудо яблоки висят!.. Вот достойный слёз любви Эдемский Сад! – И вкушайте Знаний Неба и влюбляйтесь! Есть на яблоне той ветви, - им цвести! Есть и завязи – им соком наливаться! Есть уж спелые и сочные плоды, - Их, вкушая, можно искренне влюбляться!.. Так вкушайте Плод Небесный и влюбляйтесь! Пусть наполнятся восторгами сердца! Здесь не будет вашей радости конца, И садовника Эдема прославляйте!.. Заходите в Сад Эдема, - буду рад! Станем вместе мы лелеять Божий сад! Каждый день в саду по яблоку срывайте, И слезами счастья корни поливайте!.. Приглашаю, приглашаю в Сад Эдема: И Адама и восторженную Еву!.. Пленник рая Души своей пленила ты красою, С тех пор совсем лишился я покоя. Во сне увидел, и забыть не мог, Хоть между нами океан пролёг. Осенней и весеннею порой, Глаза закрыв, я видел образ твой… Я слышал, как звучала песнь твоя, Глаза закрыв, дыханье затая. Шли годы, о тебе забыть не мог, Тебя я в сердце видел и берёг. По свету довелось скитаться мне, И побывать пришлось в твоей стране. Ступая тихо-тихо на порог, И сердца стук едва сдержать я смог… И дверь не открывал своей рукою, В надежде: песнями я дверь открою. Цветов и украшений не принёс. Чем нежность сердца – не букет из роз?! А слёзы счастья, чем не украшенья?! Любимая, прими из сожаленья! Быть может чувства и твои так полны, Как у меня в душе вздымались волны?! Подобно притяжением Луною, Встаёт волна морская за волною… Позволь один лишь миг побыть с тобою, Как та волна морская с той волною, Что катятся одна с другою рядом, Одно лишь это – для меня награда! Была весна, я подошёл к окну, Жужжали пчёлы, празднуя весну. Прошу: «Послушай песнь души моей, Взрастил бутон мечтаний многих дней!.. Цветком прекрасным пусть раскроется бутон, Тебе в награду он за дивный сон…» - Пусть эта ночь продлится вечность, милый, Проник ты песней в душу мне, любимый! Любимый, если сбылся дивный сон, Пусть полностью раскроется бутон! Как солнца луч, в глаза твои взгляну, И сердцу твоему понравится в плену!..» Чужеземный цветок Попросился я в гости к цветку – Научиться цветка языку; Но цветок нежный мой Покачал головой, И кусты зашумели листвой... Нет, цветок, не смутил ты меня, - Аромат – это песня твоя; Ты мне в сердце проник, Я познал твой язык: Он – цветочная песня моя!.. В час рождения дня – Взглядом тронул меня, Тронул душу мне, как никогда, - Красотой бытия, Дышит сказка твоя, - Не смогу причинять вам вреда. Как же лестна мне ласка твоя… Ах, цветок, ты забудешь меня!.. Не забудь обо мне, Приходи, хоть во сне, - В чужеродной цветочной стране… Он в ответ покачал головой, - Стал зарёю цветок нежный мой: «Будут вёсны цвести, Будут песни в пути, - Не печалься, друг северный мой!..» Ты прости, моя родная. Ты прости, моя родная, Мой лесной цветочек дикий, - Утром, ветерку внимая, Я взглянул на солнца лико. Так твоё дыханье сладко, Как цветов благоуханье; На тебя взгляну украдкой – Ты – очей очарованье! Так отраден взгляд твой милый, Как роса для нежных лилий, Что на лепесточках лилий В час вечерний на долине… Как цветы стремятся к солнцу, Так стремлюсь я к сердцу милой; Я стремлюсь к тебе всем сердцем, Как к голубке сизокрылой. И моё трепещет сердце, И поёт тебе в восторге, И дрожит оно и блещет, Как на солнце блещут волны. Пусть улыбкою сияют Небеса, леса и воды, И любовью озаряет Это волшебство природы. Так проснись скорей, родная, Сердце так и замирает; Без тебя – не улыбаться Мне, не петь и не смеяться!.. Аккорды сапог В Фергане над горами высокими Месяц-сторож несёт караул, И кружат над жилищами-сотами Звёзды-пчёлы, слетаясь в аул. За рекою, в чинары понурые Звал ишак в сад подругу свою… В карауле - с винтовкой-бандурою, Как турецкий святой я стою. Суеверный, я звал свою милую; Жаль, что петь лишь в полголоса мог, Сочинил эту песню призывную, - Под аккорды скрипучих сапог. Пусть кружат над жилищами-сотами Звёзды-пчёлы, слетаясь в аул… В Фергане – над горами высокими Я и месяц – несём караул!.. Песня Розы Соловью В соловьиный пересвист, Залепечет каждый лист... Пьют по капельке росы Губ цветочных лепестки. Лилии спешат отдать Благовонный аромат, И, смутившийся нарцисс, Опускает взор свой вниз... На чинарах до зари, Ворковали сизари, На фиалковых глазах - Капли рос, горят в лучах... Милый друг, в какой дали Сердца гусельки твои? Где тот песенный нектар, Что преподносил мне в дар?! Милый друг, где спрятал ты Цвет нетронутой весны? Без тебя я, как в плену, Жизнь саму свою кляну. На свою взгляни Луну, - Я в лучах её блесну! Цвет фиалки луговой Шепчет: "Будет он со мной!.." Милый друг, в какой дали Сердца гусельки твои? Отзовись, - где спрятал ты Цвет нетронутой весны? Сирень В «Чёрных скалах» Казахстана Рвал душистую сирень, К юрте юной Лельхораны Добирался целый день... Покорялись мне вершины, Что доступны, лишь орлам... И сирень для Лельхораны, Словно с боем добывал... Для подруг степей бескрайних Чудо – дивная сирень, И своё благоуханье Дарит милой целый день... Этот аромат медовый Лельхоране мил и люб; Он и мне напоминает, Терпкость алых милых губ. В них - дыханье молодое, Как душистая сирень, Так шуми, Балхаш, волною, И звучи в груди свирель... Под парусом зари Душе видны небесные покои, Звезда лучом взглянула на цветы; Не чудо разве это неземное, Что встретились лучами я и ты? Вращенье сфер излечит все невзгоды, Вот новая румянится заря... Под парусом её уходят годы, В которые не тонут якоря. Прощайте, экзотические страны, Чужая речь, чужие