Найдено научных статей и публикаций: 628
141.
Российский средний класс в пределах мкад
Мунтян А.в., Горохов В.ф.
- Научная сессия МИФИ-2006. Т.6 Проблемы образования. Гуманитаристика , 2006
Предмет исследовательской работы составляет проблема определения базовых признаков, по которым можно было бы идентифицировать социальную группу, именуемую «средним классом».
Предмет исследовательской работы составляет проблема определения базовых признаков, по которым можно было бы идентифицировать социальную группу, именуемую «средним классом».
Мунтян А.в., Горохов В.ф. Российский средний класс в пределах мкад // Научная сессия МИФИ-2006. Т.6 Проблемы образования. Гуманитаристика, стр. 118-119
Мунтян А.в., Горохов В.ф. Российский средний класс в пределах мкад // Научная сессия МИФИ-2006. Т.6 Проблемы образования. Гуманитаристика, стр. 118-119
142.
Ускоритель электронов рэлус-5 на энергию 5 мэв и среднюю мощность пучка 1 квт
Завадцев А.а., Завадцев Д.а., Краснов А.а., Лалаян М.в., Собенин Н.п., Фадин А.и., Гусарова М.а.
- Научная сессия МИФИ-2006. Т.7 Астрофизика. Космофизика. Математические методы. Ускорительная техника , 2006
Приведены результаты расчета и проектирования компактного линейного ускорителя электронов с энергией 5 МэВ и средней мощностью пучка 1 кВт. Ускоритель предназначен для исследования и оптимизации режимов модификации материалов в условиях ионизирующего облучения.
Приведены результаты расчета и проектирования компактного линейного ускорителя электронов с энергией 5 МэВ и средней мощностью пучка 1 кВт. Ускоритель предназначен для исследования и оптимизации режимов модификации материалов в условиях ионизирующего облучения.
Завадцев А.а., Завадцев Д.а., Краснов А.а., Лалаян М.в., Собенин Н.п., Фадин А.и., Гусарова М.а. Ускоритель электронов рэлус-5 на энергию 5 мэв и среднюю мощность пучка 1 квт // Научная сессия МИФИ-2006. Т.7 Астрофизика. Космофизика. Математические методы. Ускорительная техника, стр. 204-205
Завадцев А.а., Завадцев Д.а., Краснов А.а., Лалаян М.в., Собенин Н.п., Фадин А.и., Гусарова М.а. Ускоритель электронов рэлус-5 на энергию 5 мэв и среднюю мощность пучка 1 квт // Научная сессия МИФИ-2006. Т.7 Астрофизика. Космофизика. Математические методы. Ускорительная техника, стр. 204-205
143.
Регулируемое устройство ввода большой средней мощности в сверхпроводящий резонатор с помощью антенны в виде петли связи
Завадцев А.а., Завадцев Д.а., Краснов А.а., Лалаян М.в., Собенин Н.п., Гусарова М.а.
- Научная сессия МИФИ-2006. Научно-образовательный центр CRDF. 4 Конференция. Фундаментальные исследования материи в экстремальных состояниях. , 2006
Приведены результаты расчета устройства ввода средней мощности до 500 кВт в сверхпроводящие резонаторы с помощью антенны, выполненной в виде петли связи. Устройство позволяет изменять внешнюю добротность на порядок.
Приведены результаты расчета устройства ввода средней мощности до 500 кВт в сверхпроводящие резонаторы с помощью антенны, выполненной в виде петли связи. Устройство позволяет изменять внешнюю добротность на порядок.
Завадцев А.а., Завадцев Д.а., Краснов А.а., Лалаян М.в., Собенин Н.п., Гусарова М.а. Регулируемое устройство ввода большой средней мощности в сверхпроводящий резонатор с помощью антенны в виде петли связи // Научная сессия МИФИ-2006. Научно-образовательный центр CRDF. 4 Конференция. Фундаментальные исследования материи в экстремальных состояниях., стр. 57-58
Завадцев А.а., Завадцев Д.а., Краснов А.а., Лалаян М.в., Собенин Н.п., Гусарова М.а. Регулируемое устройство ввода большой средней мощности в сверхпроводящий резонатор с помощью антенны в виде петли связи // Научная сессия МИФИ-2006. Научно-образовательный центр CRDF. 4 Конференция. Фундаментальные исследования материи в экстремальных состояниях., стр. 57-58
144.
Конструкция коаксиальной части узла ввода большой средней мощности с одним сильфоном
Каминский В.и., Краснов А.а., Лалаян М.в., Завадцев А.а., Завадцев Д.а., Гусарова М.а.
- Научная сессия МИФИ-2006. Научно-образовательный центр CRDF. 4 Конференция. Фундаментальные исследования материи в экстремальных состояниях. , 2006
Приведены результаты электродинамических и тепловых расчетов узла ввода средней мощности до 250 кВт в сверхпроводящий инжекторный резонатор линейного ускорителя электронов с рекуперацией энергии. Рассмотрены возможности использования одного сильфона.
Приведены результаты электродинамических и тепловых расчетов узла ввода средней мощности до 250 кВт в сверхпроводящий инжекторный резонатор линейного ускорителя электронов с рекуперацией энергии. Рассмотрены возможности использования одного сильфона.
Каминский В.и., Краснов А.а., Лалаян М.в., Завадцев А.а., Завадцев Д.а., Гусарова М.а. Конструкция коаксиальной части узла ввода большой средней мощности с одним сильфоном // Научная сессия МИФИ-2006. Научно-образовательный центр CRDF. 4 Конференция. Фундаментальные исследования материи в экстремальных состояниях., стр. 59-60
Каминский В.и., Краснов А.а., Лалаян М.в., Завадцев А.а., Завадцев Д.а., Гусарова М.а. Конструкция коаксиальной части узла ввода большой средней мощности с одним сильфоном // Научная сессия МИФИ-2006. Научно-образовательный центр CRDF. 4 Конференция. Фундаментальные исследования материи в экстремальных состояниях., стр. 59-60
145.
Оптический параметрический генератор с перестройкой в среднем ик-диапазоне на кристалле тиагаллата ртути
Дон А.к., Митин К.в., Севальнев М.а., Щебетова Н.и.
- Научная сессия МИФИ-2007. Т.4 Лазерная физика. Физика плазмы. Сверхпроводимость и физика наноструктур , 2007
На основе кристалла тиагаллата ртути разработан оптический параметрический генератор среднего ИК диапазона с накачкой импульсно-периодическим Nd:YAG лазером. Диапазон перестройки составил 2мкм (3,7? 5,7мкм) при средней мощности 67 мВт и частоте следования импульсов 20Гц.
На основе кристалла тиагаллата ртути разработан оптический параметрический генератор среднего ИК диапазона с накачкой импульсно-периодическим Nd:YAG лазером. Диапазон перестройки составил 2мкм (3,7? 5,7мкм) при средней мощности 67 мВт и частоте следования импульсов 20Гц.
Дон А.к., Митин К.в., Севальнев М.а., Щебетова Н.и. Оптический параметрический генератор с перестройкой в среднем ик-диапазоне на кристалле тиагаллата ртути // Научная сессия МИФИ-2007. Т.4 Лазерная физика. Физика плазмы. Сверхпроводимость и физика наноструктур, стр. 18-20
Дон А.к., Митин К.в., Севальнев М.а., Щебетова Н.и. Оптический параметрический генератор с перестройкой в среднем ик-диапазоне на кристалле тиагаллата ртути // Научная сессия МИФИ-2007. Т.4 Лазерная физика. Физика плазмы. Сверхпроводимость и физика наноструктур, стр. 18-20
146.
Средние характеристики накопления точечных дефектов в металлах при нейтронном облучении реакторного спектра
Девятко Ю.н., Плясов А.а.
- Научная сессия МИФИ-2007. Т.5 Медицинская физика. Моделирование физических процессов в окружающей среде. Охрана окружающей среды и рациональное природопользование. Биофизика. Теоретические проблемы физики , 2007
Исследовано накопление точечных дефектов в облучаемом нейтронами металле. Предложен метод расчета средних концентраций и эффективных источников точечных дефектов.
Исследовано накопление точечных дефектов в облучаемом нейтронами металле. Предложен метод расчета средних концентраций и эффективных источников точечных дефектов.
Девятко Ю.н., Плясов А.а. Средние характеристики накопления точечных дефектов в металлах при нейтронном облучении реакторного спектра // Научная сессия МИФИ-2007. Т.5 Медицинская физика. Моделирование физических процессов в окружающей среде. Охрана окружающей среды и рациональное природопользование. Биофизика. Теоретические проблемы физики, стр. 175-177
Девятко Ю.н., Плясов А.а. Средние характеристики накопления точечных дефектов в металлах при нейтронном облучении реакторного спектра // Научная сессия МИФИ-2007. Т.5 Медицинская физика. Моделирование физических процессов в окружающей среде. Охрана окружающей среды и рациональное природопользование. Биофизика. Теоретические проблемы физики, стр. 175-177
147.
Автоматизированная обучающая система по искусству западной европы средних веков
Аникина О.и., Берестова В.и., Лукичева К.л.
- Научная сессия МИФИ-2007. Т.10 Телекоммуникации и новые информационные технологии в образовании , 2007
В работе рассматривается подход к созданию автоматизированной обучающей системы по искусству Западной Европы средних веков. С помощью новых информационных технологий реализуется электронный учебник и способ поиска цифровой коллекции
В работе рассматривается подход к созданию автоматизированной обучающей системы по искусству Западной Европы средних веков. С помощью новых информационных технологий реализуется электронный учебник и способ поиска цифровой коллекции
Аникина О.и., Берестова В.и., Лукичева К.л. Автоматизированная обучающая система по искусству западной европы средних веков // Научная сессия МИФИ-2007. Т.10 Телекоммуникации и новые информационные технологии в образовании, стр. 70-72
Аникина О.и., Берестова В.и., Лукичева К.л. Автоматизированная обучающая система по искусству западной европы средних веков // Научная сессия МИФИ-2007. Т.10 Телекоммуникации и новые информационные технологии в образовании, стр. 70-72
148.
Методы и средства автоматизации процесса создания корпоративных порталов для среднего и крупного бизнеса
Макаров П.а., Храмов А.а.
- Научная сессия МИФИ-2007. Т.16 Компьютерные науки. Информационные технологии , 2007
Предлагается методика, позволяющая сократить издержки на разработку корпоративных порталов в ряде исследуемых отраслей деятельности, а также с наименьшими потерями осуществлять разработку в новых отраслях.
Предлагается методика, позволяющая сократить издержки на разработку корпоративных порталов в ряде исследуемых отраслей деятельности, а также с наименьшими потерями осуществлять разработку в новых отраслях.
Макаров П.а., Храмов А.а. Методы и средства автоматизации процесса создания корпоративных порталов для среднего и крупного бизнеса // Научная сессия МИФИ-2007. Т.16 Компьютерные науки. Информационные технологии, стр. 24-26
Макаров П.а., Храмов А.а. Методы и средства автоматизации процесса создания корпоративных порталов для среднего и крупного бизнеса // Научная сессия МИФИ-2007. Т.16 Компьютерные науки. Информационные технологии, стр. 24-26
149.
Земноводные как биоиндикаторы состояния окружающей среды в условиях среднего поволжья: половозрастная структура популяций (публикация автора на scipeople)
Файзулин А.И.
- Известия Самарского научного центра Российской академии наук – Спецвыпуск «Безопасность. , 2009
В 1996–1998, 2000 и 2005–2008 гг. исследована поло-возрастная структура популяций озерной лягушки (Rana ridibunda Pallas, 1771) в Среднем Поволжье. Установлено, что в условиях высокой антропогенной трансформации в большинстве популяций различие между выборочными долями самок и самцов статистически достоверны. Одной из причин нарушения половой структуры, является более высокая, по сравнению с самцами, смертность самок в репродуктивном возрасте.
В 1996–1998, 2000 и 2005–2008 гг. исследована поло-возрастная структура популяций озерной лягушки (Rana ridibunda Pallas, 1771) в Среднем Поволжье. Установлено, что в условиях высокой антропогенной трансформации в большинстве популяций различие между выборочными долями самок и самцов статистически достоверны. Одной из причин нарушения половой структуры, является более высокая, по сравнению с самцами, смертность самок в репродуктивном возрасте.
Файзулин А.И. Земноводные как биоиндикаторы состояния окружающей среды в условиях Среднего Поволжья: половозрастная структура популяций // Известия Самарского научного центра Российской академии наук – Спецвыпуск «Безопасность. Технологии. Управление». – Вып. 9. – 2009. – С. 271–274.
Файзулин А.И. Земноводные как биоиндикаторы состояния окружающей среды в условиях Среднего Поволжья: половозрастная структура популяций // Известия Самарского научного центра Российской академии наук – Спецвыпуск «Безопасность. Технологии. Управление». – Вып. 9. – 2009. – С. 271–274.
150.
Проблемы царствования в ямато правителя икумэ (суйнина) (публикация автора на scipeople)
Суровень Д.А.
- Античная древность и средние века. Екатеринбург, 1998. С.193-217. , 1998
Внешняя и внутренняя политика государства Ямато в первой половине 30-х годов IV века
Внешняя и внутренняя политика государства Ямато в первой половине 30-х годов IV века
По материалам статьи: Суровень Д.А. Проблемы царствования в Ямато правителя Икумэ (Суйнина) // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 1998. С.193-217. ПРОБЛЕМЫ ЦАРСТВОВАНИЯ В ЯМАТО ПРАВИТЕЛЯ ИКУМЭ (СУЙНИНА) Преемником Мимаки-ири-бико (Судзина) в 332 году [исправленной хронологии]1 стал его третий сын от главной жены Мимаки-химэ (или Мима-цу химэ) по имени Ику-мэ-ири-хйко И-сати (Суйнин), или «правитель Икумэ» в «Кодзики», «Нихон-сёки» и «фудоки»2. Мать Икумэ являлась одновременно родной сестрой Мимаки и по женской линии наследования была наследницей титула верховной жрицы–правительницы. Таким образом, Икумэ оказывался сыном женщины, родство с которой давало право на трон. Способ изложения материала в вводной части 6-го свитка "Нихон-сёки" о Икумэ (Суйнине) отличается от подобных сведений в списке «восьми правителей», и прежде всего тем, что здесь указано циклическое обозначение года рождения Икумэ: «правитель [Икумэ] в 29-й год правителя Мимаки [или] в циклический год… "мидзуноэ-нэ" (49-й год цикла), весной, в начальный месяц, день “цутиното-и” [36-й цикл. знак; 1-й день – С.Д.] 1-го месяца по новолунию4 был рожден во дворце (яп. мия) Мидзугаки»3 в Сйки [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин; Nihongi, VI, I]4. Ничего подобного ранее (да и после) Ику-мэ мы в «Нихон-сёки» не наблюдаем. Обычно обозначение «29-й год5 Мимаки» (вслед за составителями источника) понимается как «29-й год правления Мимаки». Но, по моему мнению – это указание на возраст Мимаки (Судзина), которое нужно понимать так: «Икумэ родился тогда, когда Мимаки было 29 лет (отроду), или в циклический год… 49-[й] год… цикла»... На рубеже III-IV веков [49]-й год цикла приходится на 29[2] год [испр. хрон.].6 На несоответствия в датировках официальной хронологии «Нихон-сёки» указал и В.Астон: если Суйнин был рожден в 29-й год правления Судзина, а сделан наследным принцем в 48-й год правления Судзина, то тогда ему должно было быть 20 лет отроду, а не 24, как указано в «Нихон-сёки»7 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин; Nihongi, VI, 1]. Икумэ вступил на престол в год "мидзуноэ-тацу" (29-й год цикла) [332 испр. хрон.], и резиденция правителя из Сйки была перенесена в Макимуку, для того чтобы уйти из-под контроля общинной знати Сйки, оказывавшей большое влияние на власть правите-лей Ямато. Достаточно сказать, что шесть первых правителей после Дзимму (с Суйдзэя [2-го] до Корэя [7-го]) были женаты на женщинах из рода "владык округа” (яп. агата-нуси) Сйки, а предки правителя Мимаки – Когэн (8-й) и Кайка (9-й) происходили от од-ной из дочерей "владыки округа" Сйки. Резиденция отца Икумэ – правителя Мимаки да-же располагалась в Сйки. На следующий год «главной женой» («императрицей») Икумэ стала Сахо-бимэ8 («знатная девушка / принцесса Сахо» – местности в Ямато). Именно с ней связана вспыхнувшая внутри правящего дома борьба за власть9, в ко-торой чётко прослеживалось столкновение матрилинейного и патрилинейного принци-пов передачи власти. «Нихон-сёки» и «Кодзики» подчеркивают этот момент: «старший брат императрицы с материнской стороны “кими” (кит. ван)10 Сахо-хйко замыслил заго-вор и обратился к “императрице”, говоря следующее: «Кого ты любишь больше всего – своего старшего брата или своего супруга?». На это «императрица» ответила: «Я люблю моего старшего брата» [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 4-й год пр.; Nihongi, VI,7; Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXXI]. Аргументы, которыми склонял к заговору свою сестру Сахо-хйко, тоже очень показательны: пока она красива – она имеет влияние на правите-ля, но как только ее красота увянет это влияние прекратится, а в Поднебесной много прекрасных женщин, которые будут искать благосклонности правителя. Красоте дове-рять нельзя (видимо, с намеком: что кровное родство – более надежная опора в жизни, чем любовная связь, основанная на проходящей молодости и красоте). И Сахо-хйко предлагает своей сестре ради него перерезать горло Икумэ во сне, и после этого всту-пить на трон и вместе, вдвоем, править Поднебесной (в качестве супругов [?]) [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 4-й год пр.; Nihongi, VI, 7-8; Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, П, LXX]. «Императрица» долго колебалась, но не смогла убить Икумэ и, более того, рас-крыла заговор своему супругу. Икумэ собрал войско из соседних районов (он был в Кумэ, во дворце Така-мия). Полководцем был назначен Яцунада (дальний предок Кодзукэ-но кими). Но Сахо-хйко укрылся в укреплении Инаки, а Сахо-бимэ сбежала к своему брату. Попытка выкрасть её или уговорить уйти из Инаки не удалась11. Во время штурма укрепления подожгли, вои-ны мятежников разбежались, а брат и сестра – заговорщики погибли в огне [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 5-й год пр.; Nihongi, VI, 9-10; Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXX-LXXI]. Таким образом, мятеж был подавлен, победил патрилинейный принцип передачи власти.12 После восстановления порядка, Икумэ, как и ранее его отец Мимаки, занялся во-просами культа и храмовыми хозяйствами: 1) заменил верховную жрицу культа Аматэ-расу (культа дома правителей Ямато) Тоё-суки-ири-химэ (дочь Мимаки, которая была назначена на эту должность в ходе религиозных реформ правителя Мимаки) своей доче-рью – Ямато-химэ. Первоначально поклонение Аматэрасу осуществлялось у Удзу-каси-но мото (досл. “Основание священного дерева Каси”)13 в Сйки, районом, с которым бы-ли связаны все первые правители Ямато. Но на следующий год14 культовый центр Ама-тэрасу (и ее культовые вещи, прежде всего – «священное зеркало»15) был перенесен в Исэ, на берег реки Исудзу у Каха-ками, где для этого там специально был построен храм Ватарахи – «дворец воздержания» (или «поклонения»). Это нынешнее святилище Ама-тэрасу в Исэ16, датируемое исследователями IV веком н.э. [Нихон-сёки. св.6-й, Суйнин, 25-й год пр.; год хиното-ми; Nihongi, VI, 15-17]. Как добавляет «Дзинно-сётоки», предок клана Накатоми-о-касима стал верховным жрецом, а О-хата-нуси был назначен “о-каннуси” святилища («великим божественным хозяином» – главным жрецом) [Jinno-shotoki, I, Suinin, 74]. По мнению авторов «Дзинно-сётоки» – святилище в Исэ стало «императорским святилищем» для всей страны [Jinno-shotoki, 1, Suinin, 74]; 2) для осу-ществления культа Великого бога Ямато были назначены жрецы и жрицы, а также выде-лены земли для храмового хозяйства этого бога в селении Инаси [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, год хиното-ми; Nihongi, VI, 17]; 3) снова для обеспечения культовых потребно-стей были определены для всех святилищ «священные земли» и «священные дворы» храмовых хозяйств [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 27-й год пр.: Nihongi, VI, 18]; 4) в прав-ление Икумэ упоминается термин «си-кан» (кит. цы-гуань), который некоторые исследо-ватели переводят как «Ведомство Культа» (Department of Worship)17 или трактуют как «каму-цукаса» – «управление религиозных дел», «священное управление»18, хотя китай-ское значение этих иероглифов – «жрец, исполнитель обряда жертвоприношения»19 [Ни-хон-сёки, св.6-й, Суйнин, 27-й год пр., Nihongi, VI, 18]; 5) Мононобэ-но Тотинэ в ранге «о-мурадзи» («великий мурадзи [глава корпорации неполноправных свободных]») был назначен заведовать20 «священными драгоценностями» («регалиями») Идзумо-но куни; некоторые исследователи предполагают, что в это время, как и святилище в Исэ, было построено «Великое святилище Идзумо»21. Сохраняющаяся нестабильность внутреннего положения вынуждала правителей Ямато постоянно заботиться о вооружении: Икумэ приказал сложить22 луки, стрелы и крестообразные мечи в святилищах всех богов23 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 27-й год пр.; Nihongi, VI, 18]; кроме того, сын Икумэ – Иниси-но-ири-бико (в «Нихон-сёки»: Ини-сики) приказал сделать тысячу крестообразных мечей (сначала хранившихся в Осака24) и сложил их в храме бога Исоноками [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, П, LX1X]. Сам Инисики был назначен управлять «священными сокровищами» святилища Исоноками, получив таким образом, видимо, возможность осуществлять контроль и над арсеналом святилища [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 39-й год пр.; Nihongi, VI, 23]. Для выполнения этих функций Икумэ даровал десять корпораций, среди которых было несколько непо-средственно связанных с военным делом: тати-нухи-бэ («изготовители щитов»), ками-ю-гэ-бэ («строгальщиков священных луков»); каму-я-цукури-бэ («изготовителей священ-ных стрел»), каму-осака-бэ («священных наказании корпорация»), тати-хаки-бэ («ме-ченосцев»)25. К этим корпорациям относилась и корпорация ками-осака-бэ – видимо, из-начально связанная с арсеналом, так как Осака было местом, где первоначально храни-лась 1000 мечей.26 Непосредственно арсеналом в святилище Исоноками заведовал Ити-каха из семьи Касуга-но оми; предок Мононобэ-но обито. Таким образом, корпорации арсенала оказались отнесены к корпорациям мононобэ (оружейников и императорских гвардейцев) [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 39-й год пр.; Nihongi, VI, 23]. При Икумэ шло дальнейшее развитие государственного хозяйства. По мнению ис-следователей, в IV веке появляется такая разновидность государственных хозяйств как миякэ.27 Это очень хорошо согласуется с данными письменных источников, если учесть результаты ревизии хронологии "Нихон-сёки". В начале правления Икумэ [т.