города, Снега России, как это не странно, Но с вами я сроднился навсегда... Душа омыта счастьем и покоем, И все шипы души ушли в цветы; Мне видятся небесные покои, Где встретились лучами я и ты!.. Флейта для любимой Лодка-сердце к Тебе приплывёт, И обратно уж не повернёт… Где, как радугу - даришь мне Ты - Этих нежных улыбок цветы! Ой, спасибо за это - этой песней поэта! Что, как радугу даришь мне Ты Этих нежных улыбок цветы! Вот начну свою песню, чуть свет, Принеси сюда флейту, поэт! Непременно я песню начну, Чуть в глаза, лишь Твои загляну, Ой, спасибо за это - этой песней поэта! Непременно я песню начну, Чуть в глаза, лишь Твои загляну, Но, ни слова не произнесу, Только флейту к губам поднесу… Этой песни сердечный мой дар – Я цветам моей жизни придам! Ой, спасибо за это - этой песней поэта! Этой песни сердечный мой дар – Я цветам моей жизни придам! В ранней утренней дымке, в росе, И в цветах, в ароматах, в красе… Пусть оставит мой песенный след – В самом сердце Любимой поэт! Ой, спасибо за это - этой песней поэта, Пусть оставит мой песенный след – В самом сердце Любимой поэт Пусть же в песне сверкает моей, Лучик светлых моих вешних дней… Мне надежду верни, хоть она, Лишь одна будет в песнь вплетена! Ой, спасибо за это - этой песней поэта, Мне надежду верни, хоть она, Лишь одна будет в песнь вплетена! Я следы Твои, словно цветы, В этот вешний букет собираю; Ты верни мне, верни мне мечты, - Моей флейтой призывно играю!.. Ой, спасибо за это - этой песней поэта, Что цветы я в букет собираю, Моей флейтой призывно играю!.. Где, как радугу даришь мне Ты - Этих нежных улыбок цветы! Людка-сердце к Тебе приплывёт, И обратно уж не повернёт… Ой, спасибо за это - этой песней поэта, Лодка-сердце к Тебе приплывёт, И обратно уж не повернёт… Цветы в садах Аллаха Ах, роза думала, что розы растеряла, Ах, боже мой, какой мгновенный дар!.. Ещё вчера я, ах, благоухала, Дарила пчёлам - весь души нектар. Какое счастье, - цвесть в кустах зелёных, Всяк лепесток, со стеблями сплетённый, Где ручейка, чуть слышно лепетанье, - Баюканье журчащими струями. Цветочный гимн, звучал нам вечерами, Душистыми цветочными кустами, Готовы были одарить друг друга; Желанными объятьями супругов. Позволь звучать мне вьющеюся дымкой Костра, в кругу друзей цветочной сказки, Быть флейтой ветрового невидимки, Дарить ключи всех радостей всечасно. В прекрасном - блещет правды красота, - О большем знать, цветам нам не дано; Весна, весна, - цветочная мечта, - С черёмух льётся светлое вино… - Не умолкай, цветов весны Орфей, Прославленный напевом золотым, Так счастлива я пением твоим; В сплетенье роз - венок мечты моей. Вдвоём с пионом мы в глуши лесной, - Бутон Пиона дивно молодой, С ним на крылах поэзии самой, Сольёмся сердцем с песенной весной!.. - Любимая, мы рядом, ночь нежна, Полна меж нами, царствует Луна, Покорны мы в любви своей Луне, Лучистым звёздам, песенной весне! Лови цветов душистый аромат, Цветы лугов нам по лицу скользят; Чуть слышен шёпот розы молодой, Цветущей юной яблони лесной. Пока над миром льётся голос твой , Любимая, расстанусь ли с тобой?! Мне верится, что также будем петь, Когда весне - увять и умереть… Цветочный гимн, звучи нам вечерами, Душистыми цветочными кустами; В прекрасном - блещет правды красота, - Весна, весна, - цветочная мечта!.. Рай у милой в плену Души своей пленила ты красою, С тех пор совсем лишился я покоя. Во сне увидел, и забыть не мог, Хоть между нами океан пролёг. Осенней и весеннею порой, Глаза закрыв, я видел образ твой… Я слышал, как звучала песнь твоя, Глаза закрыв, дыханье затая. Шли годы, о тебе забыть не мог, Тебя я в сердце видел и берёг. По свету довелось скитаться мне, И побывать пришлось в твоей стране. Ступая тихо-тихо на порог, И сердца стук едва сдержать я смог… И дверь не открывал своей рукою, В надежде: песнями я дверь открою. Цветов и украшений не принёс. Чем нежность сердца – не букет из роз?! А слёзы счастья, чем не украшенья?! Любимая, прими из сожаленья! Быть может чувства и твои так полны, Как у меня в душе вздымались волны?! Подобно притяжением Луною, Встаёт волна морская за волною… Позволь один лишь миг побыть с тобою, Как та волна морская с той волною, Что катятся одна с другою рядом, Одно лишь это – для меня награда! Была весна, я подошёл к окну, Жужжали пчёлы, празднуя весну. Прошу: «Послушай песнь души моей, Взрастил бутон мечтаний многих дней!.. Цветком прекрасным пусть раскроется бутон, Тебе в награду он за дивный сон…» - Пусть эта ночь продлится вечность, милый, Проник ты песней в душу мне, любимый! Любимый, если сбылся дивный сон, Пусть полностью раскроется бутон! Как солнца луч, в глаза твои взгляну, И сердцу твоему понравится в плену!..» Песенные видения В песчаных барханах манят Взор призрачные лиманы… И сосен видны великаны, И озера волны шумят… Так песен моих видений Встревожат душевный покой, - В тиши деревенских селений И в шуме толпы городской. За песнею вслед устремляясь, Пойму: то мираж, пустота… Но с песнями не попрощаюсь, - А вдруг – не обманет мечта! И что там, вдали? Снова вижу – Спешу к золотым куполам; Вдруг всё исчезает, приближусь, - Мираж всё, всё дым и обман… Опять пригляжусь: вновь уверен – Чудесную вижу страну! И с новою верою верю, Что песнь приласкает струну… До самой вершины взбираюсь: Пленяет мой взор красота! Но снова померк облик рая, Пока воплотится мечта. Безмолвной ночью тихокрылой Безмолвной ночью тихокрылой Сижу у окна одиноко, К звезде посылая высокой Посланье, как спутнице милой... Воспрянувши с новою силой Навстречу к воротам Востока, Где Лик лучезарный и милый Ликует на троне высоком!.. С лучами Его всё яснее - Души раскрываются тайны... И, в Небо, влюбляясь сильнее, - В ларец этот звёздный, хрустальный... Звездой осенённый высокой, - Моей собеседницей милой, Душою стремлюсь к солнцеокой - Подруге моей солнцекрылой!.. * * * Где растут лимоны – роща вся в цвету, Сочный лист зелёный и – цветок к цветку. Воздух, напоённый лавровым листом, Как я был влюблённый в райском месте том!.. Снежные вершины - выше облаков, Пенятся игриво токи ручейков. Горные тропинки, глянешь вниз – мой Бог!.. Как же я забраться так высоко смог?! Истинное счастье – в сердце холодок, Прочь с души ненастье, здесь Отец мой Бог!.. Истинно влюблённый в райском месте том! Как бы жить остаться в уголке святом!? Песня Востоку Бюльбюль* запел, едва на ветку сев, И звук до сердца милой долетел; Чуть покраснев, изумлена она, Бюльбюль напевом - грудь её полна. Я здесь стою, не знаю, как мне быть: Бюльбюль ли слушать? Милую ль любить? И от бюльбюля пьян и от любви, - И песня и любовь в моей крови! Прекрасна, как жемчужина светла – На песнь бюбьбюля выплыла Луна; Фонтан возносится к Луне, красуясь Им я, как тобой, всерезвая, любуюсь! Всеразноликий образ облаков Тебя венчает тысячью венков. Уж скоро утро, ярко загорится, Вот солнцепёрый луч уже искрится. Я сердцем пью прекрасную тебя, Ах, не сгореть бы, этот мир любя! Вселасковая зоренька моя! Ах, Вселюбимая Восточная Заря! * Бюльбюль - соловей Красавица Востока Красавица, Вы краше всех на свете, - Со всех красот вобрали Вы нектар: Джоконды - взгляд, а стать от Нефертити, От Магдалины - страсть сердечных чар! И пусть вы всеми будете любимы, Всех красотою можете пленить, Спасибо, вы красою пробудили Надежду, с ней на свете стоит жить. Но не для Вас душа моя живая, Лишь только Небу – сердца фимиам; Красавица загадочного края, Всё б Вам отдал, но Неба не отдам... С земной любовью я навек простился, И мыслями, лишь к Горнему гоним... Вот Светлый Ангел с облака спустился, - И только им любим, я и храним... Осень в Фергане Птиц последних улетает стая; Шагане, оставь забвенье сна. Видишь: снова листья опадают, Наливай, красивая, вина! Где цветов роскошное убранство? Смолкли сладкопевцев голоса; Лишь в шуршанье осени багрянца Песня уходящих дней слышна. Спят глубоким сном цветы и травы, И во сне, быть может, ждут они: Трубный возглас северной державы, Воскрешенья молодой весны! Розы Ферганы – душе услада, Опьяненьем голову вскружит; И шипами их - душе награда, Памяти острее в песне жить!.. Твой, позволь, в саду цветок чудесный, Этой песнею прославить мне. Чтоб колючки дум - цветами песен, Проросли в России, Шагане! Песня Клеопатры (Из трагедии «Клеопатра») Я, Египта последнего царства, любви и престола царица. Равных мне, по величию юности, красоте опьяняющей, нет! Да, великою грешной, безумной была я блудницей, Всё же неповторимый земной мой на небе есть след. Пусть мой прах не хранят фараоновы чудо гробницы, Но Антоний и Цезарь – бессмертные, чьи имена, Поклонялись мне Римом, и пиров с ними дней вереницы, Выпивала я кубок бессмертия славы до дна!.. Пусть деяния царские в мире, столь бренном ничтожны, И следов вдохновений моих, никаких на пергаменте нет… Но я властвую кистью и резцами ваятелей тоже, И моею любовью, вдохновлён изумлённый поэт!.. Как цари предавались безропотно страсти томленья, Я владею прельщеньем любовью моею, поэт; Оставаясь в мечтах твоих - женщины ласковой тенью, Новой музе твоей проливаю любви моей свет!.. Для искусства бессмертного, дивного - женскою властью, Жизнь моя, сквозь века - о любви оживительный стих… Потому я бессмертна, что свежею прелестью, страстью, Вдохновляю в мечтах всех поэтов, поклонников страстей моих! Да, великою грешной, безумной была я блудницей, Всё же неповторимый земной мой на небе есть след. Я, Египта последнего царства, любви и престола царица, Равных мне, по величию юности, красоте опьяняющей, нет! Милая Милая, где б только не был, Лишь твержу одно, любя: Всюду вижу, только небо, Звёзды, Солнце и тебя! Вижу - неба бесконечность, Звёзды – милые глаза. Моё Солнце, моя вечность, - Твои светлые глаза! И твоим, пленённый взором, Я мечтал на риск и страх: Белым лебедем на волнах, Ты плывёшь ко мне в мечтах! Вижу - неба бесконечность, Звёзды – милые глаза. Моё Солнце, моя вечность, - Твои светлые глаза! ФЕНИКС Восточная птица отпела своё, Как пелось когда-то, уже не поёт. Волшебная птица стареет одна; - Зачем я, скажите, на свет создана? Всего-то друзей: звезда да Луна. Совсем я, совсем я на свете одна. О, как одиноко влачить свои дни, Гнезда уж не свить мне, и нет уж родни. Уйду я в дубравы, кому я нужна? Она собирает траву для костра. Трава закурилась и пепел седой, Взлетел высоко над её головой. В костре этом мирры и ладана дым, И вот только угли да пепел один. Представить лишь только: что пепел один, В костре этом угли, да ладана дым. Отважно вступает в останки она, И облаком вспенился пепел костра. И явственно видно: из пламени вот, Прославленный Феникс в огне восстаёт. И чудо, как Феникс из пепла взлетает, И всё - новым светом вокруг осеняет. Не так ли воскреснет и сердце певца, И яркою песней одарит сердца?! КСЕРКС И ЛИВАНСКАЯ РОЗА. Заалела Восточная роза, - Всем на диво – была хороша! Оценить по достоинству сможет Красоту, лишь святая душа! Звездочёты по звёздам гадали: Кто по праву взлелеет её?! В небе ярче ей звёзды мерцали, Гимн – небесная сфера поёт! Я ли, Ксеркс, не силён, не отважен?! Не красив ли я вышел лицом? И садовников всех я, и стражу, Усыпив, завладею цветком!.. Камнем на сердце выпала тяжесть, - Дивно роза в саду не цветёт. А недавно цвела – всем на радость, - Розы счастья лишился народ! Под улыбку надменного Ксеркса, Пал цветок к каблуку башмака. О восторг кровожадного сердца! – Выжал каплями алость цветка!.. Кто сгубить, так безжалостно сможет? Есть ли в мире черствее душа? Наступив на ливанскую розу, Ксеркс воскликнул: «Как ты хороша!»