е. в середи-не 30-х годов IV века н.э. испр. хрон.] упоминаются миякэ, построенные в селении Ку-мэ28 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 27-й год пр.; Nihongi, VI, 18]. Термин «миякэ» записан в тексте "Нихон-сёки" китайскими иероглифами «тунь-цан» (досл. "накопительные ам-бары"29 или "житница военного поселения")30, которые переводятся исследователями как «склад, амбар; строение для хранения зерна»31. По мнению М.В.Воробьева, происхожде-ние этого зерна могло быть разным: 1) поступало с «царских полей» (мита32) в том чис-ле и из «царских округов» (миагата); либо 2) от глав кланов и местного населения в ви-де дани и налогов; причем, как указывают этот же и другие ученые, первый вариант сде-лался ведущим (урожай с «царских полей» хранился в «миякэ»33); в результате этого по-нятие «миякэ» было перенесено и на царские земли, где находились «миякэ»34, поэтому под «миякэ» стали подразумевать «царское владение»35, которое включало в себя «цар-ские поля» (мита36), «царские амбары» (собственно «миякэ») и земледельческие корпо-рации, обрабатывавшие эти поля (та-бэ)37. На это может указывать один из вариантов иероглифической записи термина миякэ в «фудоки»: кит. юй-чжай – досл. "император-ская усадьба / императорские участки земли"38. В общем, как подчеркивает М.В. Воробьев, истоки возникновения , как и механизм образования царских владений – одна из проблем историографии.39 Но решение пробле-мы возможно, если рассмотреть вопрос с точки зрения общих закономерностей возник-новения государственных хозяйств в древнем мире. Некоторые исследователи считают, что эти царские владения (миякэ) возникли на основе храмовых («жреческих») «священных амбаров» и «священных полей» (на что может указывать и один из вариантов записи и перевода терминов «ми-якэ» и «ми-та»40), то есть прежнего коллективного фонда общины, ставшего собственностью правителя. Это очень хорошо прослеживается в функциях, выполняемых царским хозяйством: уро-жай с царских владений использовался для общественных нужд41 – в качестве страхово-го и резервного фонда (в 536 году это было подтверждено особым указом правителя, а в 567 году в период голода в бедствующие районы было доставлено зерно из соседних районов [Nihongi; XVI-П, 12; XIX, 58]42). То есть функции, которые ранее выполнял кол-лективный фонд общины, сохранялись за государственным хозяйством даже еще в VI веке н.э. Подобная ситуация существовала в древнем мире во всех древневосточных странах.43 По мнению М.В.Воробьева, инициатива и право создания «миякэ» целиком нахо-дились в руках монарха. Такие владения создавались на целине, на конфискованных или подаренных угодьях.44 Этот же ученый отмечает, что только правитель создавал миякэ и распоряжался ими. В «Нихон-сёки» (в 11-м свитке «Нинтоку») упоминается указ Икумэ (Суйнина), по которому «царские поля и амбары Ямато» (Ямато-но мита оёби миякэ – под «Ямато» можно понимать, судя по иероглифу «Ва / Ямато», а также трактовке М.В. Воробьева – государство Ямато45) считались владением только правящего монарха и ни-кого более, даже не сына правителя [Нихон-сёки, св. 11-и, Нинтоку; Nihongi, XJ.,3]46. Но «царские владения» могли управляться членами царского клана47, принцами или други-ми знатными людьми48. Так в правление Икумэ упоминается Тадзима-мори, ставший ос-нователем клана «Миякэ-но мурадзи», который, по мнению Б.Х.Чемберлэйна и В.Астона, был кланом «управляющих императорскими зернохранилищами (амбарами)», может быть, какой-нибудь определенной местности49 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 99-й год пр., Nihongi, VI, 27; Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXXTV]. Наоки Кодзирō на основе анализа текстов источников выделяет два вида миякэ по признаку управления: 1) миякэ, находившиеся под управлением местных знатных кланов; 2) миякэ, находившиеся под управлением присылаемых из центра чиновников (служилых людей).50 Как правило, как отмечает Варге Ларе, «миякэ» управлялись высшими должност-ными лицами, назначаемыми двором Ямато, с рангом «томо-но мияцуко» («управляю-щий корпорацией»)51, видимо, по причине того, что этому чиновнику нужно было руко-водить и рабочей силой (табэ – «земледельческими корпорациями») данного «царского владения». М.В.Воробьев считает, что. возможно, с этими владениями были связаны ре-месленники (томо-бэ), содержавшиеся за счет урожаев с «царских полей» (такая ситуа-ция была в странах древнего Востока52), в обработке которых они также могли прини-мать участие; а также воины, расквартированные вокруг таких владений. На мысль от-носительно воинов в «миякэ» исследователей наводит уже первое упоминание о «миякэ» в деревне Кумэ. Само поселение Кумэ возникло в период правления Каму-ямато-иварэ-бико (Дзимму), когда к западу от горы Унэби (района резиденции и «фамильного клад-бища» первых правителей Ямато), на берегу реки осели воины клана О-кумэ (дружинни-ков Дзимму) [Нихон-сёки, св.3-й, Дзимму, 2-й год пр., Nihongi, Ш, 32]. Сам термин «ку-мэ», как указывает В.Астон, стал синонимом слова «воин»53. Поэтому В.Астон считает, что в Кумэ были расквартированы войска, и там же находились хранилища («миякэ») с зерном в качестве провианта для армии.54 Археологический материал подтверждает эти предположения: в районе царских владений всегда наблюдается скопление мелких кур-ганов. Эти курганы, по мнению ученых, принадлежали воинам, жившим в этих владени-ях и получавших здесь все необходимое: пищу, провиант, оружие55. Военное значение некоторых «миякэ» легко прослеживается по их расположению – они располагались на транспортных маршрутах, вблизи или внутри «вражеских» земель (чтобы оказывать давление на эти «сопротивляющиеся» территории), а также на территориях, перешедших в государственную собственность после поражения местных сил (в качестве «компенса-ции»)56. На военное значение «миякэ» указывают и варианты иероглифической записи этого термина в источниках (кит. тунь-цан – досл. "склад военного поселения" в «Ни-хон-сёки»; кит. тунь-чжай – досл. "дома / земельные участки военного поселения" в «Кодзики»57), где иероглиф «тунь» имеет значения «укреплять границы военными посе-лениями; стоять гарнизонами» и «военное поселение».58 Все исследователи указывают на тесную связь «царских зернохранилищ» («миякэ») с «царскими полями» (мита), так как, по мнению Н.И.Конрада, если существуют амба-ры, значит, должны существовать и поля, откуда свозится зерно. Следовательно, как считает Н.И.Конрад, можно говорить о существовании в этот период «царских полей» (мита)», несмотря на то, что “мита” впервые упоминаются позднее (при Ōтараси-хйко / Кэйко – конец 30-х - начало 40-х годов IV века испр. хрон.)59. Происхождение «мита» исследователи также связывают со «священными полями» (на что может указывать и сам термин «мита» – досл. "священное / императорское поле"), то есть с землями кол-лективного фонда общины.60 Но поздняя иероглифическая запись (кит. тунъ-тянь – досл. "поля военного поселения") может указывать на связь с военными поселениями. На это обращает внимание и Варгё Ларс, указывая, что в Китае в период империи Хань термин «тунь-тянь» означал земли, обрабатываемые воинами–колонистами в отдаленных (ок-раинных) землях для самообеспечения продуктами, так как снабжение их из централь-ных районов было невозможно61. Но, на мой взгляд, такая ситуация в Японии могла быть только в отдаленных окраинных землях. В освоенных районах, по общему мнению исследователей, в «миякэ» на «царских полях» трудились члены земледельческих кор-пораций (ma-бэ)62, под надсмотром должностных лиц (та-цукаса, или мита-но цукаса)63. Развитие царского (государственного) хозяйства в правление Икумэ (Суйнина) свя-зано и с возникновением такого института неполноправных свободных (яп. бэ, бэмин) как «минасиро» («царские именные кормильцы») и «микосиро» («царских потомков кормильцы»). Эти «кормильцы» были тесно связаны с «царскими полями» (мита) и «царскими амбарами» (миякэ).64 Впервые в источниках «кормильцы» упоминаются в связи с сыном Икумэ: Итоси-вакэ «вследствие того, что он не имел детей, сделал Ито-cu-бэ своей заменой»65 [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXIX]. Но некоторые иссле-дователи подвергают сомнению это сообщение по причине «ранней хронологии».66 М.В. Воробьев считает, что «...вовсе отрицать существование кормильцев до VI века не при-ходится...»; «кормильцы, связанные как с именами царей, так и с названиями дворцов-храмов, это архаичная и довольно редкая категория, существовавшая до V века вклю-чительно...».67 Однако, если отказаться от искаженной хронологии "Нихон-сёки" и при-нять исправленную, то это событие будет вполне закономерным в ряду других свиде-тельств, так как, видимо, оно приходится на 30-е годы IV века [между 332-338 испр. хрон.]. Исследователи считают, что в связи с разрастанием дома правителей появилась не-обходимость в распределении «бэ» для содержания членов царской семьи, в том числе и бэминов–землепашцев, поэтому при Икумэ были созданы «микосиро-бэ» – из различных родов взяты люди, из них образованы новые «корпорации» (бэ) под властью дома прави-теля.68 На мой взгляд, требуется уточнение – данные «люди» изначально по положению являлись неполноправными свободными. По версии «Кодзики» «кормильцы» – это группы людей, которые создавались для увековечения имени знатного лица69 [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, О, LXIX]. Ряд ис-следователей подвергают сомнению эту точку зрения, считая ее легендой, восходящей ко времени составления «Кодзики» на том основании, что «кормильцы» часто получали названия не от имен правителей и правительниц, а от названий дворца правителя, или местности.70 Но другие исследователи указывают, что забота о сохранении «навечно» имени рода относилась к числу важнейших в родоплеменных и раннеклассовых общест-вах.71 Поэтому к имени соответствующего лица или к названию резиденции добавлялся показатель корпорации – «бэ»72, в результате получалось название «кормильцев». В свя-зи с этим, на мой взгляд, в правление Икумэ упоминается еще одна корпорация «кор-мильцев», связанная с названием резиденции еще одного сына Икумэ – Инисики-но ири-бико, жившего во дворце (мия) Кахами в Тотори в провинции Идзумо: «...он жил в этом дворце (мия) и установил [корпорацию] Кахаками-бэ» [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, П, LXIX]. В «Нихон-сёки» термин «Кахами-бэ» употреблен по отношению к арсеналу мечей людей, хранившихся в храме Исоноками [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 39-й год пр.; Nihongi, VI, 22-23]. Кроме того, во время путешествия старшего сына Икумэ – Хомути-ваю, как со-общает "Кодзики", во всех местах, куда он прибывал, были установлены (с согласия Икумэ) корпорации Хомудзи-бэ [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, П, LXXII]. По мнению В.