Краткое слово о Восточных напевах от автора. Песни – душа Востока. Издавна песенная поэтика Востока славилась сверкающими алмазами изящной словесности. Творчество великих представителей поэзии Среднего и Ближнего Востока – Рудаки, Фирдоуси, Низами, Астара, Саади, Хафиза, Джами, поэтов Индии Японии и Китая, вдохновляя русских и европейских поэтов к Восточным мотивам: Пушкина, Есенина, Гёте, Шекспира и других. Поэты песенники своим творчеством способствовали развитию родного литературного язык, показывая его богатство, тонкость и изящество, одновременно расширяли прекрасные качества родного языка и рамки социальной проблематики поэзии. В песенной поэзии нашли широкое применение мифологические предания и устное народное творчество, притчи, сказания, пословицы, поговорки афоризмы и сказки. Главной задачей песенного творчества Востока – утверждение прекрасного, жизнеутверждающего начала. В поэзии среднего Востока, в индийской и арабской поэзии, античного Востока имел принцип красоты, реализма и позитивного романтизма, с высокими идеалами, могучей духовной силой, творческой способностью человека. Восточная поэзия в самом широком смысле стремилась к познанию тайн далёких звёзд и бескрайнего мирозданья, понять внутреннюю сущность жизни на земле, с мечтами о светлом обществе, где существует гармония, господствует справедливость. Автор данного поэтического песенного сборника «Восточные напевы», путешествуя по странам Востока, счёл возможным выразить в песнях своё отношение к напевам Востока, к её красотам и беспредельной глубины изящности и гармонии. Насколько мне это удалось, судить читателю, который чутко слышит биение сердца авторов, голос радости, когда автор счастлив, одновременно сочувствует его страданиям и переживаниям. Роза чайханы Пришла, улыбнулась, притворства полна; Кашмирскую шаль, поправляя, она Для всех улыбнулась, но именно мне – Мигнула очами в дверях Гаяне. Мигнула и вышла, как тополь стройна, Прекраснее розы, хмельнее вина… Я так и остался, как идол стоять И вместо шербета, стал розу жевать… Но вскоре узнал я: так шутит она… Чайханщик любезный, налей мне вина… И будь ты неладна вовек чайхана, Где вскинула бровью мне в сердце она. Ходил целый месяц - в уме не своём, Несчастное сердце, стони соловьём… С тех пор никогда не бывал в чайхане, - Другим пусть мигает в дверях Гаяне!.. Фатима и цветок Канет в вечность день прекрасный, Чудный вечер канет в вечность, Фатима тебя я стану Обожать чистосердечно. Хочешь – шёлку из Багдада, Иль сурьмы из Бухары? Одари одним лишь взглядом И улыбкой – озари!.. За флакон благоуханий, Что, как твой мизинец - мал, Свой цветок мне, Бога ради, Подари же, Фатима!.. Фатима, сама узнаешь, Как улыбкой дорожу: Самоцветами-стихами Тропку к сердцу проложу!.. Вот летит из сердца песня, - Из восторженной груди!.. Фатима, твой взгляд чудесный, Словно луч в ночном пути!.. День прекрасный в вечность канет, Чудный вечер канет в вечность. Фатима, тебя я стану Обожать чистосердечно!.. Подарок из Судана Благовонное алоэ И душистые цветы... В пышно убранных покоях Нежат чувства и мечты. Три богатых каравана Из Аравии пришли, И в подарок из Судана Юных пленниц привезли. Все они - разнообразной Красотой одарены. И, как будто ленью праздной, – Для любви сотворены. Две из них - белы и нежны, Словно лилии весной, Или ландыш белоснежный, Только срезанный косой. Третья - блещет чёрным оком, Величава и смугла, Грозен, в ужасе глубоком, Бледен лоск её чела. У султана знак приметный: Бьётся сердце, ноет дух, И кальян его заветный Недокуренный потух... Аккорды сапог В Фергане над горами высокими Месяц-сторож несёт караул, И кружат над жилищами-сотами Звёзды-пчёлы, слетаясь в аул. За рекою, в чинары понурые Звал ишак в сад подругу свою… В карауле - с винтовкой-бандурою, Как турецкий святой я стою. Суеверный, я звал свою милую; Жаль, что петь лишь в полголоса мог, Сочинил эту песню призывную, - Под аккорды скрипучих сапог. Пусть кружат над жилищами-сотами Звёзды-пчёлы, слетаясь в аул… В Фергане – над горами высокими Я и месяц – несём караул!.. Под парусом зари Душе видны небесные покои, Звезда лучом взглянула на цветы; Не чудо разве это неземное, Что встретились лучами я и ты? Вращенье сфер излечит все невзгоды, Вот новая румянится заря... Под парусом её уходят годы, В которые не тонут якоря. Прощайте, экзотические страны, Чужая речь, чужие города, Снега России, как это не странно, Но с вами я сроднился навсегда... Душа омыта счастьем и покоем, И все шипы души ушли в цветы; Мне видятся небесные покои, Где встретились лучами я и ты!.. * * * Ты позволь, любовь-душа, Жить, тобой одной дышы, Верно, ты ещё не знаешь, До чего ты хороша!.. Подскажи: каким мне быть – Постарайся не забыть: Полюби, чтоб стать любимой, Будь любимой, чтоб любить!.. О любви - не говори, Слов ненужных не дари, О любви пусть шепчут губы – Цвета утренней зари!.. Царствуй, ночь, не надо дней, Мне во тьме всего светлей, Мне любовь твоя сияет – Солнцем юности моей!.. Караван Эх, звякни, ты, что ли, звончей бубенцами! Да трогайся в путь - на Восток, караван!.. В Москве засиделся, не терпится с вами - Пройти по дорогам загадочных стран!.. Прочь, пышные парки, где преданы негам Меж роз отдыхают поклонники моды, Мне дайте утёсы, покрытые снегом, Священны они для любви и свободы!.. Житейские прелести сердцу несносны. В зияющих пропастях больше есть чар: Люблю я утёсы, потоки и сосны, Смотреть, как закатиться солнечный шар!.. Так звякни-ка звонче, дружней бубенцами, Живее шагай в дальний путь, караван!.. В Москве засиделся, не терпится с вами - Пройти по дорогам загадочных стран!.. * * * Ах, страна моя, Индия белая, Разве я на тебя нагляжусь?! Осеняет «Небесное Дерево» Избяную древесную Русь. Предрассветной сиреневой ранью, Нет и признака солнца лучей; Как молитва душе, как признанье – Соловьиная слышится трель. «Ветры сами к весне приходят, И весна, как невеста стоит, Среди звёзд золотых в небосводе, Вижу, Господи, взгляды Твои…».* И берёзу с баньяном, венчая, Я от Волги до Инда промчусь; С Гималайских вершин освещает Млечный путь мой – звезда Индо-Русь!.. _________________ * И все ветры ко мне приходят, И весна у окошка стоит, И все звёзды в ночном небосводе – Будто лучшие взгляды твои. Алексей Фатьянов. «Песенка» Двадцать лет спустя Ветер хлынул легкокрылою волной – Мне напомнил о свиданье с Бухарой; И, припомнился цветущий Самарканд, Путь свой в юности здесь начал, как сержант!.. Где ты, небо Самарканда, где, Луна Бухары, лишь вспомню вас - пьян без вина… Сказка юности моей о, Бухара С Самаркандом – возвратиться к вам пора!.. Лёгкий ветер, подхвати ты песнь мою, Встрепенулось сердце, снова я пою: «Распахни свои объятья, Самарканд, В моём сердце – твои песни–талисман!.. Точно крылья вырастают за спиной – Вместе с песней пролетаю над волной: - Помнишь ли меня, река Аму–Дарья?! Здравствуй, юность! Здравствуй, песня! Вот и я!.. Любовь к Луне Я привязан к ней страстью, подобно ведёрку к колодцу... Без неё моё сердце почти уж нисколько не бьётся... Пусть любовь её мне беспросветной темницею станет, Но цветок моей страсти в темнице такой не увянет. Как увидел Луну, так я понял – погибну от страсти... Я в плену у неё, она мне – и погибель, и счастье! -Коль мужчина, забудь ты её, - мне однажды сказали... Только разве они понимают глубины печали?.. Ведь Луна, что живёт и цветёт в поднебесье, Не любить её это ж, друзья, - мракобесье... Коль меня осенила она своим светом однажды, Кем же стать надо, коль мне того ж не желать снова, дважды?.. Без неё моё сердце почти уж нисколько не бьётся... Я привязан к Луне, как бадья, иль ведёрко к колодцу... Пусть любовь её мне беспросветной темницею станет, Но цветок моей страсти к Луне никогда не увянет... Сирень В «Чёрных скалах» Казахстана Рвал душистую сирень, К юрте юной Лельхораны Добирался целый день... Покорялись мне вершины, Что доступны, лишь орлам... И сирень для Лельхораны, Словно с боем добывал... Для подруг степей бескрайних Чудо – дивная сирень, И своё благоуханье Дарит милой целый день... Этот аромат медовый Лельхоране мил и люб; Он и мне напоминает, Терпкость алых милых губ. В них - дыханье молодое, Как душистая сирень, Так шуми, Балхаш, волною, И звучи в груди свирель... Царственный сад Гуляла в саду Лалахола – Принцесса царя Раджапура, Где плещут фонтаны в аллее Весь день Лалахола гуляла... В пруду – лебединая свадьба Средь лотосов белых и лилий, Там, в зарослях, нежно цветущих – Пастух притаился влюблённый... Однажды его Лалахола Приметила в зарослях этих, И строго царевна спросила: Откуда ты родом и кто ты?.. И ей пастушок отвечает: - Кто любит, забыл всё на свете, И только лишь флейта ответит, Как я без любви погибаю... Свидетели – лебеди эти, Цветы, яркопёрые птицы, - Не будет мне жизни на свете Без ласковых слов Лалахолы... В саду В поцелуе мне не отказала, Поцелуя одного мне мало... - Поцелуй меня ещё, - прощу я, - Мало одного мне поцелуя... - Много, - говорю, - два поцелуя, Поцелуями я избалую... Как ребёнку малому игрушка Надоест тебе твоя подружка... А в саду цветёт, смеётся роза: - Поцелуй ещё его, мимоза!.. Ты ничем, мимоза, не рискуешь, - Если ещё разик поцелуешь... Если пастушка ты поцелуешь, Ещё раз, его не избалуешь... Без греха мы с ней теперь воюем, Только поцелуями пируем... И смеются надо мной тюльпаны: - Он и без вина не в шутку пьяный! Но ещё прошу... ещё прошу я: Одного лишь только поцелуя... Приглашаю в сад Эдема Заходите в Сад Эдема – не стесняйтесь... Откровенно: этой встрече буду рад: Станем вместе мы лелеять дивный сад, - Каждый день познаний яблоко срывайте!.. Заходи, Адам и Ева – не стесняйтесь... Золотые чудо яблоки висят!.. Вот достойный слёз любви Эдемский Сад! – И вкушайте Знаний Неба и влюбляйтесь! Есть на яблоне той ветви, - им цвести! Есть и завязи – им соком наливаться! Есть уж спелые и сочные плоды, - Их, вкушая, можно искренне влюбляться!.. Так вкушайте Плод Небесный и влюбляйтесь! Пусть наполнятся восторгами сердца! Здесь не будет вашей радости конца, И садовника Эдема прославляйте!.. Заходите в Сад Эдема, - буду рад! Станем вместе мы лелеять Божий сад! Каждый день в саду по яблоку срывайте, И слезами счастья корни поливайте!.. Приглашаю, приглашаю в Сад Эдема: И Адама и восторженную Еву!.. Пленник