Астона название корпорации происходит от имени принца (Хомути, или Хомудзи).73 В"Нихон-сёки" в этом эпизоде употреблены имя Хому-цу вакэ и название корпорации Хому-цу-бэ [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 23-й год пр.; Nihongi, VI, 13-14]. Корпорации «кормильцев» создавались двумя путями: (1) либо такая корпорация фор-мировалась заново, чаще всего из переселенцев (чужаков–неполноправных свободных); но иногда (2) из местного (завоеванного?) населения, и тогда такая корпорация становилась полностью царской (томо), во главе её стоял управляющий царской корпорацией (томо-но мияцуко); (3) либо существовавшая корпорация или группа людей, подчиненная местным властям или кланам, объявлялась «кормильцами», и тогда эта корпорация оставалась на по-печении управляющего владением куни (куни-но мияцуко), который и пересылал во дворец результаты труда корпорации.74 Категория «кормильцев» «минасиро» («царские именные кормильцы»), видимо, оста-валась непосредственно во владении монарха, а «микосиро» («царских потомков кормиль-цы») – закреплялись за членами царского дома75. Главной экономической задачей «кор-мильцев» было обеспечение их хозяев. Все налоги и подати с них поступали в пользу «вла-дельца имени»76. В связи с этим исследователи истолковывают иероглиф «сиро» (кит. дай – «вместо»; «из поколения в поколение»77) как «провиант; провиант для призрения, вспомо-ществования»78. Корпорации «кормильцев», как отмечает М.В.Воробьев, были тесно связаны с цар-ским кланом: их размер зависел от положения члена царского клана, после смерти владельца корпорацию делили между наследниками, даже гибель целой ветви клана не выводила кор-порацию за пределы владения царского клана в целом79. Кроме «та-бэ», «минасиро-бэ» и «микосиро-бэ» с государственным хозяйством были связаны и другие («простые») корпорации неполноправных свободных (бэ). В правление Икумэ упомянуты следующие корпорации: 10 корпораций арсенала в святилище Исонока-ми80; «тотори-бэ» («корпорация ловцов птиц»), управлять которыми был назначен Юкаха Тана, получивший наследственное клановое звание («кабанэ»), Тотори-но миякко («управ-ляющий ловцами птиц»)81; «тори-кахи-бэ» («корпорация кормильцев птиц»); «о-ю(в)э» и «вака-ю(в)э» («старшие и младшие купальщики») [Кодзики, П, LXXTJ; Nihongi, VI, 13-14; Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 23-й год пр.]. Помимо этого, в связи с царским погребальным (похоронным) обрядом (во время по-хорон «императрицы» Хибасу-химэ) были образованы очень интересные корпорации: «иси-ки-цукури («изготовителей каменных гробов») и «ханиси-бэ» (или хаси-бэ) [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXXV; Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 32-й год пр.; Nihongi, VI, 19-20]. «Нихон-сёки» сообщает, что, когда умер младший брат Икумэ с материнской стороны (что особо подчеркивается), по старой традиции (Икумэ назвал это «старым (древним) обычаем»; яп. .фуруй фŷ82) были собраны приближенные (кит. цзинь-сú83, камбун киндзюся84) умершего и погребены, стоя и живыми, вокруг курганной насыпи. В течение нескольких дней они не умирали, а плакали и стенали день и ночь. Наконец, они умерли и сгнили. Собаки и вороны, собравшись, сожрали их. Потрясенный этим зрели-щем, Икумэ приказал высшим сановникам придумать, как остановить этот древний, но плохой обычай85 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 28-й год пр.; Nihongi, VI, 18-19]. «Кодзи-ки» называет такой способ захоронения «хйто-гаки» (досл. «ограда из людей»)86 и гово-рит, что таким образом людей захоронили впервые вокруг могилы Ямато-хйко [Кодзи-ки, св.2-й, Судзин; Kojiki, II, LХIII]. Впервые, видимо, нужно понимать так: впервые захоронили живьем и стоя, закопав в землю по горло (то есть способом «хйто-гаки»)87; так как древнеяпонский обычай захоронения с умершим его рабов и слуг описывался ки-тайскими авторами еще в III веке н.э. (курган Бимиху, правительницы государства Нюй-ван-го на Северном Кюсю88[Сань-го-чжи, Вэй-чжи, гл.30, Во89; Вэй-чжи, вожэнь-пу, цзюань 30, л.23б(1а), 6 – 29а(6б), 1]90). Да и, по «Нихон-сёки», Икумэ настаивает на том, что это «древний обычай». Через некоторое время скончалась «главная жена» Икумэ – Хибасу-химэ Прави-тель решил не повторять печальный опыт предыдущих похорон. Выход был найден од-ним из приближенных – Номи-но сукунэ, который послал гонцов во владение Идзумо за сотней гончаров из корпорации «идзумо-куни-но хаси-бэ»91 (так же: ханиси-бэ, хасэ-бэ92, хани-бэ93), которые под руководством Номи-но сукунэ стали лепить глиняные фигурки людей, лошадей и другие фигурки, получившие название «ханива» (досл. «глиняные круги») или «татэмоно» (досл. «стоящие предметы»)94. Обрадованный правитель издал приказ, запрещавший хоронить людей вместе с их господином, и предписывающий ус-танавливать на могилах глиняные фигурки.95 В награду за заслуги Номи-но сукунэ полу-чил специальное место, где проводил обжиг ханива (др.-яп. катаси-токоро96); был на-значен правителем Икумэ заниматься делами хаси-бэ (досл. «ха(ни)си-бэ сйки»97); в свя-зи с этим Номи-но сукунэ получил наследственное клановое звание (кабанэ) – ха(ни)си-но оми. Кроме того, как можно предполагать из текста «Нихон-сёки», и на что указывает Н.И.Иофан, с этого времени пошла традиция, что ха(ни)си-бэ-но мурадзи, первопредком которых являлся Номи-но сукунэ, ведали (кит. чжу98) похоронами императоров" [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 32-й год пр.; Nihongi, VI, 20-21] Н.И.Иофан трактует функции ха(ни)-си-бэ-но мурадзи («кабанэ», которые, по её мнению получил Номи-но сукунэ ) как «надзирателей за могилами государей», связанных с жреческими должностями, так как специфика работы «ханиси-бэ» требовала специальной выучки, отличного знания тради-ции, канона, непосредственно связанных со священным ритуалом. Такое знание, как считает Н.И.Иофан, в те времена можно было получить только от жрецов; следовательно, корпорация («xaниcu-бэ» была тесно связана со жречеством и подчинена строгой регла-ментации Н.И.Иофан предполагает, что в корпорации «ханиси-бэ» объединялись перво-начально жрецы–скульпторы и находившаяся у них в подчинении группа ремесленни-ков101. На мой взгляд, подобные предположения вполне правомерны, так как в древневос-точных государствах очень часто жреческие функции совмещались с государственны-ми102. Некоторые исследователи подвергают сомнению сообщения источников о захоро-нениях людей со своим господином и версию «Нихон-сёки» о возникновении «хани-ва»103. Так, Г.Б.Навлицкая высказывает предположение, что это легенда китайского про-исхождения, так как находимые археологами «ханива», как правило, располагаются только снаружи курганов – рядами вокруг основания, а в Китае в погребениях глиняная пластика всегда находилась внутри курганов104. Кроме того, в Китае археологически за-свидетельствованы курганы – погребения правителей, в которых действительно найдены останки массовых человеческих и конских жертвоприношений. Позже эти жертвопри-ношения заменяются глиняными изображениями. А в Японии же, как указывает Г.Б. На-влицкая, погребения с человеческими жертвоприношениями вообще не обнаружены105. Другие исследователи более осторожны в своих суждениях. Например, Н.А.Иофан указывает, что «...появление погребальной пластики могло быть вызвано и влиянием континентальной культуры, хотя сходство при ближайшем рассмотрении оказывается чисто функциональным и сводится только к аналогичному назначению скульптуры... Характер и стиль ханива вполне оригинальны, так же как и техника изготовления»106. М.В.Воробьев добавляет: «обычай погребения вместе с умершим его челяди, появив-шийся в Китае и Корее, не имел в Японии широкого распространения и быстро исчез... система погребения вслед за умершим приняла в Японии особые формы, чаще всего вместе с покойником “добровольно” погребался только его родич. Но и этот обычай вы-звал сильное сопротивление, которое и привело к его отмене»107. Такикава Сэйдзиро приводит пример такого захоронения, обнаруженного в провинции Ямато, уезде Такаси, с богатым захоронением знатного человека в задней – круглой части кургана и созахо-ронением человека низкого статуса (раба, по мнению Такикава С.) с простым погребаль-ным инвентарем в передней – квадратной части кургана (типа дзэмпо-коэн-фун)108. Как отмечает Н.А.Иофан, археологические данные говорят, что «ханива» в виде цилиндров появляются в последней четверти Ш века н.э.109, самые ранние изображения «ханива» – дома (храм-жилище) датируются рубежом III-IV веков н.э.110, а изображения людей появляются лишь в V веке111 и широко распространяются в VII веке112 – в позд-ний курганный период. Поэтому, по мнению Н.А.Иофан, «легенда "Нихонги" о проис-хождении ханива, в которой говорится о замене людей глиняными фигурами, отражает более поздние представления. Возможно, что первоначально ханива не только являлись изображением людей, составляющих окружение погребенного вождя (свита, дружинни-ки, слуги), но и... как бы представляли священный ритуал, совершаемый жрецами, ими-тирующими небожителей. При внимательном рассмотрении мир ханива обнаруживает явную связь с синтоистской мифологией, зафиксированной в «Кодзики» и «Нихонги»113. В пользу данной точки зрения может говорить и материал источников. "Нихон-сёки" со-общает, что люди корпорации хаси-бэ, до того как Номи-но сукунэ получил задание де-лать ханива для императорских захоронений, проживали в Идзумо-но куни. То есть тра-диция изготовления ханива существовала задолго до правления Икумэ, что подтвержда-ет археологический материал, где самые ранние ханива в виде цилиндров, датируются концом III века н.э.114 Ханива, по мнению исследователей, развились из полых керамических столбиков–цилиндров, выполненных в технике вадзуми (наложения глиняных колец), в свою оче-редь произошедших, по мнению японского археолога Фумио Мики, от символических ритуальных сосудов без дна хадзи, продолжающих в период кофун (III-VII века) тради-ции керамического производства периода яёи (IV век до н.э. – III век н.э.). Размещение на поверхности погребального кургана (в отличие от китайского обычая располагать глиняные фигуры внутри захоронения) говорило о том, что ханива выполняли функции магической охраны, составляя символическую ограду с магическим табу вокруг холма, охраняя курган116 (часто в ханива делались отверстия для продевания соломовой веревки как символа границы священного места117). Это в значительной степени обусловило столбообразный характер основы и базы ханива.118 В первой половине IV века в связи с указом Икумэ, развитие пластики ханива получило дополнительный стимул, и в IV-VI веках данное искусство достигает исключительного многообразия мотивов (до несколь-ких тысяч): археологи обнаружили множество изображений воинов, жрецов, придвор-ных дам, слуг, земледельцев и животных (размером от 30 см до 1,5 м)119. Правила распо-ложения фигур были строго зафиксированы и соответствовали общей космогонической ориентации погребения170. То есть, можно предполагать, основываясь на различных данных, что «ханива» возникает в связи с формированием раннего синтоизма и его ритуала121 (изгородь с ма-гическим табу122) и складыванием курганной культуры в Центральной Японии («ханива» являлись непременным атрибутом курганных захоронений123). Кроме того, известный на Кюсю обычай созахоронения с господином в могильном кургане (Бимиху и сто рабов в «Вэй-чжи» [Сань-го-чжи, Вэй-чжи, гл.30, Во124; Вэй-чжи, вожэнь-пу, цзюань 30, л.23б (1а), 6 – 29а(6б), 1]) – в Центральной Японии принял более скромные размеры. Напри-мер, Н.