рая Души своей пленила ты красою, С тех пор совсем лишился я покоя. Во сне увидел, и забыть не мог, Хоть между нами океан пролёг. Осенней и весеннею порой, Глаза закрыв, я видел образ твой… Я слышал, как звучала песнь твоя, Глаза закрыв, дыханье затая. Шли годы, о тебе забыть не мог, Тебя я в сердце видел и берёг. По свету довелось скитаться мне, И побывать пришлось в твоей стране. Ступая тихо-тихо на порог, И сердца стук едва сдержать я смог… И дверь не открывал своей рукою, В надежде: песнями я дверь открою. Цветов и украшений не принёс. Чем нежность сердца – не букет из роз?! А слёзы счастья, чем не украшенья?! Любимая, прими из сожаленья! Быть может чувства и твои так полны, Как у меня в душе вздымались волны?! Подобно притяжением Луною, Встаёт волна морская за волною… Позволь один лишь миг побыть с тобою, Как та волна морская с той волною, Что катятся одна с другою рядом, Одно лишь это – для меня награда! Была весна, я подошёл к окну, Жужжали пчёлы, празднуя весну. Прошу: «Послушай песнь души моей, Взрастил бутон мечтаний многих дней!.. Цветком прекрасным пусть раскроется бутон, Тебе в награду он за дивный сон…» - Пусть эта ночь продлится вечность, милый, Проник ты песней в душу мне, любимый! Любимый, если сбылся дивный сон, Пусть полностью раскроется бутон! Как солнца луч, в глаза твои взгляну, И сердцу твоему понравится в плену!..» Чужеземный цветок Попросился я в гости к цветку – Научиться цветка языку; Но цветок нежный мой Покачал головой, И кусты зашумели листвой... Нет, цветок, не смутил ты меня, - Аромат – это песня твоя; Ты мне в сердце проник, Я познал твой язык: Он – цветочная песня моя!.. В час рождения дня – Взглядом тронул меня, Тронул душу мне, как никогда, - Красотой бытия, Дышит сказка твоя, - Не смогу причинять вам вреда. Как же лестна мне ласка твоя… Ах, цветок, ты забудешь меня!.. Не забудь обо мне, Приходи, хоть во сне, - В чужеродной цветочной стране… Он в ответ покачал головой, - Стал зарёю цветок нежный мой: «Будут вёсны цвести, Будут песни в пути, - Не печалься, друг северный мой!..» Ты прости, моя родная. Ты прости, моя родная, Мой лесной цветочек дикий, - Утром, ветерку внимая, Я взглянул на солнца лико. Так твоё дыханье сладко, Как цветов благоуханье; На тебя взгляну украдкой – Ты – очей очарованье! Так отраден взгляд твой милый, Как роса для нежных лилий, Что на лепесточках лилий В час вечерний на долине… Как цветы стремятся к солнцу, Так стремлюсь я к сердцу милой; Я стремлюсь к тебе всем сердцем, Как к голубке сизокрылой. И моё трепещет сердце, И поёт тебе в восторге, И дрожит оно и блещет, Как на солнце блещут волны. Пусть улыбкою сияют Небеса, леса и воды, И любовью озаряет Это волшебство природы. Так проснись скорей, родная, Сердце так и замирает; Без тебя – не улыбаться Мне, не петь и не смеяться!.. Аккорды сапог В Фергане над горами высокими Месяц-сторож несёт караул, И кружат над жилищами-сотами Звёзды-пчёлы, слетаясь в аул. За рекою, в чинары понурые Звал ишак в сад подругу свою… В карауле - с винтовкой-бандурою, Как турецкий святой я стою. Суеверный, я звал свою милую; Жаль, что петь лишь в полголоса мог, Сочинил эту песню призывную, - Под аккорды скрипучих сапог. Пусть кружат над жилищами-сотами Звёзды-пчёлы, слетаясь в аул… В Фергане – над горами высокими Я и месяц – несём караул!.. Песня Розы Соловью В соловьиный пересвист, Залепечет каждый лист... Пьют по капельке росы Губ цветочных лепестки. Лилии спешат отдать Благовонный аромат, И, смутившийся нарцисс, Опускает взор свой вниз... На чинарах до зари, Ворковали сизари, На фиалковых глазах - Капли рос, горят в лучах... Милый друг, в какой дали Сердца гусельки твои? Где тот песенный нектар, Что преподносил мне в дар?! Милый друг, где спрятал ты Цвет нетронутой весны? Без тебя я, как в плену, Жизнь саму свою кляну. На свою взгляни Луну, - Я в лучах её блесну! Цвет фиалки луговой Шепчет: "Будет он со мной!.." Милый друг, в какой дали Сердца гусельки твои? Отзовись, - где спрятал ты Цвет нетронутой весны? Сирень В «Чёрных скалах» Казахстана Рвал душистую сирень, К юрте юной Лельхораны Добирался целый день... Покорялись мне вершины, Что доступны, лишь орлам... И сирень для Лельхораны, Словно с боем добывал... Для подруг степей бескрайних Чудо – дивная сирень, И своё благоуханье Дарит милой целый день... Этот аромат медовый Лельхоране мил и люб; Он и мне напоминает, Терпкость алых милых губ. В них - дыханье молодое, Как душистая сирень, Так шуми, Балхаш, волною, И звучи в груди свирель... Под парусом зари Душе видны небесные покои, Звезда лучом взглянула на цветы; Не чудо разве это неземное, Что встретились лучами я и ты? Вращенье сфер излечит все невзгоды, Вот новая румянится заря... Под парусом её уходят годы, В которые не тонут якоря. Прощайте, экзотические страны, Чужая речь, чужие города, Снега России, как это не странно, Но с вами я сроднился навсегда... Душа омыта счастьем и покоем, И все шипы души ушли в цветы; Мне видятся небесные покои, Где встретились лучами я и ты!.. Флейта для любимой Лодка-сердце к Тебе приплывёт, И обратно уж не повернёт… Где, как радугу - даришь мне Ты - Этих нежных улыбок цветы! Ой, спасибо за это - этой песней поэта! Что, как радугу даришь мне Ты Этих нежных улыбок цветы! Вот начну свою песню, чуть свет, Принеси сюда флейту, поэт! Непременно я песню начну, Чуть в глаза, лишь Твои загляну, Ой, спасибо за это - этой песней поэта! Непременно я песню начну, Чуть