Г.Мунро (с некоторым сомнением) приводит сведения об известных случаях, ко-гда главный курган («мисасаги») сопровождается рядом небольших могил125. М.В. Во-робьев считает, что, если этот обычай и существовал, то в качестве исключительного яв-ления126. При Икумэ, видимо, впервые при похоронах Ямато-хйко, был придуман и ис-пользован такой «варварский» метод «созахоронения» как «хйто-гаки», что и вызвало резкое неприятие его правителем, и запрет данного обычая. О том, что вышеуказанный обычай все же существовал и даже продолжал существовать и после запрета Икумэ, го-ворят последующие повторные запреты (например, при Котоку – см.: [Нихон-сёки, св.25-й, Котоку, 2-й год пр., 3-й месяц, 22-й день; Nihongi, XXV, 29]), на что обращают внимание исследователи127. Косвенным подтверждением возможности событий, описанных в «Нихон-сёки» в связи с возникновением «ханива», является историчность личности Номи-но сукунэ –главы ханиси-бэ. Подробные сведения о его смерти (которых нет в «Кодзики» и «Нихон-сёки») сохранились в местных источниках и были записаны в «Харима-фудоки»: «...в древнее время Номи-но сукунэ из рода гончаров ханиси, возвращаясь в провинцию Ид-зумо, остановился на ночлег на горном поле Кусакабэ; там он заболел и умер. Тогда из провинции Идзумо прибыло много людей, которые понесли его, сменяясь; из речных камней они сделали могильный курган... могильный курган назвали Идзумо-но хакая» [Харима-фудоки, уезд Иибо, горное поле Тати]. Идзумо-но хакая (досл. «усыпальница Идзумо») находится в гористом районе, западнее равнины Тати-но, где разбросано мно-го древних курганов периода кофун, один из которых называется Сукумодзука – он счи-тается местом погребения Номи-но сукунэ128. Развитие государственного хозяйства и рост численности его работников позволил правителям Ямато больше внимания уделить развитию ирригации – основе земледелия, являвшейся одной из основных функций государства на Древнем Востоке129. Так «Ни-хон-сёки» сообщает, что во второй половине своего правления Икумэ отправил в про-винцию Кавати принца Инисики вырыть два пруда130; два пруда было вырыто в провин-ции Ямато Кроме того, «в этом году приказано всем «куни» [гражданским общинам в составе Ямато – С.Д.] приступить к созданию прудов и каналов (кит. чи и гоу соответст-венно)131 в [количестве] свыше восьмисот [или: в большом количестве – С.Д.]. После этого земледелие (кит. нун) стало [государственным] делом (кит. ши; яп. кото)132. По этой причине общинники (кит. бай-син – досл. «сто родов»133) богатели. Поднебесная находилась в великом спокойствии»134 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 35-й год пр.; 10-й месяц; см.: Nihongi, VI, 22]. Исследователи подвергают сомнению столь крупную цифру: 800 прудов и кана-лов135. Но если принять во внимание замечание М.В.Воробьева, что «объемные (гидро-технические – С.Д.) работы оказались по плечу только царской власти»1'6 (как и везде на Востоке137), то в ведении территориальных общин («куни») оставались мелкие ирригаци-онные сооружения – видимо, этой «мелочи» и набралось свыше 800 сооружений. Поэтому, в силу масштабности гидротехнических работ, в Японии, так же как и во всех древневосточных государствах, развитие ирригационной системы, по точному за-мечанию М.В.Воробьева, было связано с созданием царских владений в различных рай-онах страны. А контроль за орошением (как и в Китае) стал считаться государственной функцией – заботой государя138. В правление Икумэ (правителя Суйнина) продолжались попытки расширения внешнеполитических связей. Так, «Нихон-сёки» сообщает: «сын вана. (правителя) Силла [по имени] Чхон-ильчханъ изъявил покорность (досл. «приехал и нашел приют»)» [Ни-хон-сёки, св.6-й, Суйнин, 3-й год пр., см.: Nihongi, VI,5]. Событие это произошло в са-мом начале правления Икумэ (традиц. 3-й г. пр.) [т.е. около 332 года испр. хрон.] |. Од¬на из версий, цитируемых в «Нихон-сёки», тут же, сообщает некоторые подробности: «Сначала Чхон-ильчханъ, сев на корабль, встал на якорь во владении (куни) Харима, [где он] жил в селении (мура) Сисаха». Сумэра-микото (правитель) послал в Харима двух своих людей узнать у Чхон-ильчханъа, кто он такой и откуда прибыл, на что Чхон-ильчханъ ответил: "Я (Ваш слуга) являюсь сыном владыки владения» (кор. кук-чу, яп. куни-нуси) [в] Силла". Услышав о том, что в Японии есть мудрый повелитель, Чхон-ильчханъ передал свое владение (кор. кук) своему младшему брату Чжи-ко и поехал в Японию с дарами [Нихон-сёки, св. 6-й, Суйнин, 3-й год пр.; см.: Nihongi, VI, 5-6]. Чхон-ильчханъу было дозволено или остаться на прежнем месте в Сисаха, или поселиться в Идэса на острове Авадзи (недалеко от совр. Осака); но Чхон-ильчханъ испросил разре-шение самому выбрать место жительства. От реки Удзи он проследовал на север через владение (купи) Оми и поселился в Тадзима (на побережье, обращенном к Корее). После этого гончары (кит. тао жэнъ; яп. уэ-хйто)139 из долины Катами в куни Оми стали «сйтаги-хйто» (кит. цзуньжэнь)140 Чхон-ильчханъа. М.В.Воробьев полагает, что эти гончары тоже были переселенцами из Кореи, прибывшими вместе с данным представи-телем правящей династии Силла141, на что могут указывать некоторые значения иерог-лифа “цзун”142. Большинство исследователей склоняются к мысли, что данное событие (прибытие Чхон-ильчханъа) имело место143. Японский ученый Мори К. полагает, что од-на из общин–государств Чинхана – Силла установила таким образом связи с Японией144. Тому, что человек по имени Чхон-ильчханъ прибыл именно из Силла, есть и другие под-тверждения. Первая часть его имени – «чхон» («небо») является хорошо известной ко-рейской фамилией145. Вторая часть («илъчханъ») – это, видимо, фонетическая запись од-ного из двух высших чинов Силла, введенных в 9-й год правления Юри-нисагыма (32 год н.э.) (система 17 рангов) [Самкук-саги, летописи Силла, Юри, 9-й год пр., 32 г.н.э.]146 (см. также: [Бэйши, гл.94, Ш Синьло147]). Первый чин в этой табели о рангах назывался «иболь-чхан», второй
По материалам статьи: Суровень Д.А. Проблемы царствования в Ямато правителя Икумэ (Суйнина) // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 1998. С.193-217. ПРОБЛЕМЫ ЦАРСТВОВАНИЯ В ЯМАТО ПРАВИТЕЛЯ ИКУМЭ (СУЙНИНА) Преемником Мимаки-ири-бико (Судзина) в 332 году [исправленной хронологии]1 стал его третий сын от главной жены Мимаки-химэ (или Мима-цу химэ) по имени Ику-мэ-ири-хйко И-сати (Суйнин), или «правитель Икумэ» в «Кодзики», «Нихон-сёки» и «фудоки»2. Мать Икумэ являлась одновременно родной сестрой Мимаки и по женской линии наследования была наследницей титула верховной жрицы–правительницы. Таким образом, Икумэ оказывался сыном женщины, родство с которой давало право на трон. Способ изложения материала в вводной части 6-го свитка "Нихон-сёки" о Икумэ (Суйнине) отличается от подобных сведений в списке «восьми правителей», и прежде всего тем, что здесь указано циклическое обозначение года рождения Икумэ: «правитель [Икумэ] в 29-й год правителя Мимаки [или] в циклический год… "мидзуноэ-нэ" (49-й год цикла), весной, в начальный месяц, день “цутиното-и” [36-й цикл. знак; 1-й день – С.Д.] 1-го месяца по новолунию4 был рожден во дворце (яп. мия) Мидзугаки»3 в Сйки [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин; Nihongi, VI, I]4. Ничего подобного ранее (да и после) Ику-мэ мы в «Нихон-сёки» не наблюдаем. Обычно обозначение «29-й год5 Мимаки» (вслед за составителями источника) понимается как «29-й год правления Мимаки». Но, по моему мнению – это указание на возраст Мимаки (Судзина), которое нужно понимать так: «Икумэ родился тогда, когда Мимаки было 29 лет (отроду), или в циклический год… 49-[й] год… цикла»... На рубеже III-IV веков [49]-й год цикла приходится на 29[2] год [испр. хрон.].6 На несоответствия в датировках официальной хронологии «Нихон-сёки» указал и В.Астон: если Суйнин был рожден в 29-й год правления Судзина, а сделан наследным принцем в 48-й год правления Судзина, то тогда ему должно было быть 20 лет отроду, а не 24, как указано в «Нихон-сёки»7 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин; Nihongi, VI, 1]. Икумэ вступил на престол в год "мидзуноэ-тацу" (29-й год цикла) [332 испр. хрон.], и резиденция правителя из Сйки была перенесена в Макимуку, для того чтобы уйти из-под контроля общинной знати Сйки, оказывавшей большое влияние на власть правите-лей Ямато. Достаточно сказать, что шесть первых правителей после Дзимму (с Суйдзэя [2-го] до Корэя [7-го]) были женаты на женщинах из рода "владык округа” (яп. агата-нуси) Сйки, а предки правителя Мимаки – Когэн (8-й) и Кайка (9-й) происходили от од-ной из дочерей "владыки округа" Сйки. Резиденция отца Икумэ – правителя Мимаки да-же располагалась в Сйки. На следующий год «главной женой» («императрицей») Икумэ стала Сахо-бимэ8 («знатная девушка / принцесса Сахо» – местности в Ямато). Именно с ней связана вспыхнувшая внутри правящего дома борьба за власть9, в ко-торой чётко прослеживалось столкновение матрилинейного и патрилинейного принци-пов передачи власти. «Нихон-сёки» и «Кодзики» подчеркивают этот момент: «старший брат императрицы с материнской стороны “кими” (кит. ван)10 Сахо-хйко замыслил заго-вор и обратился к “императрице”, говоря следующее: «Кого ты любишь больше всего – своего старшего брата или своего супруга?». На это «императрица» ответила: «Я люблю моего старшего брата» [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 4-й год пр.; Nihongi, VI,7; Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXXI]. Аргументы, которыми склонял к заговору свою сестру Сахо-хйко, тоже очень показательны: пока она красива – она имеет влияние на правите-ля, но как только ее красота увянет это влияние прекратится, а в Поднебесной много прекрасных женщин, которые будут искать благосклонности правителя. Красоте дове-рять нельзя (видимо, с намеком: что кровное родство – более надежная опора в жизни, чем любовная связь, основанная на проходящей молодости и красоте). И Сахо-хйко предлагает своей сестре ради него перерезать горло Икумэ во сне, и после этого всту-пить на трон и вместе, вдвоем, править Поднебесной (в качестве супругов [?]) [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 4-й год пр.; Nihongi, VI, 7-8; Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, П, LXX]. «Императрица» долго колебалась, но не смогла убить Икумэ и, более того, рас-крыла заговор своему супругу. Икумэ собрал войско из соседних районов (он был в Кумэ, во дворце Така-мия). Полководцем был назначен Яцунада (дальний предок Кодзукэ-но кими). Но Сахо-хйко укрылся в укреплении Инаки, а Сахо-бимэ сбежала к своему брату. Попытка выкрасть её или уговорить уйти из Инаки не удалась11. Во время штурма укрепления подожгли, вои-ны мятежников разбежались, а брат и сестра – заговорщики погибли в огне [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 5-й год пр.; Nihongi, VI, 9-10; Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXX-LXXI]. Таким образом, мятеж был подавлен, победил патрилинейный принцип передачи власти.12 После восстановления порядка, Икумэ, как и ранее его отец Мимаки, занялся во-просами культа и храмовыми хозяйствами: 1) заменил верховную жрицу культа Аматэ-расу (культа дома правителей Ямато) Тоё-суки-ири-химэ (дочь Мимаки, которая была назначена на эту должность в ходе религиозных реформ правителя Мимаки) своей доче-рью – Ямато-химэ. Первоначально поклонение Аматэрасу осуществлялось у Удзу-каси-но мото (досл. “Основание священного дерева Каси”)13 в Сйки, районом, с которым бы-ли связаны все первые правители Ямато. Но на следующий год14 культовый центр Ама-тэрасу (и ее культовые вещи, прежде всего – «священное зеркало»15) был перенесен в Исэ, на берег реки Исудзу у Каха-ками, где для этого там специально был построен храм Ватарахи – «дворец воздержания» (или «поклонения»). Это нынешнее святилище Ама-тэрасу в Исэ16, датируемое исследователями IV веком н.