в глаза, лишь Твои загляну, Но, ни слова не произнесу, Только флейту к губам поднесу… Этой песни сердечный мой дар – Я цветам моей жизни придам! Ой, спасибо за это - этой песней поэта! Этой песни сердечный мой дар – Я цветам моей жизни придам! В ранней утренней дымке, в росе, И в цветах, в ароматах, в красе… Пусть оставит мой песенный след – В самом сердце Любимой поэт! Ой, спасибо за это - этой песней поэта, Пусть оставит мой песенный след – В самом сердце Любимой поэт Пусть же в песне сверкает моей, Лучик светлых моих вешних дней… Мне надежду верни, хоть она, Лишь одна будет в песнь вплетена! Ой, спасибо за это - этой песней поэта, Мне надежду верни, хоть она, Лишь одна будет в песнь вплетена! Я следы Твои, словно цветы, В этот вешний букет собираю; Ты верни мне, верни мне мечты, - Моей флейтой призывно играю!.. Ой, спасибо за это - этой песней поэта, Что цветы я в букет собираю, Моей флейтой призывно играю!.. Где, как радугу даришь мне Ты - Этих нежных улыбок цветы! Людка-сердце к Тебе приплывёт, И обратно уж не повернёт… Ой, спасибо за это - этой песней поэта, Лодка-сердце к Тебе приплывёт, И обратно уж не повернёт… Цветы в садах Аллаха Ах, роза думала, что розы растеряла, Ах, боже мой, какой мгновенный дар!.. Ещё вчера я, ах, благоухала, Дарила пчёлам - весь души нектар. Какое счастье, - цвесть в кустах зелёных, Всяк лепесток, со стеблями сплетённый, Где ручейка, чуть слышно лепетанье, - Баюканье журчащими струями. Цветочный гимн, звучал нам вечерами, Душистыми цветочными кустами, Готовы были одарить друг друга; Желанными объятьями супругов. Позволь звучать мне вьющеюся дымкой Костра, в кругу друзей цветочной сказки, Быть флейтой ветрового невидимки, Дарить ключи всех радостей всечасно. В прекрасном - блещет правды красота, - О большем знать, цветам нам не дано; Весна, весна, - цветочная мечта, - С черёмух льётся светлое вино… - Не умолкай, цветов весны Орфей, Прославленный напевом золотым, Так счастлива я пением твоим; В сплетенье роз - венок мечты моей. Вдвоём с пионом мы в глуши лесной, - Бутон Пиона дивно молодой, С ним на крылах поэзии самой, Сольёмся сердцем с песенной весной!.. - Любимая, мы рядом, ночь нежна, Полна меж нами, царствует Луна, Покорны мы в любви своей Луне, Лучистым звёздам, песенной весне! Лови цветов душистый аромат, Цветы лугов нам по лицу скользят; Чуть слышен шёпот розы молодой, Цветущей юной яблони лесной. Пока над миром льётся голос твой , Любимая, расстанусь ли с тобой?! Мне верится, что также будем петь, Когда весне - увять и умереть… Цветочный гимн, звучи нам вечерами, Душистыми цветочными кустами; В прекрасном - блещет правды красота, - Весна, весна, - цветочная мечта!.. Рай у милой в плену Души своей пленила ты красою, С тех пор совсем лишился я покоя. Во сне увидел, и забыть не мог, Хоть между нами океан пролёг. Осенней и весеннею порой, Глаза закрыв, я видел образ твой… Я слышал, как звучала песнь твоя, Глаза закрыв, дыханье затая. Шли годы, о тебе забыть не мог, Тебя я в сердце видел и берёг. По свету довелось скитаться мне, И побывать пришлось в твоей стране. Ступая тихо-тихо на порог, И сердца стук едва сдержать я смог… И дверь не открывал своей рукою, В надежде: песнями я дверь открою. Цветов и украшений не принёс. Чем нежность сердца – не букет из роз?! А слёзы счастья, чем не украшенья?! Любимая, прими из сожаленья! Быть может чувства и твои так полны, Как у меня в душе вздымались волны?! Подобно притяжением Луною, Встаёт волна морская за волною… Позволь один лишь миг побыть с тобою, Как та волна морская с той волною, Что катятся одна с другою рядом, Одно лишь это – для меня награда! Была весна, я подошёл к окну, Жужжали пчёлы, празднуя весну. Прошу: «Послушай песнь души моей, Взрастил бутон мечтаний многих дней!.. Цветком прекрасным пусть раскроется бутон, Тебе в награду он за дивный сон…» - Пусть эта ночь продлится вечность, милый, Проник ты песней в душу мне, любимый! Любимый, если сбылся дивный сон, Пусть полностью раскроется бутон! Как солнца луч, в глаза твои взгляну, И сердцу твоему понравится в плену!..» Песенные видения В песчаных барханах манят Взор призрачные лиманы… И сосен видны великаны, И озера волны шумят… Так песен моих видений Встревожат душевный покой, - В тиши деревенских селений И в шуме толпы городской. За песнею вслед устремляясь, Пойму: то мираж, пустота… Но с песнями не попрощаюсь, - А вдруг – не обманет мечта! И что там, вдали? Снова вижу – Спешу к золотым куполам; Вдруг всё исчезает, приближусь, - Мираж всё, всё дым и обман… Опять пригляжусь: вновь уверен – Чудесную вижу страну! И с новою верою верю, Что песнь приласкает струну… До самой вершины взбираюсь: Пленяет мой взор красота! Но снова померк облик рая, Пока воплотится мечта. Безмолвной ночью тихокрылой Безмолвной ночью тихокрылой Сижу у окна одиноко, К звезде посылая высокой Посланье, как спутнице милой... Воспрянувши с новою силой Навстречу к воротам Востока, Где Лик лучезарный и милый Ликует на троне высоком!.. С лучами Его всё яснее - Души раскрываются тайны... И, в Небо, влюбляясь сильнее, - В ларец этот звёздный, хрустальный... Звездой осенённый высокой, - Моей собеседницей милой, Душою стремлюсь к солнцеокой - Подруге моей солнцекрылой!.. * * * Где растут лимоны – роща вся в цвету, Сочный лист зелёный и – цветок к цветку. Воздух, напоённый лавровым листом, Как я был влюблённый в райском месте том!.. Снежные вершины - выше облаков, Пенятся игриво токи ручейков. Горные тропинки, глянешь вниз – мой Бог!.. Как же я забраться так высоко смог?! Истинное счастье – в сердце холодок, Прочь с души ненастье, здесь Отец мой Бог!.. Истинно влюблённый в райском месте том! Как бы жить остаться в уголке святом!? Песня Востоку Бюльбюль* запел, едва на ветку сев, И звук до сердца милой долетел; Чуть покраснев, изумлена она, Бюльбюль напевом - грудь её полна. Я здесь стою, не знаю, как мне быть: Бюльбюль ли слушать? Милую ль любить? И от бюльбюля пьян и от любви, - И песня и любовь в моей крови! Прекрасна, как жемчужина светла – На песнь бюбьбюля выплыла Луна; Фонтан возносится к Луне, красуясь Им я, как тобой, всерезвая, любуюсь! Всеразноликий образ облаков Тебя венчает тысячью венков. Уж скоро утро, ярко загорится, Вот солнцепёрый луч уже искрится. Я сердцем пью прекрасную тебя, Ах, не сгореть бы, этот мир любя! Вселасковая зоренька моя! Ах, Вселюбимая Восточная Заря! * Бюльбюль - соловей Красавица Востока Красавица, Вы краше всех на свете, - Со всех красот вобрали Вы нектар: Джоконды - взгляд, а стать от Нефертити, От Магдалины - страсть сердечных чар! И пусть вы всеми будете любимы, Всех красотою можете пленить, Спасибо, вы красою пробудили Надежду, с ней на свете стоит жить. Но не для Вас душа моя живая, Лишь только Небу – сердца фимиам; Красавица загадочного края, Всё б Вам отдал, но Неба не отдам... С земной любовью я навек простился, И мыслями, лишь к Горнему гоним... Вот Светлый Ангел с облака спустился, - И только им любим, я и храним... Осень в Фергане Птиц последних улетает стая; Шагане, оставь забвенье сна. Видишь: снова листья опадают, Наливай, красивая, вина! Где цветов роскошное убранство? Смолкли сладкопевцев голоса; Лишь в шуршанье осени багрянца Песня уходящих дней слышна. Спят глубоким сном цветы и травы, И во сне, быть может, ждут они: Трубный возглас северной державы, Воскрешенья молодой весны! Розы Ферганы – душе услада, Опьяненьем голову вскружит; И шипами их - душе награда, Памяти острее в песне жить!.. Твой, позволь, в саду цветок чудесный, Этой песнею прославить мне. Чтоб колючки дум - цветами песен, Проросли в России, Шагане! Песня Клеопатры (Из трагедии «Клеопатра») Я, Египта последнего царства, любви и престола царица. Равных мне, по величию юности, красоте опьяняющей, нет! Да, великою грешной, безумной была я блудницей, Всё же неповторимый земной мой на небе есть след. Пусть мой прах не хранят фараоновы чудо гробницы, Но Антоний и Цезарь – бессмертные, чьи имена, Поклонялись мне Римом, и пиров с ними дней вереницы, Выпивала я кубок бессмертия славы до дна!.. Пусть деяния царские в мире, столь бренном ничтожны, И следов вдохновений моих, никаких на пергаменте нет… Но я властвую кистью и резцами ваятелей тоже, И моею любовью, вдохновлён изумлённый поэт!.. Как цари предавались безропотно страсти томленья, Я владею прельщеньем любовью моею, поэт; Оставаясь в мечтах твоих - женщины ласковой тенью, Новой музе твоей проливаю любви моей свет!.. Для искусства бессмертного, дивного - женскою властью, Жизнь моя, сквозь века - о любви оживительный стих… Потому я бессмертна, что свежею прелестью, страстью, Вдохновляю в мечтах всех поэтов, поклонников страстей моих! Да, великою грешной, безумной была я блудницей, Всё же неповторимый земной мой на небе есть след. Я, Египта последнего царства, любви и престола царица, Равных мне, по величию юности, красоте опьяняющей, нет! Милая Милая, где б только не был, Лишь твержу одно, любя: Всюду вижу, только небо, Звёзды, Солнце и тебя! Вижу - неба бесконечность, Звёзды – милые глаза. Моё Солнце, моя вечность, - Твои светлые глаза! И твоим, пленённый взором, Я мечтал на риск и страх: Белым лебедем на волнах, Ты плывёшь ко мне в мечтах! Вижу - неба бесконечность, Звёзды – милые глаза. Моё Солнце, моя вечность, - Твои светлые глаза! ФЕНИКС Восточная птица отпела своё, Как пелось когда-то, уже не поёт. Волшебная птица стареет одна; - Зачем я, скажите, на свет создана? Всего-то друзей: звезда да Луна. Совсем я, совсем я на свете одна. О, как одиноко влачить свои дни, Гнезда уж не свить мне, и нет уж родни. Уйду я в дубравы, кому я нужна? Она собирает траву для костра. Трава закурилась и пепел седой, Взлетел высоко над её головой. В костре этом мирры и ладана дым, И вот только угли да пепел один. Представить лишь только: что пепел один, В костре этом угли, да ладана дым. Отважно вступает в останки она, И облаком вспенился пепел костра. И явственно видно: из пламени вот, Прославленный Феникс в огне восстаёт. И чудо, как Феникс из пепла взлетает, И всё - новым светом вокруг осеняет. Не так ли воскреснет и сердце певца, И яркою песней одарит сердца?! КСЕРКС И ЛИВАНСКАЯ РОЗА. Заалела Восточная роза, - Всем на диво – была хороша! Оценить по достоинству сможет Красоту, лишь святая душа! Звездочёты по звёздам гадали: Кто по праву взлелеет её?! В небе ярче ей звёзды мерцали, Гимн – небесная сфера поёт! Я ли, Ксеркс, не силён, не отважен?! Не красив ли я вышел лицом? И садовников всех я, и стражу, Усыпив, завладею цветком!.. Камнем на сердце выпала тяжесть, - Дивно роза в саду не цветёт. А недавно цвела – всем на радость, - Розы счастья лишился народ! Под улыбку надменного Ксеркса, Пал цветок к каблуку башмака. О восторг кровожадного сердца! – Выжал каплями алость цветка!.. Кто сгубить, так безжалостно сможет? Есть ли в мире черствее душа? Наступив на ливанскую розу, Ксеркс воскликнул: «Как ты хороша!»