э. [Нихон-сёки. св.6-й, Суйнин, 25-й год пр.; год хиното-ми; Nihongi, VI, 15-17]. Как добавляет «Дзинно-сётоки», предок клана Накатоми-о-касима стал верховным жрецом, а О-хата-нуси был назначен “о-каннуси” святилища («великим божественным хозяином» – главным жрецом) [Jinno-shotoki, I, Suinin, 74]. По мнению авторов «Дзинно-сётоки» – святилище в Исэ стало «императорским святилищем» для всей страны [Jinno-shotoki, 1, Suinin, 74]; 2) для осу-ществления культа Великого бога Ямато были назначены жрецы и жрицы, а также выде-лены земли для храмового хозяйства этого бога в селении Инаси [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, год хиното-ми; Nihongi, VI, 17]; 3) снова для обеспечения культовых потребно-стей были определены для всех святилищ «священные земли» и «священные дворы» храмовых хозяйств [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 27-й год пр.: Nihongi, VI, 18]; 4) в прав-ление Икумэ упоминается термин «си-кан» (кит. цы-гуань), который некоторые исследо-ватели переводят как «Ведомство Культа» (Department of Worship)17 или трактуют как «каму-цукаса» – «управление религиозных дел», «священное управление»18, хотя китай-ское значение этих иероглифов – «жрец, исполнитель обряда жертвоприношения»19 [Ни-хон-сёки, св.6-й, Суйнин, 27-й год пр., Nihongi, VI, 18]; 5) Мононобэ-но Тотинэ в ранге «о-мурадзи» («великий мурадзи [глава корпорации неполноправных свободных]») был назначен заведовать20 «священными драгоценностями» («регалиями») Идзумо-но куни; некоторые исследователи предполагают, что в это время, как и святилище в Исэ, было построено «Великое святилище Идзумо»21. Сохраняющаяся нестабильность внутреннего положения вынуждала правителей Ямато постоянно заботиться о вооружении: Икумэ приказал сложить22 луки, стрелы и крестообразные мечи в святилищах всех богов23 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 27-й год пр.; Nihongi, VI, 18]; кроме того, сын Икумэ – Иниси-но-ири-бико (в «Нихон-сёки»: Ини-сики) приказал сделать тысячу крестообразных мечей (сначала хранившихся в Осака24) и сложил их в храме бога Исоноками [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, П, LX1X]. Сам Инисики был назначен управлять «священными сокровищами» святилища Исоноками, получив таким образом, видимо, возможность осуществлять контроль и над арсеналом святилища [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 39-й год пр.; Nihongi, VI, 23]. Для выполнения этих функций Икумэ даровал десять корпораций, среди которых было несколько непо-средственно связанных с военным делом: тати-нухи-бэ («изготовители щитов»), ками-ю-гэ-бэ («строгальщиков священных луков»); каму-я-цукури-бэ («изготовителей священ-ных стрел»), каму-осака-бэ («священных наказании корпорация»), тати-хаки-бэ («ме-ченосцев»)25. К этим корпорациям относилась и корпорация ками-осака-бэ – видимо, из-начально связанная с арсеналом, так как Осака было местом, где первоначально храни-лась 1000 мечей.26 Непосредственно арсеналом в святилище Исоноками заведовал Ити-каха из семьи Касуга-но оми; предок Мононобэ-но обито. Таким образом, корпорации арсенала оказались отнесены к корпорациям мононобэ (оружейников и императорских гвардейцев) [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 39-й год пр.; Nihongi, VI, 23]. При Икумэ шло дальнейшее развитие государственного хозяйства. По мнению ис-следователей, в IV веке появляется такая разновидность государственных хозяйств как миякэ.27 Это очень хорошо согласуется с данными письменных источников, если учесть результаты ревизии хронологии "Нихон-сёки". В начале правления Икумэ [т.е. в середи-не 30-х годов IV века н.э. испр. хрон.] упоминаются миякэ, построенные в селении Ку-мэ28 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 27-й год пр.; Nihongi, VI, 18]. Термин «миякэ» записан в тексте "Нихон-сёки" китайскими иероглифами «тунь-цан» (досл. "накопительные ам-бары"29 или "житница военного поселения")30, которые переводятся исследователями как «склад, амбар; строение для хранения зерна»31. По мнению М.В.Воробьева, происхожде-ние этого зерна могло быть разным: 1) поступало с «царских полей» (мита32) в том чис-ле и из «царских округов» (миагата); либо 2) от глав кланов и местного населения в ви-де дани и налогов; причем, как указывают этот же и другие ученые, первый вариант сде-лался ведущим (урожай с «царских полей» хранился в «миякэ»33); в результате этого по-нятие «миякэ» было перенесено и на царские земли, где находились «миякэ»34, поэтому под «миякэ» стали подразумевать «царское владение»35, которое включало в себя «цар-ские поля» (мита36), «царские амбары» (собственно «миякэ») и земледельческие корпо-рации, обрабатывавшие эти поля (та-бэ)37. На это может указывать один из вариантов иероглифической записи термина миякэ в «фудоки»: кит. юй-чжай – досл. "император-ская усадьба / императорские участки земли"38. В общем, как подчеркивает М.В. Воробьев, истоки возникновения , как и механизм образования царских владений – одна из проблем историографии.39 Но решение пробле-мы возможно, если рассмотреть вопрос с точки зрения общих закономерностей возник-новения государственных хозяйств в древнем мире. Некоторые исследователи считают, что эти царские владения (миякэ) возникли на основе храмовых («жреческих») «священных амбаров» и «священных полей» (на что может указывать и один из вариантов записи и перевода терминов «ми-якэ» и «ми-та»40), то есть прежнего коллективного фонда общины, ставшего собственностью правителя. Это очень хорошо прослеживается в функциях, выполняемых царским хозяйством: уро-жай с царских владений использовался для общественных нужд41 – в качестве страхово-го и резервного фонда (в 536 году это было подтверждено особым указом правителя, а в 567 году в период голода в бедствующие районы было доставлено зерно из соседних районов [Nihongi; XVI-П, 12; XIX, 58]42). То есть функции, которые ранее выполнял кол-лективный фонд общины, сохранялись за государственным хозяйством даже еще в VI веке н.э. Подобная ситуация существовала в древнем мире во всех древневосточных странах.43 По мнению М.В.Воробьева, инициатива и право создания «миякэ» целиком нахо-дились в руках монарха. Такие владения создавались на целине, на конфискованных или подаренных угодьях.44 Этот же ученый отмечает, что только правитель создавал миякэ и распоряжался ими. В «Нихон-сёки» (в 11-м свитке «Нинтоку») упоминается указ Икумэ (Суйнина), по которому «царские поля и амбары Ямато» (Ямато-но мита оёби миякэ – под «Ямато» можно понимать, судя по иероглифу «Ва / Ямато», а также трактовке М.В. Воробьева – государство Ямато45) считались владением только правящего монарха и ни-кого более, даже не сына правителя [Нихон-сёки, св. 11-и, Нинтоку; Nihongi, XJ.,3]46. Но «царские владения» могли управляться членами царского клана47, принцами или други-ми знатными людьми48. Так в правление Икумэ упоминается Тадзима-мори, ставший ос-нователем клана «Миякэ-но мурадзи», который, по мнению Б.Х.Чемберлэйна и В.Астона, был кланом «управляющих императорскими зернохранилищами (амбарами)», может быть, какой-нибудь определенной местности49 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 99-й год пр., Nihongi, VI, 27; Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXXTV]. Наоки Кодзирō на основе анализа текстов источников выделяет два вида миякэ по признаку управления: 1) миякэ, находившиеся под управлением местных знатных кланов; 2) миякэ, находившиеся под управлением присылаемых из центра чиновников (служилых людей).50 Как правило, как отмечает Варге Ларе, «миякэ» управлялись высшими должност-ными лицами, назначаемыми двором Ямато, с рангом «томо-но мияцуко» («управляю-щий корпорацией»)51, видимо, по причине того, что этому чиновнику нужно было руко-водить и рабочей силой (табэ – «земледельческими корпорациями») данного «царского владения». М.В.Воробьев считает, что. возможно, с этими владениями были связаны ре-месленники (томо-бэ), содержавшиеся за счет урожаев с «царских полей» (такая ситуа-ция была в странах древнего Востока52), в обработке которых они также могли прини-мать участие; а также воины, расквартированные вокруг таких владений. На мысль от-носительно воинов в «миякэ» исследователей наводит уже первое упоминание о «миякэ» в деревне Кумэ. Само поселение Кумэ возникло в период правления Каму-ямато-иварэ-бико (Дзимму), когда к западу от горы Унэби (района резиденции и «фамильного клад-бища» первых правителей Ямато), на берегу реки осели воины клана О-кумэ (дружинни-ков Дзимму) [Нихон-сёки, св.3-й, Дзимму, 2-й год пр., Nihongi, Ш, 32]. Сам термин «ку-мэ», как указывает В.Астон, стал синонимом слова «воин»53. Поэтому В.Астон считает, что в Кумэ были расквартированы войска, и там же находились хранилища («миякэ») с зерном в качестве провианта для армии.54 Археологический материал подтверждает эти предположения: в районе царских владений всегда наблюдается скопление мелких кур-ганов. Эти курганы, по мнению ученых, принадлежали воинам, жившим в этих владени-ях и получавших здесь все необходимое: пищу, провиант, оружие55. Военное значение некоторых «миякэ» легко прослеживается по их расположению – они располагались на транспортных маршрутах, вблизи или внутри «вражеских» земель (чтобы оказывать давление на эти «сопротивляющиеся» территории), а также на территориях, перешедших в государственную собственность после поражения местных сил (в качестве «компенса-ции»)56. На военное значение «миякэ» указывают и варианты иероглифической записи этого термина в источниках (кит. тунь-цан – досл. "склад военного поселения" в «Ни-хон-сёки»; кит. тунь-чжай – досл. "дома / земельные участки военного поселения" в «Кодзики»57), где иероглиф «тунь» имеет значения «укреплять границы военными посе-лениями; стоять гарнизонами» и «военное поселение».58 Все исследователи указывают на тесную связь «царских зернохранилищ» («миякэ») с «царскими полями» (мита), так как, по мнению Н.И.Конрада, если существуют амба-ры, значит, должны существовать и поля, откуда свозится зерно. Следовательно, как считает Н.И.Конрад, можно говорить о существовании в этот период «царских полей» (мита)», несмотря на то, что “мита” впервые упоминаются позднее (при Ōтараси-хйко / Кэйко – конец 30-х - начало 40-х годов IV века испр. хрон.)59. Происхождение «мита» исследователи также связывают со «священными полями» (на что может указывать и сам термин «мита» – досл. "священное / императорское поле"), то есть с землями кол-лективного фонда общины.60 Но поздняя иероглифическая запись (кит. тунъ-тянь – досл. "поля военного поселения") может указывать на связь с военными поселениями. На это обращает внимание и Варгё Ларс, указывая, что в Китае в период империи Хань термин «тунь-тянь» означал земли, обрабатываемые воинами–колонистами в отдаленных (ок-раинных) землях для самообеспечения продуктами, так как снабжение их из централь-ных районов было невозможно61. Но, на мой взгляд, такая ситуация в Японии могла быть только в отдаленных окраинных землях. В освоенных районах, по общему мнению исследователей, в «миякэ» на «царских полях» трудились члены земледельческих кор-пораций (ma-бэ)62, под надсмотром должностных лиц (та-цукаса, или мита-но цукаса)63. Развитие царского (государственного) хозяйства в правление Икумэ (Суйнина) свя-зано и с возникновением такого института неполноправных свободных (яп. бэ, бэмин) как «минасиро» («царские именные кормильцы») и «микосиро» («царских потомков кормильцы»). Эти «кормильцы» были тесно связаны с «царскими полями» (мита) и «царскими амбарами» (миякэ).64 Впервые в источниках «кормильцы» упоминаются в связи с сыном Икумэ: Итоси-вакэ «вследствие того, что он не имел детей, сделал Ито-cu-бэ своей заменой»65 [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXIX]. Но некоторые иссле-дователи подвергают сомнению это сообщение по причине «ранней хронологии».66 М.В. Воробьев считает, что «...вовсе отрицать существование кормильцев до VI века не при-ходится...»; «кормильцы, связанные как с именами царей, так и с названиями дворцов-храмов, это архаичная и довольно редкая категория, существовавшая до V века вклю-чительно...».67 Однако, если отказаться от искаженной хронологии "Нихон-сёки" и при-нять исправленную, то это событие будет вполне закономерным в ряду других свиде-тельств, так как, видимо, оно приходится на 30-е годы IV века [между 332-338 испр. хрон.]. Исследователи считают, что в связи с разрастанием дома правителей появилась не-обходимость в распределении «бэ» для содержания членов царской семьи, в том числе и бэминов–землепашцев, поэтому при Икумэ были созданы «микосиро-бэ» – из различных родов взяты люди, из них образованы новые «корпорации» (бэ) под властью дома прави-теля.68 На мой взгляд, требуется уточнение – данные «люди» изначально по положению являлись неполноправными свободными. По версии «Кодзики» «кормильцы» – это группы людей, которые создавались для увековечения имени знатного лица69 [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, О, LXIX]. Ряд ис-следователей подвергают сомнению эту точку зрения, считая ее легендой, восходящей ко времени составления «Кодзики» на том основании, что «кормильцы» часто получали названия не от имен правителей и правительниц, а от названий дворца правителя, или местности.70 Но другие исследователи указывают, что забота о сохранении «навечно» имени рода относилась к числу важнейших в родоплеменных и раннеклассовых общест-вах.71 Поэтому к имени соответствующего лица или к названию резиденции добавлялся показатель корпорации – «бэ»72, в результате получалось название «кормильцев». В свя-зи с этим, на мой взгляд, в правление Икумэ упоминается еще одна корпорация «кор-мильцев», связанная с названием резиденции еще одного сына Икумэ – Инисики-но ири-бико, жившего во дворце (мия) Кахами в Тотори в провинции Идзумо: «...он жил в этом дворце (мия) и установил [корпорацию] Кахаками-бэ» [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, П, LXIX]. В «Нихон-сёки» термин «Кахами-бэ» употреблен по отношению к арсеналу мечей людей, хранившихся в храме Исоноками [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 39-й год пр.; Nihongi, VI, 22-23]. Кроме того, во время путешествия старшего сына Икумэ – Хомути-ваю, как со-общает "Кодзики", во всех местах, куда он прибывал, были установлены (с согласия Икумэ) корпорации Хомудзи-бэ [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, П, LXXII]. По мнению В.Астона название корпорации происходит от имени принца (Хомути, или Хомудзи).73 В"Нихон-сёки" в этом эпизоде употреблены имя Хому-цу вакэ и название корпорации Хому-цу-бэ [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 23-й год пр.; Nihongi, VI, 13-14]. Корпорации «кормильцев» создавались двумя путями: (1) либо такая корпорация фор-мировалась заново, чаще всего из переселенцев (чужаков–неполноправных свободных); но иногда (2) из местного (завоеванного?) населения, и тогда такая корпорация становилась полностью царской (томо), во главе её стоял управляющий царской корпорацией (томо-но мияцуко); (3) либо существовавшая корпорация или группа людей, подчиненная местным властям или кланам, объявлялась «кормильцами», и тогда эта корпорация оставалась на по-печении управляющего владением куни (куни-но мияцуко), который и пересылал во дворец результаты труда корпорации.74 Категория «кормильцев» «минасиро» («царские именные кормильцы»), видимо, оста-валась непосредственно во владении монарха, а «микосиро» («царских потомков кормиль-цы») – закреплялись за членами царского дома75. Главной экономической задачей «кор-мильцев» было обеспечение их хозяев. Все налоги и подати с них поступали в пользу «вла-дельца имени»76. В связи с этим исследователи истолковывают иероглиф «сиро» (кит. дай – «вместо»; «из поколения в поколение»77) как «провиант; провиант для призрения, вспомо-ществования»78. Корпорации «кормильцев», как отмечает М.В.Воробьев, были тесно связаны с цар-ским кланом: их размер зависел от положения члена царского клана, после смерти владельца корпорацию делили между наследниками, даже гибель целой ветви клана не выводила кор-порацию за пределы владения царского клана в целом79. Кроме «та-бэ», «минасиро-бэ» и «микосиро-бэ» с государственным хозяйством были связаны и другие («простые») корпорации неполноправных свободных (бэ). В правление Икумэ упомянуты следующие корпорации: 10 корпораций арсенала в святилище Исонока-ми80; «тотори-бэ» («корпорация ловцов птиц»), управлять которыми был назначен Юкаха Тана, получивший наследственное клановое звание («кабанэ»), Тотори-но миякко («управ-ляющий ловцами птиц»)81; «тори-кахи-бэ» («корпорация кормильцев птиц»); «о-ю(в)э» и «вака-ю(в)э» («старшие и младшие купальщики») [Кодзики, П, LXXTJ; Nihongi, VI, 13-14; Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 23-й год пр.]. Помимо этого, в связи с царским погребальным (похоронным) обрядом (во время по-хорон «императрицы» Хибасу-химэ) были образованы очень интересные корпорации: «иси-ки-цукури («изготовителей каменных гробов») и «ханиси-бэ» (или хаси-бэ) [Кодзики, св.2-й, Суйнин; Kojiki, II, LXXV; Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 32-й год пр.; Nihongi, VI, 19-20]. «Нихон-сёки» сообщает, что, когда умер младший брат Икумэ с материнской стороны (что особо подчеркивается), по старой традиции (Икумэ назвал это «старым (древним) обычаем»; яп. .фуруй фŷ82) были собраны приближенные (кит. цзинь-сú83, камбун киндзюся84) умершего и погребены, стоя и живыми, вокруг курганной насыпи. В течение нескольких дней они не умирали, а плакали и стенали день и ночь. Наконец, они умерли и сгнили. Собаки и вороны, собравшись, сожрали их. Потрясенный этим зрели-щем, Икумэ приказал высшим сановникам придумать, как остановить этот древний, но плохой обычай85 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 28-й год пр.; Nihongi, VI, 18-19]. «Кодзи-ки» называет такой способ захоронения «хйто-гаки» (досл. «ограда из людей»)86 и гово-рит, что таким образом людей захоронили впервые вокруг могилы Ямато-хйко [Кодзи-ки, св.2-й, Судзин; Kojiki, II, LХIII]. Впервые, видимо, нужно понимать так: впервые захоронили живьем и стоя, закопав в землю по горло (то есть способом «хйто-гаки»)87; так как древнеяпонский обычай захоронения с умершим его рабов и слуг описывался ки-тайскими авторами еще в III веке н.э. (курган Бимиху, правительницы государства Нюй-ван-го на Северном Кюсю88[Сань-го-чжи, Вэй-чжи, гл.30, Во89; Вэй-чжи, вожэнь-пу, цзюань 30, л.23б(1а), 6 – 29а(6б), 1]90). Да и, по «Нихон-сёки», Икумэ настаивает на том, что это «древний обычай». Через некоторое время скончалась «главная жена» Икумэ – Хибасу-химэ Прави-тель решил не повторять печальный опыт предыдущих похорон. Выход был найден од-ним из приближенных – Номи-но сукунэ, который послал гонцов во владение Идзумо за сотней гончаров из корпорации «идзумо-куни-но хаси-бэ»91 (так же: ханиси-бэ, хасэ-бэ92, хани-бэ93), которые под руководством Номи-но сукунэ стали лепить глиняные фигурки людей, лошадей и другие фигурки, получившие название «ханива» (досл. «глиняные круги») или «татэмоно» (досл. «стоящие предметы»)94. Обрадованный правитель издал приказ, запрещавший хоронить людей вместе с их господином, и предписывающий ус-танавливать на могилах глиняные фигурки.95 В награду за заслуги Номи-но сукунэ полу-чил специальное место, где проводил обжиг ханива (др.-яп. катаси-токоро96); был на-значен правителем Икумэ заниматься делами хаси-бэ (досл. «ха(ни)си-бэ сйки»97); в свя-зи с этим Номи-но сукунэ получил наследственное клановое звание (кабанэ) – ха(ни)си-но оми. Кроме того, как можно предполагать из текста «Нихон-сёки», и на что указывает Н.И.Иофан, с этого времени пошла традиция, что ха(ни)си-бэ-но мурадзи, первопредком которых являлся Номи-но сукунэ, ведали (кит. чжу98) похоронами императоров" [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 32-й год пр.; Nihongi, VI, 20-21] Н.И.Иофан трактует функции ха(ни)-си-бэ-но мурадзи («кабанэ», которые, по её мнению получил Номи-но сукунэ ) как «надзирателей за могилами государей», связанных с жреческими должностями, так как специфика работы «ханиси-бэ» требовала специальной выучки, отличного знания тради-ции, канона, непосредственно связанных со священным ритуалом. Такое знание, как считает Н.И.Иофан, в те времена можно было получить только от жрецов; следовательно, корпорация («xaниcu-бэ» была тесно связана со жречеством и подчинена строгой регла-ментации Н.И.Иофан предполагает, что в корпорации «ханиси-бэ» объединялись перво-начально жрецы–скульпторы и находившаяся у них в подчинении группа ремесленни-ков101. На мой взгляд, подобные предположения вполне правомерны, так как в древневос-точных государствах очень часто жреческие функции совмещались с государственны-ми102. Некоторые исследователи подвергают сомнению сообщения источников о захоро-нениях людей со своим господином и версию «Нихон-сёки» о возникновении «хани-ва»103. Так, Г.Б.Навлицкая высказывает предположение, что это легенда китайского про-исхождения, так как находимые археологами «ханива», как правило, располагаются только снаружи курганов – рядами вокруг основания, а в Китае в погребениях глиняная пластика всегда находилась внутри курганов104. Кроме того, в Китае археологически за-свидетельствованы курганы – погребения правителей, в которых действительно найдены останки массовых человеческих и конских жертвоприношений. Позже эти жертвопри-ношения заменяются глиняными изображениями. А в Японии же, как указывает Г.Б. На-влицкая, погребения с человеческими жертвоприношениями вообще не обнаружены105. Другие исследователи более осторожны в своих суждениях. Например, Н.А.Иофан указывает, что «...появление погребальной пластики могло быть вызвано и влиянием континентальной культуры, хотя сходство при ближайшем рассмотрении оказывается чисто функциональным и сводится только к аналогичному назначению скульптуры... Характер и стиль ханива вполне оригинальны, так же как и техника изготовления»106. М.В.Воробьев добавляет: «обычай погребения вместе с умершим его челяди, появив-шийся в Китае и Корее, не имел в Японии широкого распространения и быстро исчез... система погребения вслед за умершим приняла в Японии особые формы, чаще всего вместе с покойником “добровольно” погребался только его родич. Но и этот обычай вы-звал сильное сопротивление, которое и привело к его отмене»107. Такикава Сэйдзиро приводит пример такого захоронения, обнаруженного в провинции Ямато, уезде Такаси, с богатым захоронением знатного человека в задней – круглой части кургана и созахо-ронением человека низкого статуса (раба, по мнению Такикава С.) с простым погребаль-ным инвентарем в передней – квадратной части кургана (типа дзэмпо-коэн-фун)108. Как отмечает Н.А.Иофан, археологические данные говорят, что «ханива» в виде цилиндров появляются в последней четверти Ш века н.э.109, самые ранние изображения «ханива» – дома (храм-жилище) датируются рубежом III-IV веков н.э.110, а изображения людей появляются лишь в V веке111 и широко распространяются в VII веке112 – в позд-ний курганный период. Поэтому, по мнению Н.А.Иофан, «легенда "Нихонги" о проис-хождении ханива, в которой говорится о замене людей глиняными фигурами, отражает более поздние представления. Возможно, что первоначально ханива не только являлись изображением людей, составляющих окружение погребенного вождя (свита, дружинни-ки, слуги), но и... как бы представляли священный ритуал, совершаемый жрецами, ими-тирующими небожителей. При внимательном рассмотрении мир ханива обнаруживает явную связь с синтоистской мифологией, зафиксированной в «Кодзики» и «Нихонги»113. В пользу данной точки зрения может говорить и материал источников. "Нихон-сёки" со-общает, что люди корпорации хаси-бэ, до того как Номи-но сукунэ получил задание де-лать ханива для императорских захоронений, проживали в Идзумо-но куни. То есть тра-диция изготовления ханива существовала задолго до правления Икумэ, что подтвержда-ет археологический материал, где самые ранние ханива в виде цилиндров, датируются концом III века н.э.114 Ханива, по мнению исследователей, развились из полых керамических столбиков–цилиндров, выполненных в технике вадзуми (наложения глиняных колец), в свою оче-редь произошедших, по мнению японского археолога Фумио Мики, от символических ритуальных сосудов без дна хадзи, продолжающих в период кофун (III-VII века) тради-ции керамического производства периода яёи (IV век до н.э. – III век н.э.). Размещение на поверхности погребального кургана (в отличие от китайского обычая располагать глиняные фигуры внутри захоронения) говорило о том, что ханива выполняли функции магической охраны, составляя символическую ограду с магическим табу вокруг холма, охраняя курган116 (часто в ханива делались отверстия для продевания соломовой веревки как символа границы священного места117). Это в значительной степени обусловило столбообразный характер основы и базы ханива.118 В первой половине IV века в связи с указом Икумэ, развитие пластики ханива получило дополнительный стимул, и в IV-VI веках данное искусство достигает исключительного многообразия мотивов (до несколь-ких тысяч): археологи обнаружили множество изображений воинов, жрецов, придвор-ных дам, слуг, земледельцев и животных (размером от 30 см до 1,5 м)119. Правила распо-ложения фигур были строго зафиксированы и соответствовали общей космогонической ориентации погребения170. То есть, можно предполагать, основываясь на различных данных, что «ханива» возникает в связи с формированием раннего синтоизма и его ритуала121 (изгородь с ма-гическим табу122) и складыванием курганной культуры в Центральной Японии («ханива» являлись непременным атрибутом курганных захоронений123). Кроме того, известный на Кюсю обычай созахоронения с господином в могильном кургане (Бимиху и сто рабов в «Вэй-чжи» [Сань-го-чжи, Вэй-чжи, гл.30, Во124; Вэй-чжи, вожэнь-пу, цзюань 30, л.23б (1а), 6 – 29а(6б), 1]) – в Центральной Японии принял более скромные размеры. Напри-мер, Н.Г.Мунро (с некоторым сомнением) приводит сведения об известных случаях, ко-гда главный курган («мисасаги») сопровождается рядом небольших могил125. М.В. Во-робьев считает, что, если этот обычай и существовал, то в качестве исключительного яв-ления126. При Икумэ, видимо, впервые при похоронах Ямато-хйко, был придуман и ис-пользован такой «варварский» метод «созахоронения» как «хйто-гаки», что и вызвало резкое неприятие его правителем, и запрет данного обычая. О том, что вышеуказанный обычай все же существовал и даже продолжал существовать и после запрета Икумэ, го-ворят последующие повторные запреты (например, при Котоку – см.: [Нихон-сёки, св.25-й, Котоку, 2-й год пр., 3-й месяц, 22-й день; Nihongi, XXV, 29]), на что обращают внимание исследователи127. Косвенным подтверждением возможности событий, описанных в «Нихон-сёки» в связи с возникновением «ханива», является историчность личности Номи-но сукунэ –главы ханиси-бэ. Подробные сведения о его смерти (которых нет в «Кодзики» и «Нихон-сёки») сохранились в местных источниках и были записаны в «Харима-фудоки»: «...в древнее время Номи-но сукунэ из рода гончаров ханиси, возвращаясь в провинцию Ид-зумо, остановился на ночлег на горном поле Кусакабэ; там он заболел и умер. Тогда из провинции Идзумо прибыло много людей, которые понесли его, сменяясь; из речных камней они сделали могильный курган... могильный курган назвали Идзумо-но хакая» [Харима-фудоки, уезд Иибо, горное поле Тати]. Идзумо-но хакая (досл. «усыпальница Идзумо») находится в гористом районе, западнее равнины Тати-но, где разбросано мно-го древних курганов периода кофун, один из которых называется Сукумодзука – он счи-тается местом погребения Номи-но сукунэ128. Развитие государственного хозяйства и рост численности его работников позволил правителям Ямато больше внимания уделить развитию ирригации – основе земледелия, являвшейся одной из основных функций государства на Древнем Востоке129. Так «Ни-хон-сёки» сообщает, что во второй половине своего правления Икумэ отправил в про-винцию Кавати принца Инисики вырыть два пруда130; два пруда было вырыто в провин-ции Ямато Кроме того, «в этом году приказано всем «куни» [гражданским общинам в составе Ямато – С.Д.] приступить к созданию прудов и каналов (кит. чи и гоу соответст-венно)131 в [количестве] свыше восьмисот [или: в большом количестве – С.Д.]. После этого земледелие (кит. нун) стало [государственным] делом (кит. ши; яп. кото)132. По этой причине общинники (кит. бай-син – досл. «сто родов»133) богатели. Поднебесная находилась в великом спокойствии»134 [Нихон-сёки, св.6-й, Суйнин, 35-й год пр.; 10-й месяц; см.: Nihongi, VI, 22]. Исследователи подвергают сомнению столь крупную цифру: 800 прудов и кана-лов135. Но если принять во внимание замечание М.В.Воробьева, что «объемные (гидро-технические – С.Д.) работы оказались по плечу только царской власти»1'6 (как и везде на Востоке137), то в ведении территориальных общин («куни») оставались мелкие ирригаци-онные сооружения – видимо, этой «мелочи» и набралось свыше 800 сооружений. Поэтому, в силу масштабности гидротехнических работ, в Японии, так же как и во всех древневосточных государствах, развитие ирригационной системы, по точному за-мечанию М.В.Воробьева, было связано с созданием царских владений в различных рай-онах страны. А контроль за орошением (как и в Китае) стал считаться государственной функцией – заботой государя138. В правление Икумэ (правителя Суйнина) продолжались попытки расширения внешнеполитических связей. Так, «Нихон-сёки» сообщает: «сын вана. (правителя) Силла [по имени] Чхон-ильчханъ изъявил покорность (досл. «приехал и нашел приют»)» [Ни-хон-сёки, св.6-й, Суйнин, 3-й год пр., см.: Nihongi, VI,5]. Событие это произошло в са-мом начале правления Икумэ (традиц. 3-й г. пр.) [т.е. около 332 года испр. хрон.] |. Од¬на из версий, цитируемых в «Нихон-сёки», тут же, сообщает некоторые подробности: «Сначала Чхон-ильчханъ, сев на корабль, встал на якорь во владении (куни) Харима, [где он] жил в селении (мура) Сисаха». Сумэра-микото (правитель) послал в Харима двух своих людей узнать у Чхон-ильчханъа, кто он такой и откуда прибыл, на что Чхон-ильчханъ ответил: "Я (Ваш слуга) являюсь сыном владыки владения» (кор. кук-чу, яп. куни-нуси) [в] Силла". Услышав о том, что в Японии есть мудрый повелитель, Чхон-ильчханъ передал свое владение (кор. кук) своему младшему брату Чжи-ко и поехал в Японию с дарами [Нихон-сёки, св. 6-й, Суйнин, 3-й год пр.; см.: Nihongi, VI, 5-6]. Чхон-ильчханъу было дозволено или остаться на прежнем месте в Сисаха, или поселиться в Идэса на острове Авадзи (недалеко от совр. Осака); но Чхон-ильчханъ испросил разре-шение самому выбрать место жительства. От реки Удзи он проследовал на север через владение (купи) Оми и поселился в Тадзима (на побережье, обращенном к Корее). После этого гончары (кит. тао жэнъ; яп. уэ-хйто)139 из долины Катами в куни Оми стали «сйтаги-хйто» (кит. цзуньжэнь)140 Чхон-ильчханъа. М.В.Воробьев полагает, что эти гончары тоже были переселенцами из Кореи, прибывшими вместе с данным представи-телем правящей династии Силла141, на что могут указывать некоторые значения иерог-лифа “цзун”142. Большинство исследователей склоняются к мысли, что данное событие (прибытие Чхон-ильчханъа) имело место143. Японский ученый Мори К. полагает, что од-на из общин–государств Чинхана – Силла установила таким образом связи с Японией144. Тому, что человек по имени Чхон-ильчханъ прибыл именно из Силла, есть и другие под-тверждения. Первая часть его имени – «чхон» («небо») является хорошо известной ко-рейской фамилией145. Вторая часть («илъчханъ») – это, видимо, фонетическая запись од-ного из двух высших чинов Силла, введенных в 9-й год правления Юри-нисагыма (32 год н.э.) (система 17 рангов) [Самкук-саги, летописи Силла, Юри, 9-й год пр., 32 г.н.э.]146 (см. также: [Бэйши, гл.94, Ш Синьло147]). Первый чин в этой табели о рангах назывался «иболь